хотя Евгений рассчитывал подробно и обстоятельно
побеседовать с фельдъегерем  самого  Гиммлера. Его водитель - штаффельман  -
кинулся было удирать, но пуля Олега догнала старшего рядового СС за кюветом.
 -  Слишком много  шуму  из  ничего.  Пора сматывать удочки,  -  не  без
сожаления решил Евгений. - Прошу садиться, джентльмены удачи!
 Невзирая   на  брюзжание   недовольного  Олега,  Евгений  сел  за  руль
осиротевшего "мерседеса" и, съехав с автобана, погнал вездеход проселками  в
общем направлении к Бялоблотскому лесу.  При этом он так неумело обращался с
машиной,  что  возмущенный  Олег, едва не высадивший  лбом  ветровое стекло,
ухватился обеими руками за баранку и заорал:
 - Дай я поведу! Чему тебя только в твоей спецшколе учили?!.
 Евгений без сожаления уступил ему место за  баранкой. Он и в самом деле
был  неважным водителем:  учиться  учился, а по-настоящему  никогда  ничего,
кроме  учебной "эмки"  да  еще  "джипа",  не  водил. Что ж, большинство  его
товарищей вообще втискивали весь курс подготовки в неделю-две... Кроме того,
ему не терпелось ознакомиться с трофейными документами.
 Ничего  сногсшибательного в  пакетах  из  Пренцлау,  несмотря  на  гриф
секретности,       к      сожалению,       не      оказалось:      начальник
административно-хозяйственного  отдела рейхсфюрера СС вносил какие-то нудные
бюрократические  разъяснения  относительно  денежного, продовольственного  и
вещевого довольствия  в  частях и  соединениях, ранее переданных приказом за
подписью генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля  из  резервной армии группе
армий "А" и 9-й армии. Правда, один только перечень этих частей и соединений
делал документ интересным для нашего командования. Ведь именно этим частям и
соединениям 9-й  армии предстояло  держать советские войска на Висле, Варте,
Одере и драться за Берлин.
 - Нам еще эта машина пригодится, - продолжал ворчать Олег, выжимая газ:
-  Я буду ее гонять вокруг  Познани, а Верочка  будет связываться по рации с
Центром. Пусть тогда попробуют нас засечь господа немецкие "слухачи"!
 В шести километрах от Бялоблотского леса по приказу Евгения Олег загнал
штабной  "мерседес" в заросший  облетевшими кустами овраг  и кинул спичку  в
бензобак.
 -  Жалко  машину,  -  со  вздохом  сказал  он  через  несколько  минут,
оглядываясь на костер в овраге. - На "виллис" похожа.
 - Не станем же мы на гараж тратиться! - пошутил Пупок.
 В  землянке  сразу  же  стали  укладываться спать. Вера  открыла глаза,
обвела взглядом всю тройку экспроприаторов.
 - Все в порядке, ребята? - спросила она шепотом.
 - Факт, - ответил так же шепотом Евгений. - Мы по-прежнему почти так же
бедны, как  церковные  мыши,  но  тебе  есть назавтра работенка... Разбудили
тебя? Извини. Спи! Спокойной ночи!
 Константу Домбровскому повезло  не  больше. В  первой машине он  взял у
эсэсовского  штурмбаннфюрера  из  3-й  танковой дивизии СС  "Мертвая голова"
похожий на кисет кожаный мешочек с брильянтовыми брошками, золотыми кольцами
и зубными коронками и двумя золотыми звездами Героя Советского Союза.
 -  Не  успели  мы  разобраться  с этим  коллекционером,  -  рассказывал
Констант,  -  как примчался и затормозил рядом  с нами  большой шестиместный
черный "мерседес" -  одна, видать, была компания. Наш  штурмбаннфюрер заорал
как  зарезанный. Поднялся  крик: "Хальт! Хенде хох!"  и  все такое.  По  мне
ударили  из автомата - очередь  трассирующих мимо уха пропела.  Тут Петрович
шарахнул  трассирующими по бензобаку - машина  сразу  загорелась, как факел,
эсэсовцы из нее посыпались кубарем. В общем, пришлось уходить.
 За завтраком подвели итоги  операции "Робин Гуд". Благодаря захваченным
документам картина  дислокации гитлеровских  частей в тыловом  районе группы
армий  "А"  генерал-полковника  Гарпе  значительно прояснилась.  Но  Евгения
интересовал по-настоящему лишь один  результат, весьма, увы, скромный:  один
фунт и двадцать пять долларов.
 -  Да  разве это деньги!  - сказал,  жуя  галету,  Констант.- Очевидно,
расчет наш оказался неверным. Валюту немцы туда-сюда по  дорогам не возят, а
прячут  ее  подальше или тайно  переводят  в банки Женевы,  Рио-де-Жанейро и
Буэнос-Айреса. Операцию придется отменить.
 - Но ведь  нам еще может повезти! - горячо возразил Евгений. - Вспомни,
как важно нам  достать эти проклятые деньги! Ведь операция уже дала нам если
не фунты, так ценные документы.
 В  условленный час  капрал  Вудсток  встретился  с Велепольским. Жгучее
нетерпение было написано на лицах пана майора и пана капитана.
 - Ну? Вы получили ответ из  Лондона? - спросил  майор, резво выскакивая
из черного "опеля" под секущий дождь.
 - Увы, нет, - развел руками капрал. - Здравствуйте, джентльмены!
 Офицеры взяли  под  козырек.  Фон  Ширер вежливо поклонился, не покидая
своего места за рулем.
 - Но вы передали радиограмму о нашем предложении?
 - Разумеется. Вчера в полдень. И опись передал.
 В  полдень  Вера, подобрав  новое место  в лесу,  километрах  в пяти от
землянки, действительно выходила на связь, только, конечно, не с Лондоном, а
с радиоузлом штаба 1-го  Белорусского фронта, который работал в то время уже
где-то в Восточной Польше, не то в Мендзыжеце, не то в Бяла-Подляске. Капрал
решил держаться поближе к правде,  допуская, что у этих "аковцев" могла быть
какая-нибудь  тайная связь с немцами-слухачами из радиопеленгационных частей
в Позене,  Бреслау и Лицманштадте  (Лодзи), которые почти  наверняка засекли
работу Вериной рации под Бялоблотами.
 - Я сделал свое  дело,  а  моим шефам,  согласитесь, надо дать  немного
времени на  раздумье. Моя родина, увы, уже  давно не самая богатая страна  в
мире. Поверьте, джентльмены, я с не меньшим нетерпением, чем вы, жду ответа.
Однако мне пришло в голову вот  что... Не  исключено, что, прежде чем купить
ваш товар,  мои  шефы захотят взглянуть на  него.  Я  передал  им вашу опись
документов, но ведь опись есть опись, сэр. А где сами документы?
 Этот ход капрал Вудсток подготовил на тот почти неизбежный случай, если
ему так и не удастся раздобыть миллион фунтов стерлингов.
 -  Хорошо, капрал,  - с некоторым раздражением  проговорил  майор. - Вы
получите образчик документов. Только, ради всего святого,  поторопите  своих
шефов. С Востока идет коммуния хамов...
 -  И  еще  вопрос, сэр!  Что, если командование  сначала  доставит  вас
самолетом в Лондон, а уж потом оплатит ваши документы?
 Майор взглянул на  капитана. Капрал ждал ответа на свой  вопрос, затаив
дыхание. Очень многое зависело от ответа майора.
 - Нет, - ответил майор решительным тоном. - Нет,  капрал. Вы забываете,
что деньги нужны не нам, а немцу - хозяину этих документов.
 - А что,  если вам, сэр, отправиться в Лондон вместе с этим "джерри"? -
с надеждой воскликнул капрал.
 - О нет. Немец предпочитает остаться  на  континенте. - Майор смахнул с
щеки мокрый лист. - Давайте-ка сядем в машину, капрал. Дождь  усиливается. Я
весь промок.
 Разговор продолжался в "опеле" под шум дождя.
 - Будем откровенны, капрал, - вновь с раздражением заговорил майор. - Я
слишком хорошо знаю методы вашей  разведки. Поэтому я ни за что не посоветую
нашему контрагенту отдать себя безо  всяких  гарантий и авансов в ваши руки.
Наши  условия остаются  прежними.  Сначала  вы  выплачиваете  немцу-инженеру
миллион, затем мы, я и капитан, летим в  Лондон и передаем документы  вашему
шефу.  А сейчас, капрал, я хочу пригласить вас к себе снова в гости. Ведь не
откажетесь же вы от стаканчика виски в такую мерзкую погоду. Скоротаем время
у камина...
 -  Опять у него в доме? - спросил  капрал, кивая на коротко остриженный
по эсэсовской моде затылок и торчком торчащие большие уши штурмфюрера.
 -  В доме  нашего короля черного  рынка?  О нет. Мы не засиживаемся  на
одном  месте.  Кстати,   вы   можете  говорить  все,  что  угодно,  при  нем
по-английски. Король не понимает ни бельмеса.
 - А почему он, офицер, сидит дома и занимается фольксштурмом?
 -  Не столько фольксштурмом,  мой друг, сколько крупными махинациями на
черном рынке. Нам это на руку  - он наша дойная  корова. Год назад похоронил
свою правую ногу на Восточном фронте,  где-то под Могилевом. За это  получил
"Айзенкройц" - Железный крест первого класса. Теперь ходит на протезе.
 -  Чтобы он не  знал,  что  мы  говорим о  нем, - сказал с мальчишеской
улыбкой капрал Вудсток, - я буду называть его Лонг-Джон-Сильвером.  Помните,
майор, "Остров сокровищ"?
 - Боже, как вы еще молоды, капрал! Молодость - это единственное, что не
купишь и за миллион фунтов.
 - Однако за миллион фунтов я бы, не  продешевив, продал свою молодость,
сэр!
 - Продешевили бы, капрал, продешевили! Итак, едем?
 -  К  сожалению,  я вынужден  отказаться,  сэр.  В  следующий  раз я  с
удовольствием...
 - Вас даже не прельщает возможность встретиться с очаровательной панной
Зосей?..
 -  О, панна  Зося,  панна  Зося! Знаете,  я  так  и не понял,  кто  эта
прекрасная девушка?
 - Я ее опекун. Она служит подпоручником в нашем отряде. Боевая девушка.
Участвовала  в  Варшавском восстании. Она дочь моего  друга, офицера Первого
легиона. Вместе Киев брали. Он погиб на дуэли. Она беззаветно предана мне...
 - На дуэли? В наше время?!
 - Вы не  знаете нашей рыцарской Польши. Честь  для  нас дороже всего. Я
был  секундантом ее  отца.  Он умер у меня,  несчастный,  на  руках,  умоляя
присмотреть за  дочкой. А  потом -  какая  ирония армейской судьбы! - я стал
помощником его убийцы - командира полка Армии  Крайовой!.. Именно панна Зося
и  будет  третьим пассажиром в нашем  самолете,  когда мы полетим в  Лондон.
Жаль, жаль, мой друг, что вы не хотите ехать с нами.
 -  Я  жертвую собой, отказываясь от встречи с панной Зосей,  в ваших же
интересах, майор. Я  намерен неотлучно сидеть у рации, пока не получу  ответ
из Лондона. Теперь, когда я знаю, что панна Зося  тоже  полетит в  Англию, я
сделаю все  возможное, чтобы оказать ей эту услугу. Я  безумно счастлив, что
панна Зося будет жить в Англии, где она знает  только одного  англичанина  -
меня.  Эта  прекрасная девушка -  подпоручник!  Изумительно!.. Передайте  ей
самый горячий привет от меня!
 - Когда мы  встретимся, мой друг? - спросил майор, когда капрал Вудсток
взялся за хромированную ручку дверцы.
 - Приезжайте завтра в это же время и на это же место, - ответил капрал.
- Если  меня не  будет, значит,  ответа еще нет. Тогда встретимся здесь же в
тот же час послезавтра.
 - Прекрасно!
 Пан  майор, сняв перчатку из черной  кожи, крепко пожал руку капралу. И
даже ни слова не проронивший  мрачный  капитан тоже протянул ему  свою руку,
покрытую гусиной кожей.
 - Честь имею! - с улыбкой сказал по-польски капрал.
 - Честь! - ответил, козыряя, капитан.
 Шагая  быстрым шагом  обратно  в землянку, Евгений часто оглядывался и,
останавливаясь  за соснами, обшаривал глазами  мокрый  потемневший лес, дабы
убедиться, что офицеры АК или их люди не пытаются незаметно для него идти за
ним и выследить затерянную в лесу землянку. Но хвоста не было.
 Евгений задумался, пробираясь  частым  ельником.  Тугие  ветви  молодых
елок,  холодные и  мокрые,  хлестали  по вымытому  ледяным  дождем  и тускло
блестевшему  в  поздних сумерках кожаному пальто.  Вдруг  он  остановился и,
заулыбавшись,  радостно  ударил  в  ладоши.  Последние  двадцать  метров  до
землянки он не шел, а бежал.
 - Что такое? - прошептал Петрович, выскакивая из-за сосны с автоматом в
руках. - Чего бежишь? Немцы? Тревога?
 - Все в порядке, Петрович. Все хорошо, замечательно!
 Он с ходу нырнул в люк, пулей проскочил по туннелю.
 - Эврика! - на бегу крикнул он Константу, - Эврика!
 - Что  орешь, черт? - подскочил тот  на  нарах.  -  Ребята спать легли!
Опять виски дул? Люк-то прикрыл как следует?
 - Эврика!  - потише сказал  запыхавшийся Евгений,  плюхаясь  на нары. -
Нашел! Надумал!
 - Надумал, как  достать миллион? - скептическим тоном спросил Констант,
подвертывая коптящий фитиль "летучей мыши".  Он торжествующе улыбнулся.  - А
я, брат, надумал,  как добыть эти самые документы, не платя  ни фартинга, ни
цента, ни пфеннига, ни гроша!

2. Из записей Старшого

 "Был момент,  когда начальство  не знало, на  чем остановить выбор:  на
"Фау-1"  или  на  "Фау-2",  но  потом  все  обошлось,  работа   продолжалась
параллельно  над  ракетами и  над самолетами-снарядами.  А 7  июля 1943 года
Гитлер  решил  наконец  всячески  форсировать  ракетостроение. Поражение  на
Курской дуге лишь  укрепило  его  веру в  спасительную  силу  "чудо-оружия".
Седьмого  июля Дорнбергер, Браун,  Штейнер и  я вылетели на  бомбардировщике
"Хейнкель-111"  в Растенбург, в "волчье логово"  - главную ставку Гитлера. В
подземном  кинозале недалеко  от  бункера самого  фюрера  продемонстрировали
Гитлеру  фильм об испытании  "Фау-2".  Кроме  Гитлера, на этом сверхзакрытом
просмотре присутствовали  Кейтель,  Йодль,  Шпеер.  Гитлер  пришел  в  своей
обычной форме - сером походном  френче и черных брюках. Но сверху он накинул
черный плащ с большим капюшоном. Он  близорук,  но  стесняется  пользоваться
очками,  поэтому  сидел  в  первом  ряду.  Я  едва  узнал  его: постаревший,
сгорбленный,  как  старик. Комментарии к фильму  давал  языкастый фон Браун,
который и тут, увиваясь мелким  бесом,  постарался быть  на  виду  у фюрера.
Когда  фильм  окончился  и  зажегся  свет,  все  мы  молча, затаив  дыхание,
уставились  на  фюрера.  Он сидел  развалясь,  вперив  взгляд  в  ничто, но,
несмотря на всегдашний его  сумрачный вид,  было  видно, что  он  необычайно
заинтересован.  С  заметным волнением осмотрел он  затем и настольную модель
ракетных  установок. Синие глаза его загорелись сатанинским огнем.  Мне было
страшно  смотреть  на него... Гитлер понял наконец, что  получил в свои руки
адское оружие огромной разрушительной силы. Он с жаром  пожал  руку генералу
Дорнбергеру. Всех нас удивили его слова: "Теперь Европа да и весь мир станут
слишком маленькими  для  войны.  С  таким  оружием  человечество не выдержит
войны!" И тут же спросил, нельзя ли  вдесятеро увеличить взрывную силу ракет
и  увеличить их  производство  с девятисот  до  двух  тысяч  в месяц.  Уж не
собирался ли он уничтожить человечество?
 - Что ответил Дорнбергер?
 - Что для  этого потребуется не  меньше четырех-пяти лет.  Мне кажется,
что в тот день  наш недоверчивый фюрер поверил в "чудо-оружие", бесповоротно
уверовал, что  сможет благодаря этому оружию  разгромить всех своих  врагов,
сорвать  открытие  второго  фронта  и  добиться  победы  в  войне. Случилось
невероятное:  он  даже  извинился перед  генералом Дорнбергером  за  прежнее
недоверие. "За всю свою  жизнь, -  сказал ему  Гитлер, - я извинялся  только
дважды. Первый раз - перед  фельдмаршалом  фон Браухичем. Прежде я не слушал
фельдмаршала, когда он  вновь и вновь говорил мне о  важности вашего поиска.
Теперь я извиняюсь перед вторым человеком - перед  вами. Я никогда не верил,
что ваша работа увенчается успехом". Я часто думал потом,  что Гитлер потому
и не развязал газовую войну, что возлагал с того дня все надежды на ракетное
оружие.
 Перед уходом  фюрер поздравил  фон  Брауна  как технического  директора
проектного  бюро в Пенемюнде с присвоением  ему  звания профессора. Утром на
обратном пути в  Пенемюнде Дорнбергер  вслух раздумывал над словами фюрера о
повышении   убойной   силы   наших   ракет:   "Чтобы   наши   ракеты   стали
всеуничтожающими, нужны  новые виды энергии. Возможно, атомной энергии? Увы,
это     невозможно.     Успехи,     достигнутые     в    этом    направлении
научно-исследовательским  отделом  армейского управления вооружений, слишком
мизерны.  Вся эта работа  сильно  пострадала  из-за  разрушения  норвежскими
партизанами завода тяжелой воды в Норвегии. Понадобятся  годы, чтобы сделать
первые шаги, даже если бросить на это все силы...".

3. Операция "Король черного рынка"

 -  Хорошо, я первый расскажу о  своем  плане, - сказал Евгений, азартно
блестя  в  темноте глазами. Он сбросил с себя мокрую кожанку, закурил, снова
уселся  на нарах. - Слушай!  Мне еще вчера  казалось, что я близок к решению
нашей  задачи,  что  нужно  только что-то такое вспомнить, связанное с этими
"аковцами". Потом твои слова: "Надо  разведать,  кто тут  в  округе  богат".
Что-то щелкнуло у меня  в голове:  "Чик!" Но  щелчок был еще  слишком  слаб.
Осечка  вышла. А  сейчас - новый разговор с "аковцами"...  Я знаю, кого  нам
нужно тряхнуть!
 - Погоди! - вдруг поднял  руку Констант Домбровский. - Чтобы  не было у
нас с  тобой  никакого  недоразумения,  напишу-ка я  тут  на бумажке фамилию
одного человека...  -  Он  раскрыл  полевую  сумку,  достал  блокнот,  остро
отточенный карандаш фирмы  "Фабер" - цветные карандаши  в сумке  торчали как
патроны в патронташе, - Готово. Дуй дальше, приятель!
 - Я тебе рассказывал о том сейфе в библиотеке... Черный рынок! А черный
рынок - это валюта, это фунты и доллары.
 -  Пока мы  сыграли вничью,  - усмехаясь и  качая  головой,  проговорил
Констант. - Взгляни на бумажку! На бумажке была нацарапана фамилия Ширер.
 - Верно! - радуясь и досадуя, воскликнул Евгений. - В  "яблочко" попал!
Он самый, голубчик.  Штурм-фюрер СА Вильгельм фон Ширер унд Гольдбах! Король
черного рынка! Какой же он король, если у него нет  хоть одного задрипанного
миллиончика фунтов стерлингов.  Экспроприация  экспроприаторов! А. Ширер еще
какой экспроприатор! Штурмовик, "старый борец", офицер СС, кровосос, фашист!
Предлагаю сегодня  же  ночью устроить налет на его  имение.  Противопехотные
мины у нас еще имеются: взорвем  дверцу  сейфа. Где сейф, я видел. Две шашки
по семьдесят граммов хватит?  Хватит. Нет денег в сейфе - перероем весь  дом
от чердака до подвала. Поговорим с ним по-мужски: кошелек или жизнь!
 - А зачем этому фашисту жизнь оставлять?
 -  Поработает на  нас, а придут наши - в "Смерш" сдадим. Пусть  кончает
войну в лагере.
 -  Да,  пожалуй,  с  его  помощью  можно  лишить  фюрера  целого  полка
фольксштурма.
 - Вот именно! Используем его связи, выжмем  его как лимон... Мы  сможем
его крепко держать в руках. Ну а твой план? - ревниво спросил Евгений.
 - Похож на твой. Но  я думал не о миллионе, а о  документах. С  чего ты
взял, что этот Ширер миллионер? Твой пан майор где-то прячет документы. Не в
том  ли самом  сейфе?  И  зачем нам  платить деньги, отобранные  у  фашиста,
другому фашисту - белополяку, когда мы и так можем  забрать эти документы? В
нашем деле я все-таки не признаю игры без правил. Считаю, что платить деньги
этому гитлеровцу в таких условиях просто неэтично.
 - Что  же, Костя, - подумав, сказал  Евгений,  хлопая друга по плечу, -
твой план идет дальше моего - операции "Король черного рынка". Надо сочетать
оба  плана. Ширер прекрасно знает  о  том,  что  у него  под боком действуют
русские и  польские  разведгруппы,  но вряд  ли опасается  налета - ведь его
имение стоит почти  на самом шоссе Познань - Берлин. Найдем деньги - хорошо,
найдем документы - еще лучше.
 - Одно плохо  в наших планах, - заявил Констант. - Это наша королевская
операция засветит  тебя.  "Аковцы"  обязательно  будут  подозревать тебя как
наводчика. После  налета  ты не сможешь показаться им  на глаза - убьют  как
муху.
 - Я об этом тоже думал. Игра осложнится, только и  всего.  Сделаем так,
что подозрение  падет только на тебя, Констант. В  конце концов, и  "аковцы"
поймут,  что Юджин  Вудсток, капрал Его  Величества, не  отвечает  за  своих
русских друзей.
 - Узнаю тебя, коварный Альбион!
 - В крайнем случае капралу Вудстоку, возмущенному  действиями  русских,
придется перейти под крылышко пана майора графа Велепольского.
 - Отставить!  Ты  сломаешь себе шею  или, вернее,  тебе сломают ее  эти
фашисты-белополяки, а документы, чего доброго, потом окажутся фальшивыми.
 - Ты веришь в шестое чувство разведчика?
 - Как тебе сказать...
 - А я  верю. Я убежден в подлинности документов и готов  пойти на любой
риск, чтобы добыть их.
 - Пожалуй, ты прав, тогда медлить нельзя - приступим к оп