мелкие группы противника,
к утру 11 февраля вышел в район населенного  пункта  Гурна-Конец.  Здесь  он
форсировал Вислу и завязал бой на южной окраине Мал. Висла.
   А тем временем вслед за полком Н. П. Чалова двинулись по  его  маршруту
285-й и 295-й стрелковые полки. Также форсировав Вислу, они овладели крупным
населенным пунктом Струмень. Наконец, 140-я и  70-я  гвардейская  стрелковые
дивизии, используя успех 183-й, очистили от противника лес западнее  Забжега
и вышли на плацдарм за Вислой, где завязались упорные бои. Быстрому  захвату
и расширению этого плацдарма способствовало форсирование  Вислы  с  ходу,  а
также овладение мостом.
   Первой подобралась к мосту  группа  воинов  234-го  инженерно-саперного
батальона,  обеспечивавшего  наступление  101-го  стрелкового  корпуса.  Под
прикрытием автоматчиков и танков 5-й гвардейской танковой бригады полковника
И. М. Моруса саперы \544\ подползли к мосту. Они  знали,  что  он  наверняка
минирован и вот-вот будет взорван. Но им также  хорошо  было  известно,  что
нужно во что бы то ни стало предотвратить его уничтожение.
   Кому как не саперам понимать все  значение  захвата  моста  для  успеха
наступательных  действий!   И   младший   сержант   Слесаренко   с   рядовым
Пустовойтовым поползли по минированному мосту. В любое мгновенье  они  могли
вместе с ним взлететь на воздух. Но  это  не  остановило  отважных  саперов.
Бесстрашие и самоотверженность сочетались  в  них  с  большим  опытом.  Ведь
позади, на долгом пути наступления, осталось немало мостов,  разминированных
ими  буквально  в  последние  минуты.  Так  и  теперь  ползли  Слесаренко  и
Пустовойтов,  зорко  глядя  по  сторонам  в  поисках  хорошо  известных   им
признаков.
   И вот обнаружены детонирующий шнур и кабель.  Мгновенно  перерезав  их,
саперы спасли мост от взрыва. Все это было  сделано  бесшумно,  и  вражеская
охрана лишь тогда обнаружила наших воинов, когда они уже сделали свое  дело.
Но  не  успели  гитлеровцы  поднять  тревогу,  как  были  уничтожены   огнем
автоматчиков. Затем саперы извлекли из-под моста взрывчатку, а автоматчики с
танкистами организовали его охрану.
   То обстоятельство,  что  мост  не  был  уничтожен,  ухудшило  положение
противника. Враг трижды пытался  прорваться  к  мосту  и  подорвать  его  до
подхода наших главных сил. Но безрезультатно.
   VI
   Отразив вражеские контратаки, мы закрепились на плацдарме и  установили
тесную локтевую связь с 60-й армией. Наш стык  больше  не  разделяла  Висла.
Более того, прорыв 101-го стрелкового корпуса обеспечил также продвижение на
запад войск центра и левого фланга армии. Завоевание же обширного  плацдарма
на западном берегу Вислы, кроме того, способствовало  наступлению  как  60-й
армии 1-го Украинского фронта, так и правого фланга  1-й  гвардейской  армии
4-го Украинского фронта.
   К тому времени задача 4-го Украинского фронта существенно изменилась. В
начале операции он своим  правым  крылом  обеспечивал  действия  войск  1-го
Украинского фронта на краковском направлении и западнее.  Теперь  же,  когда
главные  усилия  последних  были  перенесены  в  Верхнюю   Силезию,   а   на
моравско-остравском направлении  решающая  роль  перешла  к  правому  флангу
нашего фронта -  38-й  и  части  сил  1-й  гвардейской  армий,  их  действия
обеспечивала справа 60-я армия 1-го Украинского фронта.
   Усилившееся значение нашего наступления подчеркивалось решением  Ставки
Верховного Главнокомандования о передаче 4-му Украинскому фронту двух легких
горнострелковых  корпусов,  а  также  5-го  гвардейского   механизированного
корпуса генерала Б. М. Скворцова. Что касается последнего, то он, как  \545\
указывалось в распоряжении Ставки от 6 февраля  1945  г.,  передавался  "для
использования его на участке 38-й армии"{310}.
   Корпус генерала Скворцова был полностью укомплектован личным составом и
вооружением, но имел недостаток в материальной части. Особенно  давала  себя
знать нехватка  автомашин.  Ими  корпус  был  обеспечен  лишь  на  25%{311}.
Прибытие  недостающего  количества  ожидалось  только  к  20  февраля.   Это
заставило" несколько отсрочить наступление на  Моравскую  Остраву,  хотя  до
города оставалось всего 50-60 км.
   18 февраля  38-я  армия  по  распоряжению  фронта  перешла  к  обороне.
Ясло-Горлицкая наступательная операция закончилась. Наибольший  вклад  в  ее
осуществление внесла наша армия, Как отмечал в одной из  своих  послевоенных
статей Маршал Советского Союза А. И. Еременко, сменивший в конце марта  1945
г. И. Е. Петрова, "основную  роль  в  прорыве  сыграли  войска  38-й  армии,
действовавшей на правом фланге"{312}.
   Ход  и   результаты   наступления   подтвердили   правильность   выбора
направления главного удара на запад, а не на юго-запад, через многочисленные
хребты,  как  это  было  в  Карпатско-Дуклинской  операции.   Что   касается
освобождения восточных и центральных районов  Чехословакии,  то  эту  задачу
успешно решали в январской операции 18-я и левый фланг 1-й гвардейской армии
4-го Украинского фронта.
   В дни Ясло-Горлицкой операции мы с  еще  большей  наглядностью  увидели
приближение  краха  фашистской  Германии.  Как  отмечалось,  еще  до  нашего
наступления гитлеровские солдаты находились в подавленном  состоянии.  Когда
же началось наше наступление, участились случаи отхода без приказа, сдачи  в
плен целыми подразделениями.
   Так,  пленные  из  215-го  пехотного  полка   78-й   пехотной   дивизии
рассказали, что их 1-й батальон в полном составе  бросил  позиции  сразу  же
после начала  атаки  наших  войск  и  вопреки  приказу  отошел  в  тыл{313}.
Характерный случай произошел  18  февраля.  Во  время  отражения  контратаки
минометчики 705-го стрелкового полка 121-й стрелковой  дивизии  забросили  в
расположение противника  10  агитмин  с  листовками  Национального  комитета
"Свободная Германия". Через два часа после того, как контратака была отбита,
наши бойцы заметили  группу  немецких  солдат,  приближавшихся  с  поднятыми
руками и белым полотнищем. Как только немцы оказались в нашем окопе, за ними
последовала новая группа солдат, а потом еще две группы{314}. \546\
   Общая  численность  перешедших  здесь  на  пашу  сторону  составила  42
человека. То были все оставшиеся в живых в 3-й роте 1083-го пехотного  полка
544-й пехотной дивизии.
   На  завершающем  этапе  операции  наши  войска  встретились  с   новыми
формированиями, разрекламированными гитлеровцами. Речь идет о так называемом
фольксштурме, который, согласно уверениям Геббельса, должен был не  более  и
не менее как остановить наступление Красной Армии. То был один из  последних
фашистских блефов.
   О  том,  что  в  действительности  представлял  собой  фольксштурм,  мы
получили представление при  освобождении  г.  Бельско-Бяла.  Оказалось,  что
здесь на одном из участков нам противостоял 172-й батальон фольксштурма,  но
мы  об  этом  узнали   лишь   из   показаний   пленных.   Захваченные   нами
фольксштурмисты, в подавляющем большинстве физически непригодные  к  военной
службе,  рассказали,  что  их  организация  объявлена  добровольной,  но   в
действительности  каждого  из  них  призвали   по   повесткам,   в   которых
указывалось, что неявка карается по  закону  военного  времени.  Вскоре  они
воочию увидели, что означала эта приписка: на  их  глазах  были  схвачены  и
немедленно расстреляны 17 человек, пытавшихся уклониться  от  мобилизации  в
фольксштурм.
   Один из пленных воспроизвел следующее напутствие, полученное ими  перед
боем от нациста-агитатора, явившегося к  ним  в  сопровождении  гестаповцев:
"Теперь дело идет о жизни  и  смерти.  Бояться  смерти  нам  нечего.  Смерть
предопределена человеку в час его рождения. Идите на фронт и деритесь.  Если
попадете в плен - вас расстреляют русские, если попробуете убежать в  тыл  -
вас расстреляют свои, а если попробуете перебежать к  русским  -  на  родине
будут уничтожены ваши семьи. Ну, а теперь вперед на врага с  панцер-фаустами
в руках". Рассказывая об этом, пленный добавил:  "Нам  действительно  выдали
панцер-фаусты, но что с ними делать, мы не знали и  боялись  их"{315}.  Дело
закончилось тем, что указанный батальон при первом же ударе одной  из  наших
частей бежал, понеся тяжелые потери.  Не  преуспев  и  в  беге,  большинство
фольксштурмистов оказалось в плену.
   Глубоко эшелонированная оборона, новые противопехотные стеклянные мины,
фауст-патроны - ни одно из этих средств, примененных противником, не  смогло
повлиять на темпы нашего наступления в Ясло-Горлицкой операции.
   Стремительность продвижения пехоты и танков  обеспечивалась  действиями
артиллерии, уничтожавшей огневые точки и инженерные  сооружения  противника,
успешно справившейся с  задачей  непрерывного  сопровождения  атаки.  Хорошо
действовала в период преследования и наша  подвижная  группа.  Хотя  она  не
имела сколоченного штаба и достаточных средств связи, \547\ однако и в  этих
условиях играла важную роль  в  операции.  Группа  широко  применяла  обходы
опорных пунктов противника и  там,  где  горный  рельеф  не  ограничивал  ее
маневра, выходила на пути отступления вражеских войск.
   В итоге операции войска 38-й армии  продвинулись  по  северным  отрогам
Карпат более чем на 300 км,  освободили  от  немецко-фашистских  захватчиков
обширные районы Южной Польши, вышли в районы  верхнего  течения  Вислы  и  к
Моравско-Остравскому промышленному  комплексу  Чехословакии,  который  после
потери Силезии  играл  важнейшую  роль  в  военном  производстве  фашистской
Германии. Противник понес чувствительные потери: убито  и  ранено  свыше  35
тыс. солдат и офицеров, уничтожено 127 танков, 108  самоходно-артиллерийских
орудий,   234   полевых   орудия,   234   миномета,   1545   пулеметов,   85
бронетранспортеров, 2700 автомашин, захвачено 5610 пленных, освобождено 1370
населенных пунктов и 63 железнодорожные станции{316}.
   В период Ясло-Горлицкой операции четыре раза были отмечены войска  38-й
армии в приказах Верховного Главнокомандующего -  в  связи  с  освобождением
польских городов Ясло и Горлице, Новы Сонч, Вадовице,  Бельско-Бяла.  Москва
от имени Родины салютовала в честь этих побед.  Многие  соединения  и  части
армии получили почетные наименования "Ясловские",  "Горлицкие",  "Бельские",
другие Указом Президиума Верховного Совета СССР  были  награждены  орденами.
Среди них стрелковые дивизии: 70-я гвардейская генерал-майора И. А.  Гусева,
81-я полковника И. И. Матусевича,  141-я  генерал-майора  В.  Н.  Моложаева,
211-я полковника Г. С. Томиловского, 241-я генерал-майора С. А.  Ивановского
и 340-я генерал-майора Ф. Н. Пархоменко. Их личный  состав  проявил  в  боях
массовый героизм и величайшую самоотверженность. \548\
   Как  хотелось  бы  мне  рассказать  о   всех   бесчисленных   подвигах,
совершенных воинами 38-й армии! К  сожалению,  в  рамках  данной  книги  это
невозможно. Тем не менее не могу не упомянуть хотя бы вкратце о некоторых из
них, запомнившихся особенно ярко.
   Немало славных подвигов совершил младший сержант М. А. Мардар, командир
отделения 1-й роты 1-го батальона 894-го стрелкового полка 211-й  стрелковой
дивизии. В боях за Горлице, действуя с пулеметом впереди боевого порядка, он
уничтожил минометный расчет противника,  мешавший  продвижению  роты.  Когда
гитлеровцы перешли в контратаку с целью отбить захваченный нами  мост  через
р. Бяла, М. А. Мардар подпустил фашистов на близкое расстояние и  кинжальным
огнем уничтожил до 40 из них.
   Так он отбил у врага охоту к овладению мостом. А несколько дней  спустя
в бою за Новы Сонч сержант Мардар в подобной  же  обстановке  уничтожил  еще
свыше 30 гитлеровцев. Там  отважный  воин  пал  смертью  храбрых.  Советское
правительство высоко оценило его подвиги, удостоив М. А.  Мардара  посмертно
высшей награды - звания Героя Советского Союза{317}.
   Когда на подступах к  Бельско-Бяла  на  пути  наступающих  частей  81-й
стрелковой дивизии оказались две бетонированные  огневые  точки  противника,
уничтожить их добровольно вызвались разведчики  М.  С.  Маляренко  и  Л.  В.
Глыбин. Они незаметно подползли к первой из них, забросали ее  гранатами,  а
затем ворвались внутрь. Оказавшие сопротивление гитлеровцы были  уничтожены.
Но в это время  гарнизон  второй  огневой  точки  открыл  пулеметный  огонь.
Рядовой Л. В. Глыбин был смертельно ранен.
   Оставшись один, М. С. Маляренко решил все же выполнить задачу до конца.
Он начал пробираться по траншее, которая вела ко второй огневой точке. Когда
же навстречу ему двинулась группа вражеских автоматчиков, их обстреляла наша
артиллерия, и они поспешили укрыться  под  бетонированным  колпаком.  М.  С.
Маляренко к тому времени был ранен, однако, несмотря на это, ворвался  вслед
за фашистами в неприятельский дзот и с  гранатой  в  руке  вынудил  гарнизон
сложить оружие. Затем он привел четырех взятых им в плен гитлеровцев в  свою
часть и доложил, что путь вперед свободен{318}. За этот подвиг рядовой М. С.
Маляренко был удостоен звания Героя Советского Союза.
   Другой разведчик, сержант Д. П. Смирнов из  1002-го  стрелкового  полка
305-й стрелковой дивизии, в бою за опорный  пункт  противника  в  населенном
пункте Чеховице  обнаружил  в  подвале  каменного  дома  вражеский  пулемет,
мешавший движению нашей пехоты. Взяв  с  собой  двух  бойцов,  он  незаметно
подполз к зданию \549\ и через подвальное окно  забросал  гранатами  огневую
точку противника. Затем они втроем ворвались в  подвал,  где  обнаружили  20
гитлеровцев.  Семеро  из  них,  пытавшиеся  сопротивляться,  были  убиты,  а
остальные 13 во главе с офицером взяты в плен{319}.
   В самых трудных условиях наши воины вступали в бой и побеждали.  Пример
тому -  действия  группы  разведчиков  623-го  артиллерийского  полка  183-й
стрелковой  дивизии  во  главе  с  командиром  полка  подполковником  М.  А.
Рачковым.  В  только  что  освобожденном  Закличине  они  ночью   неожиданно
встретили до сотни гитлеровцев. Как потом выяснилось, то были  подразделения
вражеских войск, отходивших из полосы 60-й армии. Подполковник  Рачков  и  6
разведчиков смело вступили в бой. Уничтожив 25 вражеских солдат и  офицеров,
они остальных обратили в бегство{320}.
   Не  растерялся  при  встрече  с  врагом  санитарный   инструктор   81-й
стрелковой  дивизии  старший  сержант  П.  С.  Катухин.  Получив  приказание
командира роты оказать  первую  помощь  раненому  бойцу  и  вынести  его  из
ничейной полосы, Катухин проник туда и начал было перевязывать раненого.  Но
тут  из  стоявшего  невдалеке  дома  до  него   донеслась   немецкая   речь.
Санинструктор изготовил для боя гранату и автомат, затем предложил  засевшим
в подвале гитлеровцам сдаться. Они отказались.
   Катухину пришлось пустить в ход гранату и автомат. В результате  семеро
гитлеровцев были убиты. Только после этого из подвала вылезли и  сдались  26
солдат и один офицер. Старший сержант  привел  их  в  штаб  полка,  а  затем
вернулся за раненым бойцом и вынес его с поля  боя{321}.  Указом  Президиума
Верховного Совета СССР санинструктору П. С. Катухину было  присвоено  звание
Героя Советского Союза.
   Когда после окончания войны я увидел во время Парада Победы на  Красной
площади в Москве поверженные в прах фашистские знамена, мне  вспомнился  еще
один дерзкий подвиг во время Ясло-Горлицкой операции. Его совершил  старшина
Ерохтин. Завершив в тылу врага  выполнение  поставленной  задачи,  он  решил
поосновательнее дезорганизовать оборону противника на данном участке. И  вот
перед  возвращением   в   свою   часть   Ерохтин   проник   ночью   в   штаб
немецко-фашистского  полка.  Добравшись   до   помещения,   где   находились
знаменосец и три его ассистента, он  уничтожил  их.  Вражеское  же  полковое
знамя доставил в свою часть в качестве трофея{322}.
   Таких  и  иных  трофеев  было  нами  взято  немало.  Главный  же   итог
Ясло-Горлицкой операции состоял в том, что мы овладели большим плацдармом за
Вислой в районе Струмень и  почти  вплотную  подошли  к  Моравской  Остраве,
ждавшей освобождения. \550\

ГЛАВА XVII. У ПОСЛЕДНЕЙ ПРЕГРАДЫ

I
   Об укрепленном районе, преграждавшем  путь  к  освобождению  не  только
Моравской  Остравы,  но  и  всей  Чехословакии,  мы  имели  довольно   общее
представление. Однако и этого было достаточно,  чтобы  понимать:  предстояли
тяжелые бои.
   Моравско-Остравский промышленный район Чехословакии расположен в  южной
части  Силезской  низменности,   между   Моравско-Силезскими   Бескидами   и
Судетскими горами. Холмистая, большей частью лесистая местность  с  высотами
от 200 до 425 м постепенно повышается к западу, к Судетам, и к  юго-востоку,
к Карпатам, а на севере постепенно переходит в  равнину.  На  югозападе  она
тянется до так называемых Чешских ворот -  своеобразного  коридора  в  горах
шириной 10-15 км, местами суживающегося до 3 км.  Весь  этот  район  изрезан
неширокими лощинами и узкими долинами рек  и  ручьев,  а  также  обрывистыми
оврагами, что сильно затрудняет, а местами и вообще исключает движение войск
вне дорог.
   Характер  местности  был  очень  удобен  для  создания   оборонительных
рубежей. Правда, он благоприятствовал и выбору скрытых подступов к вражеской
обороне, однако ограничивал свободу маневра наступающих, особенно танковых и
механизированных соединений. Кроме  того,  продвижение  на  запад  требовало
преодоления Одры и ее правых притоков -  Остравицы  и  Ольши.  Если  же  еще
учесть, что их пойма, особенно  последней,  сплошь  изрезана  мелиоративными
каналами, то станет очевидной вся сложность рельефа  местности,  на  которой
нам предстояло наступать.
   Описываемый район был подготовлен к обороне заблаговременно.  Нам  было
известно, что вдоль чехословацкой границы  с  Германией  и  Польшей  имелись
укрепленные районы с обширной системой долговременных сооружений.
   Впоследствии, после прорыва вражеской  обороны,  мы  имели  возможность
увидеть их воочию. И помню, что когда мы вместе с А. А. Епишевым уже в конце
апреля осматривали эти сооружения, то пришли к выводу: нам  прорывать  такую
\551\  долговременную  оборону  довелось  впервые.  Добавлю:  в  дальнейшем,
подробно знакомясь с боевыми действиями наших войск  на  других  фронтах,  я
обнаружил, что в годы войны  с  фашистской  Германией  всего  лишь  на  трех
участках пришлось прорывать мощную долговременную оборону. Одним из них  был
Карельский  перешеек,  другим  -  граница  Восточной  Пруссии,   третьим   -
Моравско-Остравский район, на пороге которого и стояла ранней весной 1945 г.
наша 38-я армия. Возможно, этот перечень  неполон,  но  вряд  ли  можно  его
намного увеличить.
   Так  или  иначе,   нам   предстояло   преодолеть   вражескую   оборону,
рассчитанную  на  длительное  сопротивление.   Несколько   забегая   вперед,
расскажу, какой она предстала впоследствии перед моими глазами.
   Подходы   к   Моравской   Остраве   с   востока   прикрывались    тремя
долговременными оборонительными полосами, проходившими вдоль упомянутых  рек
Ольша, Остравица и Одра, и одной с  севера,  на  рубеже  Троппау  (Опава)  -
Моравская Острава. Здесь были построены железобетонные доты различных типов:
пулеметно-артиллерийские  с  6-8  амбразурами  и  пулеметные  с  6,  2  и  1
амбразурами.  Почти  у  всех  было  также   по   2-3   пулеметных   колпака,
возвышавшихся над землей на 30-50 см.
   Полоса состояла из четырех линий укреплений. На переднем крае в 500-800
м один от другого располагались 6-8-амбразурные капониры,  а  в  промежутках
между ними, через каждые 150-250 м, - 2-амбразурные пулеметные. Огонь из них
велся на фланги и в тыл, причем огневая  система  была  построена  так,  что
подавление или уничтожение 2-3 рядом расположенных дотов лишь ослабляло  ее,
но в целом не нарушало.
   Большие пулеметно-артиллерийские доты, имевшие  от  6  до  8  амбразур,
представляли собой мощные сооружения с 2