Херувимов поменял виноватое выражение лица на крайне удивленное.

- Хе-хе... Братан, ты, что ль, тоже лодочник?

- Я убью тебя, лодочник! Какой еще лодочник? Все, блин, поставлю новый
замок, ни одну клячу не притащите! Свои диваны доставайте!

- Да погоди ты! Ты на какой лодке служил?

Теперь уже Андрей обалдело уставился на фаната.

- Ну, ты сказал: "А-зэ упало". Или мне послышалось?

- Сказал...

- Ну?! Так на какой?

- Я не служил... Это... Это...

Андрей почувствовал, как участился пульс. Словно у гончей, почуявшей дичь.

- Это случайно. У меня один знакомый так ругается. Я по инерции. Кстати, а
что это значит?

Херувимов сел на диван.

- А-а... Я уж думал, братан, мы с тобой одной крови. "А-зэ упало" - это
полный пи... ну, то есть все, кранты. Твой кореш что, на атомной служил?

- Да вроде.

- Я так и подумал. Это словечко у каждого атомщика на зубах. "А-зэ" -
аварийная защита реактора. Когда она выходит из строя, то есть падает,
лодка превращается в радиоактивный кусок железа. Это самая большая жопа,
которая может случиться в походе. Попадание торпеды по сравнению с этим -
комариный укус.

Андрей кинул взгляд на карту города. В северной части размещался порт,
несколько ремонтных баз, небольшой заводик-верфь.

- А у нас здесь атомные лодки появляются?

Вопрос был задан коряво, но Андрея интересовал сейчас не слог. Фанат
Херувимов понял, что имел в виду коллега.

- А откуда ж я, по-твоему, взялся? Пять лет назад ракетный подводный
крейсер стратегического назначения системы "Акула" пришвартовался к пирсу
нашего любимого городка для производства ремонтно-профилактических работ.
Как пришвартовался, так до сих пор и стоит. Сначала не было запчастей,
потом - денег, потом - еще чего-то. В конечном итоге лодку выкупил у
российского флота какой-то деятель и устроил в ней гостиницу с рестораном.
Ресторан кормил толстосума где-то год, потом закрылся. Что сейчас стало с
лодкой, я понятия не имею, но она наверняка еще у пирса торчит. Скорее
всего ее распилят и продадут прибалтам как металлолом контрабандным образом.

- А экипаж? Экипаж-то куда делся?

- Да разбежались кто куда. Я год помаялся, уволился и сюда, в ментуру,
подался, благо в городе жил. Многие тоже уволились, но по домам
разъехались. Кое-кто тут осел.

- Ты знал весь экипаж?

- Нет, конечно. Сто восемьдесят человек, а наша команда была сборной, с
разных лодок, вместе всего пару месяцев оттрубили. Своих-то, естественно,
знаю.

- Других лодок в городе нет?

- Нет, наша одна красавица.

- И где можно узнать список экипажа?

- А зачем тебе?

- У меня материал тут один... Возможно, с лодки люди.

- Ну, лет пять назад существовал штаб ремонтной бригады в порту. Там были
списки экипажа.

Андрей уже заряжал чистый лист в машинку.Запрос был готов через минуту.

- Мне дадут сведения по такой писульке? Это не секретная информация?

- А ты поставь в углу "секретно", и вся любовь. Но я думаю, от тех секретов
одно название осталось. Рокеры да панки всю лодку баллончиками разрисовали.
Это теперь не лодка, а морской пейзаж в стиле Матисса.

Андрей допечатал в углу гриф, бросил бумагу в папку и, накинув куртку,
помчался в порт. На автобусе.


Ко второй половине дня он уже кое-что имел. Штаб, как ни странно, еще
функционировал, Андрея поначалу даже слушать не захотели, но, увидев
предъявленный лист с магическим словом, тут же извинились.

Моряков из числа местных жителей в списке насчиталось девять человек вместе
с фанатом Херувимовым. Примерно сто двадцать человек рассосались по
просторам родимой страны, уволившись к черту, о чем имелась отметка,
пятнадцать остались во флоте и бороздили океаны, потопляя вражеские суда и
гоняя пиратов. А все остальные осели здесь. Возможно, без прописки.
Обрадовавшийся было Андрей к концу изучения секретных материалов
призадумался. Отыскать тридцать человек даже в небольшом городе о-о-очень,
блин, тяжко. Если тратить день на человека, плюнув на все... Ого, месяца
полтора.

Тем не менее Андрей аккуратно выписал всех бывших подводников - пока есть
над чем работать, надо работать, другого-то все равно ничего нет.


Вечером случилось ЧП. Когда Андрей вернулся из путешествия по городским
паспортным столам, фанат Херувимов загробным голосом поведал ему о трагедии.

- Тоха влетел.

- Куда влетел? По пьянке?

- Хуже. На мель сел. Пошел утром зубы ремонтировать. К частнику. Цены
увидел, ствол достал и говорит: "Чини зубы, красноперый, если жить хочешь!"
Патрон в патронник. В кресло забрался. Докторишка, Айболит несчастный,
вместо новокаина снотворное Тохе зарядил. Ну и все! Так Тоху в кресле и
повязали. Отдел собственной безопасности. Прокуратуру слету подключили.
Тоху на трое суток в камеру. Полный пи..., полный. С тебя треха на
передачку. Сам знаешь, какая в изоляторе кухня. Макароны с говном да компот
из сточных вод.

- Что возбудили? - Андрей достал кошелек.

- Не знаю точно. То ли разбой, то ли превышение служебных полномочий. Я
Тоху понимаю, у него кариес на кариесе, а в нашей зубодерне бормашины с
педальным приводом. Спятишь, пока досидишь, или тик наживешь.

- Слушай, трехи не наберется, сдай за меня. С получки верну.

- Хорошо.

- Наши поехали разбираться?

- Поехали, а толку-то... Если не посадят, так уволят. Тоха на святое
покусился, на зубы. Ты ж понимаешь, в свете решений партии... Обойдется,
если начальника скинут, дантиста.

"Господи, за что ты так не любишь милицию?" - подумал Андрей, возвращаясь в
кабинет. По пути он завернул в туалет и глотнул воды из-под крана.
Противной, скользкой болью напомнила раненая верхняя "четверка".
Потревоженный холодом нерв-червячок недовольно задергался в своем домике.
Андрей приложил теплую ладонь к щеке. Червячок успокоился.

В кабинете он вытащил из папки несколько ксерокопий "несгибаек" с
фотографиями храбрых морских волков. Маловато. Всего семь штук. Это те, что
получали паспорта в их городе. Фотографии остальных придется доставать
окольными путями. Он сравнил их с фотороботами. "Роботы" были примитивными,
эксперт имел навыки работы с компьютером, но как художник никуда не
годился. Однако на безрыбье...

Один из морячков нес на своем лице отдаленное сходство с творением мастера.
Андрей пробежал глазами "несгибайку". Тридцать лет, родина в каком-то
Белозубове (где это?!), поменял паспорт на удостоверение личности офицера,
затем вернул себе гражданский облик. Не женат (подозрительно!), русский,
родители, место жительства... Место жительства. Оба-на! Воронов, на каком
месте жительства были твои глаза?! Вечно они смотрят вдаль! Тихо, тихо,
тихо... Машина... С замерзшими стеклами! Если бы они ехали за "КамАЗом",
стекла всяко оттаяли бы. И двигатель! Пару раз глох. Конечно! Попробуй
слиняй на непрогретом движке!

Андрей опять почувствовал, как застучало в висках. Спокойно, спокойно...
Всякое бывает, наперед не загадывай.

Бывший моряк с "Акулы" жил в соседнем от места происшествия доме. Класс!
Но... Бомбить фраеров рядом со своим домом? Риск же! Сумасшедший риск!
Любая соседка, тетя Ася, или там дедок с лавочки (шпионы хреновы)
высмотреть могут. Случайно-специально. "Здравствуй, сынок. Ты никак грабишь
кого?" - "Да, Егорыч, вот чуваков на компьютеры опускаю". - "Ну, Бог в
помощь, мне штучку не оставишь?" Поэтому спокойней дыши, Воронов, спокойней.

Андрей снял трубку, набрал номер. Молодой драйвер оказался дома. "Давай,
пулей сюда!" Второго не застал, тот вышел по делам. Ладно. "Передайте, что
жду".

Проглотил холодную сосиску с булкой. Запил чаем без сахара. Быстрее,
быстрее! Предчувствие победы. Предчувствие кайфа. В башке только это. Ни
начальников, ни зубов, ни даже бедного Тохи. Все улетело. Осталось
возбуждение азартного игрока. "Вот две шкатулочки, в одной миллион баксов,
во второй - почетная грамота. Выбирай!" Ура, угадал! Сбылась мечта идиота!
Теперь я уважаемый человек. С грамотой.

Молодой драйвер прибыл, как велели. Пулей. Андрей разложил "несгибайки" на
столе, как пасьянс. Выбирай.

Парень выбрал с первой попытки. В десяточку.

- Вот он, плесень, вот!

- Уверен?

- А то! Я его, козла, ночью узнаю, на ощупь!

- На ощупь не надо. - Андрей быстро собрал "несгибайки" и спрятал их в
столе. - Слушай внимательно и запоминай. Я тебе ничего не показывал, и ты
ничего не видел. Так положено по закону. На днях тебя вызовут и предъявят
его живьем. В присутствии понятых. Вот тогда и опознавай на здоровье. Но
есть еще и другая причина. Не вздумай ляпнуть об этом своему напарнику.

- Ваське? Да быть не может! Почему?

- Потому что ссать ему приспичило!

- Он "пепси" всю дорогу пил. Рекламы насмотрелся. "Новое поколение", "новое
поколение"! Бутылок пять высосал. Я бы тоже не вытерпел.

- Плохому киллеру свидетели мешают, понял? Все, бегом домой и о нашей
встрече ни-ни. Иначе на твоих похоронах "пепси" будем лакать.

Водитель кивнул, натянул шапку и на цыпочках вышел.Андрей с улыбкой потер
руку. "Все, ребятки, теперь вы мои. Теперь я из вас что угодно вылеплю, как
из пластилина. Хоть памятник бакинским комиссарам".

Андрей прикурил сигарету. "Так, все хорошо, но одного опознания маловато.
На одном опознании никого не арестуют, максимум задержат на трое суток, как
Тоху. Нужны компьютеры. Единственная и неповторимая улика. Поищем, хорошо
поищем. С усердием".

В кабинет заглянул второй водитель, Вася-Василек. Явочку с повинной не
принес? Напрасно. Она, как известно, смягчает кожу (тьфу, дурак, это ж не
"Джонсоне Бэби"), то есть наказание.

- Вызывали?

Колоть или?.. Рановато будет. Физиономия у него к доверительной беседе не
располагает. Обидеть можно человека подозрением. Да и повод дать к началу
активных действий по зачистке следов. Нет, нет, поиграем в "подкидного
дурака".

- Да, Василий Михайлович, формальность. Несколько фотографий достал, может,
кого признаете?

Вновь пасьянс, но уже без опознанного ранее субъекта. (Спорим, не опознает?)

Внимательное, внимательное изучение. Натуральный, экологически чистый
интерес. Кряхтение, прищуривание, наклон к свету... (Тебе, папаша, в кино
сниматься, Шварценеггера играть, все "Ники" твои.)

- Вот в этом что-то есть. А так никто...

Ничего в "этом" не было и быть не могло. Но сыграно прекрасно. Теперь мой
ход.

- Очень хорошо, Василий Михайлович, очень хорошо. Мы его тоже подозреваем.
Ранее судимый, в детстве проявлял садистские наклонности, душил кошек.
Мерзавец, одним словом! (Бедный подводник!) Мы им сегодня же займемся. А
вам огромное спасибо. До свидания. Ждите ответа.

"Так, что там нам Груздь обещал в случае удачи? Безмерную благодарность? Ну
уж пульпит он мне бесплатно вылечит. И чтобы без боли. Иначе полное
свинство с его стороны. Зубы! Черт, про Тоху забыл! Его ж наверняка крутить
начнут. Отдел внутренних расследований не даром хлеб кушает. Они за шкуру
каждого изобличенного предателя тоже почетную грамоту имеют. Значит,
придут, век свободы не видать, придут".

Андрей пересел за стол Грицука и принялся рыться в ящиках, отыскивая
всевозможный компромат. В столах оперативников всегда столько компромата,
что хватит посадить целый отдел. "Наши тоже хороши. Деньги на "дачку"
собирают, а о главном забыли".

Грицук, должно быть, специально складировал дерьмо на самого себя, будто
ждал, что его будут обыскивать (эх, молодежь, молодежь). "Зажатые",
незарегистрированные заявы, дела оперативных разработок с кучей сов. И
просто секретные бумажки, различные расписки. Тут же контрацептивы
корейского производства, карманный "шиш-беш", порно-порнографический
журнал, какие-то допросы, бланки. Все вперемешку, как в салате Оливье.
Вместо майонеза липкая, засохшая бормотуха - след недавно отмеченного Дня
милиции. Моральный упадок, одним словом. Дебош! Набегает лет на пять с
выговором в личное дело.

Андрей рассортировал все по местам, секреты убрал в сейф, "зажатые" заявы
спрятал в диван (тайник), контрацептивы и порнографию уничтожил. На столе
как символ прогресса в органах красовался японский телефон с автоответчиком
- подарок Грицуку одного богатого потерпевшего. Убрать? Ведь изымут, решат,
что нетрудовой доход.

Нарисовался фанат Херувимов.

- Домой идешь?

- Что, диван нужен? Свободен, товарищ. Хоть сегодня совесть поимей, Грицук
на нарах, а ты на его диванах...

- Да не собирался я. Просто время уже, пошли, нам по пути.

Андрей взглянул на часы. Действительно, хватит государство на шею сажать.
Оно, государство, этого не оценит. Гуд лак.


"Частная собственность. Вход строго запрещен!"

Андрей прочитал покосившуюся табличку на парапете пирса и пожал плечами. "И
что дальше? Стрелять будете? Или ракету пустите?"

Красавец (когда-то) ремонтный подводный крейсер стратегического назначения,
украшенный надписями типа "RAP - говно", "Skin", "Хайль Гитлер", "Fuck
you", "Сталин, вставай - Россию продали" и прочими перлами, намертво врос в
лед. Огромная, двухсотметровая сигара чернела на фоне белоснежного залива,
как пятно от кофе на постиранной обычным порошком скатерти. Неоновые буквы
на рубке, некогда горевшие, а ныне потухшие, указывали, что раньше на
крейсере ютился коммерческий ресторан "У Лексеича". Кто такой рубаха-парень
Лексеич, вряд ли кто знал наверняка, но без сомнения последний имел
капиталистический тип мышления. Ют лодки облепили грязные чайки, со
швартовых, паутиной тянущихся к береговым кнехтам, свешивались метровые
сосульки, грозя трепанацией черепа проходящим под ними любителям зимней
рыбалки. А любителей, судя по еще не замерзшим лункам, обитало здесь в
изобилии, как чаек на юте. Правда, сейчас, в четвертом часу, сидел всего
один - либо уснувший, либо уставший по причине принятия
согревающе-тонизирующего внутрь.

Въезд с дороги в порт никем не охранялся, хотя имел грозный шлагбаум. Кроме
лодки, у пирса не было ни одно судна, ближайший причал выплывал из тумана
метрах в трехстах.

В целом очень, очень заманчивая натура для съемок мрачного триллера в стиле
"Восставших из ада".

Андрей, поправив табличку о частной собственности Лексеича, перелез через
парапет и спрыгнул вниз, на лед. Сюда он приехал без особых надежд, решив
до конца проверить полученную утром информацию. Информацию прошепелявила
бабуля, имевшая общую стенку с налетчиком - экс-мичманом Юрием Лаптевым,
однофамильцем моря в северных широтах Родины.

После увольнения из флота названный пацан длительное время пропивал
накопленное в морях состояние, потом устроился вышибалой в ресторан
("Жратву домой таскал неподъемными сумками!"). Тогда же прикупил машину ("В
марках не разбираюсь, но цвет синий"). Дальше, бабка, дальше. А дальше
опять от рук отбился. Что ни день, то компании бандитской направленности
(пьянки, мат, гульба), женщин очень любит, косяками водит (странная бабуля,
кто ж их не любит?). На какие-такие материальные средства живет - неведомо,
потому что в общественно-полезном труде не задействован. Короче, загулялся
Лаптев на свободе. Пора его или назад, в однофамильное море, или сами
знаете куда. Спасибо, мамаша, а в какой ресторации он вышибал? Да известно
в какой. В порту, в подводной лодке. По старой памяти, наверное, морская
душа всегда молода.

Окна Лаптева выходили как раз на место злополучной остановки. Очень удобно.
Сиди и наблюдай. Увидел машину - и вперед, к перископу. А дальше дело пяти
минут. Может, поэтому они тут все и затеяли? Кепочку на глаза, воротничок
повыше. Машина? Ну, мало ли синих машин? И потом, ни одному менту в голову
не придет, что преступник до того оборзел, что грабит в собственном дворе.
Пришло тебе, Воронов, в голову? Не пришло. (Ну, если честно, то тебе давно
в голову ничего не приходит.)

И "КамАЗик"-то, кстати, сегодня утром нашелся. Целый и невредимый, разве
что грязный и пустой, как старый тюбик "Аквафреша". Без компьютеров,
конечно. ("А вы надеялись?" - "Ну, всякое бывает".)

Обнаружился трейлер аккурат на противоположном от порта конце города. И
аналитический ум опера Воронова, нашпигованный глубочайшими знаниями
психологии, дедукции и криминалистики, мгновенно среагировал на занятный
факт. Вот он, коварный замысел рецидивиста, - раз здесь "КамАЗ", где-то
рядом и груз. Ищите! Непременно поищем.

Рыбачок не спал. Услышав приближающиеся шаги, он обернулся, свернул
находящуюся в руках газету и снял с носа очки. На Андрея глянули слезящиеся
неподдельной болью, повидавшие жизнь глаза.

- Вы поглядите, до чего дожили! - отчаянно-возмущенным жестом стукнул он по
газете. - Послушайте только: "Вчера сотрудники ОБЭП нашего города задержали
братьев Огогоевых, выходцев из Закавказья, которые организовали в одном из
подвалов производство фальсифицированных видеокамер "Sony-handycam". Дело
было поставлено на поток. В жутких, антисанитарных условиях из
низкокачественного сырья аппаратура собиралась местными бомжами за мизерную
плату, после чего выставлялась на продажу в ларьки, снабжалась липовыми
сертификатами качества. Проведенной экспертизой установлено, что
видеокамеры Огогоевых хотя и превосходят по некоторым параметрам "Sony", но
зато явно уступают им в цене. Гастролеры из Закавказья арестованы, ведется
следствие. Нанесен еще один удар по кавказской мафии". Ну, как вам?

- Беспредел, - согласно кивнул Андрей.

- Эх-эх-эх, - гневно вздохнул пенсионер. - Распустили черных. Жириновского
пора, Жириновского. Порядок нужен. Ты поблесновать пришел? Зря. Хреновый
сегодня клев.

Рыбачок покосился на двух дохлых рыбешек, валяющихся возле лунки.

- Не, отец, не любитель. Я в ресторан, перекусить. Где вход-то тут?

- Так закрыто заведение. Уж как год. Вход-то вон, с носа. Через торпедные
аппараты. Дверь железная с замком.

- Как закрыто? Я в газете рекламу читал! Европейская кухня, обслуга,
дешевые цены. Да и мужики сказали, что продукты на днях завозили.

- Никаких к черту продуктов! Я в тот день блесновал. Тоже перепугался.
Неужели снова откроют? Тогда прощай, рыбешка. А тут место знатное.
Глубокое, и берег рядом. Подошел, спросил у мужиков: "Что, снова?"
Успокоили: "Сиди, батя, дальше, за поплавком наблюдай. Вещички похраним".
Так что врет реклама.

- На то она и реклама, - согласился Андрей. - Мужики не на "КамАЗе"
приезжали?

- Да, кажись.

- Коробки в лодку грузили?

- Ага, белые такие.

- Вот сволочи! Разыграли! Это корешки мои. Ресторан, ресторан... Хорошо,
хоть не с бабой пришел.

- Да, за такое морду бьют.

Дедок достал из тулупа другую газету и углубился в чтение, давая понять,
что собеседник ему надоел.

Андрей обогнул лодку, остановившись возле ее широкого носа. Действительно,
именно здесь располагался вход в ресторанчик, а не в рубке с неоновой
вывеской. Крупную металлическую дверь, напоминающую огромную заплату,
скреплял с корпусом массивный навесной замок. "Добро пожаловать". Андрей по
привычке дернул замок. Еще раз добро пожаловать. Знать бы наверняка, что
оргтехника здесь, можно и перепилить. Дужка-то дерьмовая.

Слева по борту, от ватерлинии к палубе, тянулись приваренные к корпусу
металлические скобы-ступени. Андрей поглубже натянул шапку и смелым
альпинистом пополз наверх. Ступни привели прямиком к торпедо-погрузочному
люку. Люк был задраен не металлической массивной дверью, а стеклянным
цветастым витражом, сквозь который в ресторан проникал дневной свет. "Ни
хрена не видно, однако" - такой вывод сам напрашивался в голову. "Будем
бить, возможно, ногами. Крейсер не обидится, над ним уже вволю потрудились.
Кстати, сколько эта посудина стоит? Говорят, две таких игрушки недавно
продали Ирану. Мать твою, неужели наш Лексеич богаче ихнего шейха?"

Осколки искрящимся водопадом полетели вниз, звонко рассыпались по натертому
паркету. Все равно темновато. Андрей опустил руку с фонариком в пробитую
амбразуру и напряг зрение. Есть!!! Белые коробки стройными рядами стояли
вдоль переборки. Ура! Пульс вновь заиграл туш. Победа! Ни с чем не
сравнимое чувство гордости и блаженства. Хочется прыгнуть с палубы и лететь
к берегу.

Андрей быстро выпр