азывая золоченым
карандашиком:
   - Это план кургана, на  котором  стоит  правление.  Не  узнал?  Точками
помечены девять пунктов, где я взял пробы кукурузы и  других  растений  из
огородов. Геохимики их исследовали. Результаты  весьма  наглядно  выражены
вот в этой табличке. Видишь? Цифры бесспорно показывают:  в  кургане  есть
золото. Химики обнаружили его во всех пробах, но в разном количестве:  чем
ближе к центру кургана, тем его больше, по краям - меньше. Это и  понятно:
золотые украшения лежат, конечно, в центре, в погребальной камере. Ну? Все
еще не веришь? Это поточнее вашего липового бурения с  наскока.  Возьми  с
собой эту схемку и табличку. Разберись во всем как  следует  -  и  составь
настоящий план раскопок.
   Вернувшись в гостиницу, я с большим интересом познакомился с  описанием
сложных манипуляций,  какие  проделали  геохимики  с  образцами  различных
растений, привезенными профессором Казанским. Сжигая в электрических печах
семена кукурузы, они затем изучали  химический  состав  золы.  Присутствие
золота даже в ничтожных дозах  окрашивало  фарфоровые  тигли  в  пурпурный
цвет. А в некоторых пробах попадались тоненькие проволочки  или  крошечные
золотые крупинки, так много его накопили растения.  Разница  в  содержании
золота в растениях, взятых из разных мест, позволила геохимикам  составить
наглядную  таблицу.  Она  показывала,  где  именно  прячутся  под   землей
скопления драгоценного металла.
   Эти сложные исследования в самом  деле  неопровержимо  доказывали:  наш
курган - не природный холм. Откуда иначе могло в нем взяться золото? И  он
не ограблен, если в нем сохранились предметы из золота в таком количестве,
что их вот  уже  несколько  веков  способны  сквозь  толщу  земли  ощущать
растения, чудесным образом накапливая в себе частицы драгоценного металла.
   И тут же я  задумался:  а  как  до  этого  золота  добраться?  Нелегкая
задачка, что и  говорить.  Хорошего  ежа  снова  запустил  мне  под  череп
учитель! Чем бы я ни занимался, ежик между  тем  все  трудился,  покалывая
мозги иголками новых  вопросов.  И  все  возрастало  нетерпеливое  желание
поскорее отправиться к заветному кургану, узнать, что же таится в нем.


   Настал этот день, настал! Я снова сижу рядом с дядей  Костей  в  кабине
скрипящей от старости экспедиционной машины, а в кузове на груде походного
багажа снова галдят и поют студенты.
   Нынче у нас большой отряд. Надежную основу его составляют Тося и  Алик.
Они уже успели пожениться, живут, кажется, дружно, и с ними никаких хлопот
не предвидится. Но нет теперь с ними больше  Бориса,  хваставшего  мощными
бицепсами.  Как  я  и  опасался,  археолога  из  него  не  вышло.  Правда,
продержался парень дольше, чем я думал, - пожалуй, на одном самолюбии.  Но
потом окончательная "измена" друга, женившегося на Тосе,  сразу  подкосила
бедного Борю. Он ушел в какой-то технический вуз.
   Снова ехал с нами Саша Березин, развалившись на мешках с видом бывалого
путешественника и небрежно пощипывая струны неразлучной гитары. Из  парня,
кажется, получится толк. Был, как положено, и новичок -  Аркадий  Буценко,
круглолицый, с забавно, еще совсем по-мальчишечьи торчавшими ушами  крепыш
в тельняшке. Почему он носил ее, если решил стать археологом? Или  морская
душа в нем еще спорила с сухопутной? Ладно, посмотрим, какая победит...
   Ребята громко пели, а в уголке, привычный к этому галдежу, как  бывалый
солдат к орудийным залпам, крепко спал на груде мешков Савосин - отсыпался
"про запас".
   За нашей машиной пылила вторая - новенький,  ладный  фургон,  настоящая
лаборатория на колесах.  В  нем  едут  с  оборудованием  для  сейсмической
разведки геофизики.
   - Пусть еще хорошенько проверят; если ли там  что  внутри,  прежде  чем
начнете копать, - напутствовал меня Казанский. - Все-таки ведь не в чистом
поле, а прямо под правлением. Неудобно, если обмишуримся.
   Вот начались знакомые места, показался вдали  и  колхозный  поселок  на
двух холмах. Я приглядывался к ним  с  волнением  и  надеждой:  неужели  и
впрямь тот, что пониже, - курган, насыпанный человеческими руками и таящий
в себе какие-то загадочные пустоты с золотом?
   На крыльце колхозного правления, словно принимая  парад,  нас  поджидал
Непорожний, надевший ради такого случая строгий черный костюм. Рядом с ним
- сияющий, как весеннее солнышко, Андрей Осипович Клименко,  приветственно
помахивал шляпой из нейлоновой "соломки".
   - Авенир Павлович, как ни рвался, не смог приехать,  -  сказал  он  мне
после крепких объятий и рукопожатий. - Совсем расклеился  старина.  Ничего
не попишешь, годы свое берут. Может, попозже приедет. А Эльза Генриховна -
помните ее? - померла зимой, - добавил он, вздохнув.
   - Ну, с какого же кургана начнете? -  спросил  председатель,  когда  мы
уселись в креслах в его  кабинете.  -  И  где  лагерь  станете  разбивать?
Прошлогоднюю площадку мы засеяли. Но я вам еще лучше местечко  присмотрел.
Правда, подале чуток.
   Андрей  Осипович  хитро  поглядывал  на  меня   и   приятно   улыбался,
предвкушая, как будет огорошен председатель.
   - Та-ак, - озадаченно протянул Непорожний, когда я  рассказал  о  наших
планах. - И как же вы собираетесь тое золото  с-под  меня  доставать?  Или
думаете сносить правление и  все  хаты  вокруг?  Дело  не  шуточное,  сами
понимаете...
   - Курганную насыпь мы, собственно, трогать не станем, -  пояснил  я.  -
Пройдем, сколько можно, открытой  траншеей.  Потом  подроемся  под  курган
наклонной штольней. Дома не затронем.
   Председатель озабоченно покачал головой, тяжело вздохнул и сказал:
   - Ну что ж, побачим.


   Лагерь пока разбивать не стали, даже  не  все  оборудование  выгрузили.
Переночевали в селе и рано утром начали прощупывать холм,  применив  сразу
два метода: пока геофизики устанавливали в  разных  местах  свои  приборы,
студенты под руководством Савосина начали бурить скважину.
   В ней снова не оказалось никакой глины.
   А сейсмическая разведка показала: под землей есть какие-то пустоты!
   - Во всяком случае, там наверняка слои с различной плотностью почвы,  -
сказал,  показывая  нам  бумажные  ленты  с  выведенными   его   приборами
причудливыми  кривыми,  руководитель  геофизиков  Леонид  Стариков,  очень
деловой и серьезный молодой бородач, даже по вечерам щеголявший  в  модных
очках с дымчатыми стеклами.
   - Может, просто следы старых погребов и картофельных ям? -  скептически
спросил Савосин.
   - Вполне возможно, - согласился Стариков. - Несомненно  одно:  пустоты,
заполненные более рыхлой землей. А об их происхождении или  назначении,  к
сожалению, ничего сказать не могу.
   - Н-да, геофизика - наука точная, - пробурчал Алексей Петрович.
   Решили  пробурить  еще  две  скважины.  Одна   ничего   не   прояснила.
Долгожданной глины в ней опять не оказалось.
   Но следующая неожиданно принесла глину.  Теперь  никаких,  сомнений  не
оставалось: конечно, это курган!
   Мы стали прикидывать, как побыстрее добраться до  погребальной  камеры.
Придется  сначала  прокапывать  узкую  траншею  по  примеру   Смирнова   и
археологов  прежних  времен,  а  дальше,  подражая   древним   грабителям,
пробивать штольню. Это займет много времени. Ведь копать придется вручную.
Но другого выхода нет.
   Лагерь решили устроить в саду, на  склоне  кургана.  Общее  руководство
взял на себя Клименко, и работа закипела.
   Мы с Алексеем Петровичем вычертили крупный план кургана, нанеся на него
все данные сейсмической и геохимической разведок и бурения.
   - Как  будто  вырисовывается,  -  с  некоторым  сомнением  пробормотал,
склонившись над ним, Савосин. - Посмотри:  золото  тяготеет  к  этим  двум
точкам. Примерно здесь же нащупали геофизики пустоты.
   - Две погребальные камеры? Бывает. Ладно, гадать нечего, - решил  я.  -
Будем копать. И начнем с центрального, главного.
   Сначала,  выбрав  местечко,  где  между  домами  и  огородами   нашелся
небольшой прогал, мы стали прорывать постепенно  углублявшуюся  траншею  с
помощью навесного экскаватора. Его нам выделил Непорожний.
   Стенки траншеи становились все выше по мере того, как она  врезалась  в
холм. Их  приходилось  делать  слегка  наклонными,  чтобы  не  обвалились.
Поэтому  траншея  ко  дну  сужалась.  Хотя   экскаватор   был   небольшой,
поворачиваться ему становилось в ней все труднее.
   А когда траншея уперлась в чей-то огород, пришлось браться  за  лопаты.
Дальше предстояло уже вручную прокладывать  шахтерскую  штольню.  То  была
работа не только тяжелая, но и небезопасная. Прорывать штольню стали мы  с
Алексеем Петровичем, а студентов в нее не пускали.  Они  лишь  оттаскивали
землю и помогали укреплять кровлю,  чтобы  не  обвалилась,  подпорками  из
крепких бревен. Их где-то раздобыл всемогущий Андрей Осипович.
   Работать в штольне было куда  труднее,  чем  в  траншее.  Там  хоть  на
воздухе и светло. А тут работаешь чуть  не  на  коленях,  темнота,  душно,
обливаешься потом - помните, каким знойным выдалось лето семьдесят второго
года?
   Андрей Осипович опять порывался копать с нами, но в штольню мы  его  не
пустили под предлогом, что и двоим в ней  тесно.  Тогда  он  снова  что-то
задумал. Взял на следующий день машину и где-то пропадал до самого вечера.
Вернулся он довольный, однако ничего о целях своей поездки рассказывать не
стал. Помалкивал и шофер  дядя  Костя.  Но  с  ними  на  новеньком  пестро
размалеванном, полосатом,  как  зебра,  вездеходе  приехали  гости  -  два
энергичных  молодых  человека  в  пластмассовых  ярко-оранжевых  шлемах  и
брезентовых курточках, выглядевших на них щеголевато и даже изысканно.
   - Инженеры-строители, Костя и Серго. Отличные ребята,  прошу  любить  и
жаловать, -  представил  их  Клименко.  -  Строят  тут  неподалеку  канал.
Проезжали мы мимо, разговорились. Заинтересовались они нашими  раскопками,
попросились в гости. Глядишь, что-нибудь умное посоветуют. Специалисты  по
земляным работам.
   Что могли нам посоветовать инженеры? Раскопки  их  не  интересовали,  а
скорее напугали вопиющей кустарщиной.
   Гости качали головами:
   - Тяжеленько вам придется. И  крепите  вы  кровлю,  товарищи,  все-таки
тщательней. У нас бы в таком забое инспектор  по  технике  безопасности  и
минуты не дал работать.
   - Конечно, - сокрушенно поддакивал Андрей Осипович. - Так у вас же  все
- наивысший класс, последнее слово техники...
   Я коротко, радуясь в душе  возможности  передохнуть,  рассказал  гостям
историю Матвеевского клада.  Поведал  и  о  цели  наших  раскопок.  Андрей
Осипович угостил их "походным завтраком", и  довольные  приемом  строители
уехали, пригласив нас к себе в гости. Но нам было не до гостеваний.  Снова
взялись за опостылевшие лопаты. И вдруг на следующий день  нам  неожиданно
повезло: копая штольню, мы наткнулись на коридор-дромос, ведущий  прямо  к
погребальной камере. И он не засыпан землей, как обычно бывает.
   Это сразу подняло дух. Однако ликовали мы недолго.
   Пройдя по дромосу всего пять с небольшим метров, мы наткнулись на  лаз,
проложенный откуда-то сбоку грабителями. Они тоже сумели отыскать дромос в
толще земли, чтобы дальше уже свободно пробраться по нему  к  погребальной
камере. Но у них было преимущество: они опередили нас на  двадцать  четыре
века...
   - Вот чертовы проходимцы, - устало сказал Савосин. - Опять пустышка.
   Светя фонариками, мы пошли дальше по коридору. Алексей Петрович  присел
на корточки и поднял с пола наконечник копья. Через  несколько  шагов  нам
попались валявшаяся золотая заколка - фибула, потом два наконечника стрел.
Их обронили грабители. Значит, камера обчищена.
   А еще через несколько шагов мы вдруг уперлись в покатую земляную стену.
   - Так, - пробормотал Савосин, шаря по стене лучом  фонарика.  -  Кровля
обвалилась.
   Да, потревоженная грабителями, обвалилась  кровля  дромоса  и  завалила
коридор. Придется ее раскапывать. А земля довольно  рыхлая,  станет  снова
сыпаться нам на головы. До погребальной же  камеры,  судя  по  всему,  еще
неблизко. Стоит ли тратить силы, если она ограблена? Да, вполне  возможно,
и она завалена... Мы с Алексеем Петровичем  сели  прямо  на  сырую  землю,
закурили. Могильная тишина царила в штольне.  Только  где-то  чуть  слышно
монотонно капала вода. В тусклом желтоватом свете фонариков  наши  усталые
лица,  мокрые  и  перемазанные  грязью,  выглядели  очень  скверно.   Даже
подсевший к нам Андрей Осипович вроде осунулся от огорчения.
   - У тебя план с собой? - спросил вдруг Алексей Петрович.
   Я достал из  планшета  план  кургана  и  подал  его  Савосину.  Алексей
Петрович развернул план и, морщась от дыма сигаретки, попадавшего в глаза,
начал задумчиво рассматривать его.
   - Слушай, а если нам свернуть? - предложил он,  посмотрев  на  меня.  -
Обчищенная погребальная камера никуда  не  денется.  А  мы  давай  свернем
вправо, пока силенки не  порастратили.  Посмотрим,  что  тут  прячется,  -
постучал он черным ногтем  по  бумаге.  -  Может,  там  другая  камера,  и
грабители ее не заметили?


   Оставив пока дромос нерасчищенным, мы снова стали врубаться в  твердую,
еще  никем  не  копанную  землю.  Продвижение  сразу  резко   замедлилось.
Проработали так день, другой. А в середине третьего дня к  нам  в  штольню
смутно донеслись какие-то громкие клики.
   Опершись на лопаты, мы с Алексеем Петровичем удивленно переглянулись. Я
хотел уж было пойти выяснять, что там  творится,  но  увидел,  что  к  нам
спешит сияющий Алик Горин.
   - Всеволод  Николаевич!  Алексей  Петрович!  Там  шахтеры  приехали!  -
закричал он еще издали.  -  Такую  машину  привезли!  Говорят,  прямо  как
механический крот, землю роет. Идите скорей!
   Мы вылезли из штольни, жмурясь от яркого света, словно прозревшие вдруг
слепцы. У входа в траншею в самом деле стояла  какая-то  пестро  и  весело
раскрашенная машина. А  возле  нее  в  окружении  студентов  беседовали  с
Андреем Осиповичем уже знакомые нам инженеры - недавно приезжавшие в гости
Серго и Костя, и еще несколько  молодых  людей  в  одинаковых  брезентовых
куртках и оранжевых пластмассовых  шлемах,  похожие  друг  на  друга,  как
близнецы.
   - Вот какие молодцы,  Всеволод  Николаевич,  вы  подумайте!  -  обнимая
инженеров за  плечи,  проговорил  Клименко.  -  Решили  нам  помочь  своей
замечательной  техникой.  Вы  полюбуйтесь,   какую   машину   великолепную
прикатили.
   - Рассказали мы нашим ребятам, как трудно вам  приходится.  Решили  вам
помочь, - одаряя меня улыбкой  и  крепко  пожимая  руку,  сказал  один  из
инженеров. Серго это или  Костя?  Нет.  Костя,  кажется,  второй,  повыше,
рыжеватый. Или наоборот? Черт, как неудобно...
   - Поднажали наши хлопцы, перевыполнили план, так что появилась реальная
возможность высвободить на недельку  этот  экспериментальный  проходческий
комбайн. Поможем вам пробить штольню. Габариты у него как раз  подходящие,
- продолжал между тем инженер.
   От радости я только бессвязно восклицал:
   - Спасибо, братцы! Ну, выручили!
   Строители тут же с быстротой и ловкостью пожарников развернули  машину,
подключили к ней водопроводные шланги и черные толстенные кабели.  Старший
инженер  -  его  действительно  звали  Костей,  Константином  Лазаревичем,
теперь-то я запомню на всю жизнь - деловито нахмурился, посмотрел на  часы
и взмахнул рукой. Машина взревела,  затряслась,  потом  загудела  ровно  и
басовито и пошла вгрызаться в землю. Да с такой скоростью, что  уже  через
несколько минут она  скрылась  под  землей,  оставляя  за  собой  довольно
широкий сводчатый коридор. По нему можно  было  идти,  еле  пригибаясь.  И
земля не осыпалась, обвала можно было не  опасаться.  Чудо-машина  тут  же
пропитывала   землю   какой-то   моментально   твердевшей,   как   цемент,
синтетической смолой. Потолок и стены тоннеля покрывались прочной пленкой,
сверкавшей в лучах прожекторов, разгонявших подземную тьму.
   ...Машина уходила все дальше, волоча за собой шланги и кабели. Земля  с
транспортеров  так  и  летела.  Ребята  еле  успевали  ее  оттаскивать   и
перегружать в самосвалы. Обратно, налегке, бежали рысцой.
   Всех  захватил  азарт  работы.  Все  словно  слегка  захмелели,  громко
смеялись, перекидывались шутками.
   Только Савосин, пристроившись рядом с механиком-водителем удивительного
механического крота, хмурился, с озабоченным  видом  недовольно  покачивал
головой и то и дело требовал сбавить скорость:
   - Как бы не влететь прямо в погребальную камеру!


   До камеры мы добрались на следующий день.  Обвалившаяся  перед  машиной
земля вдруг открыла зияющую дыру в какую-то пещеру. Савосин сразу  потерял
к притихшей машине всякий интерес, стал покрикивать на шахтеров,  выгонять
их из тоннеля:
   - Дальше будем сами копать, лопатами...
   Лучи наших фонариков вырвали из вековой тьмы  скелет,  лежащий  посреди
камеры на земляном возвышении, какие-то котлы  вдоль  стены,  целехонькие,
неразбитые сосуды.
   - Кажется, не ограблено, - прошептал Алексей Петрович.
   Камера оказалась просто пещерой в земле, даже  без  бревенчатой  крыши.
Это меня слегка встревожило: а вдруг мы опять промахнулись и наткнулись на
погребение  какого-то  кочевого  или  царского  скифа?  Их  катакомбы  без
бревенчатых стен встречаются порой и в здешних краях.
   Мы протянули в камеру кабель и установили несколько сильных ламп. Стало
светло. Можно было начать разбивку пола на  квадраты  и  детально  изучать
находки.
   Но строители нас остановили:
   - Как хотите, а пока мы здесь,  то  отвечаем  за  технику  безопасности
подземных работ. Дайте нам сначала укрепить кровлю над камерой, чтобы  она
не  обвалилась.  Не  беспокойтесь,  все  сделаем  быстро  и  скелетов   не
потревожим.
   Хотя Савосин и возражал, я согласился с инженерами. Конечно,  они  были
правы. Ведь  мы  не  раскапывали  погребение,  как  обычно,  срыв  сначала
курганную насыпь и спускаясь постепенно в погребальную камеру сверху.  Вся
толща кургана оставалась над нами. И хотя эта земля уплотнилась, слежалась
за века, все равно могла обрушиться нам на головы.
   Строители под наблюдением все время покрикивавшего на них  Савосина  за
один день покрыли весь свод погребальной камеры синтетическим  чудо-клеем.
По их словам, он должен был сделать землю  "крепче  камня",  и  мы  смогли
приступить к работе.
   В камере оказалось несколько погребений. Здесь, видимо, были похоронены
слуги, вынужденные сопровождать своего господина в загробном  путешествии.
У  самого  входа  в  камеру,  загороженного  остатками  древней   повозки,
покоился, несомненно, конюх. У него  не  было  никаких  украшений,  только
скромный железный браслет  на  запястье.  Рядом  лежал  уздечный  набор  с
простыми бронзовыми удилами,  костяными  псалиями  с  головками  лосей  на
концах и очень интересным серебряным налобником: словно кружево из оленьих
голов с причудливо переплетенными рогами.
   В противоположной стене была устроена неглубокая ниша. Вдоль ее  стенки
выстроились  глиняные  горшки  и  бронзовые  котлы   с   ручками,   чем-то
напоминавшие глиняные рукомойники, сохранившиеся еще кое-где в деревнях. В
одном из них мы нашли несколько костей - как потом  выяснилось,  бараньих,
медную черпалку-ковшичек и заостренный  железный  стержень  для  вынимания
мяса. Видимо, котел поставили в могилу с жертвенной  пищей.  Рядом  лежали
медное ситечко с изящно выгнутой длинной ручкой  и  бронзовая  закопченная
сковородка - полный набор посуды для похороненной тут же поварихи.
   Конюху было лет восемнадцать-двадцать, когда его убили, поварихе и того
меньше.
   Два других спутника,  отправленных  вместе  с  хозяином  в  бесконечное
странствие, оказались  постарше.  Один  из  них,  видимо,  был  при  жизни
плотником. Возле его скелета лежали бронзовое  тесло,  широкая  втульчатая
стамеска,  конический  толстый  пробойник  и  массивный  топор-колун.  Все
инструменты были побиты, подержаны, носили следы долгой