"опеля"  с
решимостью полководца.
   - На Западную, Федя. На Западную.
   - А на Рабкоровскую не поедем?
   - Думаю, что после  ментов  там  уже  нечего  делать.  -  Недовольный
уловом, он все же не падал духом и, подмигнув парню, добавил:
   - Попробуй поехать той же дорогой, какой вез ее. И припомни еще  раз,
о чем говорили.
   - Разговора почему-то больше не получилось.  Она  вроде  надулась.  Я
решил, замерзла, устала, хочет поскорей домой...
   - Зачем ей было растрачивать силы на лишние разговоры? Цели своей она
достигла, выследила твой тайник. Ты поверил в ее легенду  о  девочке  по
вызову.  О  чем  еще  говорить?  В  таких  случаях  всегда   есть   риск
проболтаться.
   - Наверно, так, - согласился с ним Федор. - И все же мне  показалось,
что Алиса обиделась на меня, после того как я спросил,  одна  она  живет
или нет.
   Это ее почему-то задело. Она ответила, что одна. Я, честно говоря, ей
не поверил.
   - Почему?
   - Девчонка еще совсем.
   - И что с того? Ты разве не один живешь?
   - Действительно, - горько усмехнулся Федор. Вспоминая свое  вчерашнее
приключение, он поймал себя на мысли, что без  злобы  думает  об  Алисе,
похитительнице изумрудов и убийце. И это  открытие  настолько  ошеломило
парня, что он на некоторое время лишился дара речи. И, только когда  они
подъезжали к проспекту Мира, встрепенулся. -  В  этом  месте  я  включил
радио, чтобы не скучать.
   - Он нажал кнопку приемника - из динамика полились спокойная, светлая
мелодия и  низкий,  хрипловатый  женский  голос.  -  Вот  наваждение!  -
воскликнул Федор.
   - Что такое?
   - Не поверите, Геннадий Сергеевич! Та же самая песня!
   -  "Лили  Марлен"?  Что  ж,  бывает,  у   радиостанций   не   слишком
разнообразный репертуар.
   - На проспекте Мира она внимательно разглядывала  дома,  -  припомнил
Федор. - Причем  верхние  этажи.  Наверное,  знакомые  или  родственники
живут...
   - В каком именно месте? - заинтересовался Балуев.
   - Сейчас подъеду. - Он остановился метров через двести. - Вот здесь.
   Эти три дома.
   Геннадий приоткрыл дверцу, выглянул наружу. Затем  шагнул  на  мокрый
тротуар.  Он  и  не  заметил,  когда  начал  моросить   дождь.   Нежный,
сентиментальный шлейф песни потянулся за ним в приоткрытую  дверцу.  Три
шестиэтажных дома,  как  близнецы-братья,  смотрели  на  него  погасшими
глазницами окон - третий час ночи, все спят. И только на  первых  этажах
вовсю резвятся неоновые рекламы: в одном доме -  булочная,  в  другом  -
кинотеатр "Знамя", в третьем - ювелирный магазин.
   "Так-так. Забавно. А магазинчик-то наш!" - отметил про себя Балуев.
   Он вернулся к машине, когда женский голос едва выдохнул слова:  "It's
you, Lili Marlene". - "Это ты. Лили Марлен".
   - Одно можно сказать с уверенностью: квартиры в  этих  домах  не  для
простых смертных! - Они снова тронулись в путь. - Не мешало бы, конечно,
тебе попастись днем в  этом  районе.  Может  быть,  встретишь  вчерашнюю
знакомую. Чем черт не шутит?
   - Завтра воскресенье, - напомнил Федор. - Ювелирный не работает.
   - Какой  ты  наивный,  Федя!  Неужели  думаешь,  она  пойдет  сдавать
изумруды в магазин, тем более к нам? Не на ту напал! А вот за  хлебом  с
утра пойти может.
   И в киношку отчего бы не сходить? Хотя все же маловероятно,  что  она
живет в этих домах. Здесь обитают солидные люди.
   Свернув на  Западную,  они  как-то  разом  утихли,  каждый  по  своей
причине: один в предчувствии крупного улова, другой - продолжая  ощущать
на себе дыхание роковой ночи.
   Подкатив к магазину "Игрушки", они долго не решались выйти,  обследуя
местность. На противоположной  стороне  улицы  находился  ночной  бар  с
трогательным   названием   "Ромашка",   рядом   с   баром   -   какое-то
административное здание, похожее на бывший  райком  партии.  На  той  же
стороне, где располагался магазин, сплошь были жилые дома.
   - А  "Игрушки"  -  то  на  ремонте!  -  обратил  внимание  Балуев  на
вымазанные известкой  витрины.  -  Заг-лянем-ка  для  начала  в  бар,  -
предложил он.
   - Я не проголодался, - пожал плечами Федор, вызвав  улыбку  на  губах
начальника.
   Бар не ломился от посетителей. Бармен, парень лет двадцати, в пестрых
подтяжках поверх белоснежной сорочки с  короткими  рукавами,  дремал  за
стойкой.
   Видно, сны посещали его чаще, чем местные жители.
   - Эй, приятель! - Геннадий Сергеевич постучал костяшками  пальцев  по
кассовому аппарату, отчего бармен мигом встрепенулся.
   - Слушаю вас!
   Со сна парень походил на едва оперившегося  птенца,  плохо  держащего
головку.
   - Скажи-ка, земляк, -  обратился  к  нему  по-свойски  Балуев,  -  не
заходила ли сюда на днях девица - высокая ростом, брюнетка,  с  короткой
стрижкой и с косой челкой, почти закрывающей правый глаз.
   Бармен выслушал все это с таким постным выражением  лица,  будто  ему
предлагали повеситься на собственных  подтяжках,  и  пробубнил  казенным
голосом:
   - Тут разговоры не разговаривают. Тут выпивают и кушают.
   - Конечно-конечно, - успокоил его Балуев и сделал заказ:
   - Джин-тоник для меня и апельсиновый сок для  моего  друга  -  он  за
рулем. - И, протянув десятидолларовую банкноту, добавил:
   - Только без сдачи, а то обижусь!
   Бармен сразу просветлел, налился силой, как  яблочко  в  сентябре,  и
подал им два внушительных фужера с напитками. Потом, осмотрев Балуева  с
ног до головы и сделав какие-то  свои  барменские  выводы,  поманил  его
пальцем и шепотом,  будто  кто-то,  кроме  Федора,  мог  их  подслушать,
сообщил:
   - Описанная вами девица была здесь.
   - Когда?
   - Позавчера ночью. Примерно в это-же время.
   - Одна?
   Вместо ответа  бармен  отрицательно  покачал  головой  и  замер,  как
заводная кукла, у которой кончился завод. Чтобы  снова  привести  его  в
движение, потребовалась еще одна банкнота, не меньшего достоинства,  чем
первая.
   - С ней  был  парень,  тоже  высокий  и  тоже  брюнет,  в  джинсах  и
темно-синей футболке, с вышитой на груди импортной надписью.
   - Надпись не смог прочитать? - поинтересовался Геннадий.
   - Что я, в школе не учился? - недовольно  хмыкнул  тот.  -  Там  было
написано  "Горизонт".  Есть  такой  французский   одеколон.   Футболочка
фирменная, у меня глаз наметан.
   - А раньше эта девица здесь появлялась?
   - Не припомню.
   - А парень?
   - Он постоянно околачивается. У него напротив магазин.
   - "Игрушки"? - удивился Балуев.
   - Были "Игрушки", а теперь будут "Пушки", - сострил парень. - Магазин
переоборудуется в оружейный. Этот, в "Горизонте"  который,  его  недавно
купил.
   Так что веселая жизнь скоро начнется!
   "У нас уже началась!" - подумал Геннадий, допивая свой джин.
   - Вот как  иногда  полезно,  Федя,  побывать  в  питейном  заведении,
пообщаться с любознательным человеком, - развеселился при выходе из бара
Балуев. - Удружил парень, ничего не скажешь! Зацепочка - так  зацепочка!
В понедельник мы накроем этого молодчика, не успеет он тут появиться.
   - А разве это наша территория? - угрюмо напомнил Федор, и  тот  сразу
осекся.
   - А чья?
   - По-моему, Криворотого.
   - Ах, черт! - Балуев с досады ударил кулаком в ладонь и подтвердил:
   - Верно. Западная улица - это бывший Советский район. Я и забыл...
   - Что же нам теперь делать?
   - Будем искать, как говорил Семен Семеныч в "Бриллиантовой руке".
   Вынюхивать, вынюхивать и еще раз вынюхивать.
   Они направились во двор, прилегавший к магазину, куда в прошлую  ночь
ушла Алиса. Во дворе было тихо  и  темно,  хоть  глаз  выколи,  так  что
пришлось снова  воспользоваться  услугами  карманного  фонарика.  Прежде
всего обследовали заднюю часть дома и сразу  обнаружили  железную  дверь
черного хода в магазин.
   - Вряд ли для нас с тобой сделали исключение, не заперев черный ход.
   При этих словах Геннадий Сергеевич пнул дверь ногой, и та со страшным
скрежетом поехала внутрь, как будто зевнул невиданный зверюга.
   Мужчины  в  недоумении  переглянулись  и,  освещая  путь   фонариком,
вступили в мглистое пространство разинутой пасти.
   - Нет сомнений, что девица переодевалась именно здесь.
   Они шли по узкому коридору административной части, и каждое  слово  и
каждый  шаг  отдавались  гулким  эхом.  Пахло  известкой,   цементом   и
нитроэмалью. По всему было видно, что в  административной  части  ремонт
уже закончен. В торговый зал их вывела недавно  сконструированная  арка,
выложенная из кирпича и еще не заштукатуренная.  Зал  представлял  собой
склад стройматериалов. Здесь было не так темно, как  в  остальной  части
здания. Сквозь запыленные витрины проникал свет с улицы,  и  даже  можно
было прочитать название бара  -  "Ромашка".  Балуев  подошел  к  витрине
вплотную и воскликнул:
   - Вот и разгадка! Они следили за  тобой  отсюда.  Вся  улица  как  на
ладони! Видимость, конечно, не ахти какая, но твой "опель" им врезался в
память, и уж его они не упустили!
   Федор встал рядом и кивнул в знак согласия.
   - Похоже, так оно и было.
   Они простояли еще несколько  минут,  будто  завороженные  собственным
открытием, и тронулись в обратный путь.
   - Парню  не  следовало  так  подставляться,  -  рассуждал  Балуев.  -
Бизнесмен, вскрывающий сейфы отмычкой, как это  узнаваемо!  Потянуло  на
старенькое? Или ремонт обошелся в копеечку,  а  кредиторы  поджимали?  -
прикидывал он. - Да что я, в самом деле? Кому не хочется легких денежек,
особенно если они в  камешках  и  лежат  в  обыкновенном  гараже,  замки
которого можно вскрыть мизинцем?
   Федор следовал за философствующим Геннадием  молча,  понурив  голову.
Тот по-прежнему освещал путь, по возможности обследуя каждую щель.
   - Это что еще такое? - вдруг остановился он. - Нам сегодня  везет  на
незапертые двери.
   Федор   поравнялся   с   ним.   Действительно,   одна    из    дверей
административной части была чуть приоткрыта.
   - Само Провидение указывает нам цель! -  с  пафосом  произнес  Балуев
неожиданно для себя самого и дернул дверь незапертого кабинета.
   Они  разом  ахнули,  разглядев   за   письменным   столом   человека,
откинувшегося  на  спинку  кресла.  Окно,  плотно  закрытое  жалюзи,  не
позволяло надеяться на дополнительное освещение.
   - Надо включить свет, - предложил Федор. - Где тут выключатель?
   - Не вздумай этого делать! - остановил  его  начальник.  -  И  вообще
постарайся больше ни к чему не прикасаться!
   Он сразу смекнул, в чем дело, и начал принимать меры безопасности.
   Человек,  сидевший  в  кресле,  был  достаточно  молод,  худощав   и,
по-видимому, высок ростом. Густые черные  волосы  без  пробора  зачесаны
назад, образуя пышную шевелюру.
   Балуев подошел к нему  ближе.  На  темно-синей  футболке  с  надписью
"Горизонт" отчетливо видны были черные пятна. Во лбу зияла черная дыра.
   - Пуля прошла  навылет,  -  заметил  Геннадий,  обратив  внимание  на
запекшуюся кровь на спинке кресла. - Надо отдать должное этой  девице  -
она последовательна в своих действиях.
   Федор, казалось, не слушал его, он не отрывал взгляда от  поверхности
стола, где покоились руки убитого.  Балуев  посветил  туда  -  на  столе
лежали связка ключей, две отмычки и  две  открытые  деревянные  коробки.
Федор сразу узнал в них тару из-под изумрудов.
   - Захвати их с собой, распорядился начальник. - Нечего пускать  ищеек
по нашему следу.
   Уже отъезжая от "Игрушек", Геннадий Сергеевич, едва переводя  дыхание
- к машине им вздумалось пробежаться, - сказал:
   - Два простреленных мужика за одни сутки! Отчаянная девчонка!  И,  по
всей видимости, ненавидит нашего брата. Так что, Федя,  моли  Бога,  что
встреча с ней для тебя окончилась не столь печально.
   Федор вновь поймал себя на странной мысли. В груди кольнуло. С тупым,
навязчивым упрямством  ему  хотелось  видеть  ее,  смотреть  в  глаза  и
разгадывать виртуозное вранье.

***

   Серебристый "крайслер" резко  затормозил  у  небольшого  двухэтажного
особняка с верандой. Шаталин заказал себе дом на американский манер -  с
гостиной-залом, занимавшей почти весь первый этаж, и просторной спальней
на втором этаже. Жил он в полном одиночестве, изредка  покупая  на  ночь
проституток.
   Друзей у него не водилось. Деловые  встречи  устраивал  в  ресторане.
Иногда навещал родителей в деревне - это случалось не чаще одного раза в
год. И гостил не больше недели. Не выдерживал: отец с матерью будто жили
на другой планете, где Сане  уже  не  хватало  кислорода.  Родители  же,
навестив его однажды, подивились Саниным хоромам, почему-то застеснялись
сына, как-то разом замкнулись и с тех  пор  только  присылали  письма  с
приглашениями погостить у них.
   Постегавшие  немного  "вольво"  и  "джип"   встали   поодаль,   возле
строящейся часовни. Из машин показались разудалые ребята, потягиваясь  и
зевая. Шаталин не стал их пересчитывать - в глазах и так  прыгали  цифры
то на красном, то на черном поле. Он лишь сделал  им  ручкой  и  показал
знаками: "Извините, братишки, в дом не зову".  Один  из  них  крикнул  в
ответ: "Спите  спокойно,  товарищ  прораб!"  -  вызвав  всеобщий  гогот.
"Идиоты! - выругался про себя Александр. - Неужели я был таким же?"
   Охраны он не держал в доме намеренно. Во-первых, что охранять? Деньги
его  лежали  в  банке,  антиквариатом  он  не  баловался,   произведений
искусства не собирал, как некоторые. А если какой-нибудь мелкий  воришка
вздумает поживиться содержимым его холодильника, то разносолов он там не
найдет, к тому же есть сигнализация.  Во-вторых,  знал  по  собственному
опыту, что охрана - это лишь для самоуспокоения, она  не  спасет,  когда
ударят в колокола. Поэтому разудалые ребята под окнами его дома не могли
вызвать у Шаталина ничего, кроме раздражения.
   Он вошел в  дом,  сразу  оказавшись  в  гостиной.  Сбросил  у  порога
ботинки.
   Свет включать не стал - уже было достаточно светло. Во всяком случае,
голубая предрассветная вата  в  окнах  позволяла  безошибочно  угадывать
предметы.  Он  пробрался  на  кухню,  чтобы  перед  сном  присосаться  к
бутылочке пива, но, раскрыв холодильник, понял, что от задумки  придется
отказаться. Холодильник, к  его  изумлению,  был  абсолютно  пуст.  Даже
полпачки сливочного масла, на котором он жарил себе гренки, исчезло. Вот
тебе и сигнализация! Он сел на табурет. И только тогда вспомнил про свою
утреннюю постельную находку. Он толком и не выяснил, кто  она  и  откуда
взялась. Девка же не стала церемониться с его продуктами.  "Я  убью  эту
суку!" - взревел в  нем  голодный  вепрь,  и  Саня  бросился  наверх,  в
спальню.
   Девица преспокойно дрыхла в  его  постели,  широко  раскинув  руки  и
уронив одну из  подушек  на  пол.  Она  пробудилась,  когда  распахнутая
настежь дверь ударилась ручкой  об  стену.  Он  не  дал  ей  опомниться.
Подбежал и с размаху залепил пощечину. Она взвизгнула и ловко увернулась
от нового удара.
   - С добрым утром, красавица!
   В следующий раз он был поточней и заехал ей кулаком в глаз. От  этого
апперкота девица улетела под  кровать,  прихватив  с  собой  простыню  и
одеяло.
   Оглушенный  праведным  гневом,  Саня  не  услышал,  как  стукнулся  о
паркетный пол какой-то  тяжелый  предмет.  В  попытке  вытащить  девушку
из-под кровати, чтобы надавать ей новых тумаков, он  наткнулся  на  дуло
собственного пистолета, который всегда держал под подушкой.
   - К стене, сволочь!  -  прокричала  она  не  своим  голосом.  -  Буду
стрелять!
   Уж он-то прекрасно знал, что пистолет заряжен и ей ничего  не  стоило
нажать на курок.
   Повинуясь, он отошел к стене и даже поднял руки. "Неужели это она?" -
внимательно разглядывая лицо девушки, подумал Саня. В  холодных  светлых
глазах  отражалось  единственное  намерение,  которое  не  обнадеживало,
верхняя припухшая губа неприятно, по-волчьи подергивалась.
   - Что тебе надо от меня, дура?  Выгляни  лучше  в  окно!  На  выстрел
сбегутся лихие ребята и разделают тебя под орех! - Он был  противен  сам
себе, оттого что пришлось прибегнуть к такой уловке. - Я тебя,  кажется,
в гости не звал?
   - Меня  подарили  тебе!  -  снова  заявила  она  и  охрипшим  голосом
добавила:
   - Будь доволен подарком!
   - Я ведь тебе ясно сказал, чтобы ты убралась!
   - Ты разве припас для меня какое-нибудь  платье?  Или,  по-твоему,  я
должна голышом ходить по улицам?
   - Ладно, хватит базарить! Отдай "пушку"! - И он сделал шаг.
   - Оставайся, где стоял! - приказала она, направив дуло пистолета  ему
в лицо. - Мне наплевать на твоих ребят! Главное - навсегда отучить  тебя
распускать руки! Твое счастье, что я голодна, - неожиданно сменила  тему
девица.
   - Ничего себе! Она еще голодна!
   - Молча-ать! - заорала она, и он окончательно  убедился  в  том,  что
каждое слово, брошенное с издевкой, может оказаться для него  последним.
- Сейчас ты сбегаешь в магазин и принесешь нам  чего-нибудь  пожрать,  -
велела она уже не так грубо.
   Слово "нам" в ее устах бальзамом пролилось ему на сердце.  Раньше  он
бы не поверил, что до такой  степени  может  обрадоваться  какому-нибудь
слову, тем более из бабьих уст. Шаталин вздохнул и даже усмехнулся.
   - Это я сделал бы в любом случае - жрать-то хочется!
   - Поторопись. И не вздумай звать сюда своих дармоедов. Я прожорлива.
   Им все равно ни хрена не достанется!
   То ли  нервы  у  Сани  окончательно  сдали,  то  ли  последняя  фраза
действительно была остроумной, но его вдруг разобрал такой смех, что  он
не удержался на ногах и присел на корточки. Она,  глядя  на  него,  тоже
начала дико ржать.
   - Я пошел. Ваше Прожорливое Величество, - утирая слезы, сказал он  и,
подняв руки вверх, прошествовал к двери. Потом обернулся.  -  Возьми  на
кухне ложку и приложи к глазу. Помогает.
   Через полчаса они уже поедали бутерброды с ветчиной и сыром,  запивая
их крепким кофе. Беседа протекала мирно,  будто  они  были  знакомы  лет
десять и каждое утро встречались за этим столом.  Может,  причиной  тому
послужил черный атласный халат с  пистолетом  в  кармане,  в  который  к
приходу Шаталина облачилась девица?..
   - Как тебя все-таки звать? - поинтересовался он.
   - Люда.
   - Вот врешь ведь! Врешь!
   - На самом деле! - притворно возмутилась она. Левый глаз у нее совсем
заплыл, и благодаря нелепому прищуру лицо стало еще лукавее.
   - А я ведь тебя в какой-то момент принял за убийцу моего друга.
   - Какого друга?
   - Вчера какая-то баба застрелила моего друга.
   - А почему она должна еще застрелить и тебя?
   - Я разве это сказал?
   - Но ты ведь принял  меня  за  убийцу  своего  друга?  И  потом,  эти
дармоеды под окном - не просто так. Вчера их тут не было.
   - Ух ты! Ловко соображаешь!
   - Окончила диверсионную школу с отличием!
   - Вот как? Кто же тебя сюда заслал?
   - Так я и раскололась! Нашел дурочку! На миг ему даже почудилось, что
она не врет. Эта лже-Люда представляла для него  полную  загадку.  Вчера
утром она просто ему приснилась - недаром он совсем про нее забыл! А то,
что она уже больше суток находится в его доме, - невероятно. Так подолгу
не задерживалась здесь ни одна особа!
   - Значит, ты тоже разбил сердце этой бабе?
   - Кому?
   - Ну, той, что покопала  твоего  приятеля!  "Мы  с  приятелем  вдвоем
замечательно живем!" - процитировала она детский стишок. - Наверняка  на
пару ее трахнули!
   - Вот тут ты промазала, вражеская диверсантка! Я вообще не  сердцеед,
а что было у моего друга с этой бабой, понятия не имею!
   - Зачем же тогда эти, под окном? озадачила она Саню.
   - Чтобы в дом не проникали подозрительные личности, - нашелся  он  не
сразу.
   - По-нят-но, - произнесла она по слогам, давая понять, что  не  верит
ни единому его слову.
   - Ты где живешь?
   - Ты уже спрашивал. На луне.
   - А конкретней?
   - В ее западной части. На берегу океана. Его даже можно увидеть, если
у тебя есть подзорная труба, - продолжала дурачиться Люда.
   В этот миг в голове у Шаталина будто  выдвинулся  какой-то  ящичек  с
крошечной порцие