на  месте.
Они обстоятельно осмотрели ворота, признав, что если бы кто-то их  открывал,
то на  земле  остался  бы  полукруглый  след.  Оставалась  лишь  гипотеза  о
возможности перелезть через решетку или одну из двух стен, окружавших  парк.
В этом случае ночной посетитель должен был прийти с одной из соседних вилл.
   В то время как Сканкалепре исследовал участок, словно старый охотник сиу,
инженер осматривал наполовину завалившийся сарай. Видно было, что место  это
предназначалось лет пятьдесят назад для того,  чтобы  служить  конюшней  для
двух-трех лошадей и пары карет. На верхнем этаже располагались две комнатки,
уже без ставен на окнах. Инженера Фумагалли неожиданно посетила  мысль,  что
это сооружение после легкой перестройки можно  использовать  как  гараж  для
автомобиля. Перед сараем открывался круглый дворик, превратившийся теперь  в
луг. Дворик был разделен  надвое  дорожкой,  которая  вела  от  подъезда  до
середины парка,  где  раздваивалась  на  меньшие  тропинки.  Одним  взглядом
инженер оценил объем работ,  к  которым,  впрочем,  он  прибавил  укрепление
проезда между подъездом и двориком. Что касается дворика, он думал, что  под
черноземом,  на  котором  возник  лужок,  имелось  твердое  покрытие.  Чтобы
убедиться в этом, он взял в сарае мотыгу  и  стал  наугад  взрыхлять  землю.
Почти тотчас показались круглые  плиты  твердого  настила,  еще  влажные  от
длительного пребывания под  землей.  Сканкалепре,  который  к  тому  времени
завершил свой обход, с удивлением приблизился к инженеру:
   - Какого черта вы тут хотите выкопать, "инженер?
   - Хочу посмотреть, есть ли мощеный настил под  травой.  Как  видите,  мне
будет достаточно немного приподнять  площадку  этого  дворика,  чтобы  иметь
свободное пространство, которое не будет утопать в грязи при дожде.  Дело  в
том, что я хочу устроить гараж в этом сарае. Неплохая идея, не правда ли?
   - Превосходная, - незамедлительно согласился комиссар.
   Ранним утром, спустя несколько дней, Деметрио зашел в кабинет инженера и,
закрыв за собой дверь, рассказал ему, что в последние дни он  стал  замечать
вскопанные  участки  на  лугу  перед  каретным  сараем   и   нашел   мотыгу,
прислоненную к внешней стороне стены, тогда как обычно она находилась внутри
вместе с другим инвентарем.
   Инженер не прерывал его, и Деметрио с видом сделавшего  Бог  знает  какое
открытие заявил, что подозревает вторжение в парк и что он две  ночи  подряд
производил проверку в разное время. В первый вечер  он  отметил  присутствие
человека около сарая. Не найдя в  себе  смелости  приблизиться  к  нему,  он
ретировался в направлении оранжереи. Но, к ужасу своему, заметив,  что  тень
направилась к нему, спрятался за стволом магнолии. Уголком глаза  он  видел,
как человек вошел в  оранжерею:  его  выдавал  свет  электрического  фонаря,
зажигавшийся время от времени. Оставаясь неподвижным  на  протяжении  доброй
четверти часа, садовник смог  увидеть,  как  тень  удалилась  в  направлении
каретного сарая. В конце концов он вернулся во двор, вышел через подъезд  на
улицу Ламберти и отправился к себе домой. В другой вечер он видел тень возле
решетчатой калитки, обращенную к внешней стороне ограды, словно она  кого-то
ожидала, но, прежде чем она двинулась с места, он предпочел удалиться.
   - Вы хорошо сделали, что предупредили меня, - сказал  ему  инженер.  -  Я
тоже заметил, что по ночам кто-то прогуливается по парку. Но будьте уверены,
через ночь-другую мы схватим за руку этого типа.
   - Я не хотел бы, чтобы вы  подумали,  будто  я  намекаю  на  что-то...  -
добавил садовник, уже намереваясь уходить, - но у меня подозрение...
   - Вам кажется, вы узнали эту тень?
   - Думаю, да.
   Инженер не пожелал больше ничего знать и ограничился тем, что сделал тому
знак молчать, многозначительно приложив к губам указательный палец.
   Когда об открытии садовника был  проинформирован  Сканкалепре,  он  решил
устроить в парке засаду в первую же ночь при полной луне.
   Понадобилась еще неделя, чтобы выбрать  подходящий  момент,  когда  новая
луна в осеннем небе  появилась  в  виде  изящной  запятой  молочного  цвета.
Инженер Фумагалли не хотел откладывать работы по гаражу; на  следующий  день
он привел двух каменщиков. Были разгружены три грузовика  с  гравием,  затем
перешли к очистке двора от травяного покрова.
   Засада была назначена на ночь, предшествующую полнолунию. Сканкалепре был
совершенно уверен в успехе. В удобный вечер комиссар был приглашен  на  обед
для того, чтобы никто не видел его входящим ночью на виллу.
   За столом царило гнетущее молчание.  Синьора  Эмилия  также  казалась  не
слишком многословной, хотя и не была введена в курс всего дела.  И  напрасно
комиссар   Сканкалепре   пытался   вызвать   улыбки   несколькими    добрыми
неаполитанскими историями.
   Чтобы синьора могла уснуть, ей сказали, что  в  этот  вечер  они  сделают
попытку определить только, с какой  стороны  приходит  визитер.  Поимка  его
произойдет другим разом. Тереза, которая прислуживала за столом,  тоже  была
встревожена, но, как и все, надеялась на  скорую  и,  может  быть,  комичную
развязку этой загадочной истории. В десять часов Эмилия ушла в свою комнату.
Ей посоветовали погасить свет и не включать его, пока не вернется муж.
   Ровно в одиннадцать часов  Сканкалепре  находился  с  внутренней  стороны
подъезда улицы Ламберти и напрягал слух. Услышав легкий  стук,  он  бесшумно
приоткрыл маленькую дверь и впустил  одного  из  своих  агентов,  Сальваторе
Пулито, молодого атлета, способного справиться с любым преступником.
   Была половина двенадцатого, когда они вышли и цепочкой спустились в парк.
Луна  светила  так,  что  тени  были  почти  совершенно   четкими.   Избегая
центральной дорожки и двигаясь под стеной ограды, общей  с  виллой  Сормани,
все трое приблизились к каретному сараю. Пулито оставили на посту за стойкой
ворот, полностью скрытым,  чтобы  воспрепятствовать  побегу  ночного  гостя.
Сканкалепре и инженер скрючились между низкими ветвями огромной ели, готовые
наскочить на тень, как только она появится во дворе, чтобы перейти затем  на
тропинку, ведущую в глубь парка и к оранжерее.
   Примерно через четверть часа оба они услышали легкий  шум,  как  если  бы
кто-то спрыгнул с вершины стены со стороны виллы Сормани, в месте, где  была
решетка.
   "Вот, значит, где он заходит", - подумал комиссар, считая  себя  идиотом,
что раньше не сообразил этого. Прошло  еще  немного  времени,  показавшегося
вечностью, прежде чем тень возникла на краю маленькой лужайки  около  сарая.
Темный силуэт находился в неосвещенной зоне и  не  шевелился,  словно  свет,
которым луна заливала лужайку,  вызывал  у  него  робость.  Полночь  еще  не
наступила, и визитер мог заблаговременно - продумать свое обычное расписание
и принюхаться к окружающему. Спустя несколько минут он вновь  ожил  и  пошел
через луг, наполовину уже вышедший из тени, направляясь прямо  к  сараю.  На
мгновение он остановился  перед  воротами,  затем  проник  внутрь.  Все  еще
восседая среди еловых ветвей, двое мужчин теряли терпение. Инженер прошептал
на ухо комиссару:
   - Запрем его внутри.
   -  Нет.  Нужно  подождать,  пока  он  выйдет,   -   отвечал   авторитетно
Сканкалепре.
   Ожидание затягивалось. Прошло с полчаса, а тень не показывалась и не было
слышно ни малейшего шума.
   - Вот увидите, мы  валяем  дурака,  -  снова  заговорил  инженер  на  ухо
комиссару. - Этот жалкий бес - какой-то нищий, который приходит ночевать  на
соломе в сарае.
   Перед тем как улечься, он должен иногда прогуляться по парку.
   Сканкалепре продолжал молчать. Он, казалось, намеревался так и оставаться
б здесь в ожидании, постоянно держа в поле зрения порог сарая.  Но  в  конце
концов ему это надоело, и он предложил инженеру пройтись в открытую в лунном
свете до другого края дворика и вернуться затем в свое укрытие  по  тому  же
пути. Это могло бы заставить тень немного поволноваться. Радуясь возможности
предпринять какое-то действие,  инженер  подчинился.  Он  вышел  на  свет  и
тяжелым шагом пересек луг в направлении решетки. Проделав половину пути,  он
сделал короткую  остановку,  затем  возобновил  движение,  немного,  однако,
приблизившись к входу в  сарай,  чтобы  расслышать,  если  оттуда  раздастся
какой-либо шум или другой признак жизни. Он уже миновал  сарай,  держась  от
него на расстоянии трех-четырех метров,  и  направился  к  дереву,  где  его
ожидал Сканкалепре,  когда  услышал  позади  себя  быстрые  шаги.  Не  успев
обернуться назад, он увидел из-за ели две вспышки и  услыхал  два  выстрела.
Пронзительный крик разорвал тишину, донесшись  издалека,  со  стороны  дома.
Инстинктивно он бросился на землю. Он слышал  бег,  затем  голос  комиссара,
звавшего Пулито, и в неожиданной тишине еще один револьверный выстрел.
   Когда  он  приподнялся,  комиссар  и  инспектор  Пулито,  считавшие   его
раненным, взяли его под руки. Инженер хотел узнать,  что  же  произошло,  но
Сканкалепре поторопил его к дому. Они бегом преодолели лестницу  и  поспешно
прошли внутрь дома. Инженер узнал голос жены в том крике; она, должно  быть,
слышала выстрелы, находясь на балконе. В самом деле, синьора Эмилия была уже
в прихожей, бледная и взволнованная. Увидев мужа, она вновь обрела бодрость,
но, несмотря на все увещевания  вернуться  в  постель,  захотела  немедленно
узнать, что случилось.
   Единственным, кто что-то видел, был Сканкалепре, который, однако,  совсем
не имел намерения пускаться в объяснения. Он рассказал лишь,  что,  наблюдая
за инженером, который возвращался через луг, он заметил, как на пороге сарая
показалась тень. Молниеносно  она  бросилась  на  инженера,  занеся  тяжелую
дубину.  Комиссар  незамедлительно  выстрелил  в  воздух,  чем  и  остановил
угрожающее движение незнакомца, который своим оружием наверняка расколол  бы
череп Фумагалли. Не бросая своего инструмента, тень побежала  в  направлении
виллы Сормани. Спустя несколько мгновений комиссар произвел еще один выстрел
из револьвера в этом направлении,  но  безрезультатно.  Затем  он  подбежал,
чтобы поднять инженера, переживая, не достигла ли все-таки своей цели дубина
незнакомца.
   Едва закончив свой краткий отчет, Сканкалепре  поспешно  ушел,  забрав  с
собой Пулито, и, не теряя времени, устремился на площадь с  целью  осмотреть
окна адвоката Эзенгрини. В окне третьего этажа, над кабинетом,  в  квартире,
где одиноко проживал адвокат, как раз только что зажегся свет.
   Комиссар нажал на кнопку звонка, затем проговорил свое  имя  в  решеточку
микрофона переговорного устройства и почти тотчас же услышал,  как  открылся
автоматический  замок.  Оставив  внизу  инспектора,  он  поднялся  наверх  и
позвонил в дверь квартиры. Адвокат открыл, не заставив его ожидать. Он был в
пижаме и в домашнем халате. Пересекая прихожую,  чтобы  пройти  в  гостиную,
Сканкалепре заметил зажженный светильник на ночном столике  и  брошенную  на
пол газету.  Тем  временем  адвокат  уселся  в  кресло  и  пригласил  своего
посетителя сделать то же, словно речь шла  о  совершенно  нормальном  визите
среди белого дня.
   - Я пришел, - начал Сканкалепре, немного смущенный, - в столь поздний час
и немного бесцеремонным образом, чтобы избавиться  от  сомнений.  Метр,  мне
рассказывали, что время от времени кто-то по ночам вторгается на виллу вашей
дочери. Так как речь идет не о грабителе, я подумал,  что  этим  посетителем
могли быть вы... Я как-то знал  человека,  который  страдал  бессонницей  и,
чтобы скоротать ночь, прогуливался в чужом саду, пока в один прекрасный день
он не получил пулю из ружья сторожа. Ведь могло быть так, что, поскольку  вы
имеете ключ от калитки в решетчатой ограде, вы туда приходили иногда?  Может
быть, чтобы снова почувствовать себя хозяином виллы...
   - Дорогой комиссар, - отвечал адвокат, принимая более удобное положение в
кресле, - мне понятны ваши сомнения и подозрения. Я понимаю  и  то,  что  вы
обязаны были прийти по поводу моего заявления относительно  отказа  от  моей
части супружеской собственности. Исчезновение моей  жены  интересует,  кроме
меня, полицию, прокуратуру, общественное мнение... Прошло три  года,  и  как
раз теперь все начинают спрашивать себя, как могло так случиться, что за все
это время моя жена ни разу не подала признаков жизни. Я также передумал все,
что могло прийти на ум, хотя у меня другое мнение. Можете спокойно исключить
меня из списка возможных убийц, если вообще был убийца. Итак, я очень хорошо
понимаю причину вашего визита в час ночи.
   Комиссар Сканкалепре казался удовлетворенным. Он поднялся  и  откланялся.
Когда адвокат провожал  его  до  двери,  он  заметил  в  нише  для  зонтиков
массивную дубинку из  вишневого  дерева  с  рукояткой  в  виде  рога:  очень
солидный инструмент, с помощью которого можно было уложить на месте быка. Он
на мгновение остановился, извлек дубинку из ниши, прикинул ее вес, испытал в
качестве трости и кончил тем, что  размахнулся  ею,  взявшись  возле  самого
железного наконечника. Адвокат спокойно наблюдал за ним.
   - Прекрасная дубинка, - заключил Сканкалепре.
   - Я беру ее с собой, когда выхожу по вечерам, - объяснил адвокат.  -  Она
принадлежала моему отцу: ствол вишневый, а рукоять из оленьего рога.
   Сканкалепре поставил дубинку на место, попрощался, еще раз извинившись, и
ушел.
   Выйдя на улицу, он начал  сопоставлять  события  этой  ночи  и,  стараясь
расставить их в определенной  последовательности,  пытался  составить  схему
доклада по ним. Помимо доклада ему нужно было  еще  подать  иск,  надлежащим
образом оформленный, против неизвестного, совершившего попытку  убийства.  У
него не хватило храбрости,  в  чем  он  почти  раскаивался,  конфисковать  у
адвоката его дубинку, которая могла  сформировать  состав  преступления;  но
тогда, думал он, уже нельзя было бы говорить о неизвестном. И как  доказать,
что  ночным  визитером  был  именно  адвокат  Эзенгрини?  Сделать   подобное
заключение - уже компетенция судебных властей. Но какие доказательства?

Глава 6

   На  следующее  утро,  часов  около  одиннадцати,  Сканкалепре  уже  почти
заканчивал свой доклад, когда дверь в его кабинет  распахнулась,  словно  от
порыва ветра, и инженер Фумагалли, смертельно бледный, буквально бросился на
стол, разом выдохнув эти непостижимые слова:
   - Синьора Джулия.., нашлась,  нашлась!  Это  она,  без  сомнений.  Еще  и
чемоданы.
   Понадобилось минут  пять,  чтобы  инженер  вновь  обрел  дыхание  и  смог
продолжать.
   - Сегодня утром, - объяснил он, - рабочие,  как  обычно,  вышли  в  парк,
чтобы продолжать работы по гаражу.  Я  спустился  и  пошел  осмотреть  место
событий этой  ночи.  Подобрал  с  земли  гильзы  от  патронов,  которыми  вы
стреляли, затем пошел проверить стену со стороны виллы  Сормани,  где  вошел
наш таинственный гость. Я заметил,  что  приблизительно  в  шести  или  семи
метрах от решетки на общей с соседней виллой стене на  высоте  одного  метра
прикреплено что-то вроде железной скобы. Я взобрался на стену и увидел,  что
со стороны парка Сормани земельная площадка приподнималась по  меньшей  мере
на метр по отношению к уровню нашего парка. Таким образом, даже для  старого
человека  не  представляет  труда  пройти  от  виллы  Сормани  в  наш  парк,
перебравшись через  стену,  и  вернуться  тем  же  путем  при  помощи  этого
выступающего куска железа.
   - А  синьора  Джулия?  -  спросил  комиссар,  преисполненный  нетерпения.
Инженер продолжал:
   - Пока сам я пробовал перебраться через стену, один  из  моих  каменщиков
позвал меня. Я вышел на открытую площадку перед сараем и увидел, что они уже
заканчивали вскрытие травяного покрова над мостовой. Каменщик подвел меня  к
чему-то вроде  квадратного  отверстия  водостока,  которое  они  обнаружили,
подняв большую плиту, оснащенную кольцом. Деметрио, который был там, заявил,
что это цистерна для сбора дождевой  воды.  Цистерна  и  плита  над  ней  по
меньшей мере лет тридцать были скрыты под лугом, выросшим на старом дворике.
   Заглянув внутрь цистерны, я отчетливо различил какой-то большой  чемодан.
Я послал за электрическим фонарем и спустился в  цистерну,  где  было  всего
сантиметров пятьдесят воды. Немного дальше в луче  электрического  фонаря  я
заметил человеческое тело. Я увидел две ступни, обутые в женские туфли,  две
тонких щиколотки ног и, проводя фонарем вдоль тела,  вдруг  четко  распознал
лицо синьоры  Джулии.  Мне  показалось  невероятным,  что  после  трех  лет,
проведенных ею в этой могиле, я смог  сразу  ее  узнать.  Меня  вытащили  из
цистерны, так как я едва держался на  ногах.  Распорядившись  немедленно  ее
закрыть, я поспешил сюда. Некоторое  время  они  оставались  в  молчании.  В
пишущей машинке доклад комиссара ожидал последних строк  заключения.  Теперь
Сканкалепре знал, как он его закончит. Говоря скорее себе, чем инженеру,  он
воспроизвел факты:
   - Узнав о связи своей жены с  Барзанти,  адвокат  Эзенгрини  написал  ему
известное письмо с целью побудить его изменить  обстановку.  Когда  наступил
четверг, увидев по возвращении из суда, что жена готовится к отъезду в Милан
и что история все еще продолжается, он  напал  на  жену  с  оскорблениями  и
высказал все, что ему было известно. Воображаю эту  сцену.  С  обеих  сторон
обвинения,  затем  внезапная  ярость,  вызванная,   возможно,   безжалостным
признанием его жены. Руки  вокруг  шеи,  которые  сжимаются  все  сильнее  и
сильнее,  и  спустя  минуту  оседающее  наземь  тело.  Мгновение  помутнения
рассудка и растерянности, прежде чем трезвость и рассудительность  вернулись
к человеку - служителю закона, эксперту по преступлениям и  доказательствам.
Он  спустился  в  парк,  пройдя  подвалом,  чтобы  не  быть  увиденным   при
пересечении внутреннего двора, таща или, скорее, неся  на  руках  труп...  Я
часто думал об этом маршруте. Но  всегда  спрашивал  себя,  где  бы  он  мог
заканчиваться. Сколько раз за последнее время я  переходил  парк  в  поисках
какой-нибудь ямы или канавы, которая могла  бы  послужить  могилой!  Я  даже
приводил дрессированную собаку. Но синьора Джулия  находилась  под  каменной
плитой, которая вновь была  тщательно  засыпана  землей  вместе  с  травяным
покровом,  терпеливо  восстановленным.  Кто  бы  мог  представить,  что  она
находится в этой цистерне? Из подвала адвокат вышел в парк, подошел к сараю,
вскрыл слой земли с травой, затем открыл люк, о котором ему было известно, и
бросил тело в цистерну. Потом он вернулся к себе и симулировал  побег  жены.
Он сложил в чемоданы немного белья и несколько предметов  одежды,  маленький
чемодан  оставив  для  мелких  предметов  и  драгоценностей.  Один  из  двух
чемоданов был слишком большим и не проходил через люк. Тогда  он  взял  тот,
который поменьше, оставив другой в комнате жены. Бросив чемоданы в цистерну,
закрыл ее; затем восстановил травяной покров  и  вернулся  в  дом.  Все  это
должно было происходить между полуднем и часом дня, после  того  как  Тереза
была отправлена к себе домой. Расчет верен, поскольку Тереза заявляла, что в
то утро приходила к адвокату, чтобы произвести обычную уборку  дома.  Однако
хозяйка отослала ее обратно, приказав прийти к одиннадцати часам. Вернувшись
к этому времени, служанка управилась со всем за каких-то полчаса, так как по
четвергам не готовила завтрак: ее госпожа, отъезжающая двухчасовым  поездом,
сама накрывала на стол и уходила  из  дому  в  час  сорок,  все  оставляя  в
беспорядке. Тереза пришла в два часа, убрала, помыла посуду. Все  совершенно
согласуется: между полуднем и часом дня. В два часа тридцать  минут  он  уже
был у меня, чтобы разыграть передо мной  комедию.  Он  действительно  ожидал
меня в течение полутора часов: время, которое все расставляет по местам.
   Не прекращая говорить, Сканкалепре поднялся.
   - Пройдемте на место, - сказал он. - Сначала пошлем за  врачом,  суд