тапо. Но Вильман настоял на своем. Он боялся,  что  если  мы  начнем  с
лагеря, то упустим гестаповцев и тогда вряд ли уцелеем.
   - Мне кажется, - улыбнулся Робертс,  -  что  вы  являетесь  противником
гитлеровцев. С каких это пор?
   - Вольф, - спокойно продолжал Клос,  как  будто  бы  не  расслышав  его
вопроса, - вероятно, находится  в  этом  лагере.  Те  четыре  эсэсовца,  о
которых  вы  здесь  упоминали,  наверняка  знают,  под  каким  именем   он
скрывается. А может быть... - Клос заколебался и умолк.
   - Я не уверен, что Вольф находится в этом  лагере.  В  панике,  которая
охватила город в  первые  часы  после  нашего  вступления,  он  мог  легко
ускользнуть. Но для чего вы, господин капитан, пытаетесь разыскать Вольфа?
Может быть, это старые счеты абвера с гестапо? - допытывался Робертс.
   - Я полагал, что он вам необходим больше, чем мне, -  спокойно  ответил
Клос.
   - Что это, предложение о сотрудничестве? - Робертс не скрывал иронии. -
Мы готовы принять его,  но  не  только  по  вопросу,  касающемуся  Вольфа.
Надеюсь, вы меня поняли, господин капитан?
   - Вы, господин Клос, упомянули о какой-то возможности, но до  конца  ее
не раскрыли. Вы говорили также о тех четырех эсэсовцах, которые уже  давно
знают Вольфа и... - начал Карпинский.
   - Понимаю, - прервал его Клос, - но я не  имею  никаких  доказательств.
Это только мое предположение. Хотя,  может  быть,  один  из  них  все-таки
Вольф?
   -  А  может  быть,  Вольф  -  это  вы?  -  рассмеялся  Робертс.  -   Вы
соответствуете тому описанию, которое они  дали.  Ну  хватит!  -  Он  стал
серьезным. - Мы остановились на вашем предложении о помощи в деле  Вольфа.
Но прошу вас, Клос, не забывать также о том, чего мы касались до этого.  И
советую вам, господин капитан, отнестись ко всему тому,  о  чем  мы  здесь
говорили, со всей серьезностью. А теперь возвращайтесь к себе.
   После ухода Клоса Робертс послал мотоциклиста за пивом.
   - Мы должны немного  отдохнуть,  -  сказал  он  Карпинскому.  А  потом,
открывая консервную банку, спросил напрямик: - Как  тебе  понравился  этот
Клос из абвера?
   - Кто знает, может быть, он действительно хотел нам  помочь  в  розыске
Вольфа? - в свою очередь спросил Карпинский. - Как ты думаешь, Робертс?
   - Помнишь тот указатель,  который  приказал  поставить  старик  Паттон,
когда мы перешли голландскую  границу:  "Внимание,  вы  пересекли  границу
европейской цивилизации. С этого места начинается страна  варварства".  Ты
страдаешь манией преследования. Этот Вольф не выходит у  тебя  из  головы.
Рано или поздно мы его найдем. Он  от  нас  никуда  не  уйдет.  Но  нельзя
забывать и о других, не менее важных делах. Этот капитан абвера хочет  нам
слишком дорого продать себя, а может быть...
   - Что ты имеешь в виду?
   - Немцы недооценили славян и их разведку. За это они дорого заплатили.
   -  Это  ты,  Робертс,  страдаешь  манией  преследования,  -   улыбнулся
Карпинский. - Допускаешь, что офицер побежденной армии  должен  радоваться
предложению о сотрудничестве с победителями. Может  быть,  он  отъявленный
фашист и ненавидит нас или просто  ему  все  уже  надоело...  Такое  может
случиться и со мной, - сказал он,  немного  помолчав.  -  Долго  здесь  не
выдержу. Осточертела мне эта работа.
   - Ты преувеличиваешь, старик, - махнул рукой Робертс. Он встал, походил
по комнате и добавил: - Ну что ж, продолжим.  В  зале  нас  ожидают  около
тридцати человек.


   В течение двух часов немецкие  офицеры,  вызванные  на  допрос,  давали
обстоятельные показания, отвечая на все вопросы Робертса и Карпинского. Их
лица были хмурые, иногда  равнодушные,  а  подчас  откровенно  враждебные.
Одним из последних, кого допрашивали в этот день, был  полковник  Лейтцке.
Карпинский начал с вопроса, который задавал всем:
   - Что вам известно о Вольфе?
   -  Только  то,  что  он  возглавлял  местное  гестапо  и   теперь   его
разыскивают. Я не имею никаких причин, - добавил он через минуту, -  чтобы
покрывать таких людей, как Вольф, Он опозорил честь немецкой армии.
   -  Жаль,  господин  полковник,  что  вы  раньше  не  пришли  к   такому
умозаключению, - заметил Карпинский.
   Лейтцке молчал, внимательно присматриваясь к американским офицерам.
   - Вы, очевидно, антифашист? - рассмеялся Робертс.
   - Я никогда не любил Гитлера,  но  я  офицер  и  обязан  был  выполнять
приказы.
   - Все вы теперь так  говорите,  -  вставил  Карпинский  и  обратился  к
Робертсу: - У тебя есть к нему еще какие-либо вопросы?
   - Что вам известно, господин полковник, о Клосе? Где его встречали?  Не
заметили ли чего-нибудь особенного в его поведении? - спросил Робертс.
   Не догадываясь о цели этих вопросов, Лейтцке ответил, что  знает  Клоса
не так давно. Ему известно только, что он служил  в  Польше  и  в  России,
получил Железный крест, что в абвере было не столь частым явлением.
   - Больше ничего? А что вы лично о нем думаете?
   - Ничего, - ответил Лейтцке. - У меня нет о нем  определенного  мнения,
так как он не был в моем подчинении.
   Робертс посмотрел на полковника с иронией:
   - Можете идти, на сегодня хватит. Пройдет не так уж много времени, и мы
научим вас кое-чему.
   Лейтцке встал по стойке "смирно", отдал честь американским офицерам  и,
пристукнув каблуками, скрылся за дверью. Они остались одни. Робертс разлил
коньяк по стаканам.
   - Выпьем, Карпинский! - сказал  он.  -  Я  только  что  разговаривал  с
генералом по телефону. В штабе был офицер из  русского  представительства.
Он  заявил,  что,  по  их  данным,  в  нашей  зоне  находится  этот  самый
группенфюрер Вольф. Они располагают  весьма  точной  информацией.  Что  ты
думаешь об этом?
   - Если он здесь, - ответил Карпинский, - то мы должны его найти.
   - Конечно. Но откуда русские об этом узнали? Мы должны это установить.
   Карпинский сел  за  письменный  стол  и  начал  перекладывать  какие-то
бумаги.
   - Не могу забыть, - вдруг тихо проговорил он, - как выкапывали изо  рва
трупы военнопленных. Их изуродованные лица, окровавленные тела, изодранная
в клочья одежда... Страшное зрелище. Зачем Вольф приказал это сделать?
   -  Мне  кажется,  -  пренебрежительно  заметил  Робертс,  -   что   ты,
Карпинский,  совершил  непростительную  ошибку,  поступив  на   службу   в
контрразведку американской армии.
   - А может быть, это ты, Робертс, допустил ошибку?  -  спокойно  ответил
Карпинский.
   Робертс промолчал. Он подошел к окну и посмотрел на огромный двор,  где
1-й лейтенант Левис муштровал своих подопечных. Перед ним стояли  в  строю
военнопленные, вооруженные ведрами,  щетками,  метлами.  Строй  был  такой
ровный, подтянутый, что даже самому строгому капралу не  к  чему  было  бы
придраться.
   - На кра-ул! - кричал Левис.
   Военнопленные  поднимали  перед  собой  метлы,  щетки  и  ведра.  Левис
прохаживался вдоль строя с выражением  крайнего  удовольствия,  пристально
всматриваясь в застывшие лица военнопленных.
   - Неплохо, неплохо, - бормотал он. - Из вас можно будет сделать  людей.
Наверное, когда-нибудь мы составим из вас целую армию.
   Потом они бегали по двору, ползали по-пластунски, атаковали казарменные
постройки.
   - Левис неплохой парень, - заметил Робертс.
   - Вымещает на них свою" злобу, - сказал Карпинский, подходя к  окну.  -
Это не метод воспитания.
   - А какой бы ты предложил метод? - спросил Робертс. - Что бы ты с  ними
делал? Это они выполняли приказы Вольфа. Забыл?.. Может быть, ограничиться
только тем, чтобы они вовремя вставали в строй? Или приказать готовить  из
них будущих капралов?


   Лейтцке возвратился в казарму и застал там Клоса, наблюдающего  в  окно
за забавами Левиса.
   - Я уже насмотрелся на это,  -  проговорил  Лейтцке.  -  Отвратительно.
Унижает человеческое достоинство.
   - А что может случиться с ними за  этот  час,  -  спросил  Клос,  резко
отвернувшись от окна, - после стольких лет войны? А если бы вместо  Левиса
все это делал немецкий капрал, то, видимо, вы, господин полковник, были бы
довольны.
   Лейтцке молчал. Он присел на нары и старательно делил сигарету  на  три
части.
   - Давайте не будем об этом,  Клос,  -  проговорил  он.  -  Я  прекрасно
понимаю, что это было бы таким же свинством.
   - С каких пор вы стали это понимать? После Сталинграда, где нас здорово
потрепали?
   - А вы, господин Клос, когда изменили свои взгляды? - спросил Лейтцке.
   Клос молчал.
   - Давайте вообще не будем говорить на эту тему,  -  предложил  Лейтцке,
подавая Клосу треть сигареты. - Война проиграна, но это еще  не  последняя
война Германии. Мы не должны допускать, чтобы унижали немецких солдат. Они
еще будут нам нужны.
   - Какой вздор, - прервал его Клос. -  То,  что  вы  говорите,  господин
полковник, верно по отношению к солдатам,  а  не  к  бандитам  и  убийцам,
которые почти сплошь составляют нашу армию.
   -  Я  думаю,  -  возразил  Лейтцке,  -  об  очищении  наших  рядов   от
преступников.
   - Не поздно ли?
   - Нет, это  никогда  не  поздно.  Американцы  разыскивают  Вольфа.  Его
необходимо выдать им, чтобы к тем, кто - останется,  относились  так,  как
они того заслуживают. Мы должны узнать,  где  он  находится  и  под  каким
именем скрывается.
   - Вы тоже, господин полковник, - рассмеялся  Клос,  -  хотите  иметь  в
руках козырь, да?
   - Нет, я хочу спасти честь немецкой армии.
   - Вы шутите, полковник. Никто из нас теперь уже ничего не спасет.


   Клос бродил по двору, по коридорам зданий, заглядывал в лица офицеров и
солдат, слушал, о чем они говорят, угощал сигаретами. Кто же из них Вольф?
Многие, переодевшись сейчас в солдатские мундиры, наверняка служили в СС и
СД, убивали и отдавали приказы об убийствах, и Вольф  легко  мог  укрыться
среди них.
   Карпинский продолжал допрашивать пленных немецких офицеров. Их ответы в
большинстве своем были однообразны.
   Американцы выходили из себя, теряя терпение и надежду  узнать  что-либо
существенное о группенфюрере.
   Вольфа видели только те четыре  гестаповца,  а  они,  казалось,  только
насмехались над теми, кто их допрашивал.
   Штурмбанфюрер Олерс на большинство вопросов отвечал: "Не знаю".
   - Я ведал только административно-хозяйственными делами. Мне  ничего  не
известно о взрыве на фабрике. Вольф лично отдал об этом приказ.
   - Какой невинный младенец! - кричал Карпинский. - А как  был  доставлен
газ "циклон" в лагерь?  Кто  подсчитал,  сколько  потребуется  газа  и  во
сколько обойдется убийство каждого военнопленного?
   - Я был лишь простым служащим, - стоял на своем  Олерс.  -  Работал  за
письменным столом и занимался этим только теоретически.
   - Ты, чиновничья крыса! Отвечай, под каким именем скрывается  Вольф?  -
сорвался Карпинский.
   - Не знаю.
   - Ты же  признался,  что  Вольф  приехал  из  Берлина  за  два  дня  до
капитуляции. Где он сейчас?
   - Не знаю.
   - Видел его?
   - Очень редко. У меня было много работы.  -  В  голосе  Олерса  звучала
нескрываемая ирония.
   - Говоришь, было много работы!  -  кричал  Карпинский,  уже  не  владея
собой. - Ты  подписывал  смертные  приговоры!  За  два  часа  перед  нашим
приходом ты подписал двадцать девять приговоров!
   - Я не подписывал, - упорствовал Олерс. - Зачем вы на меня так кричите?
   Карпинский вдруг почувствовал себя усталым и беспомощным. Этот человек,
так же как и его друзья Вормитц,  Любоф  и  Фаренвирст,  ускользал,  умело
лгал, и не было  способа  заставить  его  говорить  правду.  "Может  быть,
посадить его в подвал гестапо, - подумал Карпинский, - и поступить  с  ним
так же, как это делали они?.." Но  он  чувствовал,  что  не  сможет  этого
сделать. С трудом владея собой, он продолжал задавать вопросы.
   - Ты  сказал,  -  снова  начал  Карпинский,  -  что  Вольф  блондин,  с
продолговатым лицом, около ста восьмидесяти сантиметров роста, в  возрасте
около сорока лет. Ты сможешь его опознать?
   На лице Олерса появилась усмешка, которая мгновенно погасла.
   - Отказываешься? Это будет тебе дорого стоить.
   - Я не отказываюсь, - проворчал Олерс. - Но сначала покажите мне его.
   Карпинский открыл дверь. В  соседнем  зале  стояли  несколько  человек,
которых он выбрал среди сотен пленных. Их внешний вид в  какой-то  степени
совпадал с приметами Вольфа, о которых говорили гестаповцы.
   - Который? - угрожающе бросил Карпинский.
   Гестаповец молчал.
   - Который?! - крикнул Карпинский. - Который из них?
   - Клянусь, - ответил Олерс, - что среди них нет группенфюрера Вольфа.
   В дверях стоял Робертс, с усмешкой наблюдая за этой сценой.
   - Послушай, Олерс,  -  проговорил  он,  -  тебе  известно,  сколько  ты
проживешь, если не покажешь нам Вольфа?
   Гестаповец вдруг взорвался:
   - Хотите меня уничтожить? Без суда  и  следствия,  без  приговора,  без
вины? Вы никогда не найдете Вольфа! Никогда!
   - Теперь ты показал свое истинное  лицо,  -  проговорил  Карпинский.  -
Отправить всех обратно в лагерь! - приказал он и подошел к телефону: - 1-й
лейтенант Левис? Когда будет готов карцер? У меня уже есть для вас  первый
клиент - штурмбанфюрер Олерс. На какое  время?  Дока  не  начнет  говорить
правду.
   1-й  лейтенант  Левис  также  проводил  допросы,  но  только  по  своей
инициативе, называя это "частным переучетом  на  складе".  Когда  позвонил
Карпинский, Левис беседовал  с  неким  Фогелем,  унтер-офицером  вермахта.
Доложив Карпинскому, что карцер будет готов дня через два, Левис  приказал
Фогелю подойти ближе к столу.
   - Ну что, Фогель? - спросил он.  -  Что  мне  с  тобой  делать?  -  Его
забавляло перепуганное лицо пленного.
   - Не могу знать, господин офицер, - тихо произнес немец.
   - Ты утверждаешь, что твое имя Фогель  и  ты  являешься  унтер-офицером
вермахта?
   - Так точно.
   - Повтори еще раз это.
   - Я Эрнст Фогель, - повторил тихо пленный.
   - Ты проиграл, браток, - фамильярно проговорил Левис. - Один  из  твоих
дружков  во  всем  признался.  Твое  имя  не  Фогель,  а  Шикель,  ты   не
унтер-офицер вермахта, а сотрудник местной СД.
   Фон Шикель, побледнев, опустил голову. Казалось, что он вот-вот упадет.
   - Я вижу тебя насквозь, браток, - медленно проговорил Левис. -  Недаром
пятнадцать лет я был владельцем  ресторанчика  в  Техасе.  Мне  достаточно
только взглянуть на человека, чтобы понять, с кем я имею дело.
   - Я  только  выполнял  приказы,  -  прошептал  Шикель.  -  Был  младшим
офицером.
   - Так-так, но я знаю, где ты выполнял эти приказы.  В  концентрационном
лагере... Не упирайся. Этажом выше работают два  американских  офицера  из
службы безопасности и вылавливают таких, как ты. Я могу  отослать  тебя  к
ним, слышишь? Но я могу этого и не делать,  если  ты  согласишься  принять
одно мое условие... Почему ты не спрашиваешь, какое это условие?
   - Я догадываюсь, господин 1-й лейтенант, - ответил Шикель.
   - Другого ответа от полицейского я и не ожидал, хотя ты очень  спешишь.
Шинель! Тебе необходимо быть в лагере своим человеком, все слышать  и  все
видеть. У меня здесь должен быть полный  порядок  и  спокойствие.  Никаких
попыток  к  побегам.  Если  хотя  бы  трое  пленных  задумают   о   чем-то
договориться между собой, то третьим среди них непременно должен быть  ты,
Шикель, ясно?
   - Яволь, господин 1-й лейтенант.
   - Если будешь стараться, - добавил Левис, - то, может  быть,  окажешься
не в последней группе пленных, которые  будут  освобождены  из  лагеря.  А
сейчас сгинь с моих глаз. Впредь будешь подметать только в моем кабинете.
   Оставшись один, Левис удобно развалился в кресле,  довольный  собой.  У
него была теперь своя служба разведки, и, значит, ему,  парню  из  Техаса,
удастся сохранить порядок в этом сумасшедшем лагере.


   Замысел был рискованным, но Клос уже привык к риску. Дни, проведенные в
лагере, убедили его в том, что он найдет Вольфа лишь в  том  случае,  если
создаст  такую  ситуацию,  в  которой  группенфюрер  вынужден  будет   сам
открыться. Он разработал детальный план  и  приступил  к  его  выполнению.
Правда, ему была необходима помощь американцев.  Поразмыслив,  Клос  решил
переговорить с Карпинским. Случай вскоре представился.
   - Я хотел бы поговорить с вами, господин капитан, -  обратился  к  нему
Клос.
   - В чем дело? - Карпинский посмотрел на него с удивлением.  -  Зайдемте
ко мне.
   - Нет-нет, - тихо проговорил Клос. - Я хотел бы сказать всего несколько
слов в отношении Вольфа. Я хотел бы вам помочь в его розыске.
   - Зачем это вам? - В голосе Карпинского слышалось явное  недоверие.  Он
спросил "зачем", а не "как".
   - Мотивы не так уж существенны.
   - Прошу вас принять во внимание, - сказал сухо американец, - что  я  не
очень доверяю так называемым добрым немцам, которые только вчера перестали
быть гитлеровцами.
   - Я понял вас.
   - Тогда говорите конкретно, что вам известно о Вольфе,  а  остальным  я
займусь сам.
   - Мне, по существу, ничего не известно.
   - Тогда чего же вы хотите?
   - Я просил бы вас, господин капитан,  провести  небольшой  эксперимент,
может быть небезопасный для меня.
   Карпинский внимательно посмотрел на Клоса.
   - Эксперимент? - повторил он. - И я должен вам верить?
   - Я рискую большим, доверяя вам, господин капитан, - сказал Клос.  -  И
прошу вас только об одном, чтобы все это осталось между нами.
   - Я не верю ни одному немецкому офицеру, - пробормотал Карпинский.
   - Речь идет не только о немецких офицерах, - возразил Клос.
   - Ну хорошо, говорите наконец, что же это за эксперимент?
   План Клоса был несложным, но весьма рискованным.
   Карпинский слушал с удивлением: этот молодой немецкий  офицер,  отлично
говорящий по-английски, отличался не только смелостью, но и  тонким  умом.
Он ненавидел Вольфа... Но была ли это только ненависть?
   В тот же вечер Клос приступил к выполнению своего плана.  Нелегко  было
убедить Олерса, Вормитца, Любофа и Фаренвирста встретиться с ним. Но они в
конце концов согласились, когда Клос  намекнул,  что  желает  сообщить  им
нечто весьма важное.
   В одном из крыльев здания  был  открыт  вход  на  чердак.  Американские
охранники, даже те, которые делали  ночной  обход  коридоров,  никогда  не
заглядывали на низкий, темный, заваленный  рухлядью,  чердак.  Когда  Клос
взобрался по крутой лестнице, четверо гестаповцев уже ждали его. На старом
столе стояла свеча, а узкое окошко в крыше было тщательно замаскировано.
   - Что вы от нас хотите? - спросил Олерс, когда Клос  уселся  на  пол  и
закурил сигарету.
   Начиналось самое трудное. От того, убедит ли он их, зависел  успех  его
плана.
   - Я пришел, чтобы вас предостеречь, - начал он решительно.
   - А нам нечего бояться! - усмехнулся Фаренвирст.
   - Сейчас не время для шуток. - Голос Клоса прозвучал сухо и спокойно. -
Собственно говоря, речь идет не только о вас. Группа офицеров во  главе  с
генералов Вильманом хочет выслужиться перед американцами.
   -  Вильман,  -  вставил  Вормитц,  -  начал  выслуживаться  еще   перед
капитуляцией. Он запер нас, как крыс,  в  здании  гестапо.  Случайно,  вы,
Клос, не знаете, кто из его офицеров руководил этой операцией?
   - Вы считаете, что это сейчас очень важно? -  в  свою  очередь  спросил
Клос. "Известно ли им, что это был я?" - пронеслось у него в голове.
   - Важно или неважно, - сухо сказал гестаповец, - главное -  установить,
кто был этот офицер.
   - Давайте не будем заниматься мелочами. Так  вот,  группа  офицеров  во
главе с Вильманом намеревается выдать американцам группенфюрера Вольфа.  -
Клос полагал, что его слова  произведут  должное  впечатление,  однако  на
лицах четырех гестаповцев появилась только ироническая улыбка.
   - Пусть они сначала его  найдут,  -  проворчал  Олерс,  но  замолк  под
строгим взглядом Вормитца.
   - Почему вы обращаетесь с этим к нам? - спросил он Клоса.
   Клос ожидал такого вопроса и заранее подготовился к ответу.
   -  По  двум  причинам.  Во-первых,  вы  были  ближайшими   сотрудникам