он не успел еще запомнить его.
   "Может быть, ее сейчас же застрелить? - мелькнуло в голове. - Но  тогда
всему конец. Останется только одно - уходить к партизанам".
   Клос зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, Ганна Бесель,  в
ночном халате, медленно приближалась к нему...
   - Ты что-то не очень любезен, Ганс. Может быть, ты не рад мне? Удивлен?
   - Ты же видишь, что я от неожиданности  просто  растерялся,  -  ответил
Клос.
   - Что тебе сообщил Плюш? - деловито спросила она.
   - Плюш, к сожалению, ничего не успел мне сообщить. Он убит...
   - Каким образом? - удивилась Ганна. - И что  же  ты  предпринял,  чтобы
выяснить причину этого необычного происшествия?
   - Я  не  имел  для  этого  возможности.  Понимаешь,  убийца  скрылся  в
зарослях. Видимо, он отлично знал местность, и я не мог его преследовать.
   - И это говорит офицер абвера! - возмутилась Ганна. - Кому ты сообщал о
предстоящей встрече с Плюшем?
   - Тебе, - спокойно ответил Клос.
   - А кому еще?
   - Больше никому. Ты что, не доверяешь мне, Ганна?
   - Ева, а не Ганна! Запомни, ты это наконец. Нет, Ганс, я доверяю  тебе,
но я работаю не первый день в немецкой разведке... -  Она  сунула  руку  в
карман, вынула оттуда небольшой пистолет и подбросила его на ладони.
   - Это же мог сделать их настоящий связной из Берлина. Да, только он мог
это сделать. - Клос старался сохранить спокойствие.
   Ганна молчала.
   - Прошу тебя, Ганна, убери эту игрушку! - повысил голос Клос.  -  Я  не
люблю, когда женщина забавляется подобными вещами.
   - А я люблю. Немецким женщинам это к лицу, - с вызовом ответила  Ганна.
- А может быть, Ганс, ты все-таки скажешь мне, что  ты  делал  сегодня  на
вокзале?
   Клос громко рассмеялся, и смех ему удался.
   - Я люблю провинциальные вокзалы. Разве в этом есть что-нибудь плохое?
   - И ты очень любишь  встречаться  с  незнакомыми  людьми  на  вокзалах.
Советую тебе, Ганс, быть со мной более откровенным.
   - Я с тобой вполне откровенен, Ганна. Но что ты хочешь? Я  предпочитаю,
чтобы ты приходила ко мне без оружия.
   - Видишь ли, Ганс, я не люблю терять доверия к своим помощникам.
   Теперь наступление и только наступление.
   - По какому праву ты говоришь мне это? Не потому ли, что ты женщина?  -
возмущенно спросил Клос.
   Видимо, она еще не была окончательно уверена в своих подозрениях.
   - Ну хорошо, все ясно, - пробормотала Ганна. -  Относительно  Плюша  мы
еще поговорим.
   - Когда ты условилась встретиться с  Конрадом?  -  продолжал  наступать
Клос.
   - Об этом ты узнаешь в свое время, мой дорогой Ганс, - ласково ответила
Ганна.
   В это время раздался стук в дверь.
   - Теперь я тебя прошу спрятаться в ванной, - сказал Клос.
   В дверях стоял капитан Больдт. "Видимо, Лангнер уже не доверяет  Ганне,
- подумал Клос, - если присылает еще и этого! А может быть, Больдт... Нет,
это невозможно".
   - Хайль Гитлер! Я рад тебя приветствовать, дружище Больдт.
   - Ты удивлен, Клос?
   - Честно говоря, да. Ты приехал меня заменить? Или, может быть,  привез
новое задание?
   - Ни то и ни другое, мой дорогой Ганс. Я просто приехал на отдых.
   - На такой же отдых, как и я?
   - Не будь слишком подозрительным. А где прекрасная госпожа Бесель? Я не
застал Ганну в ее комнате.
   Улыбаясь, Ганна выпорхнула из ванной.
   - Я здесь. - В ее голосе не слышалось смущения.
   Больдт поцеловал ей руку.
   - Прекрасный халатик! Видно, вы  здесь  неплохо  устроились!..  Я  хочу
поговорить с тобой, Ганна... Прошу извинить, Ганс,  что  мы  оставим  тебя
одного.
   Оставшись один, Клос подошел к окну  и  невольно  подумал,  что,  может
быть, он последний вечер в немецком мундире... Однако он твердо знал,  что
не отступит так просто, и если  придется  уйти  к  партизанам,  то  только
тогда, когда уже  не  будет  другого  выхода.  Если,  конечно,  еще  будет
возможность уйти.
   Для чего приехал Больдт? Может быть,  Ганна  уже  послала  донесение  в
Берлин и, не доверяя ему,  Клосу,  просила  полковника  о  помощи?  Почему
Больдт решил говорить только с Ганной? Как Ганна Бесель представит Больдту
убийство Плюша на старой пристани? Все это не могло не тревожить Клоса.
   Прошло два дня, а Клос так еще ничего и не добился. Он знал не  больше,
чем до приезда в Лиско-Здруй. А Матей молчал. Клос  разделял  осторожность
тех Людей, которые, рискуя жизнью,  борются  в  подполье  против  немецких
оккупантов, и понимал, что для установления связи необходимо время.
   На безлюдной аллее, ведущей в город, Клос неожиданно  заметил  знакомую
фигуру. "Куда это господин Гебхардт спешит в такой поздний час?" - подумал
Клос.
   Он  схватил  фуражку  и  через  несколько  секунд  уже  шел  следом  за
Гебхардтом, который, как оказалось, не намеревался идти в город.  С  шоссе
он свернул на проселочную дорогу, ведущую к лесу. Поведение советника было
более  чем   странным.   Немец,   идущий   в   поздний   час   в   лес   в
генерал-губернаторстве, - этого Клос еще  не  встречал.  Видимо,  Гебхардт
хорошо знал дорогу, потому что шел уверенно, не  останавливаясь,  а  потом
тропинкой, бегущей вдоль деревьев, добрался до двух могил,  заброшенных  в
поле, и здесь резко свернул в лес.
   Клос следовал за ним по пятам, из предосторожности  передвинув  поближе
под руку кобуру с пистолетом.
   Тропинка то терялась в зарослях, то появлялась снова, пока не вышла  на
поляну, густо заросшую высокой травой.
   Из-за деревьев показалась луна, и Клос, стоя у края  поляны,  отчетливо
видел  Гебхардта,  который,  как   ему   показалось,   выполнял   какой-то
таинственный ритуальный обряд.
   Он подошел к одинокому развесистому  дереву  и,  старательно  отмеривая
шаги, направился в сторону Клоса, затем под прямым  углом  свернул  влево,
остановился и вынул из-под плаща какой-то предмет, напоминающий в  темноте
небольшую саперную лопатку. Гебхардт  сбросил  плащ,  шляпу,  пиджак  и  с
усердием начал копать. При этом он громко сопел и  работал  так  неуклюже,
что Клос с трудом сдерживал смех. Толстяк часто прекращал  работу,  ползал
на коленях по траве, разгребал руками землю, как будто что-то искал. Затем
начинал снова копать. Работал все  с  большим  напряжением  сил,  но,  как
видно, безрезультатно.
   Кажется, подумал Клос, господин Гебхардт еще не  раз  вернется  на  эту
поляну, а ему, Клосу, придется  проследить  за  этим.  Странное  поведение
чиновника из министерства пропаганды весьма заинтересовало Клоса.


   В большом зале дома отдыха танцевали отдыхающие. Когда Клос возвратился
с лесной прогулки и проходил через танцевальный зал, ему даже и  в  голову
не пришло, что через минуту он будет танцевать с Ганной Бесель.  Когда  он
брал ключи, она неожиданно появилась  рядом.  В  глубоко  декольтированном
вечернем платье Ганна ничем не напоминала  ту  скромную  девушку,  которая
прошлым вечером шла темными улицами городка.
   - Мне очень хочется потанцевать с тобой, Ганс, - сказала она.
   Голос ее был мягкий,  заискивающий.  Клос  просто  не  узнавал  ее.  Он
посмотрел на свои сапоги, потом на Ганну Бесель и без особого удовольствия
согласился.
   Она мило улыбалась, прижимаясь к Клосу. Танцевала легко,  была  нежной,
но Клос понимал, что ее перевоплощение так же небезопасно, как и два  часа
назад.
   - Ты, Ганс, любишь вечерние прогулки, - прошептала она, и в  ее  голосе
не чувствовалось насмешки. - Я очень сожалею, что тебе не пришло в  голову
пригласить меня с собой.
   - Да, я как-то не-догадался об этом, - буркнул Клос, думая: о  чем  она
говорила с Больдтом?
   Больдт также был здесь, в зале. Клос заметил его не сразу. Больдт сидел
в одиночестве за столиком и улыбался, глядя на них.
   - О чем ты думаешь, Ганс? - услышал Клос голос Ганны.
   - О том, что ты все еще не доверяешь мне...
   - Ах, ты снова об этом! Я не люблю злопамятных мужчин... Неужели ты  не
понимаешь?
   - Чего?
   - Что ты нравишься мне...
   - Как партнер?
   - Может быть, и как противник. - Это  была  снова  та  хладнокровная  и
расчетливая Ганна Бесель, которую он знал.
   - А тебе не пришло в голову, - перешел в атаку Клос, - что  я  выполняю
приказы только Лангнера? - Это прозвучало достаточно  внушительно,  он  не
зря так долго носит немецкий мундир.
   Ганна смутилась.
   - Давай не будем об этом говорить, - прошептала  она.  -  Сейчас  такая
прекрасная ночь. И хорошая музыка.
   - И прекрасная девушка... - добавил в тон ей Клос.
   - Спасибо  тебе,  Ганс.  Может  быть,  хочешь  немного  передохнуть?  -
спросила Ганна.
   - Можно, если ты не Против...
   - Скажи мне, где ты был?
   - Зачем это тебе? - удивился Клос.
   - Да так, может быть, я просто ревную, - с улыбкой ответила Ганна.
   - Снова ты мне не доверяешь, - вздохнул Клос.
   - Перестань! Лучше обними меня покрепче...
   Однако Клос не успел исполнить ее желание, потому что  музыка  внезапно
смолкла. Они возвратились к столику, к улыбающемуся Больдту,  который  уже
спешил налить бокалы. Выпили. По-видимому, Больдт  перед  этим  уже  выпил
изрядно. Лицо у него было красное. Он говорил об огромном доверии, которое
питает полковник Лангнер к Ганне и Клосу, и его уверенности в том, что они
не только настигнут Конрада, но и разоблачат английского связного.  Больдт
бормотал какие-то проклятия и многозначительно заявил,  что  тот,  третий,
может быть, уже здесь, хотя он, Больдт, лично в этом не уверен.
   - Они допустили непоправимую ошибку, убив Плюша, -  заявил  авторитетно
Больдт. - Они не понимают, что тем самым очистили путь Ганне к Конраду.
   Клос не мог представить себе, откуда в голове Больдта  появилась  такая
мысль,  тогда  как  в  действительности  все,  вероятно,  было  иначе.  Он
посмотрел на Ганну и увидел, что  она  загадочно  улыбается.  Когда  снова
заиграла музыка и Больдт пригласил ее, она танцевала иначе, чем с  Клосом,
- была сдержанна и холодна.
   За столиком около окна одиноко сидел Гебхардт. Клос  посмотрел  на  его
усталое лицо и дрожащую руку, в которой тот держал кружку пенистого  пива.
И вдруг Клосу пришла в голову дерзкая мысль использовать  эту  ситуацию  -
хотя она была раскованной, - чтобы ускорить ход  событий,  если,  конечно,
господин Гебхардт примет в ней участие.
   Клос встал и направился к его столику.
   - С вашего позволения, господин Гебхардт?
   - Прошу вас! Может быть, кружку пива? - громко осведомился советник.
   - Нет, благодарю вас.
   - Тогда сигару?! Настоящая гаванская.
   - Благодарю, я курю  только  сигареты,  господин  Гебхардт,  но  другие
привычки у нас с вами почти одинаковые.
   - А именно? - с удивлением спросил Гебхардт.
   - Мы любим с вами ночные прогулки, господин советник.
   Гебхардт долго молчал.  Медленно  потягивал  пиво,  а  потом  посмотрел
покрасневшими глазами на Клоса:
   - Что вы имеете в виду, господин капитан?
   Взгляд Клоса излучал такую невинность, которая могла растрогать любого.
   - Да ничего особенного. Только то, что я сказал: мы с вами любим ночные
прогулки... - И,  заметив  смущение  Гебхардта,  Клос  решил  нанести  ему
решающий удар: - Вы,  господин  советник,  необычайно  храбрый  человек...
Немногие из нас, немцев, отважились бы здесь, в генерал-губернаторстве,  в
одиночестве отправиться ночью в лес.
   Удар достиг цели, Гебхардт съежился и наклонился  над  столом,  пытаясь
понять, что же известно Клосу и что ему надо от него.
   "Теперь в состоянии неуверенности и отчаяния  необходимо  оставить  его
одного", - подумал Клос, поднялся из-за столика  и  по-прусски  прищелкнул
каблуками.
   - Я к вашим услугам, господин  советник!  Надеюсь,  что  при  следующей
встрече мы побеседуем более подробно, - откланялся Клос.
   Гебхардт также поднялся и что-то пробормотал, но  Клоса  рядом  уже  не
было.
   Танцующие возвращались к своим столикам.
   - Я, кажется, уже пьян, -  проговорил  заплетающимся  языком  Больдт  и
опустился на стул.
   - А ты, Ганс, не пей. Прошу тебя, не пей. Я так хочу еще потанцевать! И
конечно, только с тобой! - умоляла Ганна.
   Она была неутомимой, а его ноги словно налиты свинцом. Танго еще  можно
было протанцевать, но когда заиграли вальс, ему пришлось собрать все  свои
силы.
   - Влево, Ганс, влево. Я хочу, чтобы  закружилась  голова...  А  у  тебя
когда-нибудь кружится голова? - щебетала Ганна. -  Видимо,  только  тогда,
когда выпьешь?.. Посмотри, Больдт уже пьян.
   И действительно, Больдт, качаясь, направился к выходу, с трудом лавируя
между танцующими парами.
   - Теперь мы одни, - прошептала Ганна.
   Клос  танцевал  с  ней,  не  зная,  на  что  она   в   действительности
рассчитывает и почему так странно ведет себя. Возможно, это только игра...
   Клос забыл - а может быть, просто хотел забыть - о  том,  что  Ганна  -
враг, когда они стояли вдвоем в коридоре и она вдруг попросила:
   - Поцелуй меня, Ганс, прошу тебя, поцелуй именно  сейчас,  потому  что,
может быть, потом у меня уже никогда не будет такого желания...


   В свете занимающегося дня все выглядело  иначе.  Клос  чувствовал,  что
приближается развязка. Ганна Бесель, как предполагал он, удачно  выполнила
задание и получила возможность встретиться с Конрадом. Он же, Клос, ничего
не добился...
   Матей мог появиться только  после  обеда;  до  этого  Ганна  уже  могла
закончить  свою  операцию:  сообщить  Конраду  дезинформирующие  союзников
сведения. Судьба третьего, настоящего связного Конрада,  ожидаемого  здесь
из Берлина, была уже предрешена.
   Клос достоверно знал, что этим неизвестным товарищем по оружию не может
быть Гебхардт. Но кто же тогда? Оставалось только одно: не спускать ни  на
минуту глаз с Ганны Бесель, пойти на любой риск, лишь бы только сорвать ее
планы.
   Он занял свой наблюдательный пункт у окна. На скамейке,  под  ласковыми
лучами  солнца,  дремал   советник   Гебхардт,   лениво   переговаривались
отдыхающие. Прошел почти час, прежде чем он увидел Ганну... Снова она была
скромно одета: прежнее простое платьице, -  гладко  причесанные  волосы  и
полное отсутствие косметики.
   Клос смотрел на нее  с  холодной  ненавистью.  Она  остановилась  около
советника; видимо, они говорили о погоде, ибо Гебхардт показывал свернутой
газетой на солнце и весело улыбался, но эта веселость была явно показной.
   Дождавшись, когда Ганна свернула на дорогу, идущую в город, Клос  вышел
из комнаты. Теперь необходимо было соблюдать предельную осторожность.  Она
не должна знать, что за нею следят. Он пошел, скрываясь в  тени  деревьев,
не подозревая о том,  что  за  ним  на  довольно  значительном  расстоянии
следовал Гебхардт.
   Как только Ганна свернула на узкую, едва заметную тропинку,  тянувшуюся
вдоль ограды кладбища, Клос понял, что дальше идти за ней нет смысла.  Эта
тропинка ведет к лесу. Поскольку Клос  знал  другой  путь,  которым  можно
дойти раньше Ганны, он и решил воспользоваться им. Клос быстро шел по краю
крутого обрыва, поросшего редкой травой, порыжевшей от солнца,  не  боясь,
что Ганна его увидит, ибо тропинка, по которой она  шла,  проходила  ниже,
вдоль высохшего русла протоки. Он хорошо знал  эту  дорогу  и  справедливо
полагал,  что  имеет  достаточно  времени  для   обдумывания   сложившейся
обстановки и своих предстоящих действий. Клос достал сигарету и,  разминая
ее, задумался: не застрелить ли Ганну Бесель здесь же, прямо в  лесу,  или
лучше пойти по ее следам и выйти на Конрада, а там  вместе  с  ним  решить
судьбу Ганны? Но этим он деконспирировал бы себя перед Конрадом, что  было
весьма небезопасно в той дьявольски сложной  обстановке,  потому  что  сам
Конрад мог уже стать приманкой в руках абвера (и тогда Клос  вместо  Ганны
доставил бы англичанам план оборонительных  укреплений,  сфабрикованный  в
отделе дезинформации), а это означало бы,  что  абверу  удалось  выполнить
свою задачу. А может быть, только Плюш мог установить  связь  с  Конрадом?
Снова  загадка.  Но  кто  же  убил  Плюша?  Клос  был  достаточно  опытным
разведчиком и попытался связать воедино  все  события.  О  его  встрече  с
Плюшем знала только Ганна. Плюш был  именно  тем  человеком,  который  мог
помочь выйти на Конрада.  А  если  Ганна,  ожидая  Клоса  в  его  комнате,
полураздетая, хотела всем своим видом показать доверие и убедить его,  что
она не покидала дома отдыха?.. Вывод  напрашивался  сам  собой,  однако  у
Клоса не было уверенности, что в Плюша  стреляла  Ганна.  Допустить  такую
версию можно только в том случае, если предположить, что  Ганна  Бесель  -
польский агент, а он, Клос, - закоренелый гитлеровец.  Тогда  ее  поступок
мог бы быть именно таким. Но ведь в действительности все было наоборот...


   Клос услышал звук чьих-то шагов, посмотрел в  ту  сторону,  откуда  они
раздавались,  и  увидел  советника  Гебхардта.  Толстяк   оглядывался   по
сторонам, как будто кого-то искал. А искать он мог только Ганну Бесель или
его, Клоса. Было ли это только  наблюдением?  По-видимому,  нет,  так  как
правая рука советника засунута в карман пиджака, в котором наверняка лежал
пистолет.
   Клос  ощутил  знакомый  ему  внутренний  холодок  -  сигнал  опасности.
Развязка - он это  чувствовал  -  близка.  Видимо,  настало  время  начать
запланированную операцию. Ускорили ее начало, как понял  теперь  Клос,  те
два недвусмысленных вопроса, которые он задал Гебхардту в  ресторане  дома
отдыха. Если бы Клос знал, чего опасается советник!
   С наступлением темноты Клос должен будет встретиться с  Матеем  -  вот,
возможно,  тот  помог  бы  ему  выяснить  причину  страха   чиновника   из
министерства пропаганды...
   Клос подождал, пока советник  скроется  в  лощине,  прорезанной  руслом
протоки. Потом отряхнул мундир от стебельков травы, смял сигарету, которую
так и не закурил, и двинулся под гору. На какое-то время забыв,  зачем  он
здесь, почему вдруг  спускается  по  обрывистому  склону,  подумал  о  том
незабываемом времени, когда он, будучи харцером, вместе с другими ребятами
совершал походы в Высокие Татры. Физическая закалка, полученная в  юности,
помогала ему теперь преодолевать крутой склон, чувствовать себя сильным  и
подвижным. Но когда он  закончил  подъем  и  занял  позицию,  удобную  для
наблюдения за Ганной, то  почувствовал  усталость  и  одышку.  Он  уже  не
семнадцатилетний харцер Сташек с Кошчежины. Теперь  он  разведчик  "J-23",
мужчина, который, возможно, вынужден будет убить молодую красивую женщину,
не чувствуя при этом никакой жалости, подчинив все  только  одной  цели  -
помешать агенту немецкой разведки выполнить задание абвера и  одновременно
отвлечь от себя подозрение.
   Вдали показалась Ганна. Она шла не торопясь, чувствовалось, что устала,
хотя тропинка вдоль протоки была не такой уж крутой на подъеме.
   "Видимо, Ганна Бесель не имела харцеровской закалки. Да и где она могла
ее получить?  В  Аргентине?  Аргентинская  немка,  завербованная  абвером!
Откуда она знает польский?" - размышлял Клос.
   Ганна остановилась напротив его укрытия. Может быть, она заметила  его?
Или здесь она условилась встретиться с Конрадом? Это не совсем  устраивало
Клоса. Гебхардт тоже был где-то поблизости...
   Ганна села на пенек, сняла босоножки,  высыпала  из  них  песок.  Потом
достала из небольшой сумочки пудреницу, попудрилась. Эти  невинные,  чисто
женские действия заставили  Клоса  почти  забыть  о  том,  что  девушка  -
доверенная полковника Лангнера, майор абвера,  преданная  нацистка  и  его
смертельный враг. Он чувствовал, что и  Ганна,  даже  в  минуты  близости,
неустанно контролировала себя так, будто видела в нем своего врага.
   Положив пудреницу в сумку, Ганна энергичным  жестом  перекинула  ремень
через плечо, поднялась и быстро зашагала Вперед, как бы спохватившись, что
потеряла слишком много времени. И снова она стала майором  Ганной  Бесель,
которую так хорошо знал Клос.
   Клос решил, что, как только он ликвидирует Ганну Бесель, ему  сразу  же
необходимо будет избавиться от Гебхардта, который может появитьс