х от крестящихся  в воде
резвилась стая сомов гигантских размеров. Дети прикармливали их  булками,  и
сомы прыгали из воды, извивались как  каучуковые  бревна и шевелили усами. Я
только боялась, что они перепутают и укусят какого-нибудь баптиста за мягкое
место.  Что-то  в  Евангелие про сомов в Иордане  ничего  не было  написано.
Видимо, это  кибуцники  развели  их  тут  для  вящего удовольствия  гуляющей
публики.
     Тем  временем,  крещение  в  священных водах  Иордана шло полным ходом.
Священник, стоя по пояс в воде, окунал голову очередного баптиста, лежащую у
него  на  ладони  лицом вверх  и громко нараспев читал  молитвы. Я много лет
занималась  плаванием и  знаю, что  при таком положении  головы вода с силой
устремляется в ноздри и  бьет  по  перегородке, поэтому я жалела  баптистов,
испытывающих  неприятные ощущения в носоглотке. Но все выныривали довольные,
только шумно отфыркивались.
     Настала очередь Анжелики. Священник пробормотал что-то над ней, окунул,
и она через минуту вышла на берег довольная и просветленная. Хотя  вид у нее
был  еще  тот -  она  вполне  могла  бы участвовать  в конкурсе "Мисс мокрая
майка".
     - Ну что? Ты довольна? - встретила я ее на берегу.
     - Ох, Валерия! Это такое чувство! Это, это...
     - Иди переоденься, простудишься, не лето  ведь,  - остановила  я ее. Не
хватало ей только цистита...
     Переодевалась Анжелика дольше,  чем разоблачалась. Когда же она  вышла,
по прежнему  закутанная в платок, я  уже совсем  проголодалась и готова была
съесть сома под видом рыбы святого Петра.
     Но  мы не были обмануты  в своих  ожиданиях:  каждой  из нас  досталась
свежеприготовленная форель с  лимоном и кучей бесплатных  салатов. Главное -
оплатить рыбу, а салаты и десерт можно было есть от пуза.
     - Что теперь? Куда едем? - спросила я Анжелику,  когда от рыбы  остался
один хребет.
     - Конечно, в Магдалу! - убежденно ответила она. - Ты знаешь, Валерия, у
меня такое чувство, что именно сегодня у нас все получится! Я уверена!
     Тем временем я оглядывала  зал, но  ничего подозрительного не заметила.
Никто не приставал к нам с сомнительными предложениями, не гнался за нами на
машине  и  не  дышал в затылок, пока Анжелика крестилась, а я  развлекалась,
глядя на сомов. Может быть у меня развилась уже мания преследования?
     Перед выходом из ресторана я спросила официанта:
     - Где вы берете такую вкусную рыбу? В Кинерете?
     - Нет, что  вы, - улыбнулся он, - из прудов нашего кибуцного хозяйства.
Они там, вдоль Кинерета, с водой, обогащенной кислородом.
     Мне оставалось лишь еще раз  порадоваться за развитое  социалистическое
хозяйство израильских кибуцов.
     Когда  мы   выходили  с  территории   заповедного  места,  из  автобуса
высыпалась еще одна группа паломников и гид зачастила по-русски:
     -  Вы видите  перед  собой  комплекс  под  названием "Крещение  в  реке
Иордан". На  самом  деле,  в Евангелии описано  крещение Христа  не в  месте
истока Иордана из Тивериадского  или Генисаретского моря, а в месте впадения
ее в Мертвое море. Это  место находится в  Иудейской пустыне.  Но там крутые
берега и граница с Иорданией. Так что оно недоступно...
     Да    уж,    Анжелика   поторопилась    со   своими    оптимистическими
предчувствиями...

x x x
     Город Магдала получил свое название от ивритского  слова "мигдаль", что
в переводе обозначает башня. Городок небольшой, несколько улиц, но в центре,
на  базарной  площади   возвышалась  старая  полуразрушенная  башня,  давшая
название  городу.   Здесь  каждый  житель   знал  историю  своей  знаменитой
соплеменницы, но говорили о ней с легкой долей иронии.
     Мы с Анжеликой зашли в сувенирный  магазинчик,  центр местного бизнеса.
Со всех сторон на нас смотрели Марии Магдалины Тициана и Веронезе. Некоторых
Марий  я знала, но определить, кисти  кого они  принадлежат, не  могла  - уж
больно  копии  были  аляповаты.  Здесь предлагались  брелки  и  алебастровые
шкатулки,  подсвечники и  фаянсовые  чашки и  на  всех -  портрет знаменитой
раскаявшейся блудницы  с рукой, прижатой к пышной груди. По магазину бродило
несколько очумелых  туристов, прицениваясь к товару.  Мария и сейчас шла  за
презренное серебро, как и во времена своей древнейшей профессии.
     Выбрав  чашку, на  которой взгляд Магдалины был особенно  умоляющим  (я
решила подарить ее Денису, присовокупив:  "Не пей,  козленочком станешь"), я
расплатилась с хозяином магазинчика и спросила:
     - А что, дом, в котором жила Мария Магдалина, сохранился?
     - Ну конечно! - воскликнул хозяин. - Пройдите направо за  угол, а потом
еще раз направо. На нем вывеска.
     Мы поблагодарили хозяина и вышли  из  магазина. Чашка  была упакована в
пакет с той же фотографией.
     Когда мы завернули за угол, Анжелика схватила меня за руку.
     - Что такое? - недоуменно спросила я.
     - Ты на себя посмотри! Можно ли в святое место идти в таком виде?
     - А  какой  у меня  вид? - я осмотрела себя со всех сторон,  но  ничего
особенного  не  увидела. Помню,  как я в  школу  однажды пришла  в  домашних
тапочках, так первая же учительница, встреченная мною, выговаривала мне  так
же, как сейчас Анжелика.
     Она порылась в своей объемистой сумке.
     - На, надень, - моя спутница протянула мне какое-то тряпье.
     Это оказались длинная юбка на резинке и платок.
     - Как? - удивилась я. - На джинсы?
     -  Что ж такого? -  пожала она плечами. - Женщина должна юбки носить. В
нее благодать снизу входит.
     -  Не  знала,  что  это  сейчас называется благодатью,  - проворчала я,
влезая в юбку, как в штаны, снизу.
     - Теперь платок, и чтобы ни одного волоса не было видно!
     - Ты чего  раскомандовалась? -  пыталась я сопротивляться, но  Анжелика
сама завязала мне платок и подоткнула пряди, норовящие вылезти наружу.
     - Вот теперь самое то! - удовлетворенно заметила она, оглядывая меня со
всех сторон.
     - Ага, такое же чучело, как и ты, - огрызнулась я. - Пошли.
     Мы подошли к дому. Это был ничем не примечательный двухэтажный особняк.
От  других домов его отличала  лишь высокая каменная стена с  укрепленной на
ней вывеской. На  ней по-английски было написано: "Частное владение. Просьба
соблюдать тишину. Вход для паломников с 15.00 до 17.00, кроме воскресенья."
     Посмотрев  на часы, я увидела,  что до  трех  осталось  всего ничего  и
решила подождать. Но Анжелика  была  другого мнения.  Она  решительно нажала
кнопку звонка.
     Долго  никто  не отвечал. Наконец,  приоткрылось окошечко  в  калитке и
кто-то произнес на иврите недовольным голосом:
     - Еще рано, приходите в три.
     - Что он говорит, Валерия? - спросила моя спутница.
     - То, что и следовало ожидать - еще рано.
     - Послушайте, -  Анжелика обратилась к хозяину на  английском, - мы  не
туристы.
     - Какое мне дело, кто вы? - перешел он тоже на английский. - Я открываю
дом в три, тогда и впущу.
     - Мы  пришли забрать  то,  что положено нам по  праву! - голос Анжелики
стал  торжественным  и  она произнесла знакомую  мне фразу  на арамейском. -
Натра! Теадэр нутар!
     Признаться, я опешила.  Мне и в голову не приходило, что Анжелика знает
эти  слова,  которые Денис расшифровал в компьютере Ильи. Хотя, почему бы  и
нет?  Илья  вполне  мог посвятить жену в секреты своей миссии. И  то, что не
удалось ему, продолжила Анжелика.
     Ворота заскрипели  и  отворились.  На  пороге  стоял  пожилой  человек,
небритый, одетый в домашние брюки и шлепанцы. Он с сомнением оглядел нас.
     - Заходите...
     Мы  вошли в небольшой  тенистый  дворик. Вдоль стен  стояли деревянные,
грубо сколоченные скамейки. Посередине двора  расположился небольшой бассейн
с  краниками в виде золотых рыбок.  Несколько рыб плавали  в  зеленой  воде.
Рядом с бассейном из  земли торчал  толстый обрубок  оливкового дерева, весь
покрашенный известкой.  Из него  тянулись  свежие побеги. На  обрубке висела
табличка: "Этой маслине - 2000 лет. Она ровесница Иисуса и Марии Магдалины".
Видимо, здесь все было предназначено для туристов.
     В доме царил прохладный полумрак. В  большой  гостиной пахло ладаном  и
все  напоминало небольшую молельню. Свечи, правда, были  погашены,  но как я
поняла,  до  трех  оставалось  еще  время,  чтобы  привести  все  в  рабочее
состояние.  На стене висела большая икона. На ней  была изображена все та же
Магдалина, но более строгого рисунка. Под стеклом, в открытых ящиках, лежали
пожелтевшие рукописи и предметы старины. Впечатляло.
     Но  старик не  задержался в этой комнате  -  видимо, здесь все  было на
публику.  Он  открыл небольшую дверь, спрятанную  за бархатным  занавесом  и
пригласил  нас  следовать  за  ним.  Мы  вошли  и очутились  в  обыкновенной
израильской комнате  с квадратной мраморной плиткой на полу и пластмассовыми
жалюзи на окнах.
     - Присаживайтесь, - сказал хозяин. - Меня зовут Шимон.
     Мы сели за стол и не знали о чем говорить.
     -  Я  знал, что это  произойдет скоро, -  Шимон глотнул, как будто  ему
трудно  было  говорить. - Но  думал, что  у меня в запасе есть  еще  немного
времени...
     - Вы знали, что мы придем? - спросила я.
     -  И даже знал, когда, - ответил он совершенно серьезно.  - В  одном из
посланий святого Петра  сказано:  "Когда  сравняется  имя твое,  Магдалина с
годами твоими..."
     - Что это значит? - мы с Анжеликой переглянулись.
     -  Каждого  первенца в нашей семье называют  Шимоном, в  честь  святого
Петра, изменившего  свое имя  с  Шимона  на  Петра.  И  ему,  по  достижении
совершеннолетия, открывают тайну хранения.
     - Не рано ли, в тринадцать лет? - с сомнением покачала я головой.
     - Нет, - твердо  ответил хозяин. - В тринадцать лет мальчик допускается
к Торе. Он достаточно умен, чтобы читать священную книгу.
     - Так вы иудей? - спросила изумленная Анжелика.
     Шимон  кивнул, а я не понимала, чему она так удивилась. Христос тоже не
эфиопом родился...
     - Что обозначали слова святого Петра? - напомнила я Шимону.
     - Год 2000  от рождества Христова обозначается двумя латинскими буквами
ММ - то есть инициалами Марии Магдалины. Значит за хранимым пришли бы только
в этот год. А вы оказались здесь раньше.
     - Ну  и что? - возразила я. - Погрешность на две тысячи лет в несколько
месяцев - очень небольшая. Ну так как, вы отдаете нам цисту?
     - Я не могу противиться тому, чего ждали все поколения нашей семьи. - И
добавил совсем другим тоном. - Как вы обе похожи на Марию и сестру ее Марфу!
     Значит, не зря Анжелика напялила на меня этот идиотский наряд!
     Шимон  подошел к шкафчику,  утопленному  в стену  и поэтому практически
невидимому,  достал  из кармана ключ  и открыл его.  Потом вытащил  какой-то
предмет и аккуратно положил его на стол.
     Больше всего это походило на армейскую фляжку. Только размером побольше
и всю изукрашенную  гравировкой. Металл  подернулся  зеленоватым налетом, но
циста смотрелась на все сто - то есть на все две тысячи лет.
     - А что внутри? - спросила Анжелика?
     - Не знаю, - ответил Шимон.  - Хранителям запрещено под  страхом смерти
открывать ее.
     - И за все это время никто из вашей семьи не поинтересовался, что там?
     - Нет, конечно! - испугался он. - Мы только хранители!
     Раздался звонок. Шимон посмотрел на часы и увидел, что уже три.
     - Мне нужно открыть ворота сказал он и исчез за дверью.
     - Знаешь, Анжелика, нам надо уходить  отсюда, - сказала я ей. - Сколько
можно здесь торчать.
     - Да ты что? - возразила она. - Уйти и  не узнать, что  внутри? А вдруг
это подделка? Вдруг там ничего нет? Хотя она тяжелая...
     Из своей сумки она достала крепкий нож и стала поддевать им пробку.
     * Анжелика!  - взмолилась я. - Не  лучше, если это сделают специалисты?
Барбара, например?
     * Моя несносная подруга ковыряла старинный металл с завидным упорством.
Все-таки  две  тысячи лет не шутка. Мне показалось, что она сейчас возьмет и
откусит  зубами  пробку,  залитую  окаменевшей  смолой.   А   Шимон  все  не
возвращался.
     * Я снова  принялась взывать  к ее совести, но  Анжелику охватил  азарт
золотоикателя.
     - Отстань, у меня уже получается...
     Пробка поддалась под ее усилиями и отлетела прочь.  Я нагнулась за ней,
а Анжелика  тем временем вытащила из цисты нечто длинное, пропитанное маслом
с резким запахом. Нашим глазам предстала черная прядь волос  примерно длиной
тридцать сантиметров с  завитками.  А циста была  наполовину  заполнена этим
маслом.
     - Это они, святая книга не соврала!  Волосы  Иисуса!  В мирровом масле,
которым Мария умастила его ноги! - воскликнула она и благоговейно поцеловала
прядь.
     Вдруг   в   комнату  ворвался  Шимон.   Увидев   содержимое  цисты,  он
инстинктивно закрыл глаза руками и проговорил:
     - Уходите, уходите немедленно, за вами гонятся!
     Схватив   сумку  Анжелики,  я  не  раздумывая,  бросила   туда   цисту,
предварительно завинтив пробку  и  аккуратно  положила во внутренний  карман
волосы, завернутые в полиэтиленовый пакет от бутербродов.
     - Бежим!
     Шимон открыл нам дверь с другой стороны комнаты, провел нас по длинному
коридору и выпустил наружу. Мы оказались совсем на другой улице. Куда идти?
     За  стеной  раздались крики: "Где  они?", звук выстрела и  предсмертный
стон. Хранитель увидел то, что скрывала циста...
     Мы бежали сломя  голову не разбирая направления. На наше счастье, через
пару  минут такого бега мы выскочили на главную площадь Магдалы, туда, где я
припарковала машину.
     - Вот наша машина! - закричала я. - Едем!
     Одиночные прохожие недоуменно  глядели на двух  монашек, (так выглядели
со  стороны  мы  с  Анжеликой), потерявших  всякое  степенство  и  несущихся
огромными шагами по площади  сонного городка. А у меня еще джинсы торчали из
под юбки.
     Прыгнув  в машину, я попыталась  ее  завести,  но на это  потребовалось
время.
     - Скорее, давай! - торопила меня Анжелика.
     -  Сейчас, сейчас!  -  уф... Наконец  машина  тронулась  с  места и  мы
помчались прочь из города.
     На  автостраде  мы  оказались  спустя считанные  минуты.  Бросив взгляд
назад, я увидела, что за нами несется темно синяя "Вольво".
     - Держись, Валерия! - закричала Анжелика и содрала с меня платок.
     Далее она достала из сумки свой огромный нож, которым вскрывала цисту.
     - Ты что, сдурела?! - заорала я и машину вильнуло.
     - Волосы, я хочу отрезать у тебя прядь волос!
     - Зачем?
     - Они такие же, как у  Иисуса,  -  ответила она и чуть ли не под корень
отхватила у меня солидную прядь.
     Свернув ее жгутом, Анжелика открыла цисту и сунула в масло мои  волосы.
Потом снова туго завязала на мне платок.
     "Вольво"  настигало нас.  Как  назло, дорога была пустынной,  ни  одной
машины не следовало ни в каком направлении.
     Вдруг  из-за  поворота  медленно  выехала  черная  "Мицубиси-Галант"  с
красными занавесками и остановилась поперек трассы. Затормозить я успела. Но
все равно - нос моей несчастной "Сузуки" уткнулся в боковые двери "Галанта".
     - Вылезай! - крикнула я Анжелике и выскочила из машины.
     Мы  побежали  в  сторону  форелевых прудов,  надеясь, что  там найдется
кто-нибудь, кто защитит нас от бандитов.
     Завизжав всеми четырьмя  колесами,  остановилась  "Вольво".  Из  нее по
"Мицубиси" раздались выстрелы. Оттуда ответили.
     - Слава Богу! - заметила я. - Конкуренты!
     Но  радость  была  недолгой.  Обменявшись  выстрелами  словно визитными
карточками, обе банды, выскочив из машин, бросились за нами.
     Большой пруд преградил нам дорогу. Через него шел хлипкий  мостик. Если
его  огибать, мы  потеряли  бы  фору и поэтому мы  бросились бежать прямо по
мостику.
     Бандиты  избрали  ту же  тактику. Но  когда несколько здоровых  мужиков
сделали  несколько  шагов  по хрупким досточкам, мостик  не выдержал  и  они
рухнули прямо в пруд с рыбой.
     Анжелика зацепилась юбкой  за колесо, добавляющее в воду  кислород. Еще
одно мгновение и лопасти затянули бы ее.
     - Снимай! - заорала я. - Скидывай юбку!
     - Но я не могу! У меня там ничего нет!
     - Зато у меня есть!
     Сбросив свою юбку и  оставшись в привычных  джинсах, я набросила  ее на
Анжелику,  стоявшую в  одних трусиках на  мостках.  Бандиты были в восторге.
Они, увертываясь от форели, свистели и улюлюкали.
     Мы благополучно пересекли  пруд, но  наши преследователи  не отставали.
Кто вплавь,  кто пешком  по  дну, они приближались к нам,  а  вокруг  словно
вымерло...
     Анжелика упала на колени и взмолилась:
     - Господи, будь милостив к нам! Спаси нас!
     Вначале  я   не   могла  понять,  что  произошло.  Словно  темная  туча
надвинулась  на нас.  В воздухе послышалось хлопанье крыльев, резкие крики и
на  пруд  с  неба  опустилась огромная  стая  пеликанов.  Здоровенные  птицы
набросились  на  рыбу,   а  заодно   и  на  бандитов,  видимо,  посчитав  их
соперниками. Шестеро мужчин отбивались от птиц, как могли, но оказалось, что
четверо других не упали в воду и, обогнув пруд сзади, напали на нас.
     Мы с  Анжеликой  дрались, как могли -  кусали их, царапали, но все было
напрасно.  Один  из  них,  самый  удачливый, обшарил  сумку, нашел  цисту  и
радостно завопил по-русски: "Вот она!".
     Вдалеке послышались выстрелы,  но по  звуку  они  весьма  отличались от
сухих пистолетных шелчков.
     - Ребята, бежим! -  закричал один из бандитов.  И те, кто смог отбиться
от пеликанов, бросились наутек.
     К пруду  подбегали кибуцники.  Они стреляли  из  духовых  ружей,  чтобы
отпугнуть пеликанов. Их было не менее двадцати.
     - Спасите! На нас напали бандиты! - закричала я на иврите, уверенная на
девяносто девять процентов, что наши преследователи не понимают иврита.
     Кибуцники  быстро сориентировались,  часть  из  них  продолжала  гонять
пеликанов, а другие, достав пистолеты, держали под прицелом бандитов. Иногда
можно  порадоваться,  что  в нашей стране  умеют пользоваться  огнестрельным
оружием.
     -  Поднять руки  и  выходить по одному! - приказал  один из кибуцников.
Мокрые  и  злые  бандиты  стали  выбираться  из  пруда. С  поднятыми  руками
подниматься по скользкому берегу было ох, как непросто.
     Заревел мотор  и  по шоссе рванула от  нас  темно  синяя "Вольво". Один
все-таки успел удрать и прихватить с собой нашу цисту.
     Среди  бандитов  я  увидала знакомое  лицо.  Валентин,  мокрый  и  весь
облепленный тиной, судорожно отводил от меня взгляд.
     Вскоре приехала полиция. Бандитов погрузили и увезли, а нас с Анжеликой
пригласили проехаться до ближайшего отделения. Я только попросила разрешения
прежде достать из машины свои документы

x x x
     Я  уже не  раз повторяла,  что являюсь  убежденной  материалисткой, что
совершенно не модно в наше время. Если уж не верят в Бога, то верят в разную
чертовщину, вроде астральных тел и кармических проклятий. До меня не доходит
ничего. Видимо Тельцы  обладают толстой шкурой и твердо стоят на земле всеми
четырьмя копытами. Кстати, в астрологию я тоже не верю. Просто употребляю ее
так, для красного словца.
     Но эти пеликаны тронули меня до глубины души.  Откуда они  свалились на
нашу голову  и  приняли интенсивное  участие  в спасении двух девиц  из  лап
бандитов? Нас-то не клюнул ни один пеликан!
     - Простите, - обратилась я  к кибуцникам, сидящим сзади нас с Анжеликой
и оживленно обсуждавшим происшествие. Кстати,  проклятья, вырывавшиеся из их
уст, типа "эти гады и паразиты", как  я с изумлением отметила, относились не
к бандитам, а именно  к нашим  спасителям - пеликанам, - откуда тут  взялись
эти птицы, да еще в таком количестве?
     -  Это наши  кибуцные пруды!  -  сказал  мне  в  запале спора  один  из
кибуцников. - Ты знаешь, сколько миллионов и труда вбухано в них?
     -  Представляю... - осторожно  ответила я, боясь, что он сейчас на меня
нападет.
     - Мы  учли  все:  разме