ь, где находится это загадочное "что". Но знаешь, этого таинственного
"что" нет. Его магнитофонные ленты  никому  не  нужны.  В  кабинете  нет  ни
наркотиков, ни денег. Значит, мы должны искать какого-то маньяка. Правильно?
Но я в это не верю. Я думаю, что мы должны искать доктора Джада Стивенса.
   - По-моему, - медленно произнес Анджели, - вам очень хочется засадить его
за решетку.
   Лицо Макгрейви побагровело от ярости:
   - Потому что он виновен?
   - Вы собираетесь его арестовать?
   - Сначала я постараюсь доказать, что я прав. Но уж если я посажу  его  за
решетку, он там и останется, - и, повернувшись, Макгрейви вышел.
   Анджели задумчиво посмотрел ему вслед. Если  не  принять  мер,  Макгрейви
своего добьется и доктор окажется за решеткой. Допустить этого  он  не  мог.
"Утром, - решил детектив, - надо поговорить с капитаном Бертелли".
   На следующий  день  все  утренние  газеты  на  первых  полосах  поместили
сообщения о злодейском убийстве Кэрол Роберте.
   У Джада возникло желание позвонить пациентам и отменить прием.  Спать  он
так и не ложился, и теперь веки, казалось, налились свинцом. Но,  просмотрев
список назначенных на этот день, он подумал,  что  трое  будут  выведены  из
душевного равновесия, а еще двое просто придут в  отчаяние,  узнав,  что  не
смогут прийти к нему. С остальными,  впрочем,  ничего  бы  не  случилось.  В
результате Джад пришел к выводу, что  не  стоит  менять  распорядок  дня  не
только ради пациентов, но и потому, что работа наилучшим способом  позволяла
отвлечься от мыслей о происшедшем.
   Харрисон Бурк, важного вида седовласый мужчина, выглядел как руководитель
крупной компании, кем он, впрочем,  и  был  на  самом  деле:  вице-президент
"Интернейшнл Стал корпорейшн". Когда Джад впервые увидел его, он подумал: то
ли тот сам создал столь стереотипный образ, то ли образ создал Бурка.
   Бурк лег на кушетку. К Джаду он попал  два  месяца  назад  через  доктора
Петера Хадли. Стивенсу хватило десяти минут, чтобы понять, что Харрисон Бурк
- шизофреник, страдающий манией преследования. Вот и сегодня  Бурк  даже  не
упомянул об убийстве, происшедшем в этом кабинете прошлым  вечером,  хотя  о
нем сообщили все газеты. Что, впрочем, являлось типичным для его  состояния:
он замечал лишь то, что касалось его самого.
   - Вы не верили мне раньше,  -  начал  Бурк,  -  но  теперь  у  меня  есть
доказательства, что они охотятся за мной.
   - Я думал,  что  мы  решили  объективно  подходить  к  этому  вопросу,  -
осторожно заметил Джад. - Помните, в прошлый раз мы  пришли  к  выводу,  что
воображение может...
   - Это не воображение, - воскликнул Бурк. Он сел, его  кулаки  сжались.  -
Они пытались меня убить.
   - Почему бы вам не лечь и не попытаться расслабиться? - предложил Джад.
   - И это все, что вы хотите мне сказать? - Бурк вскочил на ноги. - Вы даже
не хотите услышать мои доказательства! - Его глаза сузились. - А что если вы
- один из них?
   - Вы знаете, что я не один из них, - вздохнул  Джад.  -  Я  ваш  друг.  Я
стараюсь вам помочь, - он испытывал разочарование. Улучшение, которого  они,
казалось, достигли за последний месяц, сошло на нет. Перед ним стоял тот  же
нервно вздрагивающий при каждом шорохе шизофреник, который вошел  к  нему  в
кабинет два месяца назад.
   В "Интернейшнл Стал" Бурк начал работать курьером. За двадцать  пять  лет
его приятная внешность и врожденная приветливость  позволили  ему  подняться
практически  на  самый  верх  административной  иерархии.  Его   прочили   в
президенты компании. Потом, четыре года назад, его жена и трое детей погибли
во время пожара в их летнем доме в Саузамптоне. Бурк в это  время  находился
на Багамах вместе со своей любовницей. Трагедия  потрясла  его.  Воспитанный
как ревностный католик, он не мог избавиться от чувства  вины  перед  своими
близкими. Он стал замыкаться в себе, меньше появляться на людях. По вечерам,
оставаясь дома, он вновь и вновь мысленно представлял  свою  жену  и  детей,
гибнущих в пламени, в то время как он лежал в постели с любовницей. Если  бы
он остался с ними, то мог бы их спасти. Эта мысль превратилась в  навязчивую
идею. Он - чудовище. Он это знал. И Бог тоже знал. Конечно, это  понимали  и
другие! Они ненавидели его так же, как он ненавидел себя. Люди улыбались ему
и притворялись, будто испытывают к нему симпатию, а на самом деле  выжидали,
пока он сделает неверный шаг и попадет в ловушку. Но он оказался  им  не  по
зубам. Бурк перестал ходить в  столовую,  и  теперь  ему  приносили  ленч  в
кабинет. Он старался всех избегать.
   Два года назад, когда президент компании подал в отставку, на  его  место
пригласили человека из другой фирмы. Годом позже  освободился  пост  первого
вице-президента, и Бурка снова обошли. Ну разве это не  доказательство,  что
против него существует заговор? Он начал следить за окружающими, а по  ночам
устанавливал в соседних кабинетах  подслушивающие  устройства.  Через  шесть
месяцев его на  этом  поймали  и  не  уволили  лишь  благодаря  безупречному
послужному списку.
   Президент компании пришел к  выводу,  что  Бурк  перегружен  работой,  и,
стараясь  помочь  ему,  начал  сужать  круг  его  обязанностей.  Но  реакция
оказалась обратной: Бурк  решил,  что  от  него  стараются  избавиться.  Они
боялись его, потому что он их умнее. Если бы он стал  президентом  компании,
они остались бы без работы, потому  что  все  они  -  круглые  дураки.  Бурк
совершал ошибку за ошибкой. Когда же ему  указывали  на  них,  он  негодующе
отрицал свою причастность. Кто-то специально изменял его отчеты, путал цифры
и статистические данные, стараясь его дискредитировать.  Скоро  Бурк  понял,
что за ним охотятся не только на работе. За ним постоянно следили на  улице,
его телефонные разговоры подслушивали, письма просматривали. Он  практически
перестал есть, потому что они могли отравить еду, и  стал  худеть  прямо  на
глазах. Обеспокоенный президент  компании  договорился  с  доктором  Петером
Хадли и уговорил Бурка прийти к  тому  на  прием.  Поговорив  с  ним,  Петер
немедленно позвонил Джаду.
   И вот теперь Харрисон Бурк, сжав кулаки, стоял перед ним.
   - Расскажите мне о вашем доказательстве.
   - Они ворвались в мой дом прошлой ночью. Они пришли, чтобы меня убить. Но
я  для  них  слишком  умен.  Я  сплю  в  кабинете  и,  кроме  того,   врезал
дополнительные замки в каждую дверь, чтобы они не смогли добраться до меня.
   - Вы сообщили о взломе в полицию?
   - Конечно, нет! Полиция с ними заодно.  Они  получили  приказ  застрелить
меня. Но они не решаются стрелять, когда  вокруг  люди.  Поэтому  я  избегаю
пустынных улиц.
   - Благодарю, что вы сообщили мне эту информацию.
   - Что вы собираетесь с ней делать? - заинтересованно спросил Бурк.
   - Я внимательно слушаю все, что вы говорите. Кроме того, - Джад кивнул на
включенный диктофон, - сказанное вами остается на пленке, чтобы, если они до
вас доберутся, у нас осталось свидетельство о наличии заговора против вас.
   - Мой Бог, отлично? - Бурк широко улыбнулся. -  Пленка.  Ну,  теперь  они
попались.
   - Почему бы вам снова не лечь? - предложил Джад. Бурк улегся на кушетку.
   - Я устал.  Я  не  сплю  ночами,  я  не  решаюсь  закрыть  глаза.  Вы  не
представляете, каково это, когда все охотятся за тобой. "Неужели", - подумал
доктор, вспомнив Макгрейви.
   - Ваш слуга не слышал, что кто-то взламывает дверь? - спросил Джад.
   - Разве я не сказал, что выгнал его две недели назад?  Джад  стал  быстро
вспоминать последние беседы с  Бурком.  Лишь  три  дня  назад  тот  красочно
описывал свою ссору со слугой, которая произошла в тот же день.
   - Мне кажется, вы не упоминали об этом, -  осторожно  заметил  он.  -  Вы
уверены в том, что слуга покинул вас две недели назад?
   - Я никогда не ошибаюсь, - отрезал Бурк. - Как вы думаете, почему я  стал
вице-президентом одной из крупнейших компаний мира? Потому что я  далеко  не
глуп, доктор, и, пожалуйста, не забывайте об этом.
   - Почему вы его уволили?
   - Он пытался меня отравить.
   - Каким образом?
   - Тарелкой яичницы с ветчиной, щедро сдобренной мышьяком.
   - Вы ее пробовали?
   - Конечно, нет, - хмыкнул Бурк.
   - Как вы узнали, что она отравлена?
   - Я чувствую яд по запаху.
   - Что вы ему сказали?
   Бурк удовлетворенно улыбнулся.
   - Я ничего ему  не  сказал.  Просто  как  следует  отлупил  его.  Чувство
разочарования охватило Джада. Он понимал, что смог бы помочь Бурку, если  бы
тот  пришел  к  нему  раньше.  А  теперь  времени  не  оставалось.  Практика
психоанализа показывает, что в тот период,  когда  пациент  непреднамеренно,
бездумно говорит обо всем, что приходит ему в голову, облекая в слова  любую
случайную мысль или ассоциацию, тонкая оболочка цивилизации  может  лопнуть,
открывая  выход  самым  примитивным  страстям  и  эмоциям,  скрывающимся   в
подсознании, как хищные звери в дремучем лесу. Свободное  выражение  словами
всех мыслей - первый шаг в процессе психоанализа. Но в случае с Бурком  этот
шаг стал  бумерангом.  Беседы  с  Джадом  освободили  существовавшие  в  его
подсознании агрессивные инстинкты. Казалось, с каждой  встречей  с  доктором
Бурку становилось лучше, он уже соглашался с Джадом, что  никакого  заговора
нет, он просто переутомлен и испытывает нервное истощение. Джад  думал,  что
они  вот-вот  перейдут  к  глубокому  анализу  и  начнут  атаку  на  причину
заболевания. Но Бурк, оказывается, все это время врал. Он проверял Джада, не
является ли тот одним из них. И теперь Харрисон Бурк превратился  в  ходячую
бомбу с  часовым  механизмом,  которая  могла  взорваться  в  любую  минуту.
Родственников у него нет. Значит, надо  сообщить  президенту  компании,  что
означает конец карьеры Бурка. Его отправят в психиатрическую лечебницу. Прав
ли он в том, что Бурк  потенциально  опасен  для  окружающих?  Хорошо  бы  с
кем-нибудь проконсультироваться, но Бурк никогда на это не согласится.  Джад
понимал, что решение придется принимать ему самому.
   - Харрисон, я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали.
   - Что именно? - подозрительно спросил Бурк.
   - Если они попытаются обмануть вас, если они захотят совершить  над  вами
насилие, им придется вас где-нибудь поймать. Но вы для  них  слишком  хитры.
Как бы они вас ни провоцировали, я прошу об одном: не применяйте к ним силу.
В этом случае они вас не тронут.
   - Мой Бог, конечно, вы правы, - у Бурка загорелись глаза. - Вот  какой  у
них план! Ну, мы их раскусили, не так ли?
   Джад услышал, как открылась дверь в приемную, и взглянул на часы:  прибыл
следующий пациент.
   - Думаю, на сегодня достаточно, - сказал он, выключая диктофон.
   - Вы все записываете на пленку? - недоверчиво спросил Бурк.
   - Каждое слово, - ответил Джад и, помолчав, добавил:
   - Мне кажется, вам не стоит идти сегодня на  работу.  Почему  бы  вам  не
поехать домой и немного отдохнуть?
   - Я не могу, - прошептал Бурк, в его голосе сквозило отчаяние. -  Если  я
не приду в кабинет, они тут же снимут с  двери  табличку  с  моим  именем  и
повесят другую, - он наклонился  к  Джаду.  -  Будьте  осторожны.  Если  они
узнают, что вы мой друг, то постараются добраться и до вас.
   Бурк встал,  подошел  к  двери,  ведущей  в  коридор,  и,  приоткрыв  ее,
осторожно выглянул наружу. Затем он выскользнул из кабинета.
   Джад смотрел ему вслед, размышляя о том,  как  решить  будущее  Харрисона
Бурка. Если бы тот пришел к нему на  полгода  раньше...  И  тут  неожиданная
мысль пронзила доктора. А что если Харрисон Бурк уже стал убийцей? Не  имеет
ли он отношения к смерти Джона Хансена и Кэрол Роберте? Бурк и Хансен -  его
пациенты. Они могли встретиться  друг  с  другом.  В  последнее  время  Бурк
неоднократно приходил следом за Хансеном. И часто опаздывал. Он  мог  видеть
Хансена в коридоре. И вообразить, что тот следит за ним, угрожает  ему.  Что
же касается Кэрол, то Бурк, приходя на прием, каждый раз видел ее.  А  вдруг
ему почудилось, что она представляет для него опасность,  от  которой  можно
избавиться, лишь устранив Кэрол физически? Как давно болен Бурк? Его жена  и
трое детей погибли в результате  несчастного  случая.  Случая?  Надо  узнать
поточнее.
   Джад подошел к двери, ведущей в приемную, и, открыв ее, сказал:
   - Входите!
   Анна Блейк грациозно поднялась с кресла и пошла к нему с улыбкой на лице.
У него вновь, как и при первой  встрече,  быстро  забилось  сердце.  Впервые
после Элизабет он испытывал к женщине не только профессиональный интерес.
   Что удивительно, в их внешнем облике не было  совершенно  ничего  общего.
Элизабет - невысокого роста голубоглазая блондинка, Анна - высокая  брюнетка
с огромными фиолетовыми глазами в  обрамлении  длинных  черных  ресниц.  Она
напоминала  знатную  римлянку  времен  Империи,  прекрасную   и,   казалось,
недоступную, если бы не тепло, которым лучились ее глаза. Никогда  еще  Джад
не встречал такой красавицы. Но  не  красота  привлекла  внимание  Джада,  а
ощущение какой-то силы, которая влекла  его  к  ней,  необъяснимое  чувство,
будто он знал ее всю  жизнь.  В  нем  проснулись,  удивляя  своей  остротой,
казалось бы, давно умершие желания.
   Она появилась в приемной Джада три недели назад. Кэрол объяснила ей,  что
время доктора расписано по минутам и у  него  нет  возможности  брать  новых
пациентов. Но Анна попросила разрешения подождать. Она просидела в  приемной
два часа, пока Кэрол, сжалившись, не отвела ее к доктору. Увидев Анну,  Джад
буквально остолбенел и потом так и не смог вспомнить, о чем они  говорили  в
первые минуты. В его памяти отложилось лишь то, что он предложил ей сесть  и
что ее звали Анна Блейк. Когда Джад спросил, в чем заключается ее  проблема,
Анна, поколебавшись, сказала,  что  затрудняется  с  ответом.  Она  даже  не
уверена, есть ли у нее проблема. Кто-то из ее  друзей,  врач  по  профессии,
как-то сказал ей, что Джад - один из лучших психоаналитиков  страны,  и  она
решила обратиться к нему. Когда Джад поинтересовался, как зовут ее приятеля,
Анна уклонилась от ответа. Впрочем, подумал он, она могла найти его имя и  в
телефонном справочнике.
   Он доказывал ей, что занят по горло и не  может  брать  новых  пациентов,
предлагал обратиться к другим  специалистам,  но  Анна  спокойно  продолжала
настаивать на том, что хочет лечиться только у него.  Наконец  Джад  сдался.
Если  не  считать  практически  неуловимого  внутреннего  напряжения,   Анна
казалась совершенно спокойной,  и  он  решил,  что  ее  проблема  достаточно
проста. Джад  нарушил  свое  правило  никогда  не  принимать  пациентов  без
направления от другого доктора и пожертвовал часовым перерывом на  ленч.  Но
хотя Анна приходила два раза в неделю, он и теперь знал о ней не больше, чем
после первой встречи. Впрочем, Джад узнал кое-что  о  себе.  Он  влюбился  -
первый раз после смерти Элизабет.
   Когда Джад спросил, любит ли она своего мужа, он ненавидел  себя  за  то,
что хотел услышать в ответ слово "нет". Но  Анна  сказала:  "Да.  Он  добрый
человек и очень сильный".
   - Где вы родились?
   - В Ривьере, маленьком городке около Бостона.
   - Ваши родители живы?
   - Отец. Мать умерла от сердечного приступа,  когда  мне  было  двенадцать
лет.
   - Они ладили между собой?
   - Да. Они очень любили друг друга.
   "Это заметно", - радостно  подумал  Джад.  После  постоянного  общения  с
психически больными людьми разговор с Анной воспринимался как глоток свежего
апрельского воздуха в летнюю жару.
   - У вас есть братья или сестры?
   - Нет. Я единственный ребенок. К тому же избалованный, - она  улыбнулась,
искренняя дружеская улыбка без тени обмана или притворства.
   Анна рассказала, что она долго жила за границей вместе с  отцом,  который
работал в государственном аппарате, а когда тот вновь женился и  переселился
в Калифорнию, стала переводчиком в ООН. Она  свободно  владела  французским,
итальянским и испанским. Своего будущего мужа Анна встретила во Флориде,  во
время отпуска. Ему принадлежала какая-то строительная фирма. Сначала  он  не
произвел особенного впечатления, но оказался очень настойчивым  поклонником,
и через два месяца Анна вышла замуж. Они жили  в  Нью-Джерси.  И  вот  после
полугода совместной жизни она пришла к психоаналитику.
   И это все, что удалось узнать Джаду за три недели. Он до сих пор не  имел
ни малейшего понятия, в чем же заключается ее проблема. Анна блокировала все
его усилия. Он вспомнил некоторые вопросы, которые он задавал  во  время  их
первой встречи.
   - Вы пришли сюда из-за мужа, миссис Блейк? Ответа не последовало.
   - Вы подозреваете его в супружеской неверности?
   - Нет, - удивленно.
   - У вас есть любовник?
   - Нет, - сердито.
   Джад задумался, стараясь найти наилучший способ пробиться через мысленный
барьер Анны, и решил пробежаться по основным, наиболее  часто  встречающимся
проблемам, чтобы нащупать больное место.
   - Вы ссоритесь из-за денег?
   - Нет. Он очень щедр.
   - Какие-нибудь трения с родственниками?
   - Он сирота. А мой отец живет в Калифорнии.
   - Вы или ваш муж употребляете наркотики?
   - Нет.
   Джад коснулся алкоголизма, фригидности, боязни забеременеть, Всего, о чем
он мог подумать. И каждый раз, посмотрев на него, Анна  качала  головой  или
давала односложный ответ. Как только доктор  становился  более  настойчивым,
она останавливала его: "Пожалуйста, будьте терпеливы со мной. Не  надо  меня
торопить".
   С кем-либо другим Джад давно бы сдался. Но ему хотелось  помочь  Анне.  И
еще больше - продолжать видеться с ней.
   Теперь тему разговора выбирала она. С отцом Анна побывала в дюжине разных
стран и встречала много интересных людей. Она обладала острым умом и  тонким
чувством юмора. Оказалось, что им нравятся одни и те же  книги,  музыкальные
произведения,  театральные  постановки.  К  Джаду   она   относилась   очень
доброжелательно, но воспринимала его лишь как врача. Какая  горькая  ирония!
Все эти годы подсознательно он  искал  такую  женщину,  как  Анна,  и  когда
наконец она пришла, его долг - помочь ей разобраться в волнующей ее проблеме
и отправить назад к мужу.
   Когда Анна вошла в кабинет, Джад сел на стул  рядом  с  кушеткой  и  стал
ждать, пока она ляжет на нее.
   - Не сегодня, - тихо сказала она. - Я пришла, чтобы узнать, не смогу ли я
чем-нибудь помочь? Мне очень нравилась Кэрол. Кому потребовалось ее убивать?
   - Я не знаю.
   - Полиция подозревает кого-нибудь? "Еще бы", - с горечью подумал Джад.
   - У полиции есть некоторые предположения.
   - Я представляю, как вам плохо. Я лишь хотела зайти и сказать, что  очень
огорчена случившимся. Я даже не знала, придете ли вы сегодня.
   - Я и не собирался, - ответил Джад. - Но.., ну, в общем, я здесь.  А  раз
уж мы встретились, почему бы нам не поговорить немного о вас?
   - Я не уверена, - поколебавшись, сказала Анна,  -  что  нам  есть  о  чем
говорить.
   Джад почувствовал, как у него екнуло сердце. Неужели она  хочет  сказать,
что он больше не увидит ее?
   - На следующей неделе я собираюсь с мужем в Европу.
   - Это прекрасно, - услышал он свой голос.
   - Боюсь, что я только отняла у вас  время,  доктор  Стивене.  Прошу  меня
извинить.
   - Пустяки, - Джад от волнения осип. Она уходила от него. Совсем.
   Анна открыла сумочку и достала деньги. В  отличие  от  других  пациентов,
посылавших ему чеки, она всегда расплачивалась наличными.
   - Нет, - возразил Джад. - Вы пришли как друг. Я.., благо дарю.
   Тут он сделал то, чего никогда не позволял себе с пациентами.
   - Я хочу, чтобы вы пришли еще раз, - промямлил он.
   - Зачем?
   "Потому что я не могу вынести мысли, что ты уходишь навсегда,  -  подумал
Джад. - Потому что я больше не найду такую, как ты. Потому что я жалею,  что
не встретил тебя раньше. Потому что я тебя люблю". Но вслух он сказал:
   - Я думаю, мы могли бы.., подвести черту. Окончательно убедиться,  что  у
вас все в порядке.
   - Вы хоти