в
удобное кресло напротив и благожелательно заговорил.
   - Я очень расстроен, сударыня, что вижу вас в таком тяжелом положении. Вы
мне сказали, что вашего мужа звали Лян. Мне бы  хотелось,  чтобы  сейчас  вы
очень подробно рассказали, каким образом он умер и об обидах,  которые  были
вам нанесены.
   Трясущейся рукой старая женщина порылась  у  себя  в  рукаве  и  извлекла
оттуда свиток, завернутый в поблекший шелк. Держа  его  обеими  руками,  она
почтительно протянула свиток судье.
   - Пусть господин судья соблаговолит прочитать эти  документы,  -  сказала
она дрожащим голосом. - Мой  старый  ум  сегодня  так  страдает,  что  мысли
слишком быстро путаются. Я не в состоянии связно рассказать  о  выпавших  на
мою долю и на долю моей семьи ужасных испытаниях, но в этих бумагах господин
судья найдет все подробности!
   Произнеся эти слова, она откинулась на спинку кресла и снова из  ее  глаз
хлынули слезы.
   Приказав секретарю подать бедной женщине чашку очень крепкого чая,  судья
Ди развернул шелк. В  его  руках  оказался  плотный  свиток  пожелтевших  от
времени документов.  Они  выглядели  зачитанными.  Развернув  первый,  судья
убедился,  что  он  содержит  длинное  обвинение,  написанное  грамотеем   в
изысканной манере и изящными иероглифами.
   Он принялся его читать. В документе содержался  рассказ  о  ссоре  не  на
жизнь, а на смерть семей двух богатых негоциантов Кантона  по  имени  Лян  и
Линь. Этот Линь сначала соблазнил жену Ляна, а затем безжалостно преследовал
всю его семью, которую постепенно  лишил  состояния.  Когда  судья  закончил
читать, он взглянул на дату и с удивлением поднял голову:
   - Но, сударыня, этот документ был составлен свыше двадцати
   лет назад!
   - Поток времени не смывает преступления! - мягко ответила
   женщина.
   Судья бросил взгляд на другие документы и увидел, что они касаются  более
свежих эпизодов того же дела. Самый последний  был  двухлетней  давности.  В
конце каждого документа стояла одна и та же фраза, написанная красной тушью:
"Жалоба отклонена из-за недостаточности доказательств".
   - Я вижу, - сказал судья Ди. - что  все  происходило  в  городе  Кантоне.
Почему покинули вы древнее жилише вашей семьи?
   - Я переселилась в Пуян, потому что сюда перебрался  главный  преступник.
Линь Фан. Судья не припомнил, чтобы он когда-нибудь слышал это имя.  Свернув
документы, он сказал по-прежнему благожелательным тоном:
   - Сударыня, я изучу эти бумаги самым тщательным образом. Как только приду
к заключению, приглашу вас снова к себе.
   Старуха медленно поднялась и, сделав глубокий поклон, сказала:
   -  Долгие  годы  искала   я   судью,   способного   исправить   ужасающую
несправедливость. Небу угодно, чтобы наконец я его нашла!
   Секретарь Хун проводил ее до дверей присутствия. Когда он вернулся, судья
заметил:
   - На первый взгляд, я был бы склонен сказать, что это одно из прискорбных
дел, в которых ловкий и образованный негодяй  обогащается,  разоряя  десятки
несчастных. Ясно, что горе и разочарования повредили ум этой старой женщины.
Самое малое, что можно для нее сделать - это внимательно изучить дело, но  я
был бы очень удивлен, если бы нащупал  хоть  один  слабый  пункт  в  доводах
защиты. По меньшей мере один из судей,  занимавшихся  этим  делом,  известен
своими юридическими талантами и ныне заседает в суде империи.
   Затем  судья  Ди  вызвал  Тао  Гана.  Увидев  расстроенную  мину   своего
помощника, он не мог не улыбнуться:
   - Перестань же, улыбнись! Не думай больше об этом буддийском монастыре. У
меня есть для тебя более интересное дело. Пойди к дому госпожи Лян и  собери
сведения, какие только сможешь, об этой особе и о ее семье. Затем  разузнай,
где живет богач Линь фан. Он должен проживать в этом городе, О нем мне  тоже
нужен отчет. Может быть, в поисках тебе поможет то обстоятельство,  что  обе
семьи прибыли из Кантона и осели в Пуя-не недавно.
   Отослав своих  помощников,  судья  Ди  приказал  первому  писцу  принести
несколько административных дел и погрузился в их изучение.
   Глава 7
   МА ЧЖУН ОБНАРУЖИВАЕТ ЗАБРОШЕННЫЙ ДАОССКИЙ  ХРАМ.  ЯРОСТНЫЙ  КУЛАЧНЫЙ  БОЙ
ПЕРЕД СВЯТИЛИЩЕМ
   Выйдя из кабинета судьи, Ма Чжун направился прямо  к  себе,  где,  сменив
одежду, полностью изменил облик.
   Прежде всего он снял ермолку  и,  тряхнув  головой,  растрепал  тщательно
причесанные волосы и обвязал  их  грязной  тряпкой.  Напялив  затем  слишком
просторные штаны, стянул их у щиколоток плетенной  из  соломы  веревкой,  на
плечи накинул заплатанную куртку, а вместо фетровых башмаков обул соломенные
сандалии.
   Вырядившись таким образом, он выскользнул из ямыня через заднюю  дверь  и
смешался с прохожими. При виде его люди шарахались, чтобы дать ему пройти, а
бродячие торговцы  плотнее  прижимали  к  себе  свой  хлам.  Удовлетворенный
достигнутым  результатом,  Ма  Чжун  бешено  вращал  глазами   и   от   души
развлекался.
   Но очень скоро он понял, что его поручение отнюдь не будет таким  легким,
как ему вначале показалось.
   В посещаемой бродягами харчевне под открытым небом он съел мерзкую еду, а
потом пошел выпить вина в притон, выстроенный  на  месте  недавней  помойки,
запах которой все еще стоял в воздухе. Вокруг  него  каждый  делился  своими
несчастьями, пытаясь позаимствовать у своего соседа несколько грошей. Но все
эти  горемыки  образовывали  сравнительно  невинную   часть   дна,   которая
встречается в бедняцких  кварталах  любого  города,  и  Ма  Чжуну  никак  не
удавалось установить контакт с подлинным  преступным  миром,  все  обитатели
которого держатся вместе и всегда  в  курсе  того,  что  происходит  на  дне
общества. Лишь на закате дня  случайно  услышанное  слово  направило  его  в
нужном направлении.  Он  силился  проглотить  мерзкий  напиток,  не  слишком
гримасничая, когда обрывок разговора двух нищих заставил его насторожиться.
   - Ты знаешь место, где бы можно было сбагрить тряпки? - спросил  один  из
них.
   - Люди Красного Храма тебе подскажут! - ответил другой.  Ма  Чжун  хорошо
знал,  что  воровские  шайки  имеют  обыкновение  собираться  у  заброшенных
кумирен, но поскольку у  большинства  этих  зданий  или  ворота  или  столбы
покрыты красным лаком, ему трудно было  угадать,  где  находится  упомянутый
храм в городе, который еще вчера  был  ему  незнаком.  Он  решил  довериться
случаю. Выйдя на рыночную площадь, рядом с Северными воротами, он ухватил за
плечо паренька в лохмотьях и грубо приказал:
   - Отведи меня к Красному Храму!
   Не задавая лишних вопросов, мальчуган  углубился  в  лабиринт  извилистых
улочек. Добравшись до утопающего во тьме  места,  он  рывком  освободился  и
мгновенно удрал.
   Ма Чжун увидел  перед  собой  большой  красный  портал  даосского  храма,
вырисовывавшегося на фоне ночного неба. Справа и слева  поднимались  высокие
стены старых жилищ, нижняя часть которых исчезала под пристройками из кривых
и плохо подогнанных досок. В те времена, когда храм еще привлекал  верующих,
там  располагались  мелкие  лавочники,  предлагавшие  свои   товары   толпам
паломников, но теперь они служили убежищем для отверженных.
   Площадка была захламлена различными отбросами и  нечистотами.  Выделяемые
ими тошнотворные запахи смешивались с вонью прогорклого  масла,  ибо  совсем
рядом  старик  в  лохмотьях  жарил  на  костре  пирожки.  Дымящийся   факел,
вставленный в щель стены, освещал неровным светом трех сидящих на  корточках
игроков в кости.
   Ма Чжун неторопливо подошел к ним. Здоровенный парень с  голой  грудью  и
огромным брюхом восседал на перевернутом винном кувшине. Его длинные  волосы
и взлохмаченная  борода  были  засалены  и  грязны.  Полуприкрыв  глаза,  он
наблюдал за игрой, левой рукой почесывая живот, а правую  положив  на  нечто
вроде  дубинки.  Остальные  члены  шайки  держались  чуть  дальше,  сидя  на
корточках в тени.
   Ма Чжун посмотрел, как катятся кости. На него вроде бы никто  не  обращал
внимания, и он спрашивал себя, как  завязать  разговор,  когда  сидевший  на
винном кувшине гигант, не поднимая головы, сказал:
   - Твоя куртка, младший брат, мне  очень  бы  пригодилась!  Мгновенно  все
взгляды повернулись в сторону помощника судьи Ди.  Один  из  игроков  собрал
кости и поднялся. Он не был так же крупен, как Ма Чжун,  но  его  обнаженные
руки были мускулисты, а из-за пояса торчала  рукоять  кинжала.  Небрежно  ее
поглаживая, он с иронической улыбкой скользнул вправо от Ма Чжуна.  Здоровяк
же заговорил насмешливым тоном:
   - Добро пожаловать в храм Совершенной Мудрости, младший брат. Думаю, что,
побуждаемый благочестивыми мыслями, ты пришел  в  это  святое  место,  чтобы
совершить здесь какое-то жертвоприношение. В  этом  случае  ты  можешь  быть
уверен, что твоя куртка будет принята с благодарностью!
   Говоря это, он медленно поднимал дубинку.
   В мгновение ока Ма  Чжун  оценил  положение.  Непосредственная  опасность
выступала в двух видах - отвратительной дубинки перед ним и кинжала с правой
стороны.
   Когда толстяк заканчивал свою речь, Ма Чжун выбросил левую  руку  вперед,
схватил правое плечо гиганта и, нажав большим пальцем на определенное место,
парализовал руку, державшую дубинку. Но  другой  рукой  противник  Ма  Чжуна
ухватил его левое  запястье  с  намерением  дернуть  на  себя,  одновременно
коленом ударив в пах. В тот же момент  Ма  Чжун  правой  рукой,  согнутой  в
локте, изо всей силы ударил в лицо мужчину с  кинжалом.  Локоть  врезался  в
физиономию разбойника, рухнувшего с глухим воплем. В то же  время  кулак  Ма
Чжуна, продолжая свой путь, мощно ударил по незащищенному брюху колосса. Тот
выпустил запястье Ма Чжуна и  упал,  согнувшись  пополам,  с  остановившимся
дыханием.
   Коща Ма Чжун оборачивался, чтобы посмотреть,  не  следует  ли  ему  снова
заняться человеком с кинжалом, тяжелая дубина обрушилась  на  его  спину,  а
мускулистая рука обхватила шею.
   - Хватка душителя, - подумал Ма Чжун. Он согнул свою могучую  шею,  чтобы
упереться подбородком в руку  нового  противника,  а  пальцкг  тем  временем
шарили за спиной. Его левая рука лишь оторвала клок одежды, но Правая крепко
схватила ногу. Дернув из всех сил,  он  одновременно  рванулся  вправо.  Оба
упали, но Ма Чжун оказался сверху. Его бедро, подкрепленное всем весом тела,
едва не сломало таз душителя. Хватка ослабла. Ма Чжун стремительно  вскочил,
как раз вовремя,  чтобы  уйти  от  удара  кинжалом  предыдущего  противника,
который только что поднялся.
   Ускользая от удара, Ма Чжун схватил нападавшего за запястье. Он  вывернул
его, перекинул  разбойника  через  плечо  и,  резко  наклонившись,  заставил
описать в воздухе длинную кривую. Замечательный  полет  завершился  у  стены
дома, и мужчина рухнул на винный кувшин, разлетевшийся вдребезги.  Разбойник
же остался совершенно недвижим.
   Ма Чжун подобрал кинжал и закинул его за стену. Повернувшись к оставшимся
в тени темным фигурам, он любезно объяснил:
   - Наверное, вы находите меня несколько  грубоватым,  большие  братья,  но
иной раз мне не хватает терпения с теми, кто развлекается ножом.
   Единственным  ответом  было  невнятное  бормотание,  которое  можно  было
истолковать как угодно.
   Оставшегося на земле  гиганта  рвало  почти  не  переставая.  В  короткие
промежутки он поочередно то стонал, то сыпал проклятьями.
   Ма Чжун схватил его за грязную бороду и швырнул на стену. Когда его плечи
коснулись стены, раздался глухой стук, и тот, еще с трудом  дышавший,  сполз
вниз, вращая большими глазами.
   Обретя, наконец, способность говорить, он хрипло спросил:
   - Теперь, когда обмен  любезностями  завершен,  не  соблаговолит  ли  наш
почтенный старший брат сообщить нам свое имя и профессию?
   - Меня зовут,  -  небрежно  ответил  Ма  Чжун,  -  Чжун  Бас.  Я  честный
коробейник, продающий свой товар вдоль больших дорог. Сегодня  утром,  когда
солнце только что взошло, я встретил на дороге богатого торговца. То, что  я
нес, так ему понравилось, что он не отпустил меня, пока не приобрел все  мои
товары за тридцать серебряных монет, которые  мне  тотчас  же  и  вручил.  Я
поспешил сюда, чтобы возжечь благовонную свечу богам в знак признательности.
   Его собеседники прыснули, а тот, кто чуть раньше  пытался  его  задушить,
осведомился, пообедал ли он. Услышав отрицательный ответ  Ма  Чжуна,  колосс
подозвал старика, готовившего на прогорклом масле, и  вскоре  все  расселись
вокруг костра, закусывая чесночными пирожками.
   Гиганта звали Чэн  Па.  Он  с  гордостью  представился  избранным  вождем
преступного мира Пуяна с дополнительным титулом советника гильдии нищих. Вот
уже два года, как он и его сотоварищи осели в этом  месте.  В  прошлом  храм
процветал. Но случилась какая-то неприятность, и монахи его покинули.  После
их ухода власти запечатали ворота. По словам Чэн Па,  место  было  приятным,
спокойным и не слишком удаленным от центра.
   Ма Чжун признался новым товарищам, что  находится  в  сложном  положении.
Хотя он и укрыл тридцать серебряных монет в  надежном  месте,  он  хотел  бы
побыстрее покинуть Пуян, ибо ограбленный купец, наверное, принес жалобу. Ему
совсем не улыбалось странствовать с  таким  количеством  серебра  у  себя  в
рукаве. Поэтому он хотел бы обменять монеты  на  предмет  помельче,  который
можно было бы легко укрыть в одежде. К тому же  он  был  готов  и  несколько
потерять на сделке.
   Чэн Па важно покачал головой.
   - Мудрая предосторожность, старший брат! В этих местах серебряные  монеты
являются редким товаром. Нам  приходится  видеть  только  медь.  Если  нужно
обменять серебро на нечто равной стоимости, но меньшего веса, остается  одно
золото. И не хочу тебя обманывать, старший брат, люди нашего братства  редко
испытывают удовольствие прикосновения к желтому металлу. Может быть,  раз  в
жизни... да и то!
   - Да, - ответил Ма Чжун, - это слишком редкое сокровище. Но  бывает,  что
нищий находит на дороге золотую безделушку, выпавшую  из  паланкина  богатой
женщины. А новость о  подобной  находке  распространяется  быстро.  Вы,  как
советник гильдии нищих, ее услышите первым!
   Чэн  Па  задумчиво  почесывал  себе  живот,  соглашаясь,  что  это  может
случиться.
   Заметив, что в ответе не чувствовалось подъема, Ма Чжун порылся  в  своем
рукаве и извлек оттуда серебряную монету, которую подбросил  в  ладони  так,
чтобы свет факела хорошо ее осветил.
   - Пряча свои тридцать серебряных монет, - пояснил он, - я  сохранил  одну
при себе, чтобы она принесла мне удачу. Я задаюсь вопросом,  не  согласитесь
ли вы ее принять в качестве задатка в счет  комиссионных,  на  которые  ваша
роль посредника дает вам законное право?
   Чэн Па с удивительной ловкостью сгреб монету. Широкая улыбка скривила его
большой рот.
   - Старший брат, - ответил он, - посмотрю, что  смогу  для  тебя  сделать.
Возвращайся завтра вечером!
   Ма Чжун его поблагодарил и, обменявшись несколькими любезными словами  со
своими новыми друзьями, распрощался.
   Глава 8
   СУДЬЯ ДИ РЕШАЕТ  ПОСЕТИТЬ  СВОИХ  КОЛЛЕГ.  ОН  ОБЪЯСНЯЕТ  СЕКРЕТАРЮ,  ЧТО
ПРОИЗОШЛО НА УЛИЦЕ ПОЛУМЕСЯЦА
   Вернувшись в ямынь, Ма Чжун сразу же переоделся в  свое  обычное  платье.
Затем он прошел на большой двор, по пути заметив, что в кабинете  судьи  еще
горит свет.
   Судья совещался  с  секретарем  Хуном.  Увидев  бывшего  "Рыцаря  зеленых
лесов", он прервался и спросил у него:
   - Ну, дружище, что за новости ты принес?  Ма  Чжун  вкратце  описал  свою
встречу с Чэн Па и сообщил о его обещании.
   Судья выглядел удовлетворенным.
   -  Нужна  была  бы  редкая  удача,  чтобы  уже  в  первый  день  схватить
преступника, - заметил он, - Ты проделал великолепную работу.  Ты  установил
отношения с тем, с кем нужно. В той среде новости передаются  с  невероятной
быстротой, и я думаю, что очень скоро твой друг Чэн  Па  поможет  нам  найти
исчезнувшие золотые заколки для волос. А они нас выведут  прямо  на  убийцу!
Когда ты пришел, мы с секретарем обсуждали, не следует- ли  мне  уже  завтра
отправиться в дорогу,  чтобы  нанести  визиты  вежливости  моих  коллегам  в
соседних уездах. Радо или поздно мне будет надо соблюсти обычай, а  нынешний
момент очень удобен. Меня не будет в Пуяне два или три дня. Тем временем  ты
продолжишь поиски убийцы с улицы Полумесяца. Если  считаешь  необходимым,  я
скажу Цяо Таю, чтобы он тебе помог.
   - Предпочитаю и дальше действовать один, - ответил Ма Чжун.  -  Если  два
человека начнут задавать  вопросы  об  одном  предмете,  это  может  вызвать
подозрения.
   Судья согласился, и Ма Чжун ушел.
   - Было бы совсем неплохо, если бы ваше  превосходительство  отсутствовали
пару дней, - задумчиво заметил секретарь Хун. - Суд был бы закрыт, и  у  нас
имелся хороший предлог несколько отложить дело об улице Полумесяца. В  Пуяне
начинают перешептываться, что ваше превосходительство выгораживает кандидата
Вана, потому что он принадлежит к сословию людей образованных, тогда как его
жертва всего лишь дочь бедного мясника.
   Судья Ди пожал плечами.
   - Как бы то ни было, - сказал он,  -  у  меня  твердое  намерение  завтра
выехать в Вуий. На следующий день я проследую до  Циньхуа  и  вернусь  домой
через три дня.  Ма  Чжуну  и  Тао  Гану  во  время  моего  отсутствия  могут
потребоваться  указания,  поэтому  ты  не  будешь  меня   сопровождать.   Ты
останешься в Пуяне и тебе я доверю печати суда. Отдай необходимые приказания
для организации поездки и проверь, чтобы для моего коллеги  Пэна  в  Вуий  и
судьи Ло в Циньхуа были отобраны приличные подарки. Пусть дорожный  паланкин
будет готов к восходу солнца и  ожидает  меня  на  Большом  дворе  вместе  С
вещами.
   Секретарь заверил, что приказы будут точно исполнены, и судья  погрузился
в изучение дел, оставленных у него на столе первым писцом.
   Секретарь Хун продолжал, однако, стоять перед своим  господином.  Немного
погодя тот поднял голову и спросил:
   - Что тебя беспокоит, секретарь?
   - Я  немало  размышлял  над  этим  делом  об  изнасиловании  и  убийстве,
благородный судья. Я читал и перечитывал все документы, но тщетно, я  так  и
не могу разгадать вашу мысль.  Конечно,  уже  очень  поздно,  но  если  ваше
превосходительство соблаговолили бы дать дополнительные объяснения,  я  смог
бы спать спокойнее те две ночи, что вы, ваше  превосходительство,  будете  в
отъезде.
   Судья улыбнулся и, положив нефритовый  груз  на  бумаги,  которые  читал,
откинулся на спинку кресла.
   - Прикажи слугам приготовить свежий чай, - сказал он, - и садись на  этот
табурет. Я изложу тебе то,  что,  на  мой  взгляд,  действительно  произошло
роковой ночью шестнадцатого числа.
   Судья Ди выпил чашку очень крепкого чая и начал:
   - Как только я услышал из  твоих  собственных  уст  основные  подробности
дела, про себя сразу же решил,  что  не  кандидат  Ван  изнасиловал  Чистоту
Нефрита. Правда, женщины иногда возбуждают в мужчинах  странные  и  жестокие
мысли. Не без причины в своей "Летописи весны и осени" наш учитель  Конфуций
при случае называет женщину "творением, отмеченным смертью". Но  только  два
типа людей претворяют в поступки черные мысли такого рода. Прежде всего  это
растленные преступники, вышедшие из низших слоев общества, а  затем  богатые
развратники, превращенные всей своей распутной жизнью  в  рабов  извращенных
инстинктов.  Ослепленный  ужасом  юноша,  вроде  усидчиво  занимающегося   и
добропорядочного Вана, мог бы в крайности удушить свою  жертву.  Но  сначала
изнасиловать, к тому же после шести месяцев интимных с ней отношений?..  Это
мне показалось совершенно  невозможным.  Следовательно,  приходилось  искать
подлинного виновника среди тех двух групп, о которых я тебе только  говорил.
Я сразу отверг мысль  6  богатом  выродке.  Такие  особы  посещают  закрытые
заведения,  где  любое  извращение  будет  удовлетворено,  если   предложена
соответствующая цена. К  тому  же  обладатель  большого  состояния  д