подхватил новую тему и стал рассказывать, как
однажды в бригадной конторе Андрей Барабанов "вот заврался - так
заврался!".
  - Зимой на перекуре мужики завели беседу про Левшу, который блоху
подковал. Ну, Андрюха и толкует: "Блоха - сказка! Вот у нас в Подмосковье
один старик часы деревянные сделал. И корпус, и стрелки, и пружинки, и
шестеренки, и винтики-шурупчики - все из натурального дерева!" Бригадир
спрашивает: "А стекло?.." - "И стекло деревянное!" Представляете, что там
было?.. Мужики от хохота чуть в осадок не выпали...
  Тропынин вырулил с обочины на проезжую часть шоссе и резко прибавил
скорость. Недолго помолчав, заговорил снова:
  - Вообще-то про Андрюху много всяких анекдотов в Серебровке ходит, а
вчера кто-то додумался распустить слух, вроде убили его в один день с
пасечником...
  -  К сожалению, это правда, - сухо сказал Антон.
  Тропынин широко открытыми глазами уставился на него:
  - Да вы чо, товарищ капитан! За что убивать Андрея? Он же никому зла не
делал. Неужели из-за денег, которые вез с собой?..
  -  Разбираемся.
  - Ну, дела-а-а... Да лучше бы отказался Андрюха от той, проклятой,
Машины!.. Нет, ну дела... - Тропынин сокрушенно покачал головой. Почти
минуту он нахмуренно молчал. Затем, не отрывая взгляда от смотрового
стекла, задумчиво заговорил: - Хороший парень был Андрей. Хвастун, правда,
но безвредный. "Ладу" ведь из-за чего решил купить? Чтобы не беднее других
выглядеть и перед поклонницами своими шиковать. Ох, и липли к Андрею
бабенки!.. - Тропынин махнул рукой встречному грузовику, за рулем которого
ему в ответ улыбнулась белокурая молодка.
  - Вот, Нюра Бояринцева покатила - тоже одна из любовей Барабанова. В
Транссельхозтехнике работает. Неразлучные подруги были с Верой, на которой
Андрей подженивался, а теперь враги...
  -  Из-за Барабанова? - спросил Антон.
  -  Из-за кого ж больше...
  -  Что это он так себя вел?
  - Да ведь Андрей не столько делал, сколько о нем разговоров велось. Сами
же поклонницы и болтали, вроде гордились его вниманием. Недавно в райцантре
Андрею за какую-то бабенку даже влетело - неделю синяк под глазом носил.
  -  Кто его украсил?
  -  Андрей привычки не имел жаловаться.
  -  Почему ж говоришь, что избили из-за женщины?
  - Нюра Бояринцева рассказывала, как возле ресторана "Сосновый бор"
жакой-то хмырь Андрею фингал преподнес. Ну, а из-за чего ему могло влететь,
как не из-за бабы? У Барабанова одна слабость была - тут и сомневаться
нечего.
  -  А кто мог позвонить насчет покупки машины?
  - Почему "мог"? Сам же бригадир Гвоздарев с райпотребсоюзом
разговаривал... - Тропынин помолчал. - Вообще-то "Ладу" Андрею мы с Верой
накаркали. С его бывшей женой. Помните лаборантку, которая позавчера на
элеваторе нас познакомила?
  -  Помню.
  - Ну так вот, значит, неделю назад сидим мы с ней в элеваторской
лаборатории, болтаем от скуки. Вера с ночной сменилась, а мне очередь под
разгрузку выстаивать. Чо делать? Там есть телефон. Говорю Вере: "Давай
Андрюху разыграем. Позвоним в Серебровку, как будто из райпотребсоюза, и
скажем, мол, очередь Барабанова на машину подошла, надо срочно выкупать.
Вот потеха будет! У Андрея несколько тысяч еще не хватает до "Лады" -
заегозит деньги занимать. Набегается, приедет в райцентр, а тут ему кукиш с
маслом", Вера смеется: "Кто поверят в такой звояок?" - "Поверят! Ты
секретаршей назовешься, а я на председателя райпо басом отговорю". Трубку
уже снял, но Вера отказалась. Слишком злая, мол, шутка получится. Да и сам
я потом одумался... Поболтали вот так, а через неделю Андрею по правде
пришлось деньги занимать.
  Стараясь не пропустить ни малейшего оттенка тропынинского голоса, Антон
Бирюков с трудом верил своим ушам и не мог понять: серьезно рассказывает
это Тропынин или довольно нелепо пытается выставить себя в роли
своеобразного провидца. Могло быть и другое: Тропынин с Верой все-таки
разыграли Барабанова. Кто-то подслушал их и, зная, что Барабанов поедет в
райцентр с крупной суммой денег, воспользовался "розыгрышем", а сам
Тропынин теперь, предчувствуя недоброе, пытается чистосердечным признанием
реабилитировать себя. Мысли закружились одна мрачнее другой. А безупречен
ли сам Тропынин? Почему он, высадив Барабанова у пасеки и загрузившись
зерном, не дождался его на старом тракте? Или почему Барабанов не дождался
Тропынина?..
  - Сергей Павлович, когда ты с Верой разговаривал, кто еще, кроме вас,
находился в лаборатории?
  -  Вдвоем болтали. А чо?..
  - Разговор ваш могли подслушать?
  - Кому такое надо? Там только дежурные лаборантки взад-вперед мотались.
  Самосвал натужно одолевал длинный подъем от Крутихи. Вот-вот должны были
показаться окраинные домики райцентра, за ними вдали - махина элеватора, а
справа от шоссе - двухэтажные кирпичные дома так называемого поселка
"Целинстрой", который почти вплотную примкнул к райцентру. Тропынин скосил
глаза на Бирюкова:
  - А чо, товарищ капитан, из того: слышал нас с Верой кто или не слышал?
  - Дело в том, Сергей Павлович, что ложный был звонок Барабанову и в
точности такой, как ты сейчас рассказал.
  Тропынин затормозил так резко, что самосвал метров шесть прополз по
дороге юзом.
  - Товарищ капитан! Честное слово! Мы с Верой только поговорили о
розыгрыше! Зачем нам Андрея разыгрывать?!
  - Кто вместо вас мог это сделать?
  - Не знаю, честное слово, не знаю! - Тропынин задумался и вдруг хлопнул
себя ладонью по лбу: - Товарищ капитан! Левка тот раз со мной из райцентра
в Серебровку ехал. Гвоздарев, кажется, в Сельхозтехнику его за
терморегулятором посылал.
  -  И Левка слышал твой разговор с Верой?
  - Не знаю. На улице он дожидался, пока разгружусь. Разок только заглянул
в лабораторию, спросил: "Успею в столовку сбегать?" Я говорю: "Беги,
подъеду к столовой".
  - В день, когда Барабанову звонили насчет машины, Левка и Роза были в
райцентре?
  -  Я за ними не следил.
  -  Ладно, поехали.
  -  Ой! Да что это я остановился? - удивленно воскликнул
  Тропынин. - Вас куда подвезти?
  -  К элеватору.
  -  С Верой хотите поговорить?
  -  Хочу.
  -  Она, может, сегодня не в смене.
  -  Домой заеду. Знаешь, где живет?
  -  Знаю.
  Тропынин вздохнул и засигналил обгон вырвавшейся вперед "Колхиде".

                             15. "ПАНИ МОНИКА"

  В это утро перед элеватором машин почти не было. То ли установили
дополнительные весы, то ли какую-то рационализацию ввели хлебоприемщики, но
машины с зерном шли теперь через ворота, как говорится, зеленой улицей и не
задерживались на территории элеватора ни одной лишней минуты.
  Вера оказалась "в смене". Бирюков и Тропынин отыскали ее в светлой
лаборатории, заставленной столами с микроскопами, колбами, пробирками и
прочими премудростями, о назначении которых несведущий человек мог только
гадать. Свободным от всей этой "техники" был один небольшой канцелярский
столик возле открытого настежь окна, сразу у входа. Как раз за ним сидела
Вера. Зажав между ухом и приподнятым левым плечом телефонную трубку, она
что-то записывала под диктовку в лежащую перед ней "амбарную книгу".
Закончив писать и положив трубку на аппарат, с напускной строгостью
спросила Тропынина:
  -  Разгрузился?
  -  Нет пока...
  - Чего телишься, родненький? Из "Гранита" двадцать машин с зерном враз
вышли. Сейчас подкатят - опять начнешь искать блатные каналы, чтобы без
очереди прошмыгнуть.
  -  Разговор к тебе есть.
  -  Сначала разгрузись, потом языки чесать будем.
  Заметив нерешительность Тропынина, Бирюков поддержал Веру:
  -  Иди, Сергей Павлович, иди...
  Тропынин пожал плечами - мол, как вам угодно - и с неохотой вышел из
лаборатории. Бирюков представился Вере и попросил ее рассказать о
"розыгрыше" Барабанова с покупкой машины. Вера удивилась:
  -  Зачем вам эта чепуха?
  -  Не ради забавы, разумеется, - сказал Антон.
  Вера пожала плечами и довольно бойко, порою имитируя интонации и манеру
Тропынина, заговорила. Судя по тому, как она почтя дословно повторила
рассказанное Тропыниным, память и наблюдательность у нее были
превосходными. Когда Бирюков стал задавать уточняющие вопросы, Вера без
труда вспомнила по именам и фамилиям всех трех лаборанток, которые в тот
день работали. А "молодой цыган, надумавший сбегать в столовку",
окачывается, заглядывал в лабораторию не через дверь, как почему-то
предполагал Антон, а через распахнутое настежь окно.
  - Вот сюда он заглянул,- Вера показала на раскрытое у стола окно и
добавила: - Я сидела вот так же, а Торопуня напротив.
  -  Цыган мог слышать ваш разговор?
  -  Мы не таясь говорили.
  -  И лаборантки слышали?
  Вера потерла вздернутый носик, задумалась и стала припоминать вслух:
  - Зина Ласточкина пробу приносила, Надюха Чумасова журнал учета у меня
брала, пани Моника анализ на влажность делала...
  -  Пани Моника?..
  -  Это Майку Тузкову шоферы так прозвали.
  -  За что?
  -  За придурковатый апломб.
  В голосе Веры просквозила откровенная неприязнь, и Антон вспомнил, как
Гвоздарев недавно видел Барабанова в райцентре "с какой-то новой любовью",
которая чем-то смахивает на телевизионную пани Монику.
  -  Значит, Тузкова ваш разговор слышала?
  - Она не слушала, а мешала. Ужасно бестолковая - пока анализ сделала,
тысячу вопросов задала.
  -  Туэкова знает Барабанова?
  -  Его все наши лаборантки знают.
  -  Как вашего мужа?
  -  Бывшего, - уточнила Вера.
  - Если не секрет, почему не ужились с Андреем? - Слишком любвеобильный.
За чужими юбками любит бегать.
  -  За Тузковой он не ухаживал?
  - Черт его знает. Нужен он мне, как рыбке зонтик. - Вера насторожилась: -
Чего это вы Барабановым заинтересовались?
  - Разыграли его с телефонным звонком, - ответил Антон, умолчав о главном.
  Страшная весть о Барабанове, как видно, не докатилась еще до элеватора.
Вера усмехнулась:
  - И Андрей уголовному розыску пожаловался? Не похоже на него. Барабанов,
когда ушами прохлопает, молчит как паинька.
  -  Не знаете, кто в райцентре недавно его избил?
  - Первый раз слышу...
  В лабораторию ворвался запыхавшийся Тропынин:
  - Порядок в танковых частях! Чо, теперь поговорим, товарищ капитан?
  -  Мы с Верой уже переговорили, - сказал Антон.
  -  Без меня?!
  Вера игриво подмигнула:
  - Зачем ты нам, родненький? Третий - лишний. Признайся, Торопупя,
разыграл все-таки Андрея, а?..
  - Ты что, Верк, сдурела? Сама же отказалась секретаршей выступить.
  -  Может, ты с пани Моникой дуэтом выступил.
  - Чего? А ты какого-нибудь пана Директора себе в компанию не подыскала? -
Тропынин растерянно повернулся к Бирюкову:- Этой Монике, товарищ капитан,
пока смысл втолмачишь - разыгрывать не захочется.
  Вера, с лукавым прищуром глядя Тропынину в глаза, вдруг спросила:
  - Не ты, родненький, наговорил капитану, что Андрея в райцентре кто-то
избил?
  -  Бояринцева мне рассказывала...
  -  И ты поверил Нюрке?
  -  А чо?
  - По злобе она Барабанова поливает. Замуж за него хотела, а он ей ручкой
сделал.
  Тропынин обиделся:
  - Запутался Андрей с вами, а я теперь вроде болтуном оказался. Под
глазом-то у Андрея фингал целую неделю-сиял...
  - Барабанов в армии чемпионом по боксу был, - с явной ноткой гордости
сказала Вера.
  - Подумаешь, шишка! В райцентре, есть такие чемпионы по бегу, что морду
начистят, и не догонишь. - Тропынин глянул на Бирюкова. - Поговорите с
Бояринцевой, товарищ капитан.
  -  Где ее можно встретить? - спросил Антон.
  - Из "Гранита" эерно возит, скоро подъедет, - с усмешкой ответила Вера.
  Бояринцева появилась на элеваторе через полчаса, однако, вопреки
заявлению Тропынина, никаких подробностей Антону не сообщила, Поминутно
демонстрируя в очаровательной улыбке миниатюрную ямочку на правой щеке, она
даже мысли не допускала о какой-либо связи с Барабановым и не хотела
говорить ни о каких его знакомствах в райцентре. Единственное, что в конце
концов удалось вытянуть Антону, Бояринцева "совершенно случайно" видела,
как однажды поздно вечером у ресторана "Сосновый бор" какой-то здоровый
парень из-за спины ударил Барабанова кулаком и сразу убежал, С кем был в
тот вечер Барабанов в ресторане и что за парень его ударил, Нюра
"совершенно" не знала.
  Так ни с чем и ушел Антон Бирюков с элеватора. Получалось, что
провокационный звонок в Серебровку могли организовать разные люди. Не
высвечивалась определенно и цель звонка: то ли это была нелепая шутка,
которой воспользовался преступник, то ли организованное преступление.
  Не откладывая, Антон решил зайти на автобазу райпо, переговорить с
шофером, который двое суток назад возил в Серебровку арбузы.
  Отыскать шофера оказалось нетрудно - с арбузами ходила всего одна машина.
Но разговор долгое время не клеился. Низенький краснощекий
шофер-первогодок, приняв Бирюкова за автоинспектора, с пеной на губах начал
доказывать, что попутных пассажиров еще ни разу за свою короткую шоферскую
жизнь не брал. Лишь через полчаса терпеливой беседы парень уразумел, чего
от него добивается капитан милиции, и стал рассказывать откровенно.
Выгрузив утром арбузы, он выехал из Серебровки в райцентр новой дорогой. На
шоссе, перед крутихинским подъемником, догнал идущего мужчину в зеленом
брезентовом плаще. Мужчина поднял руку. Шофер остановился и предложил
попутчику место в кабине. Однако мужчина предпочел ехать в кузове.
  -  Как он выглядел? - спросил Антон.
  -  Высокий. По годам, наверное, лет тридцать.
  -  Характерных примет не запомнили?
  - Черный, как цыган. Левая рука вроде протезная или больная. Плащ у него
наподобие солдатской накидки. Так он левую руку, даже когда в кузов
залазил, из-под плаща не вынимал. Правой поймался за борт, на колесо
наступил и - там.
  -  Где высадил его?
  -  А он сам вылез, - с неожиданной бодрецой заявил шофер,
  - К райцентру я подъехал, остановился. Открываю дверку, спрашиваю: "Где
вылазить будешь?" Ни звука... Заглянул в кузов - пусто!
  -  И на дороге никого?
  - Не-ка... Он, наверное, в целинстроевский поселок подался, я ведь там
мимо проезжал.
  - На Крутихинском мостике пассажир ничего в речку не выбрасывал?
  -  Кузов пустой был. Чего оттуда бросить?
  -  И у мужчины ничего с собой не было?
  -  А что у него должно бы быть?
  -  Скажем, корзина с грибами...
  -  Ничего не было.
  Предположение Тропынина о том, что винтовочный обрез выбросили из
райпотребсоюзовского грузовика, становилось похожим на выдумку. И опять
мысли Бирюкова вернулись к телефонному звонку, идея которого принадлежала
Тропынину. Кто все-таки звонил в Серебровку? Через кого можно выйти на след
"звонарей"? Вера, чувствуется, недолюбливает лаборантку Тузкову, прозванную
"пани Моникой". Интересно, а как Тузкова относится к Вере? Не поможет ли
она разгадать загадку провокационного звонка?..

                             16. ДРУГАЯ ВЕРСИЯ

  Кабинет Славы Голубева оказался на замке, и Антон прошел пустующим
коридором в приемную начальника райотдела. Увидев его, чернявенькая
секретарь-машинистка Любочка обрадованно защебетала:
  - Ой, какие вы легкие на помин, товарищ капитан! Только что подполковник
вас спрашивал. Я искала-искала... Заходите к нему, Николай Сергеевич один.
- И доверительно сообщила: - Сегодня генерал звонил из Новосибирска...
  Такую информацию Любочка выдавала далеко не каждому сотруднику, и это
можно было расценивать, как признак особого расположения
секретаря-машинистки, у которой забота о сохранении служебной тайны,
пожалуй, была выше заботы о собственной внешности, в чем, она, по словам
судмедэксперта Бориса Медникова, преуспевала зело борзо.
  Подполковник прикуривал папиросу. Затушив спичку, он поздоровался с
Бирюковым за руку, пригласил сесть и спросил:
  -  Что выездил в Серебровке?
  Бирюков подробно рассказал о результатах. Подполковник внимательно
выслушал его и поделился своими новостями:
  - Помнишь, на стеклянной банке с медом, снятой с цыганской телеги, кроме
отпечатков пасечника Репьева, были обнаружены отпечатки пальцев еще одного
человека? Это, оказывается, пальцы Андрея Барабанова.
  - Значит, на этой телеге и всадили ему нож под лопатку, - сказал Антон.
  - По всей вероятности... Слушай еще. Козаченко подтвердил, что нож,
которым убит Барабанов, принадлежал Левке, но... за сутки до убийства Левка
выменял на него у пасечника то самое тележное колесо, которое оказалось у
цыган. Продавать колхозное имущество Репьев якобы отказался, а нож, как
говорит Козаченко, очень был нужен пасечнику. Признаться, что-то здесь мне
кажется сомнительным...
  Бирюков подумал.
  - Пожалуй, Николай Сергеевич, этому можно верить. У Репьева было
своеобразное хобби: по осени забивать скот. Свой нож он, кажется, сломал.
Просил кузнеца Половникова сделать ему новый - кузнец отказался. Поэтому
вполне возможно, что Козаченко говорит правду. Без ножа Репьеву. было как
без рук. Кстати, куда Левка с Розой из табора делись?
  - Перехватили их в Новосибирске на железнодорожном вокзале, Говорят, в
Первоуральск направились - там у них какие-то родственники. Следователь
Лимакин на этих "беглецов" уйму времени ухлопал, а информации - ноль... -
Гладышев нахмурил седые брови. - Генерал сегодня звонил. Предлагает помощь
управления. ЧП, надо сказать, невиданное для нас.
  -  Что вы на это ответили?
  - Сказал, постараемся управиться сами, но теперь вот жалею. Версия с
цыганами рушится... - подполковник загасил в пепельнице папиросу. - Ну,
подумай: с чего бы Левка бросил свой нож почти рядом с трупом Барабанова?..
  - Уже думал об этом. Надо, Николай Сергеевич, начинать отработку другой
версии.
  -  Какой?
  - С телефонным звонком в Серебровку. По-моему, убийцу интересовал только
Барабанов, а пасечник оказался жертвой нелепого случая... Антон потер
переносицу. - Правда, тут вмешивается старик Екашев...
  Гладышев неожиданно перебил:
  - Вот еще что новенькое: на фляге с медом, утащенной в березовый колок,
есть отпечатки ладоней, и пальцев Екашева.
  -  Как его состояние?
  - Плохое. Рак легких. Медников предполагает, от силы месяц выдюжит.
  -  Сейчас в сознании? Следователь не допрашивал?
  - Легочники, обычно, до последнего часа в сознании, однако допрашивать
человека при таком кризисе, сам понимаешь...
  -  Где Голубев? - помолчав, спросил Антон.
  - Сила Голубева в ногах, - сказал подполковник. - Помчался Слава
беседовать со старшим сыном Екашева, Иваном. Через паспортный стол узнал
его адрес.
  - Иван Екашев, насколько мне известно, работает на кирпичном заводе.
  -  Верно.
  -  А живет где?
  -  По улице Целинной - это почти рядом с заводом.
  - В целинстроевском поселке? - мгновенно заинтересовался Бирюков.
  - Да, - Гладышев шевельнул бровями, - Имеет значение?
  - Может иметь, Николай Сергеевич. Пассажир-то в зеленом дождевике исчез
из машины как раз где-то у этого поселка.
  - Если я правильно понял, шофер тебе говорил, что подвозил мужчину вроде
бы с протезной рукой...
  - Под дождевиком ножно спрятать не только протез, но и... обрез.
  - Верно! - поддержал Гладышев. - К месту сказать, дождевик - деталь
любопытная. В день убийства и в Серебровке, и в райцентре солнце сияло.
Зато накануне у нас такая гроза молотила - чертям тошно. Значит, что?..
  - Значит, мужчина этот выехал из райцентра в Серебровку накануне. Как раз
в тот день, когда Барабанову насчет машины позвонили. Звонок был утром. А
гроза здесь началась?..
  -  В середине дня.
  - Выходит, мужчина выехал после телефонного звонка. Подполковник ногтем
указательного пальца постучал по папиросной пачке:
  - Не зря говорится: курочка по зернышку клюет. Собирай, Антон Игнатьевич,
эти зернышки, собирай. Так, пожалуй, и до истины доклюемся...
  От начальника райотдела Бирюков направился в прокуратуру, чтобы передать
Лиманину протоколы проведенных допросов и поделиться с ним своими
соображениями о новой версии. Там тоже появились новости. Следователю
удалось вызвать Козаченко на откровенность, и тот показал, что в момент
убийства Репьева Роза находилась в пасечной избушке. При ней заявился
Барабанов и попросил нал