клетчатых
чемодана стояли на полу возле туалетного столика.
     В кровати лежала женщина, но когда я ворвался внутрь, она села прямо,
натянула простыню на самое горло. У нее были длинные  белокурые  волосы  и
зеленые  глаза.  Глаза  широко  раскрылись.  Я  подумал,  что  она  сейчас
закричит, но она только открыла рот и уставилась на меня. На лице у нее не
было косметики. Я мог бы даже поверить, что  она  спала;  если  бы  не  ее
настороженные блестящие глаза.
     - Как вас зовут? - спросил я.
     - Кто хочет это знать? - ответила она вопросом на вопрос.
     Я повернулся к ее мужу.
     - Ваше имя?
     - Джо.
     - А дальше?
     - Джо Карлисл. Это моя жена.
     - Как ее зовут?
     Карлисл помедлил и повернулся к блондинке. Та слегка улыбнулась.
     - Стефани Карлисл, - сказала она.
     - Сколько времени вы находитесь в этой хижине, Стефани?
     - Примерно с восьми часов. А что?
     Я кивнул, отошел от кровати, открыл дверцу стенного шкафа и  заглянул
внутрь.
     Он был набит одеждой: женское пальто, два платья, пеньюар,  несколько
юбок и блузок.
     - Где ваша одежда, Джо?
     - Я путешествую налегке.
     - Давайте взглянем на ваши документы.
     - Зачем?
     - Дайте мне посмотреть на них.
     - У меня нет документов.
     - Вы ведь приехали сюда на машине?
     - Да, но...
     - Покажите мне свои водительские права.
     Карлисл пожал плечами.
     - Я об этом не подумал.
     Он подошел к туалетному столику и взял оттуда бумажник,  который  там
лежал вместе с часами и футляром для ключей.
     Он выудил из бумажника водительские права.
     - Вы коп? - спросил он.
     - Да.
     - Вы из полиции нравов, наверное. Мы женаты.
     На лицензии было написано имя Джозефа  Карлисла.  Я  вернул  ее  ему,
подошел к туалету и выдвинул верхний ящик. Он был заполнен женским бельем.
Два других были пусты.
     - Эти чемоданы открыты, Джо?
     - Полагаю, да. Почему...
     Я подошел к чемоданам и открыл первый. Он был пуст,  так  же,  как  и
второй. Закрыв их, я прошел в ванную. На умывальнике  лежала  расческа.  Я
открыл аптечку. Там было пусто.  Я  вновь  вернулся  в  комнату.  Рубашка,
галстук и пиджак были переброшены через спинку стула.  Под  стулом  стояли
его ботинки, внутрь которых были засунуты носки. Платье  и  белье  Стефани
лежали кучей на сиденье того же стула. Она посмотрела на меня.
     - Нейлоновый нос, - заявила она.
     Она улыбнулась.
     - Благодарю, - сказал я ей. - А где же ваша сумочка?
     Улыбка исчезла. Я буквально слышал, как пару секунд что-то  защелкало
у нее в голове. Затем улыбка вернулась, и она сказала: -  Должно  быть,  я
оставила ее в машине.
     Я повернулся к Карлислу. - А где машина?
     - Я оставил ее перед офисом.
     - "Кадиллак"?
     - Да.
     - В таком случае, вы приехали не более, как полчаса назад.
     - Вы ошибаетесь. Мы зарегистрировались в восемь.
     - Вы намереваетесь долго здесь пробыть?
     - Ну, несколько дней.
     - Мы приехали половить рыбу, - вставила Стефани.
     - По этой причине два платья в шкафу, вечерние туалеты?
     - Ну... - начала было Стефани.
     Но я уже говорил с Карлислом:
     - Вы будете рыбачить в своем шикарном костюме, Джо?
     - Я же вам сказал, что всегда путешествую налегке и не беру  с  собой
запасной одежды.
     - Ни тапочек, ни старой фланелевой рубашки? Как-то не верится, что вы
станете ловить рыбу в таком дорогом костюме...
     У него побагровело лицо.
     - Я ловлю, в чем хочу!
     - Голыми руками, без удочек?
     Тут вмешался Бартер:
     - Я полагаю, теперь мы  можем  позволить  этим  людям  спокойно  лечь
спать?
     - Конечно, - ответил я. - А вы можете провести  меня  по  всем  своим
остальным хижинам, Бартер.
     - Это мой бизнес, понимаете? - сказал тот. - Как это будет выглядеть,
если я начну будить людей среди ночи? Им это не понравится.
     - Скорее всего, - согласился я. - Пошли.
     Карлисл вспомнил, что ему надо выказать свое негодование:
     - В жизни не видел таких наглецов! - заявил он мне.
     - Идите к черту! - ответил я равнодушно.
     Бартер с Хезом ожидали меня у подножия лестницы.
     - Откуда вы хотите начать? - спросил Бартер.
     - С номера один, потом вдоль ряда.
     - Как угодно. Большинство хижин пустые.
     - Тогда почему вы так тревожились, что мы перебудим ваших гостей?
     - В некоторых гости есть, - пробормотал он.
     Мы обошли номер тринадцать и двинулись по цепочке домиков  на  склоне
холма. Два первых оказались пустыми.
     Номер три, который, по словам Бланш, занимала она,  не  был  освещен,
когда мы к нему подошли.
     Бартер постучал.
     - Кто это? - раздался мужской голос.
     - Это я, Майк Бартер.
     - Одну секунду!
     Вспыхнул свет, кто-то выругался. Мы подождали несколько минут.  Потом
раздались шаги у двери. Она распахнулась. Человек, стоявший на пороге, был
в трусах, сшитых из яркой  ткани,  где  основным  персонажем  была  волчья
голова. Волки по всем трусам лаяли на стройные женские  ножки,  являвшиеся
вторым мотивом этого рисунка. Человек в столь экстравагантных  трусах  мог
быть, а мог и не быть волком. Я бы скорее назвал его содержателем притона.
Ему было минимум шестьдесят. У него была  лысая  голова,  очки  в  красной
оправе, а его брюхо было таких устрашающих размеров, что волки,  очевидно,
оттого и лаяли.
     И первое, что он сказал, было:
     - Где...
     Тут он увидел меня и заткнулся.
     - Где кто? - спросил я.
     Глаза за стеклами очков глядели умно.
     Старик усмехнулся:
     - Не "кто", а "что". Я хотел спросить мистера Бартера, где  обещанные
полотенца.
     - Черт возьми, совершенно вылетело у меня  из  головы!  -  воскликнул
Бартер.
     Он щелкнул пальцами.
     - Вы не возражаете, если мы зайдем, сэр?
     - Если вы не возражаете против того, что я вас встречаю в исподнем, -
ответил лысак.
     Он  отступил  в  сторону,  и  мы  все  вошли  в  комнату.  Мои  глаза
устремились на кровать. На ней лежали две подушки, на обеих спали. Я вошел
в ванную. Одно из полотенец было испачкано губной помадой.
     - Пойдем проверим другие кабины, - сказал я.
     Выходя из хижины, Бартер повернулся:
     - Я пришлю вам чистые полотенца.
     Домики четыре, пять и шесть были пусты. Темноволосая девушка  открыла
дверь номера  семь.  На  ней  был  голубой  купальный  халатик.  Она  явно
удивилась, увидев Бартера, и  тоже  собиралась  что-то  сказать,  пока  не
заметила меня, сразу же закрыла рот и вопросительно посмотрела на Бартера.
     - Извините, что приходится беспокоить вас и  вашего  мужа,  мадам,  -
быстро заговорил Бартер. - Вы разрешите нам войти?
     Девица внимательно посмотрела на Бартера, но  не  спросила:  "Зачем?"
или же "На каком основании вы  беспокоите  нас  среди  ночи?",  во  всяком
случае того, что можно было ожидать от женщины, разбуженной в  такой  час.
Она просто отступила в сторону, пропуская нас внутрь.
     - Где ваш муж? - спросил я.
     Она посмотрела в комнату, как будто временно потеряла его.
     - Должен быть в уборной.
     Она помолчала.
     - Позвать его?
     - Не обязательно, - сказал я. - Пошли, Бартер.
     Девица смотрела нам вслед, когда мы шли  по  дорожке,  потом  заперла
дверь.
     - Остальные хижины пустые. Хотите их тоже видеть?
     - До сих пор вы были правы в отношении всего, не так ли? - спросил я.
     - Конечно.
     - Тогда зачем трудиться в них заглядывать?
     - Я рассуждаю точно так же, - подхватил Бартер. - Почему  бы  вам  не
вернуться в собственную хижину и не лечь спать? Утром вы проснетесь совсем
в другом настроении.
     - Угу, - сказал я.
     Я пошел к своей машине.
     - Только сначала мне надо сделать одну вещь.
     - Что именно? - спросил Бартер с улыбкой.
     - Я должен связаться с полицией.



                                    7

     "Кадиллак", в котором приехал Карлисл, все еще был  припаркован  близ
офиса. Я было подумал, что  стоит  поискать  внутри  сумочку  Стефани,  но
вообще-то вряд ли  это  было  необходимо.  Некоторые  вещи  ты  чувствуешь
инстинктивно при детективной работе, некоторые вещи знаешь  автоматически.
Я новый детектив, нос у меня не такой чувствительный,  как  носы  у  Барри
О'Хары или Тони Митчелла, которые давно уже занимаются этим  делом.  Барри
или Тони могут безошибочно сказать, взглянув на человека,  честный  ли  он
или нет. Пока я этого еще не могу. Этот навык вырабатывается,  потому  что
мы окружены  ворами,  наверное,  и  это  вполне  естественно.  Обнаружение
преступника является такой же  работой,  как  любая  другая.  У  детектива
постепенно вырабатывается опыт. Когда ювелир достаточно  долго  занимается
драгоценными камнями, ему не надо прибегать к  различным  анализам,  чтобы
отличить подлинный камень от поддельного.  Он  это  знает  и  по  свечению
камня, и по граням. Жулики тоже "светятся". Может  быть,  сумочка  Стефани
была в "кадиллаке".
     Может быть, я только вообразил, что поместил Энн в номер  тринадцать.
Может быть, я был ненормальным, а все  остальные  говорили  правду.  Может
быть, Карлисл путешествовал налегке, и они с женой заняли номер тринадцать
в восемь часов.
     Может быть, солнце встает на западе.
     Сумочка для женщины - то же самое, что бумажник для мужчины. Когда ты
выходишь из машины, то прежде  всего  проверяешь,  где  твой  бумажник,  а
женщина хватает сумочку, ибо без нее она шагу не может ступить, ведь там и
косметика, и лекарства, и еще черт знает сколько всего.
     Я сел в машину и объехал вокруг "кадиллака". В свете фар моей  машины
я увидел Бартера, шагавшего к себе в офис. Я не знаю, о чем он  думал,  но
голова у него была опущена, и он страшно  торопился.  Хезекая  был  сзади,
уподобляясь вытянутой тени. Я поехал прямиком в бревенчатый коттедж  судьи
Оливера Хенли. Я мог бы позвонить в  полицию  по  телефону,  наверное,  но
время было около четырех часов утра, и лишь один Бог знал, где бы я  сумел
разыскать телефонную кабину.
     Вы понимаете, что про сон я и думать позабыл. Прошла и первая  агония
парализующей паники. Теперь уже я считал идиотством, что мог  на  какое-то
мгновение  допустить,  что  кровь  в  кабине  одиннадцатого  номера  могла
принадлежать Энн. Энн исчезла, несомненно, была в опасности, но  я  больше
не думал, что она мертва. Опасность казалась мне вполне реальной. Раз  она
исчезла, значит, для этого была основательная причина, и  кровь  в  кабине
одиннадцать казалась вполне логичным и веским основанием. Люди добровольно
не кровоточат на полу стенного шкафа. Там, где кровь, там и опасность.
     Я сознательно ехал очень быстро. Я был копом, такое нарушение с  моей
стороны сейчас было допустимо. Но в этом штате значок имел малую цену. Мне
была необходима тяжелая рука местного закона, чтобы пустить в ход механизм
страха. Страх - весьма полезная вещь  для  копа.  Редко  встретишь  такого
человека, которому совершенно нечего бояться, и никому не  хочется,  чтобы
страх   стал   реальностью   твоего   существования   в   силу   какого-то
недоразумения. Страх заставляет невиновного  человека  говорить  правду  о
секретах кого-то другого. Страх  может  довести  виновного  до  паники,  а
паника в среде преступников - самый настоящий их враг.
     На лице Оливера Хенли я все же заметил следы страха, когда он  открыл
мне дверь. Это меня удивило. Возможно, конечно, что он был из  тех  людей,
которые автоматически пугаются, когда кто-то ломится  к  ним  в  дверь  на
рассвете. Когда я подъехал, в коттедже горел свет, а  когда  Хенли  открыл
дверь, хотя он был в пижаме и халате, он не выглядел человеком, только что
вылезшим из теплой постели. Была и другая странность в том,  как  он  меня
впустил в дом. Я постучал, он не спросил  даже:  "Кто  там?",  а  прямиком
подошел к двери и распахнул ее, произнеся:  "А,  Колби",  как  будто  меня
ожидал.
     - Я рад, что вы меня помните, - сказал я.
     - Да.
     Он кивнул головой. Глаза у него выглядели страшно усталыми,  он  даже
казался много старше, чем днем, когда рассказывал мне о прекрасной  рыбной
ловле  на  Сулливан  Поинте.  В  то  время  его  голубые  глаза   казались
удивительно прозорливыми и  яркими,  сейчас  они  выцвели,  а  уголки  губ
опустились вниз.
     - Что такое, Колби? - спросил он.
     - Я хотел бы с вами поговорить.
     Он кивнул.
     - Заходите.
     Я прошел следом за ним в коттедж. В нем не произошло больших  перемен
за те три часа, которые прошли с тех пор, как  мы  с  Энн  отсюда  уехали.
Хенли, скорее всего, после  нашего  отъезда  сразу  лег  спать.  Я  быстро
осмотрелся. Единственное,  на  что  я  обратил  внимание,  была  сигарета,
горевшая в пепельнице возле телефона.
     - Я спал, - сказал он. - В чем дело?
     - Мне нужно несколько полицейских.
     - Для чего?
     - Это сложно.
     - Жизнь обычно сложна, - ответил Хенли.
     При этом он тяжело вздохнул.
     - Поскольку вы вытащили меня из постели, почему бы вам не  рассказать
мне, что случилось?
     - Исчезла моя невеста.
     - Что именно вы имеете в виду? - спросил Хенли.
     Он приподнял крышку с хрустальной шкатулки и достал оттуда сигарету с
фильтром, которую тут же сунул в рот.
     - Сигарету? - спросил он.
     - Нет, благодарю.
     Хенли раскурил сигарету, воспользовавшись зажигалкой со своего стола.
     - Так что там в отношении исчезнувшей невесты?
     Он выпустил длинную струю воздуха.
     Вроде бы жизнь стала возвращаться в его глаза.
     - Скверная привычка, - сказал он.  -  Всегда  хватаюсь  за  сигарету,
стоит мне проснуться.
     - Девушка...
     - Вы верите разговорам о раке горла? - спросил Хенли.
     - Что?
     - Сигареты вызывают рак горла? - сказал он.
     - Не знаю. Я никогда об этом не думал.
     - Все хорошее в жизни либо запрещено, либо тебе не годится, -  сказал
Хенли.
     Он устало улыбнулся.
     - Это чья-то цитата, но я ее воспроизвел неточно.
     - Мы остановились в мотеле, которым управляет человек по  имени  Майк
Бартер, - сказал я.
     - Да. На Поинте.
     - Да. Я оставил Энн в  ее  хижине,  а  сейчас  она  исчезла.  Исчезли
платье, багаж - все. Ничего не осталось.
     - Кого вы оставили в хижине? - спросил Хенли.
     - Энн, мою невесту.
     - О-о-о, - протянул Хенли.
     У него был озадаченный вид. Он затянулся сигаретой.
     - Это та самая девушка, с которой я был у вас днем, - объяснил я.
     Хенли выпустил новую струю дыма.
     - Что-то я вас не понимаю! - произнес он задумчиво.
     - Девушка, которая была со мной, - терпеливо произнес я, - когда  нас
привез сюда ваш полицейский сегодня днем.
     Хенли посмотрел мне в глаза.
     - Какая девушка? - спросил он.
     - Де...
     Я резко замолчал. Мы смотрели друг другу в глаза.
     Его рот купидона сейчас  был  сжат  в  тонкую  линию,  голубые  глаза
смотрели настороженно. Судья Оливер Хенли был готов к обороне.
     - Я не помню никакой девушки, - сказал он. - Фред привез  вас  одного
сегодня днем.
     - Понятно, - протянул я.
     Хенли улыбнулся.
     - Возможно, это результат долгой поездки, - сказал он.
     - Или долгого телефонного разговора, - ответил я.
     - Что?
     - Того  самого  разговора,  который  состоялся  как  раз  перед  моим
приездом  сюда.  По  этой  причине  в  пепельнице  догорает   недокуренная
сигарета.
     Я кивнул головой.
     - Что происходит, Хенли?
     - Я не имею понятия, о чем вы говорите.
     - Неужели? Хорошо, блюститель закона! Вы  прекрасно  знаете,  что  со
мной сегодня была девушка. Что за басни вы рассказываете?
     - Если с вами и была молодая леди, я не видел ее.
     - Она заснула вот на этой кушетке! - заорал я.
     - Я не видел ее!
     - Что вы пытаетесь мне втолковать? Что здесь творится?  Почему  такая
круговая порука? Неужели вы воображаете, что вам удастся...
     - Я не видел никакой девушки! - твердо произнес Хенли.
     - О'кэй, Хенли.
     Я поднялся, ткнул пальцем ему под нос и сказал:
     -  Возможно,  вы  воображаете,  что  этот  провинциальный   городишко
является началом и  концом  мира,  но  вы  не  сильны  в  географии.  Есть
федеральные копы, и есть  полиция  штата.  Похищение,  как  вам  известно,
федеральное преступление.
     - Имеется полицейский из полиции штата, который покажет, что вы  были
один, когда он вас арестовал, - сказал Хенли. - Почему вы не  успокоитесь,
Колби?
     - Встречаются полицейские, которые убивают собственных  матерей.  Мне
нужны полицейские. Получу ли я их от вас, или мне нужно начать работать?
     -  Зачем  вам  нужны  копы?  Проследить  исчезновение  несуществующей
девушки?
     - Нет, - сказал я.
     Я усмехнулся.
     - Ведь вы не думаете, что я сумасшедший, верно? Вы не допускаете, что
я стану требовать помощи полиции в чем-то  явно  безумном,  как  это?  Мне
нужны полицейские, потому что я  обнаружил  лужу  крови  в  стенном  шкафу
мотеля. Я полагаю, что полиция заинтересуется происхождением этой крови.
     - Возможно, - согласился Хенли.
     - Ну?
     - Я позвоню полицейскому, - сказал он. - Я не хочу стоять на дороге у
гражданина, сообщающего о предполагаемом преступлении.
     Он пожал плечами.
     - Что касается девушки...
     Он снова пожал плечами.
     - Какой девушки? - спросил я.
     Хенли поднял глаза. На его лице появилась  хитрая  улыбка.  Медленно,
методично он выбил свою сигарету.
     - Я вызову полицейского.
     Поднявшись, он подошел к телефону. Сигарета в пепельнице догорела  до
самого конца. Кверху поднимался тоненький дымок.  Хенли  раздавил  окурок,
поднял трубку и набрал номер.
     - У меня есть теория в отношении людей, - сказал он.
     - Да?
     - Я верю, что большинство из них разумные. Вообще-то  я  оптимист.  Я
верю...
     Он заговорил в трубку:
     - Привет, Фред! Я поднял тебя с постели?  Извини  меня.  Нет,  ничего
особенно важного. Помнишь молодого  человека,  которого  ты  привез  днем?
Превышение скорости. Детектив. Припоминаешь?
     Хенли помолчал.
     - Нет! - воскликнул он с силой. - Он был один! С ним не было никого.
     Последовала новая пауза.
     - Да, совершенно верно. Да, теперь ты понял. Так вот, он думает,  что
наткнулся на кое-что у Майка Бартера,  и  просит,  чтобы  местная  полиция
помогла ему. Как ты думаешь, можешь ли ты сюда приехать? Нет, я  звоню  из
своего дома. Конечно. В таком случае, о'кэй, мы тебя ждем. Послушай, скажи
Джанет, что я сожалею, что позвонил так поздно. Хорошо.
     Он положил трубку.
     - Он сейчас приедет. Хороший парень - Фред.
     - Минуту назад вы философствовали, - напомнил я.
     - Ах да, люди...
     Хенли подошел к шкатулке с сигаретами и закурил новую.
     - Большинство из них разумные. Вы со мной согласны?
     - Я полагаю, что так.
     - Это несомненно. В конечном счете  человек  непременно  поймет,  что
бессмысленно плыть против течения.
     - В каком смысле?
     - В смысле, что гораздо легче и проще сесть на  скамейку  на  дощатом
настиле для прогулок вдоль набережной подальше от волнолома.
     - Если случайно нет ничего такого, чего вы хотите в океане, -  сказал
я.
     - Я это проверил на собственном опыте, Колби. Поверьте, вы не найдете
ничего такого в океане, чего не найти на земле.
     - Многие рыбы удивились бы вашим словам.
     - Многие рыбы  удивились  бы  тому,  что  существует  что-то,  помимо
океана. Это все равно не аргумент для того, чтобы плыть против прибоя.
     - Я не знаю, о чем вы говорите. Если вам есть что  сказать,  говорите
это по-английски.
     - Английский язык, - сказал Хенли, - становится искусством, когда  вы
говорите по-английски, а собеседнику кажется, что это иностранная речь.
     - Я всегда считал, что целью любого языка является общение.  Если  вы
собираетесь мне что-то сообщить, то ваш "океан" до меня не доходит.
     - Очень хорошо.
     Хенли улыбнулся.
     - Что вы собираетес