нется между нами. Впрочем, ты в
этом имел возможность убедиться.

- Хорошо. Курить можно?

- Да не нервничай так! Ты что, в гостях?

- А, ну да...

Одышкин достал из нагрудного кармана мятый "Аэрофлот", прикурил.

- Так, сегодня вторник? Да. Я с четверга на больняке. Вот еще что, я
действительно ни в какие дела Григорича, ну, шефа нашего, не влезал. Тут
случайно вышло.

- Ты рассказывай, там посмотрим, что случайно, а что нет.

- Да, хорошо. Значит, в среду утром плохо мне было. Помните, тот кабак, где
Колька черного о столик башкой? Я тогда с Колькой гулял. Перебрал, если
честно. Утром еле поднялся, просто никакой. На работу вообще идти не хотел,
да передумал, Григорич выгнать грозился.

- Ты не на Доске почета?

- Ну, подумаешь, пару раз задвинул! Сразу "уволю, уволю". В общем, приполз
кое-как, перед шефом отсветился. Он обычно в самом цехе не сидит. Или в
разъездах, или в пристройке, рядом со складом. Я с мужиками договорился,
что часик отлежусь. В случае чего - за сигаретами ушел. Ну, мужики:
"Понимаем, Паша, ол'райт". Я на склад, там скамеечка есть для таких делов.
Пару шкафов придвинул для прикрытия, фуфаечку под башку - и вперед, за
Родину. Не помню, сколько отходил - часа два, не меньше. Всякая дрянь
снилась - бабы голые, черти...

- Это можно опустить,- поторопил Андрей. - Невесте потом расскажешь.

- Проснулся от разборки какой-то. Мужики скандалили - громко, от души. С
накати-ком. Свет на складе врублен. Я из-за шкафа пригляделся, не
высвечиваясь. Сейчас время такое - лучше не высвечиваться без нужды,
сплошные вирусы... Вот. Шесть человек было. И Григорич. Запуганный,
суетливый. Я его никогда таким раньше не видел, он по жизни с принципами,
умеет позицию отстоять. А тут как кролик перед удавами...

В комнату вернулся Антон.

- Я все. Ты скоро?

- Пару минут, Антон Михайлович, подожди, Если не в падлу. Паша
заинтересовал меня как мужчина.

- Я на улице, на скамеечке.

- Да, я скоро.

Антон ушел на лавочку.

- Давай, давай. - Андрею не терпелось заполучить ключик к заветной дверце.
- А то он неладное заподозрит.

- Короче, пацаны эти насчет "крыши" базарили. Кому из них Григорич платить
должен. Я хотел было встрять, развести ребят, да не стал. Они там к словам
не очень-то прислушивались, один аргумент: "Да ты знаешь, козел кто мы
такие?!"

- И кто они такие?

- Троих первый раз видел. Не местные пацаны. В пальтишках, галстучках,
прямо салон Славы Зайцева. Они, в основном, и накатывали, фиксами золотыми
сверкали...

Паша потер подбородок, создавая видимость сильного душевного волнения и
активной работы памяти.

- Не волнуйся так, Одышкин. Где Третьяк - там победа. Говори, кого узнал.

- Петю Канарского знаете?

- Ну еще бы...

Петя Канарский слыл местным бандитским заправилой, контролировавшим пару
городских районов. Свое необычное прозвище он приобрел за то, что, отдыхая
на Канарах, забывшись по пьяни, помочился в ресторанный бассейн, а затем
столкнул туда возмутившегося не по делу официанта. Испанские власти
затрюмили Петю в местную тюрягу, но через пару дней отдыхавшая братва
вытащила авторитета под залог.

Петя очень гордился этим фактом биографии, при каждом удобном случае в
розовых красках расписывая, как тянул срок на испанской зоне, будучи
пойманным Интерполом на крупной афере с оружием. Все верили, и в конце
концов Петя поверил в это сам.

Внешность типичного питекантропа и бычьи повадки немного подмывали Петины
воспоминания - подобным товарищем вряд ли заинтересуется Интерпол, но никто
открыто сомнения не высказывал, боясь навлечь нечаянный гнев Канарского.
Петя по природе был обидчив и мог обидеться.

- Так что, он присутствовал?

- Григорич ему до этого платил.

- Ты не виляй задницей! Был он на разборке или нет?

Паша, чуть не плача, выдавил:

- Да... был.

- А с ним?

- Пацаны его. Нико-один и Нико-два. Близнецы.

- Знаем таких. Ну, и чем у братвы раунд закончился? Кто победил?

- Ну, по понятиям эти, в пальто, не правы были. Это Петина территория, даже
в газетах пишут. А они откуда взялись? Накатили на Петьку: "Запомни, баклан
ресторанный, еще раз здесь засветишься, заставим нассать в ведро, а потом
утопим!" Григорича за шиворот и на улицу. Петя обиделся, конечно.
По-взрослому так обиделся. Харкнул вслед, пальчик показал. Потом близнецам
говорит: "Хера они получат! Найдите Ортопеда, пусть зарядит машинку и
разнесет этот сарай к едреной матери!"

- Ортопед? Это Тимохин?

- Да, Серега. Бывший взрывник. Изобретал как-то бомбу, ему ноги-то и
оторвало. На протезах ходит, поэтому и Ортопед.

- Отходился.

- Почему?

- На днях шел по улице, нес пакетик, нечаянно выронил, хотел поднять...
Говорят, что запчасти от протезов находили в радиусе километра. Хорошо
полетал. Погоди-ка! Они в среду в мастерской воевали? Точно! А в четверг
Ортопед и взорвался. Часиков в девять вечера! Вот он кому подарочек-то нес,
сучье вымя!

Паша пару раз сглотнул слюну. Андрей потопал ногой по полу.

- Ты, значит, после этой "стрелки" на складе решил приболеть?

- Приболеешь тут. Канарский - конкретный малый.

Андрей поднялся со стула. Читать нравоучительную речь о чести и совести он
не собирался, проще было заехать в морду, да толку-то. Только руку
вывихнешь. Хоть ядерная война, а страус все равно башку в песок зароет. И
Одышкина понять можно, лучше грипп, чем гроб. А чего? Другой бы, что ли, не
заболел? Кто решился бы панику поднять? Никто. Хорошо рассуждать и
упрекать. Все верно, Пашенька, все верно, никто с тобой не спорит. Живя
среди страусов, волей-неволей становишься страусом. Даже если очень не
хочется.

- Пока, Паша. Живи дальше.

В коридоре Андрей столкнулся с матерью.

- Простите, он что-нибудь натворил? Скажите, пожалуйста.

Андрей не ответил, приоткрыл дверь в комнату и, погрозив Паше кулаком,
произнес:

- И запомни, борода многогрешная, ежели что худое за тобой проведаю!..
Хороняка!

Грицук, вытянув ноги, сидел на скамейке и кемарил. Андрей подсел и вытащил
из его куртки сигареты. Тоха, не открывая глаз, зевнул.

- Ну шо?

- Очень горячо. - Андрей затянулся. - В среду Петя Канарский, знаешь
обморозка этого, со своими быками встречался с какими-то залетными на
складе мастерской по поводу "крыши". Одышкин в это время за шкафом после
пьянки отходил, весь базар слышал. Залетные, чувствуется, покруче Пети
оказались, велели убираться. Странно, после таких предъяв стволы тут же в
ход идут. Но обошлось. То ли Петя струхнул, то ли еще что. Велел своим
найти Ортопеда, чтобы тот взорвал мастерскую. А в четверг Ортопед сам
взрывается - нечаянно. Царство небесное. Усекаешь? Канарский от затеи не
отказался и дело, бляха, доделал! Не так, так этак! А Одышкин от греха
подальше решил на больняке отлежаться и никого, морда ослиная, не
предупредил, даже своих! Хрен-то, если б в ментуру не настучал, тут все
понятно, но своим не сказать!..

- Ой, нашел 'рех! Защита жизни путем невмешательства. Меньше знаешь -
дальше едешь. Дру'ое не ясно. Работя'и здесь при чем? Эти пере'рызлись, вот
и взрывали бы дру' дру'а сколько влезет.

- Паны дерутся, у крестьян чубы трещат?

- Возможно. Старо, как дерьмо мамонта. На ком-то надо ведь оторваться!
Ко'да армия не может разбить армию, она начинает сжи'ать деревни. Кстати,
Одышкин остальных не узнал?

- С Петей братья-близнецы были, Нико-один и Нико-два, а тех первый раз
видел. В стильных прикидах, в пальтишках, при галстучках. Культурные
мальчишки. Боюсь, что если это Петина работа, искать мы его долго будем. Я
бы после таких пакостей из города тут же сдул. На Канары или в ближнее
зарубежье.

- То ты... У меня 'де-то Петина трубка записана, попробуем дозвониться,
поболтать.

Тоха поднялся со скамейки, одернул куртку.

- Ладно, по'нали по домам, я дрыхнуть хочу, завтра продолжим.

Пожав Андрею руку, он пошел в сторону проспекта.


Бандит Борька Чернов крепил к крыше своего "ниссана" синий маячок. Маячок
смотрелся очень изящно. Борька отошел на пару метров, оценил "ниссан",
вернулся и, плюнув на ветошь, протер стекло.

- Дюша, братан, глянь-ка, пашет или нет?

Борька сел в машину, повернул ключ. Маячок весело заморгал.

- Ну?

- Работает.

- Ништяк! Садись, погнали. Тебе в отдел?

Слегка ошарашенный, Андрей забрался в "ниссан".

- ГАИ-то не боишься? Отнимут ведь.

Борька довольно загоготал:

- Гы-гы... Теперь не отнимут, теперь, братан, я свой! Ментовский. Так-то,
коллега.

- Не понял...

- Гляди! - Борька достал из наручной сумочки милицейское удостоверение и
протянул Андрею. - Младший лейтенант милиции, инспектор отдела по изысканию
внутренних резервов! Чувствуешь? Вот, форму на склад еду покупать.

- Покупать?

- А ты что, даром получал?

- Да, вообще-то.

- Странно, а нам сказали за бабки.

- Это что ж за отдел? Какие еще внутренние резервы?

- Пока не знаю. Говорят, профилирующая служба, главная! Солидняк!

На перекрестке, где возникла небольшая пробка, Борька включил
игрушку-маячок и выехал на встречную полосу. Машины притормаживали,
пропуская "джип". Водитель горбатого "Запорожца" зазевался и перегородил
проезд.

- Куда, козел горбатый, прешь! - Борька опустил боковое стекло и заорал,
перекрывая двигатель. - Я тебе, блин, сейчас люк в башке сделаю, чтобы
мозги проветрить! Не видишь, милиция на дело едет!!!

"Запорожец" убрался с полосы.

- Ну никто власть не уважает! - сокрушался Борька. - Так и норовят в душу
насрать!

- Я не понял, как тебя к нам занесло? - вернулся к разговору Андрей.

- Чего там, Дюша, не понимать? - кисло вздохнул Дядя Бэнс. - Когда ваш, ну,
теперь наш, пахан кресло занял, братва обрадовалась. В тюрьме даже
городской банкет закатили, надеялись на волю вскорости выбраться. Да не
тут-то... Мы-то рассчитывали, что он ментов к ногтю приберет, чтобы пацаны
спокойно жить могли, без проблем. А вышло типа иначе... Он созвал
авторитетов на сходняк и популярно объяснил - кто не с нами, тот против
нас. И поди поспорь! За ним теперь кодла - с дубинами, автоматами да с
пушками. С законными пушками! Ты, между прочим, тоже за ним!

- Я сам по себе.

- Он тебе платит. И прикажет стрелять - будешь стрелять. Кое-кто из братвы
решил подискутировать, мол, так не по правилам, не по совести... Так на
другой день собровцы их прямо на улице мордой в говно положили, наркоты в
карманы напихали и по камерам развезли. Теперь на нарах дискутируют. Кто
еще хочет поспорить? Никто. Глянь, что творится! Менты все под себя
забирают, на "стрелки" приезжают, беспредельничают. Папа, вместо того чтобы
ментуру попридержать, такую бригаду из нее сколотил, что никто поперек
пикнуть не может. Я репу почесал и в отдел кадров. Прихожу, фамилию
называю. Кадровик меня тут же по компьютеру прокинул. Обрадовался. Милости
просим. Есть вакантная должность инспектора внутренних резервов или
инспектора по разборкам. Пишите биографию, проходите медкомиссию, получайте
оружие - и в бой, на борьбу с преступностью.

- Чудеса! - искренне пожал плечами Андрей.- Кому рассказать...

- Небывалое бывает. Так что, коллега, скоро я приеду к вам искать
внутренние резервы.

- Нет у нас никаких резервов.

- Вот мы вместе и поищем! Гы-гы-гы...

- А этот ваш где? Как его, Автоген. Мать Тереза.

- Эх,- с отцовской нежностью вздохнул Чернов.- Бедняга Автоген... Он ведь
до чего дошел - стал у больных простыни щупать, не сырые ли. Как Ильич
блаженный. Мы его в отдел хозобслуги пристроили, не фонтан, конечно, но все
ж поближе к одеялам...

- Какая трагедия.

- Зря, коллега. С любым может случиться. Грех смеяться. Ты-то небось при
счастье весь, самый крутой теперь. На любой "стрелке" правый. "Новый" мент.

- Да нет, Борь. Я, знаешь ли, на "стрелки" не ездил и ездить не собираюсь.
И стрелять буду только тогда, когда сочту нужным, кто бы мне что ни
приказал. Так что в разряд "новых" я не шибко попадаю. Ковыряюсь потихоньку
в свое удовольствие. Притормози-ка, мне в адресок надо заскочить.

Борька прижал "джип" к обочине.

- Погоди-ка, ты сколько лет в ментуре?

- Восьмерик скоро.

- Не надоело зону топтать? Может, замолвить словечко? Найдем работку
поспокойнее.

- Спасибо, Борь, мне и здесь не дует.

- Я тебе по дружбе старой скажу... Есть распоряжение на девяносто процентов
заменить личный состав. Так что ты не хорохорься, а слушай ученых людей.
Предлагают - переходи, пока места есть.

- Я подожду.

- Знаешь, Дюша, ты, конечно, мент авторитетный...

- Ну?

- Но муда-а-ак...


В отдел завозили стройматериалы. Одна заботливая фирма неожиданно захотела
оказать спонсорскую помощь в реконструкции здания. Срывалась старая,
грязная облицовка, крушились прогнившие перекрытия, менялись ржавые трубы.
Нужен евро-стандарт? Будет евро-стандарт! Рабочие в желтых немецких
комбинезонах орудовали отечественными ломиками и бошевскими дрелями.
Поперечный с Михалычем в пластиковых шлемах ходили между выросшими
деревянными лесами и что-то подсказывали рабочим.

Андрей кивнул начальству и по скрипучим, еще не замененным половицам прошел
в свой кабинет.

Тоха искал "место", названивая по знакомым.

Андрей не стал мешать поискам и рассказывать услышанную от Борьки сплетню.

Но Грицук, увидев его, тут же положил трубку.

- Здравкуй.

- Здравкуй.

Помолчали.

- Нашел что-нибудь?

- Н-нет. Занято. Как в ва'онном сортире перед станцией.

- Ничего, найдем. Хочешь в отдел изыскания внутренних резервов?

- Куда?!

- Профилирующая служба, не то что мы.

- Звучит красиво. Но пока воздержусь. Щлюхи тоже красивые.

- У нас, я гляжу, ремонт затеялся?

- Затеялся... Еще бы он не затеялся. Спонсор тоже спокойно жить хочет. А ты
шо, против ремонта?

- Да нет, в общем. Сколько в говне-то можно работать?

Помолчали.

Андрей развернул свежекупленную городскую газету, прочел передовицу.

- Ну, черти!

- Шо такэ?

- Про наш расстрел! Интервью с шефом. Ты только глянь: "Это вызов
преступного мира лично мне, моему делу, моему желанию навести порядок в
городе! Но я принимаю вызов, объявляю войну всем бандформированиям,
особенно закавказским! В двухдневный срок я предлагаю им покинуть город. В
противном случае их ждут серьезные меры! Другого быть не может! Я за базар
отвечаю!"

- Так и написано?

- Ну да.

- По крайней мере не кривляется, уже npo'pecc.

Помолчали.

- Андрюх, а может, это наши работя' постреляли? Для повода?

- Да, повод неплохой. Возмущенный народ требует возмездия и активных
действий, а не красивых слов с трибун. Теперь любой беспредел под это дело
спишется. Только, Тоха, он в любом случае спишется. Сомневаюсь, чтобы
кто-то из ментов на это паскудство подрядился. Хотя...

Помолчали.

- Улететь бы...

- Куда?!


Утром следующего дня звеньевой Поперечный, как обычно, производил развод,
подводя итоги минувшего в историю дня и ставя задачи на день текущий.

- Ермаков, ты договорился с магазином?

- Почти. Маленькие проблемы с оплатой. Скулят.

- Чтобы не скулили, свяжись с братвой из налоговой, пускай тряхнут
бухгалтерию. Спекулянты хреновы, тачки и виллы покупают, а на пять костюмов
денег пожалели.

- Я еще пальто и шляпы заказал.

- Все равно для них это не убыток. Созвонись с налоговой.

- Много чести. Я им лучше стекло выбью, - сказал Ермак и сделал пометку в
дорогом кожаном блокнотике с калькулятором.

Действительно, директора надо бы поставить на место. Пожалел шмоток для
оперсостава. А у оперсостава приказ - на службе выглядеть опрятно и
единообразно. А то не оперсостав, а сборище шпаны у пивного ларька. Стыдно
перед людьми.

- Воронов, - продолжал Поперечный, - что по угону "мерса"?

- Ищу, - коротко ответил Андрей.

- И как?

- Составил план, ориентировал личный состав, произвел обход домов...

- Я тебя не спрашиваю, как ты ищешь. Я спрашиваю - хоть что-то нашел?

- Конечно, вот.- Андрей извлек из кармана металлическую эмблему
автомобильного концерна "Мерседес". - На месте происшествия валялась.

- Послушай, умник! - по-жегловски прохрипел Поперечный.- Ты не умничай!
Надо знать, когда стоит умничать, а когда попридержать. У нашего коллеги
горе, угнали новый "мерседес", он на него копил, ночами, можно сказать, не
спал! Надо с душой подойти, по совести. Завтра у тебя, не дай Бог, угонят
машину на чужой территории, а тамошние оперы вот так, как ты, умничать
будут. Приятно? Ты вот сейчас не о товарищах своих обиженных думаешь, не о
долге, не о совести! А о бабах и выпивке!

Последняя фраза была использована звеньевым Поперечным для логической
завершенности общей идеи.

- Вечером доложишь о наработках. Машину надо найти и вернуть. Дело принципа.

Андрей, не ответив, согласно кивнул. Найдем - вернем.

Звеньевой перешел к оглашению сводок.

- Так... В девятнадцать двадцать обратился с заявлением профессор
университета. Неизвестный вырвал у него сумку с находящейся в ней пенсией.
Приметы преступника...

Поперечный снял трубку местного телефона.

- Дежурный! Вчерашний профессор оплату за заявление произвел? Нет? Зачем же
заяву зарегистрировали?! Еще раз штампанете, уволю к чертовой матери!!!

Саданув трубкой по рычагу, звеньевой вернулся к сводкам:

- В двадцать два обратился безработный с заявлением о том, что уснул на
скамейке, а проснувшись, обнаружил пропажу золотой цепи, двух платиновых
печаток, бумажника с пятью тысячами американских долларов и телефонного
аппарата "Nokia". Так, Херувимов, это твоя территория, немедленно займись.
Профессор себя как-нибудь прокормит, а безработному надо помочь. Это у
него, наверное, последнее.

- Да, - коротко ответил фанат. Затем насыпал на ладонь горку белого
порошка, наклонил голову и через трубочку вдохнул зелье правой ноздрей.

- Кокаин? - шепотом уточнил Ермак.

- Насморк.

Продольный продолжал знакомить с оперативной обстановкой.

- Теперь ориентировки. Тьфу-тьфу, сегодня всего одна. Значит, вчера в 23.00
на пустыре возле дома ‘3 по Кирпичному переулку в машине "джип-черроки" с
огнестрельными ранениями обнаружены трупы граждан Задульского Петра
Николаевича, тыры-пыры, Николаева Вадима Геннадьевича и Николаева Олега
Геннадьевича. Все безработные. Из машины изъято два пистолета "ТТ" и один
"Макарова". В целях розыска преступников как обычно предлагается...

Андрей переглянулся с Грицуком.

- Задульский, Задульский,- пробормотал Поперечный. - Знакомая фамилия...

- Это Петя Канарский. И при нем два брата,- ответил Грицук.- Докатались на
"джипе". Плохо быть безработным.

- Кстати, о работе. Ты место нашел?

- Нет.

- Смотри, дело хозяйское.

- Буду жить на пособие.


После сходки Андрей получил свежие материалы в дежурке и вернулся в
кабинет. Грицук сочинял рапорт на увольнение. Текст излагался литературно и
без ошибок. Опыт.

- Кончай писанину! - сказал Андрей. - Звони соседям, узнавай ситуевину по
стрельбе. Как нам подфартило! И Канарского, и братьев! А мы вчера
плакались, что не поймаем. Во, поймали! Еще, можно сказать, тепленькими.
Теперь дело за малым - стволы на экспертизу, и считай, раскрытие по
мебельной фабрике в кармане. Сто из ста, что из этих стволов работяг
постреляли.

- Наверняка, - согласился Антон.

- Я всегда говорил, что Бог, он правду-то видит.

- Ни черта он не видит! - Тоха скомкал написанный рапорт и бросил в
корзину, но не попал. Рапорт приземлился рядом.

- Чего ты такой хмурый сегодня? Бухал? - Андрей вылез из-за стола, чтобы
подобрать рапорт, а заодно вынести переполненное ведро. - Подумаешь, в
расход уродов пустили, туда им и дорога. Слушай, может, это те, в пальто?
За обидку рассчитались?

- Рассчитаются они, как же. - Тоха сузил глаза.- Не их же обидели. Будут
они из-за работяг жопу подставлять...

- Ладно, давай звони, а я на помойку.- Андрей подхватил ведро.

Дворники давно бастовали, требуя зарплаты, поэтому уличный контейнер
постепенно превратился в зловонную гору пищевых и прочих отходов,
возвышающуюся в соседнем дворе. Милицейский же двор, вылизанный и
благоустр