увствовала. Она смотрела ему прямо в глаза с
тоской и любовью и не собиралась облегчать этот груз.
   Пол большими пальцами погладил ее ладони и  положил  руки  ей  на  плечи.
Потом поцеловал в щеку. Когда он ощутил теплоту  ее  солоноватых  слез,  ему
захотелось придвинуться ближе, обнять ее и поцеловать за ухом.
   Он отступил на шаг назад.
   - Будет много вопросов, масса комиссий  и  судебных  разбирательств.  Мне
хотелось бы предоставить тебе адвоката.
   - О'кей, спасибо.
   - Я  уверен,  когда  все  это  кончится,  кто-то  подберет  собственность
"Демэн".  У  моих  людей  хватит  связей,  чтобы  надавить  где  угодно.   Я
позабочусь, чтобы тебя  устроили.  А  до  тех  пор  Мэтт  найдет,  чем  тебе
заняться.
   -  Спаситель  ты  мой,  -  язвительно  ответила  она.  Худ   почувствовал
раздражение.
   - Нэнси, мне тоже невесело. Но я не могу дать тебе того, что ты хочешь.
   - Так уж и не можешь?
   - Не могу, не отобрав у кого-то еще, кого-то,  кого  я  люблю.  Я  провел
вместе с Шарон большую часть своей взрослой жизни.  Мы  сроднились  в  таких
отношениях, которые для меня имеют особенное значение.
   - И это все, что тебе надо? - спросила она.  -  Взаимоотношения,  имеющие
особенное значение? Должно быть, ты бредишь.  Правда,  мы  и  тогда  были  в
бреду. Но даже когда мы ругались, у нас оставалась страсть.
   - Да, - согласился Худ, - но с этим покончено. Мы с Шарон счастливы  друг
с другом. Можно много рассуждать о верности,  зная,  что  кто-то  все  равно
будет рядом...
   - В несчастье и в радости, в богатстве  и  в  бедности,  в  болезни  и  в
здравии... - с горечью произнесла Нэнси.
   - В этом, -  сказал  Худ,  -  или  даже  просто  в  кинотеатре.  У  Нэнси
опустились уголки губ. Не отводя взгляда, она часто-часто замигала.
   - Ох... - выдохнула она. - Не  в  бровь,  а  в  глаз.  Худ  сожалел,  что
причинил ей боль, но по крайней мере он нашел в себе силы  сказать  то,  что
было необходимо. Это было не здорово, но правильно.
   Нэнси наконец отвернула лицо.
   - Полагаю, это означает, что мне  стоит  добраться  до  города  вместе  с
полковником Байоном, - сказала она.
   - Здесь скоро будет местная полиция, - отозвался Худ. - Они  позаботятся,
чтобы мы не остались без транспорта.
   - Ты так и остался тугодумом. - Она вызывающе улыбнулась.  -  Я  имела  в
виду, что полковник не женат... Это была шутка.
   - Дошло, - сказал Худ. - Мне очень жаль. Нэнси глубоко вздохнула.
   - Но не  настолько,  насколько  мне.  Я  жалею  обо  всем.  -  Она  снова
посмотрела на него. - Даже несмотря на то что все  вышло  не  так,  как  мне
хотелось бы, было здорово с тобой повидаться. И я  рада,  что  ты  счастлив.
Искренне рада.
   Нэнси удалялась, слегка покачиваясь  на  ходу.  Как  и  тогда,  когда  он
заметил ее в отеле, ее волосы взлетали то в одну сторону, то в  другую.  Худ
двинулся вслед за нею. Не замедляя шага, Нэнси подняла  руку  вверх,  словно
дорожный полицейский, останавливающий движение, и покачала головой.
   Худ смотрел, как  она  уходит,  и  его  глаза  повлажнели.  А  когда  она
смешалась с толпой полицейских и  медиков,  он  с  грустной  улыбкой  качнул
головой.
   По крайней мере Нэнси соблюла дату встречи.

Глава 74

Понедельник, 09 часов 32 минуты, Вашингтон, федеральный округ Колумбия

   В Оперативном центре тепло встретили Худа, Столла и Херберта. Собрались в
"танке", конференц-зале с наивысшей степенью защиты. Когда  все  трое  вошли
туда, руководящий состав Оперативного центра был  уже  на  месте.  На  столе
красовались подносы с кофе, круассанами и хворостом.
   - Мы скупили в буфете всю французскую и немецкую выпечку, - сообщила  Энн
Фаррис, поприветствовав Худа воздушным поцелуем.
   Эд  Медина  и  Джон  Бенн  весь  уик-энд  мастерили  небольшой  макет   с
игрушечными солдатиками, представлявшими  натовцев,  Херберта  и  Худа.  Они
защищали форт под названием  "Пристойность"  от  орды  бесформенных  солдат,
вылезавших из военно-транспортного самолета с надписью "Расизм".
   Исцарапанный, но не склонивший голову Херберт был тронут. Столл  водрузил
всю конструкцию к себе на колени, а Худ был явно  смущен.  Роджерс  стоял  в
углу, скрестив руки на груди, в стороне от всеобщего внимания  к  Худу  и  с
выражением легкой зависти на лице.
   Когда Худа уговорили что-нибудь сказать, он  уселся  на  край  стола  для
совещаний и заявил:
   -  Мы  сделали  только  то,  чем  такие  люди,  как  генерал  Роджерс   и
"страйкеры", занимаются постоянно.
   - Носятся, как бешеные, по заграницам, - прокомментировал Лоуэлл Коффи, -
и заставляют дипломатов отрабатывать свой хлеб.
   - Нет, - серьезно возразил Столл. - Сражаются за правду, справедливость и
американский образ жизни.
   - И куда это  запропастилась  моя  зенитная  установка?  -  спросила  Энн
Фаррис.
   Худ попросил тишины у возбужденных без малого двадцати человек.
   - Как я уже сказал, мы всего лишь следовали примеру наших сослуживцев  по
Оперативному центру. Кстати, о  сослуживцах.  Майк,  ты  не  хочешь  сделать
заявление?
   Роджерс отрицательно покачал головой и молча указал рукой на  Худа.  Полу
хотелось его расшевелить, заставить разделить этот успех  вместе  со  всеми.
Однако понятие "самореклама" отсутствовало в обиходе генерала.
   - За выходные генерал Роджерс  завершил  подготовку  перевода  полковника
Бретта Огаста в Вашингтон, отныне  он  назначается  командиром  "Страйкера".
Полковник Огаст, это тот самый человек, который в  буквальном  смысле  слова
заарканил Жирара Доминика, и  он  станет  крупным  стратегическим  и  личным
приобретением для нашего коллектива.
   Последовали аплодисменты. А Столл выставил вверх большой палец.
   - Как вы тут все, я уверен, заметили, - продолжил Худ, - в  этот  уик-энд
пресса была полна материалами о падении Доминика и  подробностями  "Операции
"Телефон"". Я видел много редакционных статей  о  том,  как  предрассудки  и
подозрительность в целом добропорядочных людей используются для манипуляций,
чтобы разрушать жизни и общества. Надеюсь, эти предупреждения  не  забудутся
вместе с заголовками. Энн, нам нужно будет об этом поговорить. Посмотрим, не
можем ли мы разработать что-то вроде образовательной программы для школ.
   Женщина кивнула с гордой улыбкой.
   - Улики, добытые Мэттом из  компьютеров  "Демэн",  находятся  в  надежных
руках  французских  следователей,  -  сообщил  дальше   Худ.   -   Поскольку
преступление носило международный характер, представители  США,  Германии  и
других стран будут под рукой, чтобы Доминику никакими силами не удалось уйти
от наказания. Мне также хотелось бы поздравить Мэтга и  его  команду.  Вчера
они выследили место, откуда запускались расистские игры  здесь,  в  США.  Им
оказался банковский компьютер в городе Монтгомери, штат  Алабама.  Они  были
загружены туда через Интернет, так, чтобы  распространяться  почти  из  того
места, где в 1955 году Роза Парк отказалась уступить  белому  свое  место  в
автобусе. Доминик верил в историю. Чертовски жаль, что он ничему  у  нее  не
научился.
   - Как сказал Сэмюэл Тэйлор Колридж, - грустно заметил Роджерс, - "Если бы
люди учились у истории, какие уроки она смогла бы  нам  преподнести.  Однако
страсти и раздоры ослепляют наши глаза".
   - Думаю, мы приоткрыли кое-кому глаза в Европе, в  особенности  благодаря
Бобу.
   - И Джоди Томпсон, - добавил Херберт. - Если бы не  она,  меня  давно  бы
похоронили под грудой камней.
   - Да, и Джоди, - согласился Худ. - Говорят, что празднование "дней хаоса"
в Германии было сорвано после того, что случилось. Масса молодых людей  была
лишена иллюзий и раньше времени разошлась по домам.
   - Бедные детки, - язвительно вставила Марта. - Хотите пари, что  они  еще
вернутся?
   - Вы правы, - согласился Худ. - Мы еще не покончили  с  нацизмом.  Но  мы
поставили им на вид. - Он посмотрел на часы. - В десять  у  меня  встреча  с
сенатором Барбарой Фокс...
   Послышались разрозненные восклицания.
   Худ успокаивающе поднял обе ладони.
   - Обещаю, что она просто не  выйдет  отсюда  без  отмены  тех  сокращений
бюджета, которыми грозилась. На самом деле тут в выходные я  размышлял,  как
мы могли бы использовать дополнительные  деньги  для  нового  подразделения,
которое могло бы работать как независимо от Оперативного центра, так и в его
составе и следить за информационными каналами. Его  можно  назвать  "Патруль
компьютерных сетей" или "Сетевая полиция".
   - А почему бы не ПРИК? - поинтересовался Столл.  -  "Патруль  расширенных
информационных каналов". Послышалось несколько громких стонов.
   - А что? - спросил Столл. - "Сетевая полиция" звучит лучше?
   - Это вызовет серьезную реакцию Конгресса и прессы, - заметил Джон  Бенн,
- и с этим нельзя не считаться.
   - Кстати о Конгрессе, - напомнил Худ, - я не хотел бы, чтобы сенатор Фокс
сидела в ожидании меня. Благодарю всех за теплую встречу и особенно генерала
Роджерса за поддержку, оказанную нам из-за океана.
   Худ направился к выходу. Вслед ему раздались  уважительные  аплодисменты.
По дороге он хлопнул по плечу Роджерса и попросил его присоединиться к нему.
Оба вышли из "танка".
   - Можем ли мы сделать что-то еще, чтобы полковник Огаст почувствовал, что
тут ему рады? - спросил Худ по пути в свой кабинет.
   - Мне приходит в голову одно-единственное,  -  признался  Роджерс.  -  Во
время ланча я съезжу в город и посмотрю,  не  смогу  ли  там  купить  модель
"мессершмитта" Bf 109. Мальчишками мы собирали  модели  самолетов,  но  этой
отличной машины так и не нашли.
   - Запиши ее на счет Оперативного центра, - сказал  Худ.  Роджерс  покачал
головой.
   - Нет, это за мой счет. Я ее должен Бретту.
   Худ  сказал,  что  все  понимает,  и  спросил  Роджерса,  хочет  ли   тот
присутствовать при переговорах с сенатором Фокс.
   - Одного раза в неделю будет достаточно, -  отказался  генерал.  -  Кроме
того, тебе всегда лучше удается утихомирить ее, чем мне. У меня просто нет с
ней контакта.
   - Майк, я только что попробовал заниматься тем, чем ты  зарабатываешь  на
жизнь. Поверь, у тебя есть контакт с людьми и еще какой.
   - Тогда все в порядке, -  сказал  Роджерс.  -  Если  нам  не  удастся  ее
убедить, мы посадим ее в вертолет в наручниках.
   - Меня это устроит, - согласился Худ. В это время его помощник Багз Бенет
высунул голову в  коридор  и  сообщил  директору,  что  сенатор  только  что
прибыла.
   С пожеланиями удачи от Роджерса Худ заспешил по коридору, чтобы встретить
сенатора Фокс прямо возле лифта.
   Женщина появилась вместе с двумя помощниками и лукавым выражением лица.
   - Доброе утро, Пол, -  поздоровалась  она,  выходя  из  лифта.  -  Хорошо
отдохнули в выходные?
   - В те редкие моменты, когда жена переставала на меня ворчать, что я чуть
было не дал себя убить, - хорошо.
   - Отлично. - Они направились в сторону кабинета Худа.  -  А  вот  мне  не
пришлось отдохнуть. Я пыталась сообразить, как  буду  рубить  головы  людям,
которые работают на человека, только что спасшего свободный мир. Пол, вы это
придумали заранее? Чтобы усложнить мою жизнь?
   - От вас ничего не скроешь, сенатор. Как  вы  догадались?  -  ответил  он
вопросом на вопрос.
   - История,  достойная  лучших  сценаристов  и  режиссеров,  -  продолжила
сенатор. - В  особенности  мужчина  в  инвалидной  коляске,  спасающий  мисс
Томпсон.  Это  было   не   просто   потрясающе,   это   же   мечта   всякого
пресс-секретаря. И девушка определенно  понравилась  прессе.  В  особенности
после того, как она отказалась продавать право на экранизацию,  если  ей  не
дадут руководить постановкой фильма. Сообразительная девочка.
   Поравнявшись с кабинетом Худа, они остановились.
   - Помощь мисс Томпсон оказывал не я, а Боб с Майком, - сказал Худ.
   - Все правильно, - возразила сенатор Фокс. - Вы сняли с плиты подгорающую
кастрюлю, вы не допустили, чтобы наши города захлестнули бунты, вы  оборвали
карьеру следующего крупного деспота. Все это сделали вы. И все  же,  Пол,  я
по-прежнему  намерена  урезать  ваш  бюджет.  Я  должна  сделать  это   ради
налогоплательщика.
   - Поговорим об  этом  в  кабинете,  -  предложил  Худ.  -  Но  мы  должны
поговорить вдвоем. Я хотел бы вам кое-что сообщить.
   - У меня нет  секретов  от  моих  сотрудников,  -  заявила  ему  Фокс.  -
Возможно, они и не столь квалифицированные, как ваши, но они мои.
   - Понимаю, - сказал Худ. - И все же, я хотел бы иметь минутку-другую  для
беседы наедине.
   Не глядя на своих помощников, женщина попросила:
   - Вас не затруднит подождать меня здесь? Я сразу же вернусь. Нейл  Липпес
и Бобби Уинтер отказались от предложения Худа подождать их в кабинете. После
того, как туда прошла Фокс, Худ закрыл дверь.
   - Присаживайтесь, - предложил он и подошел к своему столу.
   - Спасибо, я постою, - ответила она. - Это не займет много времени?
   Худ решил не садиться за стол в свое кресло. У него  было  отвращение  ко
всякой театральности, и ему хотелось сделать  все  как  можно  проще  и  без
обиняков. Но он знал, что на  всякий  случай  ему  лучше  стоять  поближе  к
женщине.
   Худ взял со своего стола пергаментный конверт и протянул  его  в  сторону
Фокс.
   - Это было доставлено в выходные по немецким дипломатическим  каналам,  -
сказал Худ. -  Письмо  от  заместителя  министра  иностранных  дел  Германии
Хаузена.
   Худ ждал. Он съездил в воскресенье домой к Мэтту и заставил того провести
компьютерный анализ. После этого никаких сомнений  не  осталось.  Он  боялся
этой минуты с того самого момента, как  пришло  письмо,  но  теперь  настало
время пройти через это.
   - Я слушаю, - подала голос Фокс.
   - Много лет  назад  Жирар  Доминик  и  Рихард  Хаузен  учились  вместе  в
университете в Париже. Как-то вечером они отдыхали в кафе. Выпивали.
   От природы розовые щеки женщины утратили часть своих красок. Темные глаза
уставились на пакет.
   - Можно? - спросила она, протягивая руку.
   Худ отдал конверт. Она поднесла его к себе, держа  обеими  руками.  Зажав
его между большими и указательными пальцами, она попыталась нащупать, что же
находится внутри.
   - Фотографии... - сказала она. Худ подошел ближе к ней.
   - Сенатор, пожалуйста, сядьте, - попросил  он.  Она  покачала  головой  и
сунула руку в конверт. Не глядя внутрь,  она  выбрала  наугад  фотографию  и
только потом взглянула на нее.
   На цветном снимке была девушка, стоявшая на  верхней  площадке  Эйфелевой
башни. Внизу расстилался подернутый дымкой Париж.
   - Люси... -  еле  слышно  произнесла  сенатор.  Голос  ее  сорвался.  Она
положила фотографию обратно и прижала  конверт  к  груди.  -  Пол,  что  там
произошло?
   Худ смотрел, как на глаза женщины наворачиваются слезы.
   - На них напал Доминик, - ответил Худ. - Хаузен пытался  его  остановить.
Когда они уходили, Хаузен, собирая свои вещи, в темноте  случайно  прихватил
камеру девушек. Он сохранил ее, но не был уверен, что же с  ней  делать.  До
сегодняшнего дня.
   Сенатор прикрыла глаза, дыхание ее было затрудненным.
   - Моя девочка... - прошептала она. - Моя Люси... Худу хотелось ее обнять,
но вместо этого он просто молча наблюдал, понимая неуместность  любых  своих
слов или действий. И он видел, как политическая икона превращается в обычную
человеческую плоть. А еще он понял, что как бы ни сложились их  отношения  в
дальнейшем, она никогда не сможет совсем отойти от него. Только не после тех
минут, что они разделили сейчас вместе.
   Очевидно, сенатор это тоже понимала. Она расслабила руки и посмотрела  на
Худа. Затем прокашлялась и протянула ему конверт.
   - Вам нетрудно подержать это какое-то время у себя? Через двадцать лет вы
мне дали.., вы опустили... - может быть, это звучит излишне театрально -  вы
опустили занавес, завершив мою драму. А пока я просто не готова иметь дело с
моим горем  снова.  Я  подозреваю,  этого  мне  хватит  во  время  суда  над
Домиником.
   - Понимаю, - сказал Худ. Он положил конверт  на  стол  себе  за  спину  и
остался стоять так, чтобы конверт не был виден женщине.
   Образ общественного деятеля и сенатора вернулся к Фокс  почти  мгновенно.
Ее глаза прояснились, плечи расправились, голос окреп.
   - Итак, вы знаете, что теперь я не могу урезать  вам  бюджет,  -  сказала
она.
   - Сенатор, я это сделал не ради политических поблажек, - ответил Худ.
   - Знаю, и именно поэтому у меня есть больше оснований за вас  побороться.
Я слишком важничала, когда приехала сюда, но Оперативный центр доказал,  что
он дорогого стоит. Впрочем, как и вы. Насколько я знаю, большинство людей не
упустило  бы  возможности  воспользоваться  ситуацией   для   всякого   рода
манипуляций.  Вашингтон  не  тренировочное  поле  для   создания   атмосферы
настоящей близости между людьми, однако вы ее  сегодня  создали.  И  я  всей
душой верю, Пол, что мы должны поддерживать не только своих людей, но и свои
организации.
   Она протянула руку, и Пол пожал ее в ответ.
   - Спасибо за сегодняшний день, -  поблагодарила  она.  -  Я  позвоню  вам
позже, и мы договоримся с вами о еще одной встрече.  Постараемся  придумать,
как нам одновременно удовлетворить и финансовых церберов и вас.
   - Но я предупреждаю, - улыбнулся Худ, - что мне  может  понадобиться  еще
больше денег. У меня есть идеи о создании нового агентства.
   - Может быть, это способ получить больше  денег,  -  сказала  сенатор.  -
Урезать у Оперативного центра, а потом вернуть  их  обратно  и  с  добавками
через другую организацию. Шито белыми нитками, но зато все будут счастливы.
   Сенатор Фокс демонстративно направилась к выходу, не обращая внимания  на
вопросительные взгляды своих помощников, и лишь жестом дала понять, чтобы те
тоже шли к лифту.
   Худ обогнул стол и уселся в  кресло.  Потом  достал  из  кармана  пиджака
портмоне и извлек оттуда половинки билетов. Разорвав их на клочки, он сложил
обрывки в конверт и спрятал его в ящик стола.
   И только теперь, двадцать пять лет спустя, он почувствовал, что и тут  он
опустил занавес.