ой,  интерес  имеют  они,
поэтому условия ставлю я. Мне здесь нравится. А что  касается  вытрезвителя,
то могу сказать, что недавно у меня в  гостях  был  мужичок,  у  которого  в
кабинете стоит прямой телефон с Черномырдиным. И  ничего,  мужичок  ушел  от
меня вполне удовлетворенный беседой. Людей интересую  я,  а  не  обстановка,
верно?
   -Ладно, я передам. Когда к вам можно подъехать?
   -Сегодня в пять. Я буду на месте.
   -Они представятся от Олега.
   -Да я уж догадываюсь, что не от Патриарха Всея Руси. Пока.
   -Что там? - полюбопытствовал Петрович.
   -Начинается,- вздохнул Белкин.- Как бандита грохнут, так "стрелки"  идут,
"разговоры", "секреты". Когда Мотылевского нашли, позавчера? Во, уже звонят.
   -Кто?
   -Откуда мне знать? Сегодня в пять познакомлюсь. Это  звонил  Уткин  Олег,
фраерок мелкий с моей бывшей территории. Так, ничего особенного, сам  никуда
не вписывался, но знал много. Приторговывал наркотой,  в  застойные  времена
фарцевал. Ему сейчас тридцатник где-то, в последний раз я встретил его  года
два назад, на улице, случайно. Понятия  не  имею,  что  он  сейчас  из  себя
представляет. Но до уровня Мотылевского вряд ли  дорос.  Здесь,  видишь  ли,
встречаться не хотят...
   -Ну, иногда действительно полезнее встретиться на стороне. Не  все  любят
казенные стены.
   -Да я в гнездо осиное залезу ради крупицы  полезной  информации.  А  тут,
чувствую, старую песню заведут - мы в долгу не останемся,  вы  постарайтесь,
вы уж как-нибудь, а сами мы и рады бы помочь,  да  ничего  не  знаем.  Кроме
того, скажут, что Мотылевский был прекрасным другом,  мужем,  автори...  не,
этого не скажут. Слово  "авторитет"  в  нынешнее  время  имеет  единственное
значение.
   Так что пускай сами приезжают. Посмотрят на наши стены, может,  денег  на
ремонт дадут. Тот, что с Черномырдиным по телефону прямому болтает,  обещал,
да не дал. А я его специально тогда к нам вытащил.
   Белкин откинулся на стуле и сложил ладони на затылке.
   Убийство  Мотылевского  представляло  собой  типичную  вариацию  на  тему
бандитско-коммерческих  разборок  и   имело   очень   туманные   перспективы
раскрытия. Как и все аналогичные  убийства.  Поэтому  выхватывать  сабли  из
ножен и с  криком  "Да-а-а-а-ешь!!!"  мчаться  к  заветной  цели  как-то  не
хотелось. "Все, что нужно, мы, конечно, сделаем, но не спеша,  не  торопясь,
без особенного внутреннего настроения. Сцапаем  то,  что  само  приплывет  в
руки. А не. приплывет - что же, не смогли, мы не всесильны".
   Мотылевский  действительно   занимал   высокую   ступень   на   питерской
бандитско-иерархической лестнице.  Его  возраст  приближался  к  сорока,  он
считался патриархом, "стариком". Фамилия его была если не нарицательной,  то
не менее известной, чем фамилии Малышева и Кумарина.
   По словам подъехавших на  место  РУОПовцев,  Мотылевский,  в  отличие  от
многих   авторитетов,   не   очень   старался   прикрываться    коммерческой
деятельностью и принимал непосредственное участие во всяческих  разборках  и
наездах. По слухам, скатавшись в прошлом году в Швецию поохотиться на  уток,
он  вместо  утки  подстрелил  бывшего  соотечественника,   что-то   там   не
поделившего с фирмой, которую прикрывала группировка дяди Славы. Но слухи  к
делу не пришьешь, поэтому шведские власти только развели  руками,  объясняя,
что слово "глухарь" интернациональное, "глухари" водятся и  в  России,  и  в
Швеции, так же как и утки.
   Официально Мотылевский являлся директором какого-то АОЗТ. АОЗТ это  нигде
не проявлялось  и  нигде  не  рекламировалось,  потому  что  даже  сам  шеф,
наверное, до конца не представлял, чем занимается его предприятие.  Но  чуть
что - я директор, я не бандит.
   О похождениях  Мотылевского  на  отчизне  РУОПовцы  не  распространялись,
возможно, из-за того, что не хотели раскрывать профессиональные  секреты,  а
возможно, потому, что попросту ничего не знали.
   До  позавчерашнего  дня  Вовчик  знал  о  Мотылевском  лишь  чуть  больше
обыкновенного гражданского человека, черпающего сведения из средств массовой
информации и трамвайных сплетен. Район, обслуживаемый убойным  отделом,  где
трудился Белкин, данным авторитетом не контролировался, поэтому перекинуться
словечком о возможных причинах убийства было не с кем. Местных  же  бандитов
убийство интересовало только с той позиции, что завтра с любым из них  могла
приключиться подобная история.
   Мотылевский был найден  застреленным  в  одной  из  своих  многочисленных
конспиративных квартир, разбросанных по всему городу.  Прописку  же  имел  в
какой-то коммуналке, где, разумеется, никогда не появлялся.
   Жил покойный, как и подобает людям  его  положения,  где  считал  нужным,
вернее - необходимым, поэтому и держал большое количество "хат", а отнюдь не
из-за того, что любил пустить пыль в глаза, показывая свою  состоятельность.
Вынужденная мера предосторожности. При заморочках никогда не помешает  иметь
пару глаз за спиной и несколько подземных нор-убежищ.
   Обнаружил  его  сосед  по  площадке,  отреагировав  на  незапертую  дверь
квартиры напротив. Авторитет лежал на пороге, ногами к выходу,  застреленный
тремя выстрелами в спину. Плюс контрольная пуля в затылок.
   Судя по кровавым брызгам  на  стенах  площадки  и  на  двери,  пули  были
выпущены в ту же секунду, как он открыл замок. Ключи так и остались зажатыми
в  руке.  Затем,  вероятно,  тело  перетащили  за  порог,  чтобы  не  пугать
покойником жильцов, где и бросили. Двери почему-то закрывать не стали,  хотя
по элементарной преступной логике чем позднее найдут  труп,  тем  лучше.  Не
были забраны документы, что обычно  практикуется  при  убийствах.  А  тут  -
пожалуйста, паспорт, права, визитки. Выстрелов никто не слышал, это как  раз
неудивительно. Стрелковое оружие совершенствуется, и прицепить  глушачок  на
любую модель пистолета - что гвоздь в стенку вбить.
   Точного времени смерти установить не удалось. На этаже  располагалось  по
две квартиры, дом имел  лифт,  сосед,  обнаруживший  Мотылевского,  вернулся
домой поддатый в одиннадцать вечера  и  через  полчаса,  слегка  протрезвев,
вызвал милицию.
   Судебный медик, рассмотрев свой  длинный  градусник,  констатировал,  что
несчастье приключилось около трех-четырех часов  назад.  А  может,  двух.  В
принципе,  неважно,  потому  что  негодяи  уже  смылись,  и   организовывать
преследование по горячим следам не имело смысла.
   Начальник районного уголовного розыска, вырванный прямо  из-за  вечернего
стола, ковыряя мизинцем в зубах и выхаживая вокруг  лежащего  тела,  цинично
подметил:  "Какое  гнусное  самоубийство",  но  следователь  прокуратуры  не
прислушался к его логичным доводам и без зазрения совести возбудил "глухаря"
по сто третьей статье. Столбик процента раскрываемости убийств упал  еще  на
одно деление.
   Закончив  возиться  с  протоколом  осмотра,  следователь   заметил,   что
покойного должен опознать кто-нибудь из родственников или знакомых.  Белкин,
дежуривший от убойного отдела, долго голову ломать не стал. Он нашел визитку
господина Мотылевского Владислава Сергеевича, коммерческого  директора  АОЗТ
"Снежинка", и набрал указанный на ней номер телефона.
   "Здравствуйте.  Господин  Мотылевский,  к  сожалению,  не  может   сейчас
поговорить с вами. После сигнала  оставьте  свое  сообщение,  и  при  первой
возможности он перезвонит вам. Спасибо".
   "Да не за что,- ответил Вовчик.- Передайте господину Мотылевскому, что он
вряд ли сможет позвонить мне и вообще кому бы то ни было, потому что  сейчас
находится по такому-то адресу  совместно  с  опергруппой,  расследующей  его
убийство".
   Этого вполне хватило, чтобы через полчаса у  дверей  квартиры  объявились
крайне взволнованные ребята с  "Мотороллами"  в  руках.  Вместо  того  чтобы
спокойно  побеседовать,  ребятишки   начали   нервно   суетиться,   кричать,
размахивать руками, а один даже блеванул в мусорный бачок этажом ниже.
   Вовчику удалось найти в команде старшего и поговорить  с  ним  наедине  в
квартире соседа. Собеседник постоянно курил, никак не мог сосредоточиться  и
на вопросы, поставленные опером, отвечал крайне  невнятно.  Вовчик  выяснил,
что последний раз живым Славу  Мотылевского  видели  около  шести  вечера  в
кабаке "Ромашка", где авторитет имел обыкновение закусывать.
   Около семи кто-то позвонил на его "Мотороллу", но сути разговора никто не
понял, Слава отвечал односложно - "да" и "нет". В  течение  дня  была  масса
звонков, но именно этот запомнился собеседнику, потому  что  покойный  никак
его не откомментировал,  а  сразу  после  разговора  заметно  помрачнел.  На
вопросы типа "Что, Слава, непонятки?" Мотылевский не реагировал,  выпил  две
по сто коньяку, чего обычно в это время суток не делал, и  в  восемь  вечера
укатил на своем "Мерсе" вместе с двумя охранниками и водителем в неизвестном
направлении. Охранников сейчас ищут,  и  через  несколько  часов  они  будут
здесь. В последнем Вовчик усомнился, потому что  наверняка  сначала  с  ними
захотят побеседовать товарищи убитого, а для любого разговора нужно время. И
если охранники и водитель что-то знают, то  вряд  ли  они  предстанут  перед
Вовчиком - скорее, они предстанут перед Всевышним.
   Адрес, где был обнаружен Мотылевский, знал очень ограниченный  круг  лиц.
Квартира использовалась в основном для любовных развлечений  и  изредка  для
деловых встреч. Появлялся здесь  авторитет  нерегулярно,  то  есть  когда  в
голову взбредет, и никому не отчитывался, почему именно  сегодня  он  выбрал
это жилище.
   Квартира имела три комнаты и обставлена была с подобающим шиком -  ванна,
к примеру, была с гидромассажем, а уж видео-аудио-безделушек никто  даже  не
считал. Как выяснилось впоследствии, записано  было  гнездышко  на  какую-то
бабулю, неизвестно где находящуюся и неизвестно, существующую ли в обществе.
По крайней мере, гидромассаж заделали явно не для нее.
   На вопрос о возможных мотивах убийства  Мотылевского  собеседник  Вовчика
виновато пожал своими широкими плечами и покачал большой бритой головой.  По
этому жесту Белкин понял, что либо товарищ ничего  не  знает,  либо  мотивов
настолько много, что выбрать сразу наиболее подходящий очень проблематично.
   Эксперт-криминалист  обнаружил  на  входных   дверях   несколько   следов
пальцевых захватов, но кому они принадлежат -  то  ли  Мотылевскому,  то  ли
соседу- пьянице, то ли убийце, то ли рядовому  или  начальствующему  составу
райотдела - сказать пока, естественно, не мог.
   Короче говоря,  поприсутствовав  на  месте  происшествия,  Вовчик  твердо
уяснил, что надо запасаться бумагой  и  с  самого  первого  дня  браться  за
заполнение белых корочек оперативно-поискового дела.  Либо  раскрывай,  либо
показывай, как раскрываешь. Если не будет  ни  того,  ни  другого,  случится
конфуз с занесением в личное дело.
   Белкин потянулся и вылез из-за стола. Осмотрев в  поисках  остатков  кофе
банки, в изобилии присутствующие на  кабинетном  подоконнике,  и  ничего  не
обнаружив, он вернулся на место.
   Выдвинув ящик стола, он достал оттуда  чистый  лист  и  белого  заводного
цыпленка. Повернув пару раз ключик, Вовчик поставил  цыпленка  на  блюдце  и
отпустил руку. Цыпленок запрыгал и застучал клювом по фарфору.
   Паша вытаращился на коллегу.
   -Белкин, ты что, совсем, что ли? Детство в "очке" заиграло?  Может,  тебе
куколку купить или настольный футбол?
   Вовчик, помолчав несколько секунд, негромко ответил:
   -Ты ничего не понимаешь, Гончар. Это самый надежный агент. Смотри, что он
делает. Стучит. Безвозмездно, бескорыстно и от всей души. Он  знает  о  всех
секретах на этом блюдце. Мне остается только записывать. Мне ничего не  надо
выдумывать. Никакой липы.
   Белкин взял ручки и написал на чистом листе:
   "Секретно. Экземпляр единственный. Принял Белкин. Агент  Цыплаков.  Место
встречи обусловлено. 6 мая 1995 года. Источник сообщает, что, выполняя ранее
полученное  задание,  встретился  со  своим  приятелем  Уткиным  Олегом.   В
разговоре Уткин упомянул, что знаком с людьми, могущими  иметь  сведения  об
убийстве преступного авторитета Мотылевского. Сам Уткин о причинах и мотивах
убийства не догадывается".
   Поставив точку, Белкин сунул бумагу в корочки и остановил цыпленка.
   -Отлично, агент Цыплаков. Вы  нам  очень  помогли.  Продолжайте  выявлять
сведения о личности убитого и причастных к его смерти лицах.
   Гончаров покрутил пальцем у виска и рекламным голосом изрек:
   -Я работаю врачом-психиатром уже пятнадцать лет. И мне достаточно  одного
взгляда, чтобы определить среди моих клиентов потенциальных самоубийц.  Всем
им я советую пользоваться мылом "Сорти-фрут". Оно прекрасно мылит веревку  и
идеально подходит для задуманного мероприятия! Мыло,  создающее  настроение!
Красивый исход без особых хлопот!!!
   -Давай, Гончар, давай. Очень остроумно. Ты такой веселый, потому  что  на
методсовет по этому "глухарю" не поедешь. Но ничего, я, вообще-то, в  отпуск
собрался. Так что в кабинете тебе отсидеться не удастся. Психиатр...
   Глава 2
   -Слышь, мужички, у меня со стола дело пропало. Никто не брал?
   Таничев хмыкнул и ткнул пальцем в стену:
   -А ты вот этот плакатик внимательно изучал?
   На плакатике симпатичная девочка прижимала  к  мордашке  рулон  туалетной
бумаги. "Сама нежность" - гласила пояснительная фраза, начертанная  рядом  с
личиком. Плакатик притащил опер Казанцев, а ему, в  свою  очередь,  подарила
этот "шедевр" какая-то знакомая, работавшая в метро.
   Белкин потер затылок:
   -Петрович, ты хочешь сказать, что какая-то бестия перевела  мое  дело  на
туалетную бумагу? Я понимаю: когда Казанове приспичит, он  все  без  разбора
тащит, но чтоб целое дело?!
   -А ты у меня хоть одну бумажку на столе видел, Шарапов?
   -Нет, конечно. Потому что мне твои бумажки на фиг не нужны. Да  и  никому
не нужны. Разве что начальству.
   -Хм... В общем-то, верно. А что такое дело? Это куча бумажек.  Поэтому  и
оно на фиг никому не нужно. Не переживай, поищи у  себя  получше.  А  может,
действительно Казанова тырнул?
   -Там секретные бумаги были.
   -Новые напишешь.
   -Неохота.
   -Что делать, мой друг?
   Белкин начал выдвигать ящики полуразвалившегося  стола,  который  заменял
Вовчику сейф.
   В  кабинет  зашел  оперуполномоченный  Константин   Сергеевич   Казанцев,
попросту Казанова, вернувшийся из морга.
   Он плюхнулся на свое место и многозначительно прокомментировал:
   -Фу!
   -Казанова, ты у меня со стола дело не брал? - поинтересовался Белкин.
   -Оно мне нужно, как машинка для полировки  ногтей.  Хотя  нет,  от  такой
машинки я б не отказался, девки визжали бы.
   Петрович пожал плечами: мол, что я говорил? Белкин опять  стал  рыться  в
ящиках.
   -Во, нашел. Вниз провалилось. Слава Богу. Белкин раскрыл корочки и  начал
расшивать тесемки.
   -Ну, что в морге? - спросил Таничев.
   -Да нормально. Опознали красавца. Представляете, мужики, захожу я в ихнюю
прозекторскую, где трупы потрошат, на столах  там  парочка  клиентов  лежит,
кишки пораскинув, а эти сидят, обедают.
   -Кто, трупы?
   -Санитары. Врач уже ушел, они остались покойников зашивать.  Кивают  мне,
мол, проходите, мы сейчас. Я прошел, жду, когда они закончат.  Мне  ж  моего
найти надо, не самому ведь по холодильнику ползать. А эти  не  спешат,  жуют
себе и чайком из термоса запивают. А обстановочка  там,  хочу  вам  сказать,
очень к обеду располагающая. Особенно запашок. Этим же  все  по  боку.  Один
протягивает  мне  бутерброд  с  какой-то  дрянью  и  говорит:   "Угощайтесь,
прекрасные миноги". Сволочи,  я  тут  же  чуть  не  блеванул,  извиняюсь  за
нелитературное слово. Хорошо, пообедать не успел. Чернушники...
   -Да, любят они миног,- подтвердил Таничев.
   -Петрович, я на обратном пути  в  одно  место  зарулил,  раздобыл  списки
нудистов района. Завтра выдерну парочку.
   -Кого-кого? - Белкин и Таничев одновременно посмотрели на Казанцева.
   -Ну, этих, которые деньги старинные собирают. Надо  бумаг  подсобрать  по
"мокрухе" на Лесной, где коллекционера завалили.
   -Нудисты? Это те, что голыми ходят? Теперь уже  на  собратьев  по  оружию
смотрел Казанцев:
   -Голыми? Это еще зачем?
   -А им так деньги удобнее собирать. Слышь, Константин Сергеевич, я тоже  в
детстве Эйнштейна с Франкенштейном путал, но чтоб нудистов с нумизматами...
   Казанцев озадаченно посмотрел на свой список.
   -Да ну вас к черту! Какие еще нумизматы?! Нумизматы - это обезьяны такие,
А те, что деньги собирают, это как раз нудисты. Вот, гляньте.
   Костик достал из ящика стола белые корочки.
   -Пожалуйста, план мероприятий по делу, утвержденный  тремя  начальниками.
Третьим пунктом идет: "Проверить на причастность  нудистов,  проживающих  на
территории района". Мало того, резолюция какого-то босса из Главка:
   "Тов. Казанцев, почему отработано так мало нудистов? Активируйте работу".
Так что, господа, никаких ошибок. Хотя, в принципе, какая разница - нудисты,
нумизматы, один черт - "глухарь".
   Таничев перевел взгляд на Белкина,  затем  опять  указал  на  плакатик  с
"Самой нежностью".
   -Это вам к вопросу о ценности наших бумаг. Белкин пожал плечами  и  снова
склонился над своим делом.
   В небольшом коридоре, соединяющем кабинет  с  улицей,  послышались  шаги,
затем раздался стук в дверь.
   -Заходите.
   На пороге возникли три фигуры.
   -Белкин кто?
   Вовчик взглянул на вошедших, затем на часы:
   -Я.
   -Мы от Уткина.
   -Проходите. Стулья в углу.  Петрович,  иди  в  кладовую,  мне  побазарить
нужно. Таничев понимающе кивнул.
   -Константин Сергеевич, ты бы тоже переселился на  время  туда  со  своими
нудистами.
   Казанцев  не  возражал.  Взаимная  договоренность.  Когда  кому-то  нужно
поболтать один на один, остальные исчезают и не подслушивают.
   Троица села на предложенные места. Первому, самому старшему  по  возрасту
и, вероятно, по положению,  было  лет  сорок.  Строгую  прическу,  смазанную
каким-то блестящим составом, красили седые волосы на висках и челке. Он  был
облачен в строгий костюм серого цвета и  белую  рубашку  с  пристегивающимся
воротником; на шее красовался изысканный  шелковый  галстук.  Нижнего  белья
Белкин  разглядеть  не  смог.  На   среднем   пальце   правой   руки   висел
перстень-печатка весьма внушительных размеров. Сама рука сжимала антикварную
трость с рукоятью в виде кошачьей головы. Глазки котейки сверкали, возможно,
натуральным изумрудным блеском. То есть вполне представительный видок. Не то
что у Казанцева, месяц ходившего в одной рубахе.
   Второй гость был помоложе  лет  на  десять.  Он  был  менее  разборчив  в
тонкостях  одежды  и  украшениях,  но  зато  имел  более  крупные   габариты
организма.
   Третий посетитель, молодой товарищ лет двадцати пяти, совсем уж  не  знал
меры в ювелирных прибамбасах. Их было так много, что Белкин просто  не  смог
заострить внимание на чем-то конкретном. Чем-то товарищ  напоминал  саркофаг
фараона  Тутанхамона.  Прически  как  таковой  на  голове  не  было,  а  под
спортивным костюмом глянцево-синего цвета угадывалась  суровая  мускулатура.
Товарищ жевал резинку, периодически выдувая пузыри.
   Все  остальные  элементы  внешности  Белкин  решил  рассмотреть  по  ходу
разговора.
   -Слушаю вас. Хотя для начала давайте представимся.
   -Да,- коротко ответил старший и протянул Вовчику визитную карточку.
   "Шалимов Борис Сергеевич. Коммерческий директор ТОО "Мотылек"".
   Белкин поднял глаза. Очень приятно.  Еще  один  авторитет.  Фамилия  была
известна Вовчику, хотя живьем  он  видел  директора  "Мотылька"  впервые.  И
известна она была вовсе не потому, что "Мотылек" парил на вершине питерского
бизнеса. Шалимов, как и убитый Мотылевский (странное совпадение: Мотылевский
- "Мотылек", что-то в этом есть), являлся довольно  внушительной  фигурой  в
преступном табеле о рангах. Правда,  в  отличие  от  погибшего  коллеги,  он
отошел от  непосредственного  участия