улыбалась, но и кошка
выглядит вполне миролюбиво, пока вы не  заметите,  что  она  прижала  уши  к
голове, готовясь к нападению.
   - Майк, я говорила тебе, что хочу быть рядом с тобой в этом деле, а  если
ты решишь по-другому, я все выложу Пату.
   Я долго молчал, прежде чем ответить.
   - Хорошо, мы будем вдвоем, я хочу этого. Вельда соскользнула со стола  и,
подойдя ко мне, взяла мою руку. Я крепко сжал  Вельду  в  объятиях  и  вдруг
почувствовал радость от того, что именно она рядом со мной. Наконец я понял,
чего хочу. Она высказала это очень просто:
   - Я люблю тебя, Майк.
   Я поцеловал ее, и она вся подалась мне навстречу, полная  любви  ко  мне.
Мне хотелось, чтобы она тоже почувствовала, как я люблю ее.
   Взяв ее лицо в свои руки, я целовал глаза, щеки,  губы,  слыша,  как  она
стонет от неги, а дыхание становится все чаще.  Наши  тела  прижимались  все
плотнее и плотнее. Я был чертовски счастлив и осознавал это.
   Она открыла глаза, когда я перестал  целовать  ее.  Вспомнив  кое-что,  я
достал  из  кармана  небольшую  коробочку,  которую  купил  днем.  Нажал  на
кнопочку, крышка откинулась, и перед нашими взорами засверкал сапфир, словно
голубая звезда. Своими пальцами, такими грубыми и неуклюжими рядом с изящным
кольцом, я достал его из коробочки и надел ей на палец.
   Бывают минуты, когда не нужны слова. Все, что нужно, было уже сказано,  а
несказанное осталось у нас в сердцах как обещание счастья.
   Вельда  долго  и  удивленно  смотрела  на  кольцо,  а  затем  нежно  меня
поцеловала. Этот поцелуй был еще лучше, чем предыдущие. Теперь мы знали: что
бы ни случилось, мы будем любить друг друга.
   - Нам нужно ехать, детка.
   Я подождал у двери, пока Вельда  выключала  в  комнатах  свет.  Затем  мы
спустились на лифте. Дежурный в подъезде сделал мне знак, означавший, что  к
моей машине, пока я был в офисе, никто не  подходил.  Мы  сели  в  машину  и
поехали сквозь туман к дому, где жил Оскар.
   Вельда спросила:
   - Как выглядят документы?
   - Не знаю. Если Моффит нес их в кармане,  значит,  они  в  пакете  или  в
большом конверте. А может, я ошибаюсь, июни были на микропленке.
   - Будем надеяться  на  первое.  Примерно  за  два  квартала  от  места  я
запарковал машину между двумя грузовиками, и мы вышли.
   - В этот раз мы пойдем в обход, - решил я.
   - Через аллею? - уточнила Вельда.
   - Пожалуй. Что-то мне не хочется входить  в  дом  с  парадного  подъезда.
Дойдем до первого прохода между домами и пойдем по нему в обход.
   Вельда взяла меня под  руку  и  прижалась  плотней.  Для  всего  мира  мы
выглядели как супруги, вышедшие перед сном подышать свежим  воздухом.  Туман
вился белым облаком, скрывая и нас, и все вокруг. Мы пересекли улицу, прошли
мимо входа в метро и под прикрытием  каменной  стены  стали  продвигаться  к
дому, ища выход на аллею, идущую за домами. Мы чуть не прошли мимо  прохода,
но я вовремя заметил его и потянул Вельду. Мы вступили  в  темноту,  которая
сразу поглотила нас. Две или три  минуты  мы  стояли,  пока  наши  глаза  не
привыкли и не стали различать предметы. Затем мы медленно стали продвигаться
вперед, следуя на ощупь, пока не подошли к стене, которая огораживала задний
двор нужного нам дома.
   Вельда стала копаться в своей сумочке, ища что-то, и я сказал ей:
   - Никакого света, смотри, где-то должны лежать бутылки, а за ними калитка
во двор.
   Я старался вспомнить это место по прошлой ночи, но  понял,  что  едва  ли
смогу правильно сориентироваться.
   Мягкие быстрые твари пробегали между ног всякий раз, когда в  темноте  мы
задевали за кучи скопившегося здесь за долгие годы хлама и мусора. Маленькие
блестящие глаза смотрели на нас из темноты и исчезали при нашем приближении.
В темноте вдруг метнулось тело кошки, и мы услышали смертельный  визг  одной
из засмотревшихся на нас тварей.
   Вельда тронула меня за рукав.
   - Вот бутылки, Майк. - Она отпустила мою руку и обошла кучу бутылок.
   Калитка была открытой. Я толкнул ее, и мы тихо вошли  во  двор,  стараясь
держаться в тени здания. Дверь черного хода также была открыта и  висела  на
одной петле. "Как много людей жили здесь? - подумал я. - Сколько лет  прошло
с тех пор, когда эти облупленные стены служили людям убежищем и  были  полны
жизни?" Я поднялся по пролету лестницы и вынул из кармана фонарь.
   Вельда тоже зажгла свой фонарик и высветила им стену за дверью. На  стене
висело отпечатанное объявление:
   "Это здание непригодно для проживания". Внизу объяснялось почему и стояла
подпись официального лица.
   Воздух был пропитан запахом пыли, грязи и отходов,  которыми  был  покрыт
пол большого нижнего холла, а пыль и паутина  свисали  со  стен  и  потолка.
Недалеко была, видна дверь, через которую  можно  было  выйти  на  лестницу,
ведущую на этажи, но она  была  так  завалена  всяким  хламом,  что  по  ней
невозможно было продвигаться.
   Вельда открыла дверь в помещение, окна которого выходили во двор, и лучом
фонаря стала высвечивать обстановку. Я заглянул в комнату. Стены были  черны
от копоти, а в центре валялись остатки мебели. Должно быть, прошло не меньше
года, как здесь  случился  пожар,  и  с  тех  пор  сюда  никто  не  заходил.
Удивительно, что дом еще не развалился.
   Немного дальше по холлу от этого места был проем  без  двери,  ведущий  в
другую комнату, где валялись  остовы  кроватей  и  несколько  матрасов.  Все
стоящее в этой комнате было уже давным-давно утащено.  Теперь  была  очередь
квартиры Оскара. Я уже взялся за ручку двери, как  вдруг  Вельда  остановила
меня, и мы замерли.
   Откуда-то сверху из помещений дома раздался  хриплый,  тяжелый  кашель  и
звуки,  словно  кого-то  рвало.  Я  почувствовал,  как   Вельда   облегченно
вздохнула.
   - Пьяница, - прошептала она.
   - Похоже.
   Я занялся дверью, и мы вошли,  закрыв  замок  изнутри.  Вельда  сразу  же
направилась к окнам и поправила  занавески,  чтобы  с  улицы  никто  не  мог
заметить свет от фонариков. Затем мы начали  тщательно  обыскивать  комнату.
Вещи Оскара были взяты полицией после их первого визита сюда и  пылились  на
полицейском складе, но вряд ли документы могли находиться в его чемодане или
одежде, иначе я бы их обнаружил, когда осматривал.
   Мы перевернули все на кровати, ничего не нашли и привели  ее  в  порядок.
Обшарили все углы, проверили под мебелью, осмотрели внимательно все предметы
в комнате. Я даже содрал декоративные планки со стены, чтобы посмотреть  под
ними. Но нигде ничего не было.
   Вельда осматривала в это время заднюю стену и подозвала меня:
   - Майк, подойди сюда на минутку.
   Я пошел на свет ее фонаря, она занималась с какой-то ветхой  драпировкой,
которой была забрана часть стены в попытке скрыть проход в соседнюю комнату.
Мы сорвали драпировку и убрали кусок фанеры.
   - Смотри, Майк, здесь была дверь.
   - Да, когда-то это был дом для одной семьи. Ясно, что здесь ничего нет.
   - Пойдем отсюда, Майк. Эта комната голая, как попка младенца.  -  Мы  оба
вышли в холл,  в  темноте  я  подбородком  наткнулся  на  какую-то  железку,
торчащую из стены, и выругался. Сверху снова раздался приглушенный кашель.
   Мы заглянули еще в одну комнату, но и десяти  минут  нам  хватило,  чтобы
понять, что здесь ничего нет, кроме паутины и пыли, и что  по  крайней  мере
несколько месяцев сюда никто не заглядывал.
   - Никаких бумаг. Похоже, Оскар никогда их не имел.
   - О Майк! - прошептала Вельда, чуть не плача.
   - Пойдем отсюда, детка,  мы  только  теряем  время.  Фонарик  в  ее  руке
опустился вниз, и маленькое пятнышко высветило пыльный круг  на  полу,  чуть
разбавляя черноту ночи своим блеклым сиянием.
   - Хорошо, Майк, - согласилась Вельда. - Должно быть, они где-то в  другом
месте.
   Человек наверху закашлял снова. Мы почти не обратили на это внимания,  но
в этот раз добавились  звуки  тяжелых  шагов  по  потолку,  а  затем  грохот
упавшего тела. Послышалась ругань, и  все  стихло.  Эта  задержка,  пока  мы
прислушивались к шуму наверху из чистого любопытства,  вовсе  ни  о  чем  не
беспокоясь, спасла нам жизнь. Если бы мы не  задержались  на  месте  на  эти
несколько секунд, то угодили прямо в пасть к дьяволу.
   Входная дверь открылась, и появились парни в армейских  куртках,  силуэты
которых четко выделялись на фоне серого тумана. С  коротким  интервалом  они
проскочили внутрь, и дверь закрылась.  Они  стояли  в  холле,  прижавшись  к
стене.
   Я мгновенно обхватил Вельду и вытащил свой пистолет. Почему я  дышал  так
часто? Я еще не сделал ничего, но мне не хватало воздуха, внутри все пылало.
Пистолет, с которым я привык так легко и непринужденно обращаться, дрожал  в
моей руке. Вельда чувствовала мое волнение. Она легонько дотронулась до моей
руки, сжимавшей ее плечо, чтобы успокоить,  и  напряжение  стало  постепенно
спадать. Вельда была гораздо спокойней  и  совсем  не  дрожала.  Люди  стали
двигаться, и я услышал, как  они  переговариваются  шепотом.  Вельда  слегка
пошевелилась, и что-то щелкнуло. Умом я понимал, что настал момент, которого
я ждал. Эти парни в  армейских  куртках.  Глэдоу  и  компания.  Генеральские
ребята.
   Они пришли за мной. Даже в тумане смогли выследить меня и  готовы  сейчас
попытаться еще раз убить меня. В третий раз они  не  промахнутся.  Обычно  с
третьего раза получается, не так ли?
   Я стиснул зубы. Горячая  волна  ненависти  прошла  по  моему  телу.  Что,
собственно, они о себе думают? Надеются, что  я  не  буду  с  ними  драться?
Может, они принимают охоту на меня за спортивное развлечение и думают, что я
позволю им выставлять себя мишенью?
   Они почти беззвучно передвигались и вошли в комнату, но я все  же  слышал
их: различал в тишине тяжелое дыхание, шаги по полу, даже щелчок включаемого
фонаря.
   Медленно я взвел курок пистолета. Сжав руку Вельды, дал ей понять,  чтобы
она оставалась на месте, просто стояла и молчала. Сам я  нагнулся,  развязал
шнурки, снял ботинки и вышел в  холл.  Я  лег  на  пол,  поднял  пистолет  и
заглянул в комнату. Свет фонарика скользил по стене и  застыл  на  содранной
нами драпировке. Второй парень подошел к зияющему чернотой проему,  ведущему
в соседнюю комнату. Там в темноте стояла Вельда, ожидая меня.
   В тот же миг я крикнул:
   - Ищешь меня, Мартин?
   Свет фонаря резко качнулся в сторону, и одновременно в  темноте  вспыхнул
выстрел. Я услышал, как пули ударились в стену над моей головой. Он  стрелял
в проем двери на уровне живота стоящего человека, грязно при этом ругаясь.
   Я тоже выстрелил в него, целясь  чуть  ниже  красного  глаза  ствола  его
пистолета. Сквозь грохот моих выстрелов услышал сиплый захлебнувшийся  крик,
парень упал.
   Другой бросился к проему и исчез в комнате, где была Вельда. Я вскочил на
ноги, надо было быстро решать, что делать, пока он не увидел Вельду. Если  я
попытаюсь войти, он будет стрелять в меня. Темнота полностью  скрывала  его,
он приготовился, ждет меня и не промахнется.
   Я медленно направился к проему, даже не стараясь идти тихо. Сухой выстрел
прогремел в тишине и затих. Пламени не было видно, только  неожиданный  визг
пули, казалось, возникший из ниоткуда. Я ничего не почувствовал, ни боли, ни
шока, только неожиданное напряжение мускулов и звенящую тишину. Должно быть,
пуля не попала в меня, я не чувствовал боли. Я попытался поднять руку, но от
пережитого она была словно ватная. Затем в комнате раздался  звук  падающего
тела.
   Словно издалека до меня донеслось:
   - Майк?
   Сначала я даже не мог ей ответить.
   - Вельда.., с тобой все в порядке?
   - Я убила его, Майк.
   О Боже, что еще сказать?! Я бросился к  ней,  обнял  и  прижал  к  груди,
чувствуя, как она тихо всхлипывает. Я взял ее фонарь и осветил  им  тело  на
полу. Мартин Ромберг лежал лицом вниз, в его спине зияла дыра.  Она,  должно
быть, выстрелила почти в упор. Поддерживая Вельду, я вывел ее через дверь из
комнаты.
   - Пошли. Мы не можем здесь оставаться.
   Я нашел свои ботинки и надел их, не завязывая шнурки.
   Выходить было гораздо проще.  Все  еще  стоял  туман,  окутывая  стены  и
гнездясь между домами. Наши глаза, привыкшие к темноте, легко различали  все
предметы, и мы побежали по аллее к узкому проходу между домами.
   Любопытные уже  начали  собираться  на  звуки  выстрелов.  Завыла  сирена
полицейской машины, и ее мигающие огни расчищали себе  путь  сквозь  темноту
ночи. Мы затерялись в толпе и стали пробираться  к  своей  машине.  Еще  два
полицейских  автомобиля  проехали  мимо  нас,  когда  мы   на   машине   уже
направлялись в другую часть города.
   Вельда сидела прямо, напряженно уставившись в боковое стекло.  Я  обратил
внимание, что она все еще держит свой пистолет в руке, взял  его  и  положил
рядом на сиденье.
   - А то застрелишь еще кого-нибудь, и тогда на твоем счету будет  уже  два
трупа.
   Я специально грубо пошутил, полагая, что эта грубость  немного  встряхнет
ее. Вельда повернулась ко мне, и по ее губам пробежала  легкая  улыбка.  Она
взяла свой маленький, словно игрушка, автоматический пистолет 32-го  калибра
и тихо опустила в сумочку.
   - Моя совесть меня не беспокоит, Майк, - сказала она спокойно.
   Я похлопал ее по руке.
   - Боялась, что не успею выстрелить вовремя. Он даже не подозревал, что  я
нахожусь в комнате. Он стоял посредине, прикрывая оба входа в нее, и ждал. Я
знала, что он ждет тебя, а ты войдешь вслед за ним. Он бы убил тебя, Майк.
   - Я знаю, милая.
   - Он стоял достаточно близко от меня, так близко, что я  могла  протянуть
руку и дотронуться до него пистолетом. - Она сжала  губы.  -  Майк,  как  ты
думаешь, это нормально, что у меня нет ощущения вины? Что ты чувствуешь?
   - Я чувствую, что счастлив.
   - Может, я должна чувствовать, что  совершила  что-то  греховное,  и  мне
должно быть стыдно. Но во мне нет раскаяния. Наоборот,  я  рада,  что  убила
его. Случай помог сделать это мне, а не  тебе.  Я  хотела  это  сделать,  ты
понимаешь?
   - Я тебя хорошо понимаю, потому что чувствую то же, что и ты. Нет  ничего
плохого или греховного в том, что убиваешь  убийцу.  Давид  ведь  тоже  убил
Голиафа. Не надо стыдиться, когда борешься с дьяволом. Главное, понять  это,
а когда поймешь и примешь,  можешь  счастливо  продолжать  жить  и  получать
удовольствие от такой борьбы.
   На этот раз Вельда рассмеялась легко и непринужденно. Я подумал о  судье,
представляя себе его лицо, огорченное и злое оттого, что я вновь был вне его
досягаемости. У нас лучшее алиби - самооборона. Кроме  того,  разрешение  на
ношение оружия. Даже если нас найдут, мы чисты.
   Вельда прервала мои размышления:
   - Мне кажется, они приходили туда за тем же, как ты думаешь?
   - Что?
   Она еще раз повторила сказанное. Я ударил ладонью по  рулевому  колесу  и
тихо выругался. Вельда посмотрела на меня, нахмурясь.
   - Так они приходили за тем же?!  -  Недовольный  собой,  я  даже  закачал
головой. - Ну и дурак же я! Конечно, они приходили с той же целью, что и мы.
Я-то думал, что  они  выследили  меня,  а  они  пришли  за  этими  чертовыми
документами!
   - Майк! Но как они могли узнать об этом? В газетах ничего не сообщалось о
том, кто убил Чарли Моффита. Как они могли узнать?
   - Так же, как о  похищении  документов.  Смотри,  прошло  довольно  много
времени с тех пор, как был  убит  Чарли  Моффит.  Значит,  произошла  утечка
информации.
   - Свидетели, вот кто мог проговориться. Хотя, помнишь,  их  предупредили,
что нужно помалкивать.
   - Точнее сказать, посоветовали помалкивать. Но это  не  значит,  что  они
обязаны молчать. Черт, почему люди не могут держать язык за зубами?
   Вельда заерзала на сиденье:
   - Это не так легко, Майк. Трудно быть свидетелем убийства и на  следующий
день забыть об этом.
   - Может быть, ты права, а я ошибаюсь, думая, что люди более разумны,  чем
на самом  деле.  Конечно,  утечка  могла  произойти  и  из  полиции.  Сейчас
бессмысленно и поздно говорить об этом. Дело сделано.
   Вельда задумалась. Я положил голову на руль и смотрел  сквозь  стекло  на
туман.
   - Майк, документов в комнате не было, и это  значит,  что  они  где-то  в
другом месте. Ты осмотрел комнату сразу же после смерти Оскара. Среди  вещей
документов не было. Полиция тоже тщательно обыскала это  место.  Сегодня  мы
тоже ничего не нашли. Как ты думаешь, а может, у Оскара их вообще не было?
   - А что тут можно еще думать? Либо их не было, либо Оскар спрятал  бумаги
в другом месте.
   - Не забывай, Майк, одну вещь. Оскар должен  был  быть  очень  осторожен,
поскольку его везде могли принять за Ли.
   Я мысленно порадовался за Вельду.  Женщина,  носящая  мое  кольцо,  такая
умница, что я сам себе казался по сравнению  с  ней  глупцом.  Выходит,  мне
здорово повезло. Я  нашел  женщину,  которая  могла  застрелить  человека  и
сохранить после этого спокойствие и ясность ума.
   - Давай продолжай, Вельда.
   - Так, может, у Оскара никогда не  было  этих  документов,  а  оторванный
карман Чарли просто результат нападения. Может, он сам их куда-то определил?
Вспомни, ребята  на  фабрике  говорили,  что  он  иногда  становился  словно
одурманенный, такой рассеянный, забывчивый. Не мог он их...
   Я остановил ее и начал дальше размышлять сам. Что-то было в ее словах.
   - Когда, Майк? - Я вопросительно взглянул на нее. - Когда мы  обыщем  его
квартиру еще раз?
   - Не сейчас, завтра или в другой день. У нас с тобой еще есть время. Пока
они разберутся с пропажей двух своих функционеров, пока постараются выяснить
обстоятельства их гибели и выработают какую-то программу  действий,  пройдет
много времени.
   - Ты ошибаешься, у нас его совсем нет.
   Всю дорогу до ее дома я убеждал Вельду, что у нас еще есть запас времени,
и мне удалось ее успокоить. Прощаясь, я сказал:
   - На всякий случай, если кто-нибудь спросит,  я  был  всю  ночь  у  тебя,
поняла?
   - А нельзя сделать так, чтобы это хоть отчасти было правдой?
   - Послушай, мы же помолвлены.
   - Так теперь я опять должна ждать по этой причине?
   - Недолго, дорогая, когда все кончится, у нас найдется время и для этого.
   - Я подожду.
   - Прекрасно. Ну а теперь иди и ложись в постель,  но  сначала  вынь  свой
пистолет и спрячь куда-нибудь подальше. Положи его туда, где никто не сможет
найти, и держи там, пока я тебе не скажу, что пора вынимать.
   Она нагнулась и поцеловала меня легким, нежным поцелуем, заставившим меня
почувствовать ее любовь и  задуматься  о  том,  как  много  в  этой  женщине
женственности, несмотря на то, что она может  убивать.  В  ее  глазах  горел
огонь желания, который, казалось, ничто не может утолить, и они умоляли меня
попробовать это сделать.
   Когда она выходила из машины, я посмотрел на ее ноги и понял, что никогда
достаточно хорошо их не видел. Они были всегда рядом со мной, готовые  стать
моими, когда я захочу, а у меня до сих пор не хватало ума, чтобы понять это.
Да, какой же я был тупица! Я подождал, пока Вельда не исчезнет  в  подъезде,
затем развернул машину и направился к себе.
   Было довольно поздно, и я сильно устал. "Много, очень  много  работы  для
одной ночи. Обстоятельства заставляют напрягаться, сжимаясь, словно пружина.
Ты можешь в один прекрасный момент превысить  лимит  своих  возможностей,  и
тогда пружина лопнет и все полетит к черту", - подумал я.
   Поднявшись к себе, я первым делом прошел в туалет  и  вытащил  коробку  с
патронами, обоймой и другими принадлежностями своего пистолета. Затем быстро
разобрал свое оружие, почистил, смазал заново каждую часть, сменил обойму  и
боек, чтобы убрать следы сегодняшней стрельбы. После чего  сложил  детали  в
коробку, завернул в специальную бумагу и спрятал в вентиляционную шахту.
   Затем развернул свой спальный мешок и забрался в него. Засыпая, я думал о
том, что ждет нас завтра.

***

   У  будильника  уже  кончался  завод,  когда  ему  наконец  удалось   меня
разбудить. Больше всего на свете мне  хотелось  остаться  в  пос