ну и хватит.
   Я начала злиться, потому и заговорила чрезвычайно ласково:
   - Я могу показаться немного глуповатой. Но никак  не  пойму,  на  что  вы
вдвоем намекаете?
   - Не строй из себя идиотку, - рявкнула тетушка. - Идти к ментам -  значит
сунуть голову в петлю. И не смотри на меня  так,  вовсе  не  из-за  денег  я
переживаю. Ты думаешь, мы этим листком кому-то в милиции глаза откроем?  Как
же... а то они не знают, что у них под носом делается. Только знать -  одно,
а доказать - совсем другое. Толку от этого листка никакого, зато  нам  после
встречи с ментами спокойная старость точно не светит.
   Тут опять подал голос Саша:
   - Лика, давайте не будем никуда лезть. Мне и так худо: дернул черт узнать
лишнее, теперь по ночам  не  спать.  Никаких  денег  не  надо,  пропади  они
пропадом... - Натолкнувшись на мой взгляд, Негритенок облизнул губы и  тяжко
вздохнул:
   - Лика, я в этом городе многих знаю: с кем-то в школу ходил, с  кем-то  в
лагерь ездил, жил на одной улице или на танцы  шлялся.  Разный  народ:  есть
просто шпана, есть серьезные ребята. Я не трус и в родном городе куда хочешь
войду спокойно. Но то, что мы сегодня узнали, слишком круто. И я честно тебе
скажу - боюсь.
   Серафима и Саша пристально на  меня  посмотрели,  я  покачала  головой  и
вздохнула:
   - Конечно, я тоже боюсь. Но,  с  другой  стороны,  зная  о  таких  вещах,
молчать мы не имеем права...
   - Вот дура, прости Господи, - прорычала Серафима. - Научили  в  школе  на
мою голову. В общем так, держишь рот на замке, если не хочешь  увидеть  свою
дорогую тетку в морге. Или хочешь?
   - Что за чушь? - возмутилась я.  -  И  прекрати  на  меня  так  смотреть.
Возможно, у меня нет вашего жизненного опыта, но я  точно  знаю:  одна  ложь
влечет за собой другую, и так до тех пор, пока человек сам себя не загонит в
ловушку. Добром игры с законом не кончаются.
   - Нет никаких игр, - сказала Серафима, - и  никакой  лжи.  Вообще  ничего
нет. Вот смотри, - она разорвала листок пополам, - вообще ничего...
   - Давай поговорим с Володей в частном порядке, - заторопилась я.
   - Вовка мент, а они протоколы любят. А Вовка к тому же еще и  честный.  -
Листок превратился в крошево, Серафима приоткрыла окно  и  развеяла  его  по
ветру.
   Саша с облегчением вздохнул, завел мотор, и мы поехали домой.
   Мы готовили ужин, когда появился Владимир  Петрович.  Глядел  он  на  нас
сурово.
   - Ну и чего ты на меня так смотришь? - взъелась Серафима. -  Я,  что  ли,
его удавила?
   - До чего ж ты неприятности любишь, -  покачал  головой  верный  друг.  -
Прямо страсть какая-то... Рассказывай как на духу!
   - Да нечего рассказывать... Позвонил, с тобой хотел встретиться.
   - Со мной? - удивился Владимир Петрович.
   - В том-то и дело. Говорил как-то нервно... Вот беспокойство  на  меня  и
напало. Оттого и поехали... а он висит.
   - Пожар как начался?
   - Ты меня спрашиваешь? - удивилась тетушка. - Еще когда к дому подъехали,
Саша заметил, что дымом пахнет. Дом здоровущий, мы не сразу  поняли,  а  тут
еще Петюню нашли. - Серафима  тяжко  вздохнула.  -  Петька  мужик,  конечно,
слабохарактерный, но, честно говоря, не думала, что он в петлю полезет.
   - А он и не лез, - сухо сказал Владимир Петрович.
   - Как это? - очень натурально удивилась тетушка.
   - А вот так. Вскрытие показало: скончался  от  удара  тупым  предметом  в
основание черепаха уж потом его повесили.
   - Дела, - опечалилась  Серафима.  -  Кому  ж  понадобилось  его  убивать?
Человек он был мягкий, никому слова поперек не смел сказать... - Как  видно,
сказал, - усомнился Владимир Петрович. - Вы в доме ничего не искали?
   - Что? - не поняла тетушка.
   - Что слышала. Полдома сгорело, а в оставшейся половине все  перевернуто.
Кто-то что-то искал.
   - Ну уж точно не мы. Сам подумай, что мне у Петюни искать?
   - Хорошо, - кивнул Владимир Петрович. - Еще вопрос. Сначала  ваша  машина
стояла перед воротами, потом Саша перегнал ее к задней калитке, потом  вовсе
уехал, правда, ненадолго. Зачем?
   Саша начал нервничать. Пока он соображал, что ответить, Серафима,  гневно
сверля взглядом верного друга, сказала:
   - Следопыт ты наш... за тачку  он  до  смерти  боялся,  только  и  всего.
Выскочил из дома первым и к ней, потом за  нами  подъехал.  Только  дом  уже
вовсю полыхал, вот он и решил, что безопаснее отогнать ее в конец  улицы.  А
когда пожарные за работу принялись, вернулся.
   Владимир  Петрович  перевел  взгляд  с  Серафимы  на  Сашу,  но  тот  был
немногословен.
   - Ага, - только и сказал Негритенок.
   - Ну, а ты что поведаешь? - ухмыльнулся мне Володя.
   - Ничего.
   - И правильно. Врать ты в отличие от родной тетки не умеешь.
   - Чего прилип, а? - разозлилась Серафима.  -  Одно  слово:  мент,  прости
Господи... Говорю как есть, так нет, во всем тайный умысел видит.
   Владимир Петрович на Серафиму внимания не обращал,  а  сосредоточился  на
Саше.
   -  Владимир  Петрович,  как  на  духу...  -  пролепетал  тот   не   очень
убедительно.
   - Саня, бабы - дуры. Это у них от природы,  так  что  ничего  с  этим  не
поделаешь. А ты - мужик, причем неглупый, потому соображать должен: если это
знаю я, может узнать кто-то другой. Например, тот, кто гражданина  Скобелева
в расход пустил и шмон в доме устроил. И в сказочку о том, что ты на  машине
туда-сюда метался за здорово живешь, он вряд ли поверит, и вот тут я вам  не
завидую, потому как выходит: то, что он искал, сейчас у вас. У тебя  и  этих
дурочек. Уразумел?
   Саша кашлянул, заметно посерел, глянул в окно и облизнул губы.
   - Что вы там нашли? - сурово спросил Владимир Петрович.
   - Шерлок Холмс ты мой, - хмыкнула Серафима. - Ты нас на  свои  ментовские
штучки не купишь. Ты лучше башкой подумай: если те, что Петюню убили, ничего
найти не смогли, как же мы изловчились всего за несколько минут?
   - Серафима  Павловна,  у  тебя  в  шкафу  даже  платья  висят  в  строгой
последовательности, ты ж порядок любишь. Внизу полка для обуви...
   - Вова, может, ты пельменей поешь? - насторожилась Серафима.
   - Поем. Я в шкаф к тебе часто заглядываю?
   - Да вроде Бог миловал.
   - Правильно. Но что и где хранится, знаю, потому  что  наблюдательный.  А
то, что у тебя глаз-алмаз, всякому известно.
   - Что-то не пойму я, куда ты клонишь...
   - Туда. Ты знала, где искать, а они нет. - В этом  месте  он  поднялся  и
сказал:
   - Мне еще на работу  заскочить  надо,  вернусь  поздно.  Ты,  Саня,  меня
дождись. Я здесь ночую. А покуда нет  меня,  советую  как  следует  обдумать
сложившуюся ситуацию.
   - Вот гад, - в сердцах сказала Серафима, когда верный друг нас покинул.
   - Я вас предупреждала, - не без злорадства заметила я. -  Поступать  надо
как положено. В конце концов это всегда оказывается выгоднее.
   - Между прочим, он прав, - тяжко вздохнул Саша.  -  Девчонки,  мы  дурака
сваляли. Может, рассказать ему, а?
   - С листочком, то есть с уликой, мы что сделали?  Правильно,  уничтожили.
Если мне память не изменяет, за это не гладят по головке.
   - Вот-вот, - обрадовалась я. - Запутаетесь в своем  вранье.  Уже  начали.
Тут Сашу озарило:
   - Давайте шефу скажем. Протоколов он составлять не  будет,  однако  мужик
знающий, сообразит, что к чему. В  конце  концов,  в  этом  списке  два  его
компаньона...
   Серафима поморщилась:
   - Тогда уж лучше Вовке покаяться.
   - Ничего не лучше. В милицию  нам  не  с  руки:  сейф  свистнули,  листок
порвали...
   - Про него говорить не обязательно.
   - Опять завретесь, - влезла я.
   - Хватит базара. Все расскажем шефу. Вы и вправду дуры, и  я  дурак,  что
вас слушал.
   - Кто ж спорит, - пожала плечами Серафима. - Звони Илье, пусть приедет.
   Однако отыскать Тарханова не удалось, на звонки он упорно не отвечал.  От
безделья Серафима пересчитала деньги, взятые в доме Скобелева.
   - Отдай Катку, - кивнула я. - Хоть у одна головная боль пройдет.
   - Повременить придется, - туманно ответила тетушка.
   - Почему? - настороженно спросила я.
   - Потому что прав мент.  Петюня  погиб,  мы  в  доме  крутились  и  вдруг
деньгами разжились...
   - Серафима, мне дурно, - честно призналась я.
   -  Нашатыря  нюхни,  полегчает.  Ладно,  Юрик  подождет,  а  там  увидим.
Куда-нибудь кривая вывезет...
   В первом часу ночи вернулся  Владимир  Петрович.  К  счастью,  смертельно
усталый. Махнул на нас рукой и завалился спать. Саша уехал, мы  тоже  легли.
Однако уснуть не получалось. Серафима поначалу на меня брюзжала, что  это  я
ей спать не даю, потом начала вздыхать и смотреть в потолок.
   - Ох, горе-горькое, все ведь нам по грехам нашим...
   - По грехам, по грехам, - с готовностью согласилась я.
   В семь утра нас поднял телефонный звонок. Звонили  из  казино.  Поговорив
минуты три, Серафима стала торопливо  одеваться.  Владимир  Петрович  открыл
глаза.
   - Чего там?
   - Ночью кто-то в  казино  влез,  в  Петюнин  кабинет  и  в  мой.  Просили
приехать. - Началось, значит, - хмыкнул Владимир Петрович и тоже поднялся. -
Серафима Павловна, добром спрашиваю, что в доме свистнули?
   - Отвяжись, мент, - огрызнулась тетушка.
   Через полчаса оба отбыли, оставив меня в тревоге и отчаянии.  Делать  мне
было совершенно нечего, потому я лежала в постели,  за  окно  поглядывала  и
птиц слушала. Тут и объявился Циркач, само собой, по телефону. Признаться, я
успела о нем совершенно забыть. Звонок поверг меня в растерянность. Серафима
на его счет никаких указаний не давала, и  теперь  я  терялась  в  догадках:
нужен он нам или уже нет? Я рассудила, что поспешных  решений  принимать  не
следует: потраченные на  Циркача  усилия  дорогого  стоили.  Прежде  надо  с
тетушкой посоветоваться.
   - Как нога? - участливо спросил он.
   - Нормально.
   - А я вчера весь день вам звонил. Уезжали куда-нибудь?
   - В общем, да, - туманно ответила я. - А телефон дома оставила...
   - Денек сегодня лучше не придумаешь. Может, на озеро прокатимся?
   - Жаль, но сегодня не получится. Давайте завтра, если погода не подведет.
- На этом и простились до завтра.
   Валяться в постели сил больше не было, я взялась готовить обед.  За  этим
делом меня и застал Каток.
   В дверь позвонили (верный друг звонок отремонтировал), я пошла открывать,
решив, что вернулась Серафима. На пороге  стоял  Юрик  и  ухмылялся.  Однако
ничего злодейского в его ухмылке я не усмотрела и приободрилась.  Улыбнулась
нерешительно и сказала:
   - Здравствуйте.
   - Войти можно? - поинтересовался он.
   - Наверное, можно, - кивнула я, пропуская его в квартиру.
   - Тетка не вернулась?
   - Нет. В казино какие-то неприятности, впрочем, вы, должно быть, знаете.
   - Знаю, знаю, - нахмурился Каток.
   - Может быть, пройдем на кухню? Могу предложить вам кофе.
   Он прошел и сел у окна, с любопытством на меня поглядывая. А я терялась в
догадках: какой черт его принес, а главное, зачем?
   Я поставила турку на огонь и устроилась напротив Юрика.
   - У Серафимы всегда  про  запас  коньяк  был,  -  сказал  он.  -  Времена
изменились?
   - Возможно, но коньяк есть.
   - Плесни грамм сто.
   Я плеснула. Юрик выпил и опять на меня  уставился.  Чувствовалась  в  нем
какая-то маета.
   - Вы Серафиму видели?
   - Видел. Как у нее дела?
   - Странно, что вы меня об этом спрашиваете.
   - В казино с утра такой бардак, не до личных разговоров.
   - А что, собственно, случилось?
   - Кто-то влез в кабинет Петюнин, сейф вскрыли.  У  Серафимы  тоже  что-то
искали...
   - Много денег пропало?
   - Деньги - ерунда, но и их жалко. Какой засранец на это отважился?
   - Да, обидно, конечно, - посочувствовала я, теряясь в  догадках,  с  чего
это Юрик так разоткровенничался. - Вы в милицию обратились?
   Юрик презрительно фыркнул:
   - Сам разберусь. Тетка твоя на меня шибко сердита?..
   - Да нет, она вообще-то философ.
   - Сердита, знаю. Есть за что. Хотя и она, конечно,  много  воли  взяла...
дело старое.
   - Вы вроде бы помириться желаете? - неуверенно предположила я.
   - А я с ней и не ругался. Пусть деньги вернет и катится...
   - Она же их не брала.
   - Ну, солнышко... тебе откуда знать?
   - От верблюда, - разозлилась я.
   - Очень вы с тетушкой языкастые, - посетовал Юрик. - Ладно, плесни еще...
   - Не рановато? Одиннадцать утра.
   - Нервы. Кто-то Петюню хлопнул, в казино влез, а  я  в  отпуск  собрался,
отдохнешь тут... А ты чего не пьешь? Выпей за компанию.
   Я налила себе немного коньяка и выпила.
   - Говорят, тебя с Циркачом видели?
   - С кем? - удивилась я.
   - Вишневая "восьмерка", - засмеялся Юрик. - Серега Правдин.
   - А, Сережа... возможно, видели. А вы его знаете?
   - Вроде того. Где ты его подцепила? Тетушка подсватала?
   - Что значит "подсватала"? Мы с ним едва знакомы.
   - Ясно. И где вас судьба свела?
   - Я что, отвечать должна?
   - Конечно, или здоровья много?
   - Вот я вас сейчас выгоню и начну о здоровье беспокоиться.
   - Ладно, не заводись, - махнул рукой Юрик, настроен он был  подозрительно
миролюбиво.
   - Мы в кафе познакомились, - решила я быть дружелюбной. -  На  Собор  ной
площади. Он подошел, и мы разговорились. Сережа видел меня в спектакле,  два
года назад...
   Юрик опять презрительно фыркнул:
   - Ну, Циркач... В спектакле, значит? Ты в самом деле актриса?
   - В самом деле.
   - Похоже. Красивая... Как у тетки с деньгами?
   - Собираем.
   - Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Квартиру уже не продает?
   - Надеемся так выкрутиться.
   - Ну-ну... могу скинуть половину. Идет?
   - Что? - подумав, что ослышалась, спросила я.
   - Помогу тетке, половину долга, так и быть, спишу.
   - Это за мои прекрасные глаза, что ли?
   - Глаза у бабы не самое главное.
   - Вроде бы я уже намекала на твою недалекость?
   - В другом месте больше дают?
   - Да что за напасть такая? - возмутилась я. -  Серафиме  клялась  быть  с
тобой вежливой, а ты так и лезешь под горячую руку.
   Юрик засмеялся, потом пристально на меня посмотрел, вроде прицениваясь, и
подозрительно ласково предложил:
   - Поужинаем вдвоем. Сегодня.
   - Ужин на двоих в загородной резиденции? Ты, Юра, меня, как видно,  дурой
считаешь? Может, кое в чем я смыслю мало, но голова у  меня  все-таки  есть.
Соглашусь,  а  ты  назавтра  скажешь,  что  шутки  любишь,  и  долг   сполна
потребуешь. Обойдемся без ужина.
   - Значит, на слово не веришь? Зря. Мое слово - закон.
   - Возможно, - уклончиво ответила я, поднялась, сделала бутерброды,  салат
на стол выставила. - Ешь. Хлещешь коньяк с утра и не закусываешь.
   Он хохотнул, но вилку взял.
   - Значит, не дура. Что ж... - мы еще выпили. - А я вот подружиться хотел.
   - А жениться ты не хочешь?
   - Запросто. Жениться я всегда готов. На днях развелся.
   - Серьезно? - заинтересовалась я. - Обдумаю предложение.
   - А ты  баба  интересная,  -  кивнул  он,  улыбаясь.  -  Так  как  насчет
ресторана? О жизни поговорим...
   - Тетка советовала от тебя подальше держаться.
   - Что тетка... старших, конечно, слушать надо, но не всегда. Ну так как?
   - Юра, ты чего ко мне прицепился? - удивилась я.
   - Не нравлюсь, значит?
   - Нравишься. Но, если оставить в стороне  мои  юношеские  мечты,  могу  я
узнать, чем обязана визиту?
   - Не понимаешь? А говорят, бабы, как  собаки,  сразу  чуют,  когда  мужик
западает.
   - Это ты запал?
   - А то... смотреть на тебя одно удовольствие.
   - Спасибо, только откуда  мне  знать,  что  ты  гадость  какую-нибудь  не
замышляешь? Давай-ка я тебя супом накормлю. Грибным.
   - Сама готовила?
   - Конечно.
   - Тогда давай. Цены тебе нет, чтоб красивая баба  да  еще  пожрать  могла
приготовить...
   - Повезло тебе, - согласилась я. Съев суп, Юрик подобрел и на  меня  стал
поглядывать с удвоенным интересом. Я прикидывала, что  бы  еще  доброго  ему
сказать? В голову ничего не шло. Пора ему было выметаться. К счастью, он это
понял. Взглянул на часы, поднялся и сказал:
   - Ладно, пора мне. Как насчет вечера?
   - Надо подумать, - туманно ответила я, раздражать его все-таки не стоило.
   - Нечего думать. Сюда заехать?
   - Серафиму удар хватит. Юрик ухмыльнулся.
   - В семь к остановке подъеду. - Он подошел  к  выходу,  чем,  признаться,
очень меня порадовал.
   - Только за ним дверь захлопнулась, как я  почувствовала  легкий  приступ
головокружения. Конечно, приходил он вовсе не за  тем,  чтобы  моей  стряпни
отведать. Что-то хотел выяснить. И добр был до чрезвычайности. С чего вдруг?
А ведь не кто иной, как Юрик, в игорном доме  заправляет,  и  если  убийства
имеют отношение к казино, то уж он точно о них  знает,  а  может,  и...  Мне
захотелось срочно поговорить с Серафимой.
   В казино ее не оказалось. Я подумала и позвонила Тарханову. Серафима была
у него и, судя по беспокойству, которое явственно ощущалось  в  голосе  Ильи
Сергеевича, уже рассказала о неприятностях, что мы себе нажили.
   - Лика, приезжай в офис, - сказал он, поздоровавшись. - Может быть,  Сашу
прислать?
   Сидеть и ждать Сашу я не могла, беспокойство гнало  меня,  подталкивая  к
двери.
   - Я сама приеду, - заверила я и кинулась к стоянке такси.
   Сразу же возникло тревожное чувство, что за мной наблюдают. Всю дорогу  я
оглядывалась, чем нервировала водителя.  Наконец  мы  приехали,  и  я  бегом
бросилась к дверям.
   Холл внизу был пустынен, я смотрела на светящуюся кнопку вызова  лифта  и
нервничала. Дверцы кабинки  разъехались,  гостеприимно  приглашая  войти.  Я
последовала приглашению и протянула о руку к нужной кнопке.  В  этот  момент
появился он и бросил отрывисто:
   - Девятый.
   А мне стало буквально дурно, потому что я поняла: по  мою  душу.  Жесткое
лицо, холодный взгляд.
   Глядя поверх его плеча, я с томлением ждала, когда лифт  поднимется.  Тип
напротив протянул руку, нажал кнопку "Стоп", а потом "Девятый этаж".
   - В чем дело? - холодно спросила я, пытаясь держать голову повыше.
   - Поговорим, - ответил он вполне спокойно и без  ухмылки.  Почему-то  это
пугало еще больше.
   - С чего вы взяли, что я хочу с вами говорить? -  храбрясь  из  последних
сил, сказала я.
   Теперь он слегка ухмыльнулся и придвинулся  ближе.  Поднял  руку:  лезвие
бритвы завораживающе сверкнуло.
   - Что вы там нашли? - спросил он. Голос звучал тихо и до жути спокойно.
   - Деньги, - ответила я.
   - И все?
   - Этого мало?
   - Вот что, красавица. Я сейчас разок полосну  бритвой,  и  добрый  доктор
будет долго тебя штопать. Прикинь, что останется от твоей красоты?
   Пугать меня вредно. Для меня, конечно. Со мной начинает твориться  что-то
неладное. Вот и сейчас вместо того, чтобы упасть в обморок, я вдруг некстати
вообразила себя Жанной д'Арк:  враги  наседали,  золотые  лилии  на  знамени
трепетали над головой, а я рвалась к Лионским воротам.
   - Полосни, - сказала, глядя ему в глаза. - Может, я успею плюнуть тебе  в
морду.
   Не знаю, кто из нас спятил: я или все-таки он. Но могу поклясться -  этот
сукин сын засмеялся. И тут случилось нечто совсем невероятное:  двери  лифта
открылись, сукин сын вышел, а я последовала за ним с  намерением  закричать:
"Караул! Помогите!" Кричать я могла сколько угодно, жаль, слушать  некому  -
холл и оба коридора, в него выходящие, были пусты. Я растерянно  замерла,  а
тип свернул в один из коридоров и пошел не спеша,  и  вскоре  растворился  в
полутьме. А я тоненько взвизгнула и  начала  оседать  на  пол.  Захлопнулись
двери лифта. Это и привело меня в  чувство.  Я  сообразила,  что  поблизости
по-прежнему никого нет, а тип, так удачно исчезнувший, может в любой  момент
возникнуть вновь.
   Я бросилась к лестнице,  на  ходу  пытаясь  сообразить,  на  каком  этаже
нахожусь. Надо полагать, я была похожа на сумасшедшую и до смерти перепугала
улыбчивого парня в стерильном холле. Ворвалась в кабинет Тарханова,  рухнула
и в кресло и прикрыла глаза. Все вертелось, кружилось и неслось кувырком.
   - Боже ты мой, - ахнула Серафима. Илья Сергеевич налил в стакан  воды,  а
Саша бес