оси...
   - Ни хрена себе - шесть! У нас у Папы меньше, - удивился один из  ведущих
наблюдение братанов.
   - У Папы больше. Просто Папа не фраер и ими не  козыряет.  Папа  их,  как
крапленую карту, в кармане держит. А когда надо, вытаскивает.
   - А этот что, фраер?
   - Этот фраер. Или, наоборот, очень хитрый. "Быков" на всеобщее  обозрение
выставил, а "стрелков" в рукав спрятал. Засада на  "быков"  выскочит,  а  их
"стрелки" почикают, как в тире.
   - Думаешь?
   - Думаю.
   - А может, они не все его?
   - А чьи тогда? Они здесь уже час тусуются. Как привязанные. Его! Башку на
отсечение дам - его!...
   - Твоя башка не велик заклад. Она у тебя на голове, пока Папа того хочет.
   - Смотри! Там, кажется, еще один.
   - Где?
   - В подъезде. Рядом с первым.
   - Ты хотел сказать, с шестым?
   - Ну с шестым.
   - Неужто семь?
   - Ну! Я же говорю тебе -  те  четверо  "быков"  в  качестве  привлекающей
внимание мишени, а эти, что в подъезде,  -  "стрелки".  Позиция  у  них  там
мировая. Они видят всех - их никто. Надо Папе  сказать,  чтобы  он  братанов
слал. А то они нас здесь разделают, как асфальтовый каток муравья...
   Иванов Иван Иванович в очередной раз подходил к двери  подъезда,  замирал
на мгновение и проходил мимо. К стоящей в глубине  двора  беседке.  Рядом  с
ним,  делая  вид,  что  общается,  шел   телохранитель.   Другие,   стараясь
аргументировать свое в этом дворе присутствие, спрашивали случайных прохожих
о проживающих по мифическим адресам  друзьях  детства,  просили  закурить  и
долго курили, привалясь к стенам,  заходили  в  подъезды  и  выполняли  свои
обязанности через мутные, заляпанные пальцами и дождевыми каплями стекла.
   - Сидит, - докладывал работающий на двух хозяев ближний телохранитель.  -
Сидит и смотрит на подъезд. И чего-то ждет. Или о чем-то думает...
   - Находится в беседке, - передавали шпики  Петра  Семеновича.  -  Да.  Он
самый. "Коробочка". Просто сидит. Сидит, и все.  Один  "огурец"  рядом.  Еще
один в подъезде. Еще один возле детской площадки...
   - Слушай, а где четвертый?
   - Не знаю. Может, до ветру пошел?
   - Куда?
   - Туда! Он что, не человек, что ли, если "огурец"...
   - Ну и где он? - интересовался один  любитель  пива  у  другого  любителя
пива, только что заглянувшего во двор и вернувшегося к ларьку.
   - Все там же.
   - Где там?
   - В беседке задницу давит.
   - Ты точно видел? Или так...
   - Ну ты чего, в натуре? Точно. Как тебя. Я когда отливал,  совсем  близко
от него стоял. Буквально в нескольких шагах. Доплюнуть можно было. Там  баки
мусорные были, так я за ними.
   - Он один сидит?
   - Нет. С "быком". И еще два поодаль. А один так совсем рядом со мной был.
   - Что он делал? Рядом?
   - То же, что и я. Отливал. Он отливал. И я отливал.
   - Ну, значит, в следующий раз мне идти...
   - Тут еще один какой-то подозрительный тип, - сообщал отошедший по  нужде
ближний телохранитель. - Нет, на профессионала непохож. По внешнему  виду  и
манерам какая-то мелкая блатата. "Шестерка"... С чего взял? С того взял, что
рассмотрел. Он вплотную ко мне стоял.  Чуть  брызги  не  долетали...  Оттого
брызги! Оттого, что мочился...
   - Ах ты дрянь! Ах весь  двор  уже  обгадил!  -  орала  сверху  наполовину
высунувшаяся из окна жилая женщина.
   - Где он? - тут же высунулась из другого другая женщина.
   - Да вон он. Вон. За мусорным баком спрятался. Вытащил,  понимаешь,  свое
хозяйство и дал. А тут, можно сказать, дети. А вон  еще  один!  Да  они  все
тут...
   - Ах, бесстыдники! - на всякий случай заорала так ничего и  не  увидевшая
другая женщина. - Вырвать бы им с корнем то,  чем  они  пакостят,  и  другим
неповадно было... - Тебе, тебе говорю. И  тебе  тоже!  Который  в  плаще,  -
свирепела в окне первая пенсионерка. - Здоровые мужики, а туда же! Как будто
до дома дотерпеть не можете! Стыдища! Вот я сейчас  милицию  вызову...  -  и
скрылась в окне.
   - Ну все. Сейчас она нам все дело завалит - зло сказал мужчина, стоящий с
биноклем возле окна квартиры, выходящей прямо на интересный всем подъезд.  -
Что им неймется, дурам этим. Что им, больше всех надо...
   - Ну все! Счас милиция приедет. Счас она их паразитов...
   - Ты смотри, орет и орет. Словно они не в мусорный бак, а ей  за  шиворот
делают. - Ну-ка набери-ка мне отделение. Дежурные?!
   - Дежурный слушает!
   - Это ты, что ли, Федорчук?
   - Я.
   - Лейтенант Елсин говорит. Да, он  самый.  Тут  сейчас  женщина  позвонит
насчет того, что у не„ под окнами мужики по малой нужде  гадят.  Так  ты  ее
успокой, скажи, что наряд послал. Но не посылай...
   - Так она уже звонила, товарищ лейтенант.
   - Ну и что?
   - Обещала министру перезвонить, если мы прореагируем.
   - И что?
   - Я наряд ПМГ послал. Чтобы разобрались.
   - Ну ты даешь! Шустрый, когда не надо. Прямо как понос. Давно послал?
   - Минуты две назад.
   - Ты вот что, вызови их. И верни.
   - Как же так? У меня сигнал гражданки. Я уже и в журнал записал.
   - У тебя что, со слухом что-то? Верни, говорю, немедленно!  У  нас  здесь
наблюдение. Ну, по тому случаю, который убийство со  стачиванием  зубов.  Мы
несколько дней ждем! И дождались. А тут ты  со  своим  нарядом.  Всю  малину
нам... Крути их обратно. Пока я на тебя рапорт  начальнику  не  накатал!  Не
срывай операцию! Понял? И успокой ее! Не знаю как, а только успокой.
   - Так точно. Возвращаю. Но если что, вы, товарищ лейтенант...
   - Если что, я тебе все причиндалы  с  корнем  вырву!  Чтобы  ты  идиотов,
подобных себе, не плодил. Теперь понял?
   - Понял, товарищ лейтенант.
   - Слава Богу, что хоть так понял...
   - Ну? -  напряженно  спросил  сидящий  в  засаде  и  слушающий  служебные
препирательства второй оперативник.
   - Баранки гну! Одна идиотка борется  за  чистоту  дворовых  территорий  с
привлечением  сил   быстрого   реагирования.   Другой   высылает   на   факт
мочеиспускания в неотведенном месте целый  подвижной  милицейский  гарнизон.
Который нам здесь как бревно в глазу. Дурдом!
   - Ну так он их вернет?
   - Сказал, что вернет. И что успокоит.
   В квартире пенсионерки Илюхиной раздался телефонный  звонок.  Пенсионерка
не без удивления подняла трубку. Потому что звонить ей было некому.
   - Але?
   - Гражданка Илюхина?
   - Я...
   - Вас беспокоит дежурный отделения милиции...
   - Ага! Милиции? Ну и где ваши хваленые милиционеры? Я десять минут  назад
звонила! Они тут все обгадили, а вам хоть бы что...
   - Машины не будет. Это не хулиганы.
   - А кто же они, если не хулиганы, которые...
   - Это наши работники. Они выслеживают квартирных воров. Которые должны  в
вашем доме совершить ряд краж. Они ловят особо опасных преступников.
   - Да вы что! В нашем доме?
   - Так точно! В вашем доме. Так что мы надеемся на вашу  сознательность  и
просим оказать посильную  помощь  в  поимке  преступников,  покушающихся  на
личную собственность граждан.
   - Конечно! Я всегда готова. Я же понимаю. Пусть они, если хотят, ко мне в
туалет приходят. Все. Зачем им во дворе мучиться... Или, может, им  пирожков
вынести? Я могу им пирожков вынести.
   -  Ничего   выносить   не   надо.   Просто,   если   увидите   что-нибудь
подозрительное, позвоните мне.
   - Конечно, конечно. Обязательно позвоню. Непременно позвоню.
   Бабушка  положила  трубку,  выглянула  в  окно  и   влюбленными   глазами
посмотрела  на  сшивающихся  возле  мусорных  баков  мужиков.  Бабушка  была
приобщена к большому, государственному делу.
   "Слава  Богу,  замолчала!"  -   подумали   все   пребывавшие   во   дворе
телохранители, шпики и оперативники.
   - Сколько их всего? - спросил один сидящий в засаде милиционер другого.
   - До хрена!
   - Может, вызовем группу захвата? И всех их...
   - Рано группу захвата. Они еще ничего не сделали, чтобы  их  захватывать.
Нам вначале знать надо,  зачем  они  пришли.  И  на  месте  преступления  их
схватить.
   - А если они уйдут?
   - Не уйдут. Мы, если что, за ними "наружку" пустим...
   Иван Иванович вздыхал, вставал со скамейки к  шел  к  подъезду.  Чтобы  в
очередной раз пройти мимо...
   - Объект покинул беседку и направляется...
   - Пошел. Опять куда-то пошел...
   - "Коробочка" с "огурцами" движется в сторону...
   - Что прикажете предпринять?
   - Ну и что делать будем?
   - Продолжаем сопровождение. Ждем дальнейших указаний...
   - Объект принял. Начинаю наблюдение. Жду распоряжений...
   Знал бы гражданин Иванов, праздно  шатающийся  туда-сюда  по  уже  хорошо
знакомому ему двору, сколько пар глаз  и  объективов  биноклей  сопровождают
каждый его шаг. Знал бы - очень сам себя зауважал. Потому что никогда не был
интересен такому количеству людей одновременно...
   Глава сорок первая
   - Я устал слушать общие фразы. Мне нужна  конкретика,  а  не  пространные
объяснения о трудностях вашей жизни, - тихо и очень спокойно говорил пожилой
человек в хорошем, индивидуального покроя костюме. И от того, что он говорил
спокойно, а не кричал, по спине Петра Семеновича густо пробегали мурашки. Не
повышая  голоса,  без  срыва  в  истерику  говорят  только   люди,   которые
располагают рычагами более действенными, чем просто крик и просто угрозы.  -
Мы  ссужали  вас  деньгами  не  для  того,  чтобы  выслушивать   бесконечные
оправдания. Нам нужны конкретные действия. Ваши конкретные действия...
   "Еще  немного,  и  вести  эту  порядком  надоевшую  двойную  игру   будет
невозможно",  -  размышлял  про  себя  Петр  Семенович,  изображая  на  лице
соответствующее моменту внимание и должное почтение. Еще немного, и они  его
просчитают. Например, пошлют  на  места,  где,  согласно  представленным  им
отчетам, ведется активная заговорщическая деятельность, ревизию. И  выяснят,
что  вместо  массированной  агитации  местного  населения  с  использованием
соответствующей типографской продукции, наглядной  агитации  и  купленных  с
потрохами средств массовой информации были выпущены и  засунуты  в  почтовые
ящики нанятым за две бутылки водки бомжем несколько десятков листовок  очень
абстрактного содержания.
   И что положительный результат от этих акций был только один - обеспечение
малоимущих    семей    дополнительными,    для    прямого     использования,
бумажно-гигиеническими средствами.
   - Что у вас происходит на местах?
   Ну вот и дождался...
   - Вы утверждали, что в ряде областей Сибири и Урала вы  получили  широкую
поддержку социально угнетенных слоев  населения.  Что  в  случае  возможного
изменения политической  ситуации  имеете  возможность  опираться  на  мнение
подавляющего большинства проживающих там. В то время как опросы, проведенные
рядом социальных институтов, показали,  что  более  чем  две  трети  жителей
данных областей  поддерживают  либо  относятся  нейтрально  к  существующему
положению дел и ныне правящим руководителям государства...
   Монотонно произносимые фразы человека в хорошем костюме звучали как  стук
молотка по шляпкам гвоздей, вбиваемых в гроб. В его, Петра Семеновича, гроб.
   - Но вы ведь знаете, кем заказываются и как организуются  подобного  рода
опросы.
   - Тем  не  менее...  Мы  не  вправе  сбрасывать  со  счетов  существующую
статистику...
   Ну хорошо, пусть даже они убедятся в том, что на местах дело  обстоит  не
вполне так, как он им обрисовывает. Что за этим  последует?  Сразу  санкции?
Вряд ли. Потому что информацию по положению дел в  округах  они  так  просто
проверить не смогут.
   А свои люди в войсках им нужны как воздух. Если, конечно,  они  серьезное
дело замышляют, а не очередную  авантюру.  Войска  в  таких  делах  -  самое
главное. Вернее, даже не сами войска,  а  офицеры,  способные  своим  личным
приказом выводить личный состав из казарм. Или, наоборот, блокировать  их  в
казармах. Таких людей у них, по всей  вероятности,  нет.  А  у  него,  Петра
Семеновича, есть. Вернее сказать, могут быть. Так что  ни  о  каких  быстрых
санкциях речь идти не может. Поостерегутся они сразу с санкций начинать...
   - ...И  когда  наконец  будет  разрешен  вопрос  с  доставкой  средств  с
иностранных  счетов?  Здесь  вы  опять,  уже  которую  неделю,  кормите  нас
обещаниями. Наши возможности субсидирования  не  бесконечны.  Мы  выработали
практически все средства, которыми располагали.  Нам  необходимо  пополнение
бюджета. В том  числе  и  вашего  бюджета.  На  претворение  в  жизнь  наших
совместных планов. Что мне передать моим товарищам?
   - Передайте, что все в порядке.  Что  группы  сформированы,  прошли  курс
специальной  подготовки,   обеспечены   всеми   требуемыми   документами   и
спецсредствами и готовы выполнить задание. В любой следующий момент готовы.
   - В чем же дело? Почему они его не выполняют? В любой момент.
   - Дело в обеспечивающих мероприятиях. В коридоре. В страховке на  местах.
Вы же сами предупреждали, что провала здесь быть не должно. Что где  угодно,
только не здесь.
   - Допустим. Но ведь время уходит. И торопит. Мы не исключаем возможности,
что не поддерживающая наш курс реформ фракция руководителей старой  формации
не попытается использовать лежащие на счетах средства в своих целях. Ну  или
заблокировать их. В любой следующий момент. Кроме того, за  так  называемыми
партийными средствами идет охота множества других ведомств. И  они  способны
выйти на след. Тоже в любой следующий момент.
   - А если мы не подготовимся должным образом к операции  и  засветимся  на
подходах к банкам? Что тогда?
   - Тогда счета будут заблокированы со стопроцентной вероятностью.
   - Ну вот видите...
   - Хорошо. Что сделано на сегодняшний день для изъятия средств с известных
вам счетов? Что конкретно сделано?
   -   Я   уже   докладывал,   подготовлены   люди,   документы...    Группы
залегендированы  под  команды  мастеров  стрелкового   спорта   и   общества
охотников, что позволяет им иметь при себе легальное  стрелковое  вооружение
повышенной мощности. Бойцы ознакомлены с условиями места  работы,  прекрасно
ориентируются в географии улиц и транспортных развязок. Имеют  международные
права, страховки и открытые на полгода вперед визы. Прошли  ускоренный  курс
языковой  подготовки.  Кроме  того,  у  меня  достигнута  договоренность   с
пограничниками по организации двух  коридоров  на  границе  с  сопредельными
странами, через которые будут пропущены исполнители...
   Неужели проглотит? Без единого встречного вопроса проглотит?
   А почему бы и нет? Пусть попробует оспорить любой из любых представленных
пунктов. Люди, которых им можно  в  случае  чего  продемонстрировать,  есть.
По-английски они говорят. Как пишут в анкетах -  со  словарем.  Визы  у  них
открыты. В простом туристическом агентстве открыты. Может, настоящие, может,
липовые. Кто знает? Никто не знает. И он в том числе не знает. Карты городов
они изучают...
   Так что им ничего не остается,  как  верить.  И  ждать...  И  ему  ждать.
Отбрехиваясь от нечастых наскоков кредиторов. Нет, эти проблемы потенциально
одолимы. Здесь можно тянуть время неделями...
   Другое дело похищенные  дубль-дискеты.  С  адресами  банков  и  указанием
спецсчетов, с его "черной" бухгалтерией, с липовыми,  но  вообще-то  реально
существующими фамилиями заговорщиков. И другой не менее убойной информацией,
которая бродит по неизвестным рукам. И через те руки может попасть в  другие
руки. И в третьи, которые еще через одни передадут их в  пятые.  Которые  не
без удовольствия затянут на его шее  и  шее  его  несуществующих  сообщников
пеньковый галстук.
   Ладно бы так сказать, экономической стороной дела. В которой  он  хоть  и
запутался, но не смертельно запутался. Но ведь ему, не старому еще,  но  все
равно дураку,  взбрело  в  голову,  для  того  чтобы  разжиться  деньжатами,
изображать   случайно   подвернувшимся   кредиторам   борющегося   за   дело
освобождения рабочего класса и угнетенного крестьянства революционера! А все
его  с  богатым  партийным  прошлым  тесть.  Который  его  в  соблазн  ввел,
познакомив со своими прежними, по ЦК партии, приятелями. Чтоб им всем  с  их
Карлами и Марксами...
   На хрена он взял  эти  показавшиеся  ему  легкими  деньги?  Которые  были
предназначены для ведения заговорщической деятельности и закупки оружия  для
формирования в будущем боевых отрядов.
   Показались ему эти старички не более чем комическими, при лишних  деньгах
персонажами. А когда он понял,  что  это  за  старички,  какими  они  делами
ворочают и на что способны, когда сообразил, в какую историю влип, было  уже
поздно. Слишком поздно...
   Ну  зачем  он  взял  эти  деньги?!  А  если  взял,  за  каким  пустил  на
строительство дачи, машину и роскошную для всех своих ближних  родственников
жизнь? Сидел  бы  себе  как  раньше.  Приторговывал  помаленьку  подотчетной
военной техникой и в  ус  не  дул.  Так  нет,  масштабов  захотелось.  Денег
шальных!
   Ну что теперь делать?
   Отказаться от взятых на себя обязательств? А деньги  где  найти?  Которые
взяты на революционное, для улучшения жизни угнетенных слоев населения дело,
а  потрачены  исключительно  на   обеспечение   личного   благосостояния   и
изображение бурной повстанческой деятельности. Где улетучившиеся из карманов
деньги найти?
   Да и не в деньгах дело. Деньги бы  он,  если  все  подчистую,  вплоть  до
парадного кителя, пораспродал и в долги влез, может быть, и нашел. А вот что
делать со ставшей ему известной  информацией?  Насчет  партийного  заговора,
зарубежных счетов и много чего прочего? Сказанное слово в отличие от  взятых
в долг  купюр  обратно  не  вернуть.  Оно,  слово,  уже  выпорхнуло.  И  уже
неизвестно где летает, как тот воробей.
   И что скажут партийные заговорщики, если узнают, что их водили за нос?  И
что брали у них и тратили на себя их деньги? И что с  готовностью  принимали
от них информацию. В том числе  по  тем  в  швейцарских  банках,  счетам!  О
которых ни одна живая душа...
   Известно, что скажут. И что сделают...
   А  уж  что  подумают  государственные  обвинители!   Которые   непременно
последуют, если те дубль-дискеты попадут в чужие руки! И  какие  статьи  ему
припаяют! И какие сроки!
   Как он умудрится объяснить  вполне  возможному  следствию,  что  дело,  в
котором он по самые уши увяз, не политика,  а  только  лишь  бизнес.  Легкое
добывание денег. Кто  ему  поверит.  Особенно  прочитав  его  представленные
заговорщикам отчеты о проделанной революционной работе.
   Матушка моя!
   Надел сам себе на шею хомут, который теперь, как ни старайся,  не  снять.
Только если вместе с башкой. Выйдешь из дела - посчитают  изменником.  И  по
всей  строгости  скорого,  революционного,  пролетарского   суда...   Будешь
продолжать  -  рано  или  поздно  засудит  казенный  прокурор.  И  тоже   не
помилует... Признаешься во всем - уберут как опасного,  слишком  много  чего
знающего свидетеля по-тихому...
   Но в любом случае - прикончат.
   Нет, похоже, выход остался только один. Брать деньги и  линять  из  этого
заговора, из этой страны и из этой жизни. Уезжать  куда-нибудь  в  Парагвай,
менять фамилию на Дон Педро де  Ла  Брассо,  делать  пластическую  операцию,
покупать ранчо и все оставшиеся годы носа за забор не высовывать.
   Брать деньги. И линять.
   А пока изображать "бурную деятельность и тянуть время. Главное  -  тянуть
время...
   Глава сорок вторая
   Майора Сивашова отправили на пять дней на поправку здоровья в отпуск  без
сохранения содержания. И посоветовали не маячить в городе.  Короче,  с  глаз
начальства долой и из сердца вон.
   Майор Сивашов уехал в деревню. К предложившему ему "политическое убежище"
сослуживцу. На дачу уехал.
   - Постель в шкафу, дрова для камина в сарае, еда в  холодильнике,  газ  в
баллоне, - кратко ввел в курс дела майора  приятель.  -  Чувствуй  себя  как
дома, но не забывай, что в гостях. - И отбыл восвояси. Майор тут же упал  на
кровать и отрубился. Во сне ему снились кошмары на тему недавнего  боя,  где
мелькали знакомые лица и звучали вы