по  указанию  Рейсмана,
стояли точно на том же месте, где он оставил их по приезде.
   Но что-то было не так  -  Клос  это  чувствовал.  Еще  раз  внимательно
осмотрев чемоданы, он заметил, что замок одного  из  них,  который  обычно
неплотно закрывался, сейчас был сильно прижат. Значит, прибывшим в Стамбул
представителем немецкого  министерства  экономики  заинтересовались.  Клос
усмехнулся: что здесь было бы, если бы турецкая  полиция  узнала  истинную
цель его приезда?
   Вчера при  выходе  из  вокзала  среди  торговцев-лоточников,  назойливо
предлагавших неказистый товар, носильщиков, готовых поднести его чемоданы,
а также агентов, рекомендовавших приезжим гостиницы, Клос заметил мрачного
типа, нацелившего на него объектив фотоаппарата.  Очевидно,  этот  человек
хотел сойти за обычного уличного фотографа,  но  подозрительным  было  то,
что, вручая Клосу фирменную  визитку,  он  обратился  к  нему  с  немецким
акцентом. Вчерашние и  сегодняшние  прогулки  по  городу  в  сопровождении
шпиков говорили сами за себя.
   Клос подошел к небольшому чемодану, осмотрел его, открыл. Как будто все
было в полном порядке.  Сорочки,  носки,  носовые  платки  уложены  как  и
прежде. Только исчез куда-то  волос,  вложенный  между  вторым  и  третьим
носовым платком.
   Итак, все ясно... Осматривать другой чемодан уже не было смысла. Теперь
Клос точно знал, что кто-то копался в его чемоданах, но ничего не нашел.
   Единственная вещь, обнаружения которой стоило бояться, - это  небольшой
пистолет с глушителем, пронесенный им через таможенный досмотр  в  футляре
лейки. Теперь Клос не расставался с ним ни на минуту.
   "Что же делать дальше?" - подумал Клос. Он мог не обратить внимания  на
случившееся, однако решил использовать этот случай, чтобы познакомиться  с
администрацией гостиницы. Позвонил горничной и попросил  ее  пригласить  к
нему администратора. Через несколько минут тот стоял уже в дверях.
   - Вы меня звали, сэр? - спросил он по-английски.
   - Если вы администратор...
   - Я хозяин гостиницы. Вы чем-нибудь недовольны, сэр?
   - Конечно. Приезжая  из  Германии,  ведущей  войну  с  большевизмом,  я
надеялся, что в этом городе отнесутся ко мне как к представителю дружеской
страны  и  что  меня   будут   принимать   здесь   почетные   господа   из
государственных  и  других  ведомств.  Поэтому   я   хотел   бы   избежать
всевозможных провокаций. По крайней  мере  здесь,  в  гостинице,  хотелось
чувствовать себя в безопасности. Можете ли вы как  хозяин  этой  гостиницы
гарантировать мне это? Или же я должен подыскать другую гостиницу?
   - К сожалению, я не совсем  вас  понимаю,  -  чуть  заметно  усмехнулся
хозяин.
   - Кто-то рылся в моих вещах, - глядя ему в глаза, твердо произнес Клос.
   - Надеюсь, вы ошибаетесь, сэр, - спокойно отпарировал хозяин гостиницы.
   - Нет, я не ошибаюсь.
   - Может быть, горничная, убирая  номер,  неосторожно  передвинула  ваши
вещи? - продолжал объяснять хозяин. - Но заверяю вас, что этого больше  не
повторится. Я дам необходимые распоряжения. Между прочим,  я,  должен  вас
предупредить, что  и  в  других  гостиницах  полиция  также  наблюдает  за
иностранцами. Трудно поверить в это, не правда ли, сэр?
   Хозяин гостиницы улыбнулся, учтиво откланялся и, не  сказав  больше  ни
слова, вышел из номера, тихо закрыв за собой дверь.
   Откровенно говоря, этот предупредительный господин не очень  понравился
Клосу. За  его  вежливостью  скрывалось  что-то,  чего  Клос  сразу  не  в
состоянии был понять. Что же  касается  чрезмерного  любопытства  турецкой
полиции, то он был прав. Может  быть,  этот  господин  и  сам  работал  на
полицию? Во всяком случае, его интерес  к  приезжему  иностранцу,  который
занял дорогой и комфортабельный номер, был налицо.
   Еще вчера, сразу же по приезде, Клос, делая вид, что ищет в справочнике
номер телефона немецкого консульства, отыскал адрес кафе  Росе,  затем  на
плане Стамбула он нашел улицу, на которой должно находиться  это  кафе,  и
пошел в город. Он потратил не  менее  часа  на  то,  чтобы  оторваться  от
вчерашнего шпика с торчащими усиками. Кафе оказалось сравнительно недалеко
от гостиницы, в одном из переулков, выходящих на улицу, ведущую к вокзалу.
   В первую минуту Клос подумал, что ошибся адресом - так не походил  этот
домик цвета охры на кафе в европейском понимании этого слова.
   Однако  небольшая  эмалевая  табличка  с  надписью:   "Кафе   Росс"   -
подтверждала, что он не ошибся, а маленькие буковки под названием  ночного
кабаре  на  эмалевой  вывеске  объяснили  необычный  внешний   вид   этого
заведения: "Частный клуб".
   Клос постучал деревянным молоточком, подвешенным к  дубовым  дверям,  и
через минуту увидел грузную  женщину  в  распахнутом  домашнем  халате,  с
большим носом и седыми усами.
   Только сейчас Клос начал догадываться, что слово "частный"  на  вывеске
не точно выражает характер этого заведения.
   Появившаяся в дверях особа заговорила быстро по-турецки, пытаясь что-то
объяснить ему, но, убедившись, что ее усилия напрасны, попыталась  закрыть
дверь.
   Клос придержал дверь и  сначала  по-английски,  а  потом  по-французски
пытался объяснить этой женщине, по-видимому  прислуге,  что  он  хотел  бы
видеть мадемуазель Росе. Но его слова не действовали на  женщину,  которая
размахивала руками и беспрерывно что-то говорила.
   В это время на верхней ступеньке лестницы  показалась  молодая  дама  с
высоко зачесанными белокурыми волосами.
   - Это ночное кабаре, и сейчас оно закрыто, - сказала она  по-французски
с иностранным акцентом. - Моя  компаньонка  пытается  вам  объяснить  это.
Кроме того, как вы видите, это частный клуб,  который  обслуживает  только
своих членов.
   - Извините, пожалуйста, мадемуазель, - ответил Клос. - Но мой приятель,
который посоветовал мне кафе Росе, ничего об этом не говорил.
   - Ваш приятель? - с удивлением  спросила  женщина.  -  Он  член  нашего
клуба? Можно узнать, кто он?
   - Мой приятель Теодор, - ответил Клос.
   - Ах, так! - воскликнула она. - Вы  друг  Теодора?  Это  совсем  другое
дело. Прошу вас.
   Мужское имя, которое для конспирации ежемесячно менялось,  было  первым
паролем, обязательным для всех агентов Центра, и  Клос  хорошо  помнил  об
этом. Не так важно содержание разговора агента, даже язык, на  котором  он
говорил. Главное и обязательное - точно назвать при встрече мужское имя.
   В данный момент это было имя Теодор.
   Комната, куда привела Клоса молодая особа, была типичным, даже чересчур
типичным, будуаром кокотки.  Стены,  обитые  розовым  дамастом,  такие  же
шторы, большое овальное зеркало в раме. Гора  цветных  подушек  на  низкой
широкой французской кровати. Только темно-ореховый письменный стол больших
размеров явно не соответствовал убранству комнаты.
   Молодая особа пододвинула Клосу пуф, покрытый шкурой  какого-то  зверя,
подошла к зеркалу, поправила непокорную прическу. Ее нельзя  было  назвать
красавицей, даже сказать, что она хороша  собой.  Но  в  ней  было  что-то
особенное, привлекательное, женственное, что так притягивает  мужчин.  "Во
вкусе пожилых господ", - подумал Клос.
   - Итак? - Она повернулась в его сторону.
   Это было ее первое слово, которое она произнесла, уже находясь в  своем
будуаре. Она не хотела первой называть следующие слова пароля и ждала, что
скажет Клос.
   - Теодор не мой приятель, - начал Клос.
   - Но он все же ваш кузен? - спросила она.
   - Двоюродный брат моей матери, - ответил Клос.
   - Все в порядке! Ты - "J-23"! - с радостью промолвила женщина. - А я  -
Росе. Мы получили информацию  о  том,  что  ты  приедешь  в  Стамбул.  Шеф
приказал, чтобы я оказывала тебе всевозможную помощь.
   Она открыла нижние дверцы письменного стола, вынула бутылку и стаканы:
   - Немного виски?
   - Почему немного? - спросил Клос.
   - Можешь пить сколько хочешь, но я надеюсь, что ты приехал в Стамбул не
для  того,  чтобы  увлекаться  шотландскими  напитками?  Тебе   что-нибудь
требуется? Может быть, деньги?
   - В данный момент я  ни  в  чем  не  нуждаюсь.  Может  быть,  потом,  -
задумчиво ответил Клос.
   Он коротко, без особых подробностей, объяснил Росе цель своего приезда,
потом  спросил,  известно  ли  ей  что-нибудь  о  немецком  консульстве  в
Стамбуле.
   - Несколько сотрудников консульства - члены нашего  клуба,  -  ответила
она. - А сам господин консул весьма  расположен  ко  мне,  даже,  как  мне
кажется, обожает меня. Может быть, ты  хочешь,  чтобы  я  заинтересовалась
более подробно?
   - Нет, пока нет. Может быть, мне необходимо будет установить контакт  с
рядом лиц. Но раньше я хотел бы осмотреться.
   - Представься шефу. Он уже знает, что ты приехал, - посоветовала  Росе.
-  А  я  должна,  видимо,  распорядиться,  чтобы  тебя  впускали  в   клуб
беспрепятственно, хотя лучше, если бы тебя ввел в клуб кто-либо  из  твоих
немецких  друзей.  Осторожность  никогда  не  помешает.  В   Стамбуле,   -
продолжала она, - действуют независимо друг от друга по меньшей мере шесть
иностранных   разведок,   не   считая   турецкой   полиции   и   армейской
контрразведки.  Недавно  турки  с  большим  шумом  выдворили  из  Стамбула
маньчжурского консула. Сейчас, сейчас! - воскликнула она, вспомнив что-то.
- Это непременно  заинтересует  тебя.  Я  получила  недавно  сообщение  из
Центрального банка, что кто-то из сотрудников немецкого консульства  имеет
в турецком банке свой лицевой счет. Правда, этот сотрудник работает только
на себя. Может быть, я не должна тебе об этом говорить,  но  подрабатывает
он на комиссионных, на взятках и тому  подобное.  Постараюсь  узнать,  кто
это, и если удастся, то представлю тебе выписку из его счета. Я думаю, что
весьма неплохо иметь в таких случаях козла отпущения.
   - Вижу, что для тебя не существует тайн  в  нашем  ремесле,  -  заметил
Клос. - А что касается козла отпущения...
   - Дорогой мой, - прервала его Росе, - вот уже  двенадцать  лет,  как  я
работаю в этой области, и думаю, что кое-чему научилась.
   - Неужели? - искренне удивился Клос, а потом добавил: - Что же касается
козла отпущения, здесь  необходимо  быть  осторожным.  А  вдруг  этот  тип
работает на кого-либо из союзников, а его накопления в банке - это деньги,
полученные от них на оказанные услуги?
   - Пожалуй, нет, - ответила Росе после недолгого раздумья.  -  Англичане
ведут себя весьма осторожно. Предпочитают переводить гонорар своим агентам
в английский банк.
   Клос должен был признать, что она права. Он решил спросить  ее  еще  об
одном человеке, чье имя часто упоминалось в рапортах  советника  немецкого
консульства в Стамбуле.
   - Тебе что-нибудь говорит имя Христопулис?
   - Да, конечно, -  ответила  Росе.  -  Сам  познакомишься  с  ним  -  он
постоянный гость нашего клуба. Очаровательный человек, - усмехнулась  она.
- Грек с  турецким  подданством.  Юрист  по  образованию,  но  не  имеющий
практики, а впрочем, кто его знает.  У  нас  все  называют  его  "господин
адвокат". В действительности же он связан с турецкой полицией,  посредник,
комиссионер - называй как хочешь,  -  всегда  при  деньгах,  имеет  личную
машину новейшей модели - "ягуар", - окружен самыми красивыми в этом городе
женщинами. Иногда он располагает весьма  интересной  информацией,  которую
всегда готов продать любому, кто хорошо заплатит. Владеет  свободно  двумя
иностранными языками. Ходят слухи, что он английский  резидент,  хотя  это
маловероятно.
   Росе проводила Клоса до лестницы, улыбнувшись, кивнула ему на прощание.
   - До вечера, - сказала она.
   Клос посмотрел на часы. Уже около семи. День был знойный, но  к  вечеру
жара заметно спала.
   Клуб госпожи Росе открывался в восемь, но он намеревался прийти  позже.
Разговаривая   в   немецком   консульстве   с   советником   Витте,   Клос
поинтересовался, где можно хорошо провести  время  вечером,  спровоцировав
его, чтобы он назвал кафе Росе. Предупредительно вежливый  советник  сразу
же понял его как мужчина мужчину и вызвался сопровождать  в  клуб  госпожи
Росе.


   Шпик все еще торчал под каштаном, но у Клоса уже не было  необходимости
скрывать, как он намеревается провести сегодняшний  вечер:  ночное  кабаре
госпожи  Росе,  вероятно,  также  находится  под  постоянным   наблюдением
турецкой полиции. Он  сообщил  по  телефону  администратору,  или,  вернее
сказать, владельцу гостиницы - ибо, кроме него, в регистратуре Клос больше
никого не встречал, - что  намеревается  немного  вздремнуть,  и  попросил
разбудить его в начале десятого и заказать такси.
   - Если вы желаете развлечься, сэр, -  сказал  хозяин  гостиницы,  -  то
рекомендую вам посетить  превосходное  ночное  кабаре  недалеко  от  нашей
гостиницы. И тогда такси  вам  не  понадобится.  Кабаре  называется  "Кафе
Росе", но прошу вас не придавать значения названию, это не...
   - Благодарю вас,  -  сухо  прервал  его  Клос.  -  Я  подумаю  о  вашем
предложении.
   Клос лег, но уснуть не мог.  Его  раздражал  этот  предупредительный  и
назойливый господин - владелец гостиницы "Ориент".


   Витте заметил серебристо-серый лимузин Христопулиса недалеко от террасы
модного кафетерия. Это был удобный случай поговорить с греком раньше,  чем
тот встретится с представителем  министерства  экономики  Германии.  Витте
поспешил в кафетерий, но Христопулиса там не  застал.  Набросав  несколько
слов на листке бумаги, од  подсунул  его  под  стеклоочиститель  "ягуара".
Витте гнал от себя мысль, что молодой человек, с которым он два часа назад
разговаривал  в  кабинете  консула,  приехал   специально   затем,   чтобы
скрупулезно разобраться в его  злоупотреблениях,  допущенных  им  в  ущерб
рейху. Осторожность никогда не помешает, решил Витте. Правда,  Христопулис
не из болтливых, но, если ему хорошо  заплатят,  он,  не  моргнув  глазом,
выдаст любой секрет. Поэтому лучше заранее Принять нужные меры. Береженого
бог бережет.
   Консул Грандель  необычайно  любезно  отнесся  к  гостю  из  Берлина  и
посоветовал Витте оказывать "всевозможную помощь доктору Клосу".
   Витте, обменявшись с Клосом несколькими общими фразами, понял, что он в
целом  неплохо  разбирается  в  вопросах  внешней  торговли,  представляет
трудности получения дефицитного сырья или материалов, на которые  наложено
эмбарго, знает толк в расчетах, кредитах, комиссионных и тому подобном.
   Хотя Витте условился с Клосом прийти в кафе Росе около десяти, сам  был
там уже к часу его открытия.  Он  заметил  на  стоянке  автомашин  "ягуар"
Христопулиса, - значит, грек нашел за стеклоочистителем его записку.
   Толстая  особа  с  усами  стояла  перед  входом  в  ночное   кабаре   и
приветствовала Витте  как  старого  знакомого,  помогла  ему  снять  плащ,
выразила радость снова видеть "господина посла".  Она  так  называла  всех
сотрудников иностранных представительств в Стамбуле, приходящих в кабаре.
   В большом  зале,  именуемом  завсегдатаями  кабаре  зеркальным,  сонная
девица, в  шароварах,  с  полузакрытым  лицом,  сервировала  стол.  Другая
девица, тоже с  закрытым  лицом,  полуобнаженная,  плавно,  как  будто  бы
нехотя,  раскачивала  бедрами  на  небольшой  эстраде  в  такт  монотонной
восточной мелодии, доносившейся из небольшой ниши, где три сидевшие  рядом
девушки перебирали струны неизвестных Витте инструментов.
   Витте осмотрелся вокруг. За низким столиком сидели несколько  упитанных
мужчин  с  восточной  внешностью  и  громко  над   чем-то   смеялись,   но
Христопулиса среди них не было. В зале, где обычно  играли  в  карты,  его
также не оказалось. Тогда  Витте  вспомнил,  что  Христопулис  может  быть
наверху, в личных апартаментах хозяйки ночного кабаре. Он был одним из тех
знакомых Витте, кто имел право подниматься на этаж выше.
   Кабаре госпожи Росе, вопреки слухам, в общем-то было  вполне  приличным
заведением. Пожалуй, никто из завсегдатаев не мог  похвастаться  интимными
связями с какой-либо из очаровательных танцовщиц или  служанок.  И  только
немногие удостаивались чести подниматься в апартаменты хозяйки кабаре.
   Витте вздрогнул. Кто-то неожиданно дотронулся до его  плеча.  Он  резко
повернулся.
   - Все в заботах? - спросил его Христопулис. -  Вы,  господин  советник,
сейчас похожи на человека, которого аллах испытывает заботами,  -  уточнил
свой вопрос грек.
   Он пододвинул к себе низкий пуф и уселся около Витте, положив небольшую
холеную руку ему на колено. В полумраке  засверкал  всеми  цветами  радуги
большой бриллиант на его пальце.
   Когда-то Витте спросил Христопулиса о стоимости этого перстня,  на  что
тот небрежно ответил, что цена  ему  -  два-три  каменных  дома  в  центре
города.
   - Аллах посылает заботы, но аллах  и  освобождает  от  них,  -  шутливо
заметил  Христопулис,  беря  с  подноса  кельнерши,  склонившейся  над  их
столиком, два хрустальных бокала,  наполненных  до  половины  коричневатой
жидкостью. - Выпьем  за  ваше  здоровье,  господин  советник.  Еще  ничего
лучшего не придумано от земных забот.
   - Аллах запрещает пить, - едко ответил Витте.
   - Ну что вы, господин советник!  -  блеснув  белыми  зубами,  засмеялся
Христопулис. - Аллах смотрит на это сквозь  пальцы,  в  особенности  когда
пьют за успех выгодного дела.  Я  всегда  был  уверен,  что  вы,  господин
советник, обладаете незаурядной  способностью  заключать  весьма  выгодные
сделки. Или, может быть, я  ошибаюсь?  Вы,  господин  Витте,  может  быть,
слышали старую легенду об одном человеке, который продавал верного пса?  -
не дождавшись ответа, продолжал Христопулис. -  Это  был  очень  преданный
пес, он всегда возвращался к  своему  хозяину.  И  его  можно  было  снова
продавать. А он снова возвращался...
   -  Оставьте  эти  анекдоты,  господин  Христопулис!  -  с  раздражением
отозвался Витте. - Уже не раз я слышу  ваши  восточные  сказки.  Создается
впечатление, что вы все кому-то подражаете.
   - Все мы кому-то подражаем, - спокойно согласился Христопулис.  -  Вот,
например, вы, господин советник, тоже...
   - Христопулис, прошу вас! - взорвался Витте. - Вы что, хотите, чтобы мы
поссорились?!
   - С чего вы это  взяли?  Я  совсем  не  хочу  потерять  своего  лучшего
клиента. Может быть, нам и сегодня удастся выгодно предать своих псов.  Мы
должны об этом хорошенько подумать, господин советник.
   - Перестаньте валять дурака, господин Христопулис, - вздохнул Витте.  -
Мы должны  на  какое-то  время  воздержаться  от  сделок.  Вы  же  отлично
понимаете, что вам неплохо живется за моей спиной. И еще  неизвестно,  как
пойдут у вас дела с моим преемником...
   - Что, вас отзывают в Берлин? - встрепенулся Христопулис.
   - Пока нет, но приехал некто из Берлина и,  возможно,  захочет  кое-что
выяснить. Этот тип не похож на человека, который понимает шутки.
   - А он знает цену деньгам? - спросил Христопулис  и  на  вопросительный
взгляд Витте добавил: - Как вы думаете, смог бы он отличить  сто  долларов
от долларового банкнота?
   - Для вас, господин Христопулис, все так просто... Вы думаете, что  все
можно продать и купить. Я же не могу предложить ему взятку!  Этот  молодой
человек кажется... - Витте задумался, подбирая слово, - слишком идейным. А
такие не берут, - скривил он губы в иронической усмешке.
   Христопулис громко рассмеялся:
   - Ох уж эта ваша европейская сентиментальность! - Он подвинулся ближе к
Витте: - Запомните на  всю  жизнь:  все  берут.  Только  одно  неизвестно:
сколько?  -  Щелкнул  перед  Витте  золотым  портсигаром:  -  Может  быть,
закурите? - Блеснуло пламя зажигалки. - Конечно, вы не можете  так  просто
положить ему деньги в карман, но для этого существуют  различные  способы.
Аллах запрещает пить, аллах не разрешает курить. Что еще запрещает  аллах,
Витте? Не следует ли вам поразмыслить? - Христопулис кивнул на  завешенную
портьерой дверь, ведущую в игральный зал. - Итак, Витте, азартная игра. Вы
же можете проиграть ему немного денег! Пригласите его