не докучал Кенникотт.
     --  Ах ты,  наглый,  пустоголовый... тьфу! По твоей милости  я попал  в
адскую переделку. Тоны  могут вынудить  меня выполнять  все пункты контракта
буквально, пока  я не смогу доказать, что ты подписал его за меня. Ну ладно,
у   тебя  есть   шанс  исправить   это.   Отправишься  со   мною   в  суд  и
продемонстрируешь  свои  гипнотические  таланты  или  как  они  там  у  тебя
называются. Убедишь судью, что можешь представляться мною, и что при встрече
с Тонами так и сделал.
     -- И не надейся, -- огорошил его робот. -- С чего бы это?
     -- Ты же сам заварил эту кашу! -- заорал  Гэллегер. -- Теперь сам  ее и
расхлебывай.
     -- Чего ради?
     -- "Чего  ради"?  Да  хотя  бы  потому,  что...  ну...  из  соображений
элементарной порядочности.
     --  Нельзя  подходить  к  нам, роботам,  с  человеческими  мерками,  --
парировал  Джо. -- Что мне ваша этика? Зачем мне  тратить время,  которое  я
могу использовать для подробного изучения собственной красоты. Лучше застыну
перед зеркалом на вечные времена...
     -- Вечных времен у тебя  не  будет! -- взорвался Гэллегер.  -- Скоро от
тебя ни одной целой молекулы не останется.
     -- Как хочешь. Меня это не трогает.
     -- Так уж и не трогает?
     -- Ох  уж этот ваш инстинкт самосохранения, -- робот явно издевался. --
Правда,  вам,  очевидно,  без  него не  обойтись. Столь безобразные создания
давно  уничтожили бы  друг  друга из одного только отвращения к собственному
уродству.  Если  человечество  еще  существует, то  только  благодаря  этому
страховому полису -- инстинкту самосохранения.
     --  А если я лишу  тебя зеркала?  --  спросил  Гэллегер,  сам не веря в
действенность своей угрозы.
     Ответом стали вытаращенные до упора глаза на кронштейнах.
     --  Я  могу обойтись и без  зеркала. Не  говоря  уж о том,  что я  могу
представить себя локторально.
     -- Давай  без подробностей. Остаток  жизни я хотел бы провести подальше
от дурдома. Послушай-ка, зануда, ведь робот  обязан трудиться, делать что-то
полезное.
     -- А я разве не делаю? Что может быть полезнее красоты?
     Гэллегер, крепко зажмурившись,  попытался собрать воедино разбегающиеся
мысли.
     --  Вникни: допустим, я разработал для  Брока  принципиально  новый тип
увеличительного экрана.  Но ведь из-за твоего  дурацкого  контракта его  все
равно приберут к рукам Тоны. Если я не разделаюсь с контрактом, то любая моя
работа становится бессмысленной.
     --  Гляди!  -- вскричал  Джо в  приливе  восторга. --  Крутятся!  Какое
совершенство! -- И он замер, любуясь своими противно жужжащими потрохами.
     Гэллегер побледнел от бессильной ярости.
     -- Чтоб тебе провалиться! -- выругался он. -- Ну ладно. я еще пообломаю
тебе рога. Пойду спать. -- Он поднялся и злорадно выключил свет.
     -- Бесполезно, -- сказал робот. -- Я прекрасно вижу во тьме.
     Гэллегер  изо всех сил хлобыстнул  дверью. В полном мраке Джо беззвучно
пел себе хвалебные гимны.
     Одна из стен в кухне Гэллегера была занята большим холодильником. Среди
разнообразных напитков, заполнявших  его, главное место  занимали жестянки с
импортным пивом, прием которого обозначал прелюдию к очередному запою. Утром
Гэллегер, не  отдохнувший и неудовлетворенный, борясь с собою, поднес ко рту
томатный  сок, с отвращением сделал глоток и сразу же запил его внушительной
порцией  виски.  Учитывая,  что сногсшибательный  запой длился  уже  неделю,
Гэллегер  не притрагивался  к пиву. сохраняя традиционную  для него  систему
потребления спиртного -- от простого к сложному. Пищевой автомат швырнул ему
герметически  упакованный  завтрак,  и   он  нехотя  ткнул  вилкой  в  плохо
прожаренный бифштекс.
     -- Итак...
     Гэллегер  считал,  что  остается   одно  -   судебное  разбирательство.
Психология роботов была  для него темным лесом. Однако способности Джо могли
ошарашить   любого   судью.  Конечно,  по  закону   роботы  не  признавались
свидетелями... и  все-таки,  если доказать,  что Джо --  механизм, способный
гипнотизировать,  суд  может  признать контракт с Тонами недействительным  и
расторгнуть его.
     Чтобы не терять  ни минуты, Гэллегер  взялся за видеофон. Харрисон Брок
еще не растерял своего влияния  и связей, и  потому предварительное слушание
дела  удалось назначить на этот  же день. Однако чем все закончится,  ведали
лишь Господь да робот.
     Последние  часы   перед  судом   Гэллегер  провел  в   мучительных,  но
безрезультатных размышлениях. Он так и не мог решить, какой ключик подобрать
к  роботу. Если  бы  он  знал, для чего изготовил  Джо... но он  никакие мог
вспомнить. И однако...
     В полдень он явился в лабораторию.
     -- Собирайся, умник, -- бросил он, -- мы едем в суд. Немедленно.
     -- И не подумаю.
     --  Отлично.  --  Гэллегер распахнул  дверь  и  жестом  пригласил  двух
здоровых парней с носилками, -- Берите его, мальчики!
     В общем-то,  он  блефовал. Способности Джо оставались загадкой, пределы
возможностей  --  тоже.  К   счастью,   робот  был  не  так  уж   велик.  Он
сопротивлялся,  возражал  и  даже  скрипел,  но  его  все-таки  упаковали  в
смирительную рубашку и без труда положили на носилки.
     -- Перестаньте! По какому праву! Что вы себе позволяете?! Пустите меня,
говорю вам! Пустите!!
     -- Вперед! -- скомандовал Гэллегер.
     Джо боролся мужественно, но его вытащили на  улицу и сунули в воздушную
карету скорой помощи.  Там он сразу притих и  только тупо смотрел в потолок.
Гэллегер  опустился на  сиденье  рядом со своим  строптивым детищем.  Машина
мягко оторвалась от земли.
     -- Ну, что будем делать?
     --  Мне  уже все  равно,  --  ответствовал  Джо.  --  Ты  меня  страшно
разочаровал. Не знаю, почему я вас  всех не загипнотизировал.  Между прочим,
это и сейчас не поздно. Или, может быть,  для вас предпочтительнее бегать по
кругу и тявкать по-собачьи?
     Гэллегера передернуло.
     -- Не советую.
     -- Можешь не беспокоиться. Я не опущусь столь низко. Буду гордо лежать,
любуясь собой.  Ты же знаешь, что зеркало  мне не  нужно.  Свою красу я могу
опространствить и без него.
     -- Джо. -- сказал Гэллегер. --  Нас  везут  в  суд,  в большой зал. Там
будет множество людей, и все они будут тобою любоваться. Представляешь себе,
каким будет  их  восхищение,  если  ты продемонстрируешь свои  гипнотические
способности? Помнишь, как ты загипнотизировал Тонов?
     --  Меня  не  волнует  число людей,  которые  в восторге  от  меня,  --
ответствовал робот.  --  Если  они  просто увидят  меня,  и  то  им сказочно
повезло.  Я буду рад за них. А  пока помолчи.  Разрешаю тебе тихо любоваться
моими шестеренками.
     Гэллегер любовался шестеренками  своего мучителя, и глаза его горели от
ярости. Он не мог успокоиться даже тогда, когда карета приблизилась к зданию
суда. Парни -- под наблюдением изобретателя  -- внесли робота в помещение  и
осторожно взгромоздили на стал. После короткого совещания робот был  признан
"вещественным доказательством No 1".
     Зал суда был переполнен. Основные персонажи тоже были на месте; парочка
Тонов  держалась с  самоуверенностью,  близкой к  нахальству, зато семейство
Броков  было явно взволновано. Водоразделом между этими двумя  группировками
стала предусмотрительная, как обычно, мисс Сильвия О'Киф.  Председатель суда
Хэнсон слыл педантом, но, по убеждению Гэллегера, был  порядочным человеком.
Это уже обещало кое-что.
     Судья посмотрел на Гэллегера.
     --   Думаю,  обойдемся   без   формальностей.  Я  изучил  вашу  краткую
пояснительную записку по данному вопросу. Речь идет  о  том, заключали ли вы
определенный  контракт   с  корпорацией  "Сонатон  Телевижн  Эмьюзмент".  Вы
согласны с такой формулировкой?
     -- Согласен, ваша честь.
     -- В  таком случае дело будет слушаться без участия  адвоката.  Решение
может  быть  обжаловано любой из сторон. В противном  случае оно вступает  в
законную силу через десять дней после вынесения.
     Эта новая форма упрощенного  судебного разбирательства получила широкое
распространение:  она экономила время обеих сторон, свидетелей и  экспертов,
да и нервы  тоже. Тем более, что  после ряда скандальных процессов последних
лет  репутация  адвокатов оказалась  изрядно  подмоченной.  Прибегать  к  их
услугам считалось теперь правилом дурного тона.
     Судья   Хэнсон  начал  с  опроса   Тонов,   после  чего   пригласил  на
свидетельское  место  Харрисона Брока.  Владелец "Вокс  Вью"  нервничал,  но
отвечал уверенно.
     -- Восемь дней назад вы заключили договор с заявителем?
     -- Да. Мистер Гэллегер  взял  на себя  обязательство выполнить для меня
определенную работу.
     -- Вы можете представить контракт?
     -- Нет. Договоренность была устной.
     Хэнсон задумчиво взглянул на изобретателя.
     -- Заявитель в  тот момент  был  пьян? Насколько  мне  известно,  такое
состояние для него не редкость.
     Брок поколебался.
     -- Тест на алкоголь я не проводил. Не могу дать объективный ответ.
     -- Употреблял ли он в вашем присутствии спиртные напитки?
     -- Я не знаю, можно ли считать их спиртными...
     -- Если их употреблял мистер Гэллегер, то не только  можно, но и нужно.
Специальных  доказательств  не  требуется. Могу  это  утверждать,  поскольку
однажды приглашал  данного джентльмена  в суд  в качестве эксперта...  Итак,
доказательств того,  что  вы  заключили с мистером Гэллегером  контракт,  вы
представить  не  можете.  У   ответчика  же,  корпорации   "Сонатон",  такие
доказательства наличествуют. Подпись заявителя признана подлинной.
     Хэнсон жестом отпустил Брока со свидетельского места.
     -- Перейдем к вам, мистер Гэллегер. Сюда, пожалуйста. Оспариваемый вами
контракт был подписан вчера около восьми вечера. Вы полностью отрицаете свою
причастность,   заявляя,   что   вещественное  доказательство   номер  один,
использовав свои  гипнотические способности, представилось  вами и подделало
вашу  подпись.  Все  эксперты, привлеченные  по  этому  делу, единодушны  во
мнении, что ни один робот не способен на такое.
     -- Мой робот построен по новым принципам.
     -- Допустим. В таком случае попрошу, чтобы  ваш  робот загипнотизировал
меня  так, чтобы  я поверил, что  он -- это вы, или любое третье лицо. Пусть
подойдет сюда и примет любой облик, который пожелает.
     -- Попробую,  -- пробормотал Гэллегер и  сошел со свидетельского места.
Он приблизился к столу, на котором покоился Джо в  смирительной рубашке -- и
в душе пожалел, что давно разучился молиться.
     - Джо!
     -- Ты слышишь меня?
     -Да.
     -- Можешь загипнотизировать судью?
     -- Отстань, -- ответствовал Джо. -- Мне  не  до того,  я всматриваюсь в
себя.
     Гэллегер вытер ладонью вспотевший лоб.
     --  Ну, пойми же. У меня  очень скромная просьба.  Единственное, что ты
должен сделать, это...
     Джо спрятал свои глаза и слабым голосом произнес:
     -- Я не слышу твоих слов. Я пространствлю.
     Минут через десять судья Хэнсон не выдержал:
     -- Суд ждет, мистер Гэллегер.
     -- Ваша честь, я взываю к вашему терпению. Потребуется некоторое время,
чтобы уговорить  этого тупоголового Нарцисса выполнить ваше требование. Рано
или поздно я заставлю его...
     --  У нас здесь справедливый и беспристрастный суд, -- произнес Хэнсон.
--  В  любое  время, когда вы  сможете представить  свидетельства того,  что
вещественное доказательство номер один способно гипнотизировать, я вернусь к
слушанию этого дела. До того времени контракт сохраняет силу. Ваш наниматель
-- "Сонатон", а не "Вокс Вью". Заседание суда объявляется закрытым.
     Судья  удалился.  Тоны  кололи оппонентов  язвительными  взглядами. Они
покинули  зал  вместе с  красавицей О'Киф, которая  наконец выбрала для себя
сторону изгороди. Гэллегер взглянул на Пэтеи Брок и грустно развел руками.
     -- Что тут поделаешь?.. -- виновато сказал он.
     Девушка попыталась улыбнуться.
     -- Вас  не упрекнешь. Вы, вроде бы,  очень старались... Что ж, забудем.
Возможно, что вы все равно не смогли бы найти удачное решение.
     Подошел Брок. Ноги у него подгибались, лоб был в испарине.
     -- Даже  не  знаю,  что  и сказать. Сейчас  сообщили, что  в  Нью-Йорке
открылись еще шесть контрабандных театров. Сумасшествие какое-то!
     -- Может, мне обвенчаться с Джимми? -- подпустила шпильку Пэтси.
     --  Черт  бы  его  побрал!  Только в  том  случае,  если на свадьбе  ты
поднесешь  ему цианистого  калия. Все равно  этим  гадам меня не одолеть!  Я
найду какой-нибудь выход.
     -- Если уж Гэллегер не  нашел, то тебе  вряд ли удастся, --  усомнилась
девушка. -- Чем же займемся теперь?
     --   Поеду-ка   я   к   себе,   --   решил   Гэллегер.   --   In   vino
veritas[3], как говорили древние. Когда началась эта заваруха,  я
был под мухой. Может быть, если я снова пройду этот путь от начала до конца,
истина снова  явится мне. Если же  нет, завещаю вам мой труп. Можете продать
его за любую цену.
     --  Договорились, --  кивнула  Пэтси,  уводя своего  родителя. Гэллегер
приказал  погрузить робота  в карету скорой  помощи и углубился  в невеселые
размышления.
     Час спустя Гэллегер снова валялся на заветной кушетке и увлеченно играл
на своем алкогольном органе, одновременно бросая суровые взгляды на Джо: тот
же тянул перед зеркалом свои скрипучие гимны.
     Гэллегер не знал, выдержит ли  его  организм такое испытание алкоголем,
но решил не отступать до  тех пор, пока не найдет решение или пока не рухнет
бесчувственным трупом.
     Ответ скрывался в подсознании. Начать с того, для  чего же он  сотворил
робота. Уж,  наверное,  не  для  иллюстрирования нарциссизма! Была  какая-то
другая причина, простая  и убедительная,  но как отыскать ее  в  алкогольных
джунглях?
     Назовем ее "фактором икс". Владея им, начинаешь управлять Джо. "Икс" --
это рычаг управления,  которому  Джо не  может не подчиняться. До настоящего
времени робот  ни разу не делал того, для чего предназначался, и это вызвало
у него манию величия; если же занять его работой,  он должен прийти в норму.
Снова все упирается в "фактор икс". Прекрасно! Гэллегер  подкрепился глотком
бурбона. Уф!  Суета сует  и всяческая суета. А как же найти этот самый  икс?
Дедукцией?  Индукцией? Искать в  осмосе? А  может,  в ванне с  шампанским?..
Гэллегер  старался  сосредоточиться,   но  мысли  разбегались  со  скоростью
галактик. Еще раз вернуться в тот вечер, на неделю назад...
     Он пил пиво. Пришел  Брок. Потом ушел. Он принялся делать робота... Это
ясно. Пиво действует на организм  не  так, как крепкое спиртное. Может быть,
он  не тем себя стимулирует?  Следует  проверить.  Гэллегер поднялся, принял
тиамин, чтобы вернуться в норму, достал из кухонного холодильника целую кучу
жестяных пивных  банок  и поставил их столбиком  в маленький холодильник под
окном, рядом  с кушеткой.  Он воздел консервный нож, и  через секунду брызги
пива взлетели к потолку.
     Итак, "фактор икс". Джо-то известно, чему он равен. Но робот никогда не
откроет  этого.  Вот  он  стоит,  насквозь  прозрачный,  и  любуется  своими
жестяными потрохами.
     -- Джо!
     -- Не отвлекай меня. Я размышляю о прекрасном.
     -- Но ты же вовсе не прекрасен.
     -- Нет, прекрасен. Как можно не восхищаться моим удивительным тарзилом?
     -- А это что еще такое?
     -- Ну, конечно,  -- с жалостью вспомнил робот. -- Ты не в состоянии его
ощутить, не правда ли? Как мне жаль тебя! Между прочим, я вмонтировал тарзил
сам, уже после того, как ты собрал меня. Он необыкновенно прекрасен.
     -- Ах, вот как...
     Пустые  банки  множились.  Сейчас  только  где-то  в   Европе  осталась
единственная фирма,  которая упорно продолжала  торговать  пивом в  жестяных
банках, а  не в пластиколбах. Гэллегер не признавал  новшества,  считая, что
жестянки придают напитку неповторимый  вкус. Но он  отвлекся  от  Джо. Робот
знает свое назначение. А  может, и не знает? Сам Гэллегер не знает, зато его
подсознание...
     Минуточку! Значит, подсознание...
     А у Джо есть подсознание? Если есть мозг, то...
     Гэллегер принялся фантазировать. Вот если бы  можно было воздействовать
на Джо детектором лжи... Или ввести, например,  пентонал. Ерунда. Но  как же
добраться до подсознания робота?
     А если гипнозом?
     Но  с  Джо  такой  номер  не  пройдет.   Он  просто  не  позволит  себя
гипнотизировать.
     Если только...
     Самогипноз?!
     Гэллегер  срочно  поднял  уровень  пива  в  себе.  С  напитком  к  нему
возвращалось,  как  ни  странно,  трезвость  мышления.  Способен  ли  Джо  к
предвиденью? Нет.  Его  безошибочные  пророчества  имеют  своим  фундаментом
безжалостную  логику  и  законы  вероятности.  А  его  уязвимое   место   --
безграничное самолюбование и самомнение.
     Выйдет  --  не выйдет,  чем черт  не  шутит. Риск -- дело  благородное!
Попробуем.
     Гэллегер приступил к осаде.
     -- Я вовсе не считаю тебя красавцем, Джо.
     -- Что мне твое мнение? Я несомненно красив, и я  это знаю. Прочие меня
не интересуют.
     -- Что ж... Согласен, чувств у меня  меньше, чем у тебя. У  тебя весьма
богатые  способности.  Но  теперь  я  изучаю тебя под другим углом зрения. Я
напился и  разбудил свое подсознание. Теперь я оцениваю тебя и  сознанием, и
подсознанием. Ты меня понимаешь?
     -- Рад за тебя, -- ответствовал Джо.
     Гэллегер прикрыл глаза.
     -- Ты видишь себя  глубже,  чем все остальные, но все-таки не до конца.
Правильно?
     -- Почему же? Каков я есть, таким себя я и вижу.
     --  А ты  уверен, что способен  полностью понять  и всесторонне оценить
себя?
     --  А  почему бы  и нет?  --  насторожился  робот. --  Почему я  должен
сомневаться в этом?
     --  Твои выводы диктуются твоим сознанием. А ведь у подсознания, уверяю
тебя, могут быть  совсем иные ощущения. Я по себе знаю, что под гипнозом или
под газом, или в любом другом случае, когда подсознание во мне побеждает, ко
мне приходит совершенно новое и необычное восприятие окружающего.
     --  Любопытно, --  Джо  задумчиво  глядел  на свое  отражение. -- Очень
любопытно...
     -- Жаль, что ты не можешь напиться, как я.
     От волнения голос Джо стал еще более скрипучим, чем обычно.
     -- Подсознание... Мне не приходило в голову оценивать свое совершенство
с такой позиции. Может быть, я и в самом деле сам обделяю себя.
     -- Пустой разговор,  -- с  нарочитым безразличием обронил  Гэллегер. --
Все равно ты не сможешь освободить свое подсознание.
     --  Освобожу,  --  убежденно  заявил  робот.  --  Я  же  могу  сам себя
загипнотизировать.
     Гэллегер затаил дыхание.
     -- Правда? И ты веришь, что гипноз подействует?
     --  Несомненно.  Не  буду  откладывать. Хочу  скорее  найти те  великие
совершенства, которые я сам от себя преступно скрываю. Во славу... Начинаю.
     Джо  выдвинул  свои глаза  на  шарнирах  и  направил их  друг на друга,
погрузившись в самосозерцание. В лаборатории повисла тишина.
     Наконец Гэллегер нарушил молчание.
     -- Джо!
     Никакой реакции.
     - Джо!
     Снова тишина, нарушаемая лишь далеким собачьим лаем.
     - Говори так, чтобы я слышал тебя.
     --  Хорошо, --  отозвался  робот своим  обычным скрипучим  голосом,  но
звучал он, словно из потустороннего мира.
     -- Ты загипнотизировал себя?
     -Да!
     -- Ты красив?
     -- Я так прекрасен, что даже не мог себе вообразить.
     Гэллегер поостерегся спорить.
     -- Подсознание овладело тобою?
     -Да.
     -- Зачем я тебя изготовил?
     Молчание. Гэллегер  облился  холодным  потом,  но  настойчиво  повторил
вопрос:
     -- Джо! Ты обязан сказать.  В тебе  превалирует подсознание -- вспомни,
это твои собственные слова. Итак, с какой целью я тебя сделал?
     Гробовая тишина.
     -- Ну-ка, вспомни. Начнем с того момента, когда я начал тебя создавать.
Как обстояло дело