ъезд. Тебе об этом что-нибудь известно?

- Вам об этом известно столько же, сколько и мне. Эти идиоты, ворвались ко
мне и все осмотрели. Они же никого не нашли.

- Разумеется. Никого. Они побывали и в соседних квартирах. Результат тот
же. Но все дело в том, что эта девица не могла выбраться оттуда ни через
чердак, ни через подвал, а времени у нее только и было, чтобы забежать
именно в твою квартиру.

- Неужели?

- Да, она знала, у кого ей можно спрятаться.

- Да вы рассудка лишились, не иначе.

Джо взмахнул рукой и его пистолет рассек мне кожу на голове. Перед глазами
будто полыхнуло белое пламя. Боль была дикая. Мэнни одобрительно кивал
головой, ожидая, пока я очухаюсь. Потом он предложил:

- Может быть, я и ошибаюсь, а может, и нет. Мне нужно знать точно. Советую
рассказать все, что тебе известно. Вот сотня баксов. Она твоя. Но если
будешь молчать, тебе здесь все кости переломают. Может, потом мы и
убедимся, что ошибались, и ты получил трепку зря, но тут уж ничего не
поделаешь. Впрочем, сотню ты в любом случае получишь. Я - человек добрый,
но шуток тут с тобой никто шутить не собирается. Сам понимаешь - бизнес
есть бизнес.

- Это-то я понимаю. Но вот чего я не понимаю, так это вашей глупости.

Мэнни удивленно наморщил лоб и медленно приподнялся со стула.

- Ты хочешь сказать, что я глуп?

- Вообще-то все признаки налицо. Ну, скажите на милость, какой девушке
может понадобиться такой человек, как я?

Мэнни явно получал удовольствие от нашей беседы. Выдвинув свой стул, он
сложил руки на животе и ухмыльнулся.

- А вот на эту тему, я думаю, нам стоит потолковать, - он облизнул губы и
громко расхохотался. - Так вот. Девушка вбегает в дом и не выходит оттуда.
Где же она? Ни к кому, кроме тебя, она бы зайти не успела. Если ты в самом
деле обыкновенное ничтожество, то что ей у тебя делать? Но если ты из себя
что-то представляешь, тогда дело другое.

Так вот, мы навели о тебе справки и узнали много интересного. Ты ведь
когда-то был журналистом и даже очень известным. Это ты приложил руку к
разоблачению банды Энтони Смита и участвовал в операции по захвату ребят
Петерсена. Словом, ты многого добился, пока не полез, куда не надо.

- Ну, так что?

- А вот что. Этой девице нужен был парень достаточно "крутой" и в то же
время с мозгами. Кроме тебя, во всем квартале - лишь одни бродяги, алкаши,
и панки, - он ткнул меня пальцем в грудь, подчеркивая свою мысль. - Вот и
выходит, что шла она именно к тебе.

- Подождите...

- Нет, - оборвал меня Мэнни, - ждать я не намерен. Где девушка?

Я плюнул ему под ноги.

- Да провались ты...

Мэнни ухмыльнулся. Его толстые губы влажно блестели, как кусок сырого мяса.

- Отведи-ка его наверх, Джо, - приказал он, и тут же ствол пистолета снова
уперся мне меж ребер.

Джо и его приятель повели меня по железной пожарной лестнице на третий
этаж, открыли стальную дверь и втолкнули в просторную комнату. Там они
подвели меня к стене, возле которой были сложены какие-то ящики. И тут же
после удара пистолетом по голове я, застонал от нестерпимой боли, рухнул на
пол. Их ботинки замолотили по моим ребрам.

Время от времени они делали передышку и требовали сказать, где находится
девушка. Потом их кулаки и ноги снова молотили меня так, что я уже перестал
чувствовать боль, ощущая удары словно через толстое ватное одеяло до тех
пор, пока не погрузился в какой-то черный омут, где не было ни боли, ни
времени...

Я пришел в себя на полу со связанными проволокой руками и ногами. Пол был
грязный, и вкус этой грязи я почувствовал на губах. Рядом с собой я увидел
пятна собственной крови.

Любое движение причиняло невыносимую боль, и все же мне удалось, наконец,
встать на колени. Мои руки, скрученные за спиной проволокой, свела
мучительная судорога.

Через окно с массивной решеткой струился серенький свет. Рядом валялась
катушка проволоки. Те два ее куска, которые стягивали мне запястья и
лодыжки, были явно отрезаны, от нее. Колесики моего затуманенного мозга
стали вращаться быстрее, и я подумал, что ведь где-то поблизости могут
лежать и кусачки.

Мне пришлось три раза перевернуться, чтобы добраться до стоявшего
поблизости ящика. Лежа на боку, я начал пинать его ногами и продолжал это
делать до тех пор, пока он не накренился, а потом и не перевернулся. И
тогда на пол упали кусачки.

Заставить повиноваться онемевшие руки было задачей неимоверно сложной, но в
конце концов мне это удалось. Встав на колени, я ухитрился поднять кусачки
и после нескольких попыток сумел перекусить ими проволоку, стягивавшую
лодыжки. Дальше дело пошло лучше, и хотя я, пытаясь освободить руки,
выронил кусачки, поднять их было уже намного легче.

Когда я окончательно освободился, солнце за окном поднялось достаточно
высоко и его блики играли на полу. За стенами моей тюрьмы просыпался и
оживал огромный город. В углу комнаты в небольшой кабинке были туалет и
раковина. Я тщательно промыл раны, смыл грязь и засохшую кровь с лица.
Чувствовал я себя далеко не лучшим образом, но, в общем, и не намного хуже,
чем порой по утрам в последние годы.

Солнечный луч уже дотянулся до дальней стенки, когда я услышал звук шагов.
Они несколько раз замирали, потому что Мэнни было не под силу одолеть без
передышки сразу все ступеньки. Первого вошедшего в комнату я ударил по
голове обрезком трубы, подобранным на полу, и, завладев пистолетом тридцать
восьмого калибра, замахнулся на входившего в комнату второго амбала. Он
открыл было рот, чтобы завопить, но не успел - ударом трубы я размозжил ему
лоб и он рухнул на пол. Я вновь прижался к стене у двери.

Когда Мэнни вошел в комнату, его лицо покрылось мертвенной бледностью. Он
стоял, застыв, как изваяние, при виде двух тел, распростертых на полу и,
вероятно, понял, что я нахожусь за его спиной с пушкой в руках и, что он
может считать себя уже наполовину покойником.

Я лишь слегка дотронулся дулом пистолета до его затылка, но эффект
получился потрясающий. "Большой Мэнни", босс, воротила, затрясся, как
осиновый лист, и заскулил, как побитая собака, молящая хозяина о пощаде.

Я заставил его лечь на пол рядом с бесчувственными телами его парней и
скрутил всех проволокой, которая так врезалась в их тела, что ее почти не
было видно. Когда Джо, застонав, открыл глаза, я прямо перед носом у Мэнни
обработал его ногами так, что он снова потерял сознание. Потом я уселся на
корточки рядом с толстяком и несколько раз многозначительно щелкнул
кусачками перед его носом. Мэнни достаточно точно оценил ситуацию, потому
что в его глазах отразился дикий страх.

- А теперь давай потолкуем, Мэнни, - сказал я. - И не вздумай врать. Ведь
мне кое-что известно об этом деле.-Если я уличу тебя, это будет последняя
ложь в твоей жизни.

От страха он даже говорить не мог - слюна заполнила ему рот и текла по
подбородку. Поэтому он лишь закивал головой, не в силах отвести глаза от
кусачек.

- Кто эта девушка?

Мэнни судорожно облизал губы, стараясь что-то произнести. Наконец ему это
удалось.

- Дочь Мэссли.

- Носорога?

Он снова затряс щеками, кивая.

- Да, Носорога.

Секунду помедлив, я не без волнения задал ему следующий вопрос:

- Значит, он жив?

Выражение, появившееся на лице Мэнни, заставило меня испытать глубокое
разочарование. Было видно, что он поражен моим вопросом. Замотав головой,
он нервно сглотнул и произнес:

- Носорог? Да нет, он ведь умер.

- Тогда зачем тебе понадобилась его дочь?

Он сделал вид, что не слышит этого вопроса. Но я поднес кусачки к его
губам, и он с трудом проговорил.

- Носорог оставил бумаги... Они хранились у его жены.

- Какие бумаги?

- Очень важные. Многие могут из-за них пострадать. Носорог хранил их, чтобы
обеспечить свою безопасность. Эти документы сильнее динамита...

- Почему же вы не завладели ими раньше?

- Его жена... Она знала, где Носорог хранил документы, но она исчезла. До
последнего времени никто не знал, где она.

- Ну, а девушка?

- Ясно, что после смерти матери документы перешли к ней. Теперь она
приехала сюда, на восточное побережье, чтобы связаться с кем нужно и
пустить их в ход. И поэтому она должна умереть...

Он что-то неразборчиво забормотал, но я снова дотронулся до него кусачками,
и он проскулил:

- Я ведь только получил распоряжение...

- От кого?

Глаза у него полезли из орбит, губы пересохли.

- Откуда мне знать? Мне позвонили по телефону. Я только получаю приказ и
выполняю его.

- Имена, Мэнни!

Он взмок, и от него разило потом. Открыв рот, он пытался что-то произнести,
но не мог.

- Ну ладно, - сказал я, усмехнувшись. - Быть может, ты действительно этого
и не знаешь. Но вот что я тебе скажу: если она умрет, то ты, брюхатый, на
этом свете тоже не задержишься.

- Но... но... ее ведь могут убрать не только мои люди. Она мешает очень
многим влиятельным лицам.

- Но все-таки, если она умрет, ты сразу же последуешь за ней.

Он понял, что я не собираюсь убивать его сейчас, и быстро закивал. Пнув его
несколько раз ногами, чтобы доказать серьезность своих обещаний, я вышел.
Кусачки я опустил в задний карман брюк.

Я взял такси и отправился домой. Там я как следует почистился и, бреясь
перед зеркалом, постарался систематизировать полученную информацию. Картина
получалась довольно цельная. Выходило, что даже если Носорога уже и не было
в живых, Терри, как ни крути, приходилась гангстеру родной дочерью и
сообщить ей об этом мне будет не очень-то приятно. Но все-таки сейчас
главной задачей было хорошенько ее спрятать. Слишком уж много народу за ней
охотится. Гангстеры получили приказ ее уничтожить, и, кроме того, в игру
вступил какой-то неизвестный, выдававший себя за ее отца.

Я позвонил Дэну Литваку и попросил его встретиться со мной в кафе "Розарио"
через час. Он приехал туда сразу же вслед за мной. При виде моего лица его
брови слегка приподнялись, но от комментариев он воздержался.

- Окажи мне еще одну услугу, Дэн, - попросил я. - Просмотри свои архивы и
выясни, кто такой Джин Стюард Мэссли.

- Продолжаешь заниматься этим делом?

- Мне кажется, оно того стоит.

- Можешь рассказать мне что-нибудь?

Я подробно изложил ему все последние события. Выражение его лица не
изменилось, но в глазах появился какой-то странный блеск. После того, как я
закончил, он спросил:

- Ты считаешь, что оба Мэссли - это один и тот же человек?

- Не исключено.

- А если Носорог в самом деле... мертв?

Я пожал плечами.

- Тогда мне нужны его бумаги. Вся эта кутерьма началась из-за этих
документов. Да я и сам потерял из-за них семь лет. Словом, они мне нужны.

- А тебе не пришло в голову, что можно разумно распорядиться этими
документами?

- Например?

- Например, ты можешь войти в контакт с некоторыми заинтересованными лицами
и вновь восстановить свое прежнее положение. Если ты напишешь об этом,
любая газета с радостью возьмет тебя в свой штат.

- Глупости.

- Все-таки советую тебе подумать об этом, - он залпом выпил свой кофе и
поднялся из-за столика. - Тебе еще что-нибудь нужно?

- Да. Постарайся узнать, кто был лечащим врачом Носорога. А если сможешь
добыть историю его болезни, то еще лучше.

- Думаю, это будет не так уж сложно сделать.

Я позвонил Терри из холла отеля "Энфилд". Она подошла к телефону, слегка
запыхавшись. Судя по голосу, она с нетерпением ждала моего звонка.

Я испытал странное забытое чувство. Уже давно моя персона никого на свете
не интересовала, и я к этому привью. Глупо надеяться, будто чтo-то
изменилось, подумал я, нечего фантазировать. Кто я такой? Бывший
заключенный. В настоящем - лицо без определенных занятий. Пропахшее потом
белье, грязная рубашка, одежда с чужого плеча. Словом, полный финиш. А там,
в гостиничном номере, красивая женщина. Да, Терри ждет моего звонка, но это
лишь потому, что я могу сообщить ей новости о ее отце. Когда же я расскажу
ей то, что мне удалось узнать, нашему знакомству скорее всего придет конец.
Поэтому лучше забыть обо всем этом и считать, что и сейчас ее уже нет,
решил я. Зачем снова мучаться?

Но все произошло не так. Она встретила меня в дверях. На ее лице сияла
радостная улыбка, черные волосы водопадом струились по плечам. Она сжала
мои руки, ее щека прильнула к моей, но тут ее глаза удивленно расширились -
она увидела следы побоев на моем лице и осторожно прикоснулась к рубцам
кончиками пальцев.

- Опять они? - спросила она, а когда я кивнул, закрыла лицо руками и
замерла, стоя неподвижно до тех пор, пока я не приподнял пальцем ее
подбородок.

- Это были те же люди? - спросила она.

- Нет. Но из той же конюшни.

- Что им было нужно?

Я сообщил ей только половину правды.

- Хотели проучить меня. Им пришлось не по вкусу, как я обошелся с
бандитами, которые начали все это дело.

Она внимательно посмотрела на меня.

- Этот человек - мой отец, верно?

- Пока еще я в этом не уверен.

- А когда будешь уверен?

- Скоро.

Ждать пришлось недолго. Дважды резко прозвенел телефонный звонок. Я поднял
трубку и услышал голос Дэна.

- Фил?

- Слушаю тебя, Дэн.

- Я узнал то, что тебя интересовало. Настоящее имя Носорога - Джин Стюард
Мэссли. Но он терпеть не мог женоподобные имена вроде Джин. Поэтому,
повзрослев, он сменил его на гораздо более мужественное - Джон Лейси. Так
звали довольно известного боксера, выступавшего в годы его юности.

- А про другое что-нибудь узнал?

- Конечно. Носорога лечил доктор Хойт, Томас Хойт... Если помнишь, мафия
пользовалась его услугами еще во время войны. Он было спился, но им удалось
наставить его на путь истинный, и он снова взялся за ремесло Эскулапа.

- Где он сейчас?

- Все еще в Финиксе. Ему запрещено заниматься врачебной практикой в
Нью-Йорке. Я не смог добыть историю болезни. Хойт забрал ее из Мейберри и
отвез в Финике. Думаю, она и сейчас там. Одна старенькая медсестра из
Мейберри рассказала мне, что, занимаясь лечением Мэссли, Хойт проявлял
особую осторожность. Он сам привез ему откуда-то сиделку. Посторонних к
Носорогу вообще не допускали. Старушка полагала, что они боялись, покушения
на него и, думаю, она права.

- Кто была сиделка?

- Я не спрашивал. Хочешь, чтобы я уточнил?

- Не стоит.

Я повесил трубку и повернулся к Терри. Она не пошевелилась.

- Ну, теперь ты знаешь, - произнесла она.

- Да, теперь знаю.

- Скажешь мне?

Я кивнул.

- Твой отец - Носорог.

По ее лицу скользнула тень.

- Ты ведь сказал, что он умер.

- Я так считал. И, похоже, так оно и есть.

- Но ты не уверен в этом.

- Скоро буду уверен.

- Но если он умер, то кто же выдает себя за моего отца?

Мне не оставалось ничего другого, как сказать ей правду.

- Твой отец был гангстером. В его распоряжении находились документы, с
помощью которых он мог держать в страхе довольно влиятельных лиц. На этом и
держалась его власть. Твоя мать либо похитила у него эти документы, либо он
сам отдал их ей на хранение.

- Но она никогда...

- Не исключено, что он сохранил с ней какие-то связи. Ведь она могла быть
ему полезна, несмотря на то, что они разошлись. Не следует забывать, что
Носорог был редким мерзавцем.

Губы Терри сжались.

- К сожалению, это так, детка.

- Я понимаю.

- Когда членам преступного синдиката удалось узнать, кем приходилась
Носорогу твоя мать, они уже не сомневались, что наследники (а в этой роли
оказалась ты) так или иначе используют эти документы. Они установили за
тобой слежку, не желая прибегать к решительным действиям, пока не выяснят,
где ты хранишь эти бумаги.

Но потом они обнаружили, что в игру вступил кто-то еще и ждать стало
опасно. Если бы им удалось схватить тебя, они сумели бы выжать всю
необходимую, информацию. В случае необходимости тебя бы ликвидировали. По
крайней мере они получили бы возможность без помех порыться в твоих вещах.

- Но у меня ведь ничего такого нет. Ты же видел мамины бумаги, - ее брови
недоуменно сдвинулись, - и никогда у нее таких документов не было. Иначе
она бы мне непременно сказала.

- Я бы хотел еще раз взглянуть на эти бумаги.

- Пожалуйста, я до них даже не дотрагивалась.

На этот раз я вытряхнул все на постель. Внимательно просмотрев бумаги, я
убедился в том, что ничего интересного среди них действительно нет.

- Должно же быть что-то еще, - пробормотал я.

Услышав это, Терри подошла ко мне и, раскрыв свою сумочку, вытащила из нее
небольшой кожаный бумажник.

- Это бумажник мамы. Она не признавала кошельков.

Я открыл застежку и быстро перебрал пальцами содержимое бумажника. Там были
водительские права, карточки, подтверждающие членство в нескольких местных
клубах, кредитные карты. В другом отделении находилась тоненькая пачка
старых пожелтевших газетных вырезок, где рассказывалось о спортивных
соревнованиях, в которых участвовала Терри, еще учась в школе. Там же
лежали ее детские фотографии, две квитанции на получение зимних вещей из
ломбарда, абонемент на посещение спортивных состязаний и золотая
десятидолларовая монета.

- Есть что-нибудь интересное?

- Боюсь, что нет, - я снова положил все в бумажник и вернул его Терри.

- Фил...

Прежде чем я понял, что делаю, мои руки обняли ее плечи, но теперь в моих
объятиях была женщина, которую, как мне казалось я знаю давно, очень давно,
и сам я чувствовал себя совсем другим человеком. Волосы ее благоухали, как
лесной цветок, запах которого я мог бы вдыхать без конца. Она подняла
голову, взглянула на меня. Я с нежностью поцеловал ее, и она прикрыла
глаза, когда наши губы соединились. Это длилось только мгновенье, потом я
прижал ее голову к своей груди. "Удивительно, - подумал я, - куда девалась
вся та ненависть, которую я испытывал при нашей первой встрече. Сколько
времени с тех пор прошло?"

- Что мне делать? - спросила она.

- А что ты хочешь делать?

- Если я здесь останусь, кто-нибудь может пострадать. И этим человеком
можешь оказаться ты. Фил.

- А кто я такой? И кого это интересует?

- Это интересует меня.

Мои пальцы впились в ее плечи. Она слегка поморщилась от боли, но не
попыталась отстраниться.

- Не нужно так говорить. У нас с тобой не может быть ничего общего.

На мгновенье ее лицо застыло, потом на нем отразились боль и стыд, из глаз
хлынули слезы.

- Я не подхожу тебе, потому что мой отец... Поэтому?

Такого поворота я не ожидал.

- Ты что, с ума сошла? Детка, да плевать мне на то, кто твой отец. Ты
потрясающая девушка. Такую красотку, как ты, поискать надо. Любой мужчина...

- Фил...

- Нет, выслушай меня до конца. Я ведь превратился в бродягу, в форменное
ничтожество. Пусть я сидел в тюрьме по сфабрикованному обвинению, но годы,
проведенные там, не проходят бесследно. Человек меняется, и, разумеется, не
к лучшему. Поначалу там, в тюрьме, меня поддерживала лишь надежда
когда-нибудь выйти и расправиться с твоим отцом. После нашей встречи это
желание как будто возродилось во мне. Я готов был пожертвовать всем, лишь
бы добраться до Носорога. Это был бы самый счастливый день в моей жизни.

Но теперь все изменилось. Из-за тебя. Я по-прежнему ненавижу его, но уже не
желаю его смерти - ведь это твой отец. Ты все во мне перевернула. Теперь я
хочу только смотреть на тебя, целовать тебя - во мне возрождаются чувства,
которые, как я считал, давно угасли.

Но я не хочу, чтобы ты замаралась, связавшись с таким человеком, как я. Мне
нужно знать свое место. Мне надо только уладить это дело, чтобы над твоей
головой больше не висел дамоклов меч, а потом я исчезну.

- Ты не можешь так поступить. Фил.

- Черта с два - не могу. Быть может, в других обстоятельствах все было бы
по-другому, но сейчас это единственно возможный путь. Только взгляни на
меня. Я совсем запаршивел и еще несколько дней назад выпрашивал милостыню,
чтобы купить бутылку дешевого пойла. Я живу вместе с помойными крысами,
потому что больше идти мне некуда. Но теперь все это мне безразлично: я
привык. Я сижу и плюю на весь мир - ведь он уже не в силах ничего отобрать
у меня, просто нечего. За