тоже не составит особого труда.
   Мои глаза стали заливать слезы,  и  я  наклонилась  для  того,  чтобы
поднять ручку. Я не знала, сколько времени я поднимала эту ручку, но мне
казалось, что целую вечность. В комнате воцарилась тишина.  Я  сидела  с
опущенной головой и с точно такой же опущенной рукой... и просто  тянула
время. Я знала, что сейчас  меня  просто  недооценивают,  что  я  должна
что-то сделать и что-то предпринять... Я должна изменить ситуацию  и  по
возможности повернуть ее в обратную сторону... Я должна...
   А затем... Затем раздался какой-то странный звук...
   Такой громкий и такой звонкий... Я вскинула голову и увидела стоящего
в дверном проеме Зию. Зия держал пистолет и смотрел на всех  находящихся
в комнате людей каким-то безумным взглядом...
   Я была не готова к такому повороту событий и даже слегка  вскрикнула.
Я вскрикнула оттого, что я не ожидала встретить тут Зию, и  оттого,  что
на пол с грохотом упал  Петрович.  Видимо,  пуля  попала  ему  именно  в
голову, потому  что  в  его  голове  показалось  пулевое  отверстие,  из
которого стала сочиться алая кровь...

Глава 28

   Я смотрела на лежащего на полу Петровича глазами, полными ужаса, и не
верила  в  реальность  происходящих  событий.   Петрович   имел   крайне
неприятный вид и не вызывал ничего, кроме жуткого ужаса  и  невероятного
отвращения. Наглядный пример Петровича доказывал, что не стоит надеяться
на собственную неуязвимость, потому что по-настоящему  неуязвимых  людей
не бывает, какими бы они ни были, чем бы они ни занимались и на какой бы
социальной ступеньке в обществе ни стояли.
   Мы все смертны, и мы все живем в одном большом доме,  который  сделан
из тонкого стекла. А сидеть в стеклянном доме и бросать камни в  других,
проходящих мимо людей очень даже опасно... Умирают все, от самых обычных
до самых крутых, не исключая даже воров в законе...
   - Светлана, с тобой все в порядке?! - Зия побежал ко мне навстречу  и
заключил меня в свои объятия. - Девочка моя! Я так  за  тебя  переживал!
Так переживал!
   Я все знал! Пока ты была в Москве, они приезжали ко мне и  показывали
снимки! Я хотел разобраться со всем этим сам, но они впутали тебя! Я  не
смог тебя уберечь! Ты мне не сказала, куда поехала, но  я  чувствовал...
Честное слово, я чувствовал... Я поехал за тобой. Я видел, как ты  зашла
в дом... Я ждал, я боялся, что с тобой может что-то случиться... Когда я
зашел, я увидел, что этот  Петрович  наставил  на  тебя  пистолет...  Он
приезжал ко мне с этими снимками, когда ты была в Москве. Я  понял,  что
он опасен... Он слишком опасен...
   - Почему ты ничего мне не сказал?
   - Я же мужчина. А мужчина должен уметь урегулировать все сам. Я хотел
дать им денег, но им не нужны были деньги. Им нужен был дом. Я знаю, как
ты любишь этот дом, этот маленький гарем, и я никому его не отдам...
   Неожиданно Зия замолчал и упал у моих ног. В нескольких шагах от него
стоял незнакомый человек и совершенно спокойно вставлял в свой  пистолет
новую обойму. Поняв, что медлить нельзя, я подняла пистолет, выпавший из
рук турка, наставила его на незнакомца и нажала на спусковой  крючок.  Я
ничего не делала...
   Вообще ничего. Я просто нажала на спусковой крючок...
   Мужчина слегка вскрикнул, закатил глаза и упал...
   В этот момент нотариус и Гоша подскочили со своих мест и хотели  было
броситься к  выходу,  но  я  наставила  на  них  пистолет  и  произнесла
одну-единственную фразу, которая заставила их остановиться:
   - Стоять и не двигаться!
   Гоша и нотариус мне полностью повиновались и  застыли  в  оцепенении.
Это значит, что у них не было оружия, в противном  случае  они  бы  себя
вели совершенно по-другому.
   - Еще есть кто в доме?!
   - Нет, - почти хором ответили мужчины.
   - Точно нет?!
   - Из живых только  мы.  Все  остальные  убиты,  -  Дрожавшим  голосом
пояснил мне Гоша.
   Подойдя к тому человеку, которого я только что застрелила, я взяла  у
него пистолет и направилась к еще живому турку с двумя пистолетами.
   - Стоять! Если хоть кто шелохнется, стреляю без  предупреждения!  Мне
лишние свидетели ни к чему! Замочу вас, гадов, обоих, и никто не узнает,
что я здесь была! Все подумают, что вы  все  обкурились  и  перестреляли
друг друга! Вы прекрасно видели, что я только что  разжилась  еще  одним
пистолетом, поэтому мне уже вообще терять нечего!
   Чтобы показать, что я не шучу, я  театрально  вытянула  руки  вперед,
размахивая двумя пистолетами.
   -  Сволочи  проклятые!  Жила  себе,  никому  не  мешала...  Так  нет,
наехали... На кого наехали-то?! На  одинокую  женщину?!  На  мать  двоих
детей!!! Которая сама крутилась в своем дерьме и ни  у  кого  ничего  не
просила...
   Эх, вы... Не мужики вы, а мужланы... Быдло вы и больше ничего...  Ох,
как же я вас, мужиков, ненавижу! Как ненавижу! Вам ведь и в  самом  деле
место в борделе! Вы бы на  своих  наезжали,  а  наезжать  на  женщину  -
последнее дело... Думаете, мне для вас пуль жалко?! Да я бы взяла  ведро
патронов,  вышла  на  Кремлевскую  набережную  и  начала  бы  вас   всех
отстреливать! Независимо от того, на каких  машинах  вы  бы  были  -  на
"мерседесах" или на старых "запорожцах". Во всех бы палила без разбора!
   За то, что у моей бабки не было мужа, к молодой сбежал...
   За то, что у моей матери тоже не было мужа и она меня  одна  растила!
За то, что ее муж и мой отец запил и ушел к  той,  которая  тоже  выпить
любит и никаких проблем ему не создает. За то, что за все  эти  годы  он
даже шоколадки мне не принес и не вспоминал о моем существовании даже  в
день  рождения...  За  то,  что  во  дворе  меня  всю   жизнь   дразнили
безотцовщиной и я с завистью смотрела на тех одноклассников,  у  которых
были отцы. За то, что у моих детей тоже нет отца... Ни деда, ни  отца...
Ни у меня мужа... За то, что мой муж устал от семьи и от тех трудностей,
которые возникают в этой самой семье... За то, что он ушел к  молодой  и
даже ни разу не поинтересовался, живы ли его дети и не сдохли ли они еще
с голоду! За то, что у моей дочери тоже не будет мужа, потому что у  нас
наследственное, потому что он с ней немного  поживет  и  опять  уйдет  к
молодой! А у моих внуков тоже не будет отца!!! Я бы отстреливала вас  за
то, что у вас все легко, все просто и вам всем на  все  наплевать...  За
то, что вы не дали  жить  спокойно  молодой  одинокой  женщине,  которая
создала свою сказку и свято в нее поверила. Вы разрушили  мой  мир!  Мой
собственный мир, который я создала сама и собрала его по частичкам!
   Я почувствовала, как на моих глазах появились слезы, но уже не  могла
остановиться. Я подняла два пистолета на  двоих  обезумевших  от  страха
мужчин и словно в бреду сказала:
   - Вы у кого хотели все забрать?!  У  меня?!  Вы  посмотрите  на  меня
повнимательнее.... Я вешу ровно пятьдесят пять килограммов. У меня  руки
и ноги худые... И вы у меня хотели что-то забрать?!
   Мужчины словно онемели. Они смотрели на меня глазами, полными  ужаса,
и не произносили ни единого слова.
   В их глазах был суеверный страх, а это  означало,  что  два  здоровых
мужика боялись худенькую женщину из-за того, что она была  вооружена.  И
мне их не было жаль...
   Наоборот, мне жутко понравился этот страх в  глазах  мужчин...  Я  не
могла жалеть мужчин, потому что.., мужчины  никогда  меня  не  жалели...
Никогда... Они просто быки.., которые хотели забрать то, что принадлежит
беззащитной  женщине...  Обыкновенные,  криминальные   быки,   привыкшие
забирать и давить тех, кто хоть что-то имеет...
   Я медленно встала и, не выпуская из рук пистолетов,  подошла  к  Зие.
Один пистолет я положила на пол рядом с собой, а другой навела  на  этих
двоих, чтобы они не дергались... Эти двое даже и не пытались подняться.
   Сегодня они поняли, что  меня  нельзя  недооценивать,  потому  что  я
женщина, а от женщины можно ждать чего угодно. На то она и женщина.
   - Зия, ты живой?
   Зия лежал весь в крови и смотрел на меня печальным взглядом.
   - Света, мне осталось совсем немного.
   - Сейчас я вызову "скорую".
   - Нет, Свет, прошу тебя. Нет.
   - Но почему? - обливалась я слезами.
   - Потому что каждый человек чувствует приближение своей смерти.  И  я
ее чувствую тоже. Мне осталось немного. У меня к тебе  одна-единственная
просьба.
   - Какая?
   - Я хочу умереть в гареме. Света, ты можешь ее исполнить?
   - Да, конечно... Конечно...
   - Света, я должен тебе сказать, что это я убил того  мужика,  который
лежал на пороге нашей гостиной.
   - Ты?!
   - Я не хотел тебя расстраивать. Я  хотел  разобраться  во  всем  сам.
Понимаешь, я приехал в дом и увидел, что этот мужчина простукивает  полы
в нашем каминном зале,  а  затем  садится  на  корточки  и  начинает  их
вскрывать.
   Я не знаю, как он проник  в  дом...  В  тот  момент,  когда  он  меня
заметил, он вытащил свой пистолет, но и мой уже был в боевой готовности.
В общем, я успел выстрелить первый. Я знал, что ты скоро придешь... Ты в
жизни столько всего пережила, что я уже не хотел  создавать  тебе  новые
проблемы. Я сам перепугался, когда его застрелил. Я подумал, что его еще
можно спасти, и побежал к тебе в комнату. Открыв шкаф, я  достал  первую
попавшуюся футболку и хотел перевязать ему рану, но,  пока  я  спускался
вниз, он уже умер. Я не знаю, что это за человек и что он искал в  нашем
доме... Ты должна понять, что если бы я не убил его, то он убил бы меня.
Я спрятал его в шкафу в каминном зале, а на  следующий  день,  когда  ты
уехала за костюмами, я хотел перетащить его в кладовку, потому  что  мне
показалось, что в каминном зале появился неприятный запах... Тут  пришли
озеленители, и я бросил его на полдороге. Пока я  им  все  объяснял,  ты
вернулась.
   Прости, что я не решил эту проблему сам... Я не хотел, чтобы ты  была
к этому причастна...  Знаешь,  я  так  увлекся  нашим  озеленением,  что
оставил труп на некоторое время в  гостиной.  Мне  надо  было  объяснить
фронт работы... Прости, я отвлекся, а ты прошла в дом. Я не хотел, чтобы
ты знала, что я кого-то убил...
   - Значит, нам никто не подбрасывал труп?
   - Нет. Я убил этого человека сам.
   - Но что он искал в каминном зале нашего дома?
   - Не знаю. Он хотел снять самые ближайшие к камину половицы. Света, я
умираю, исполни мою последнюю просьбу. Отвези меня в гарем.
   Я вновь посмотрела на двух мужчин, которые были  под  прицелом  моего
пистолета, и процедила сквозь зубы:
   - Если хоть один из вас  дернется  и  помешает  мне  оттащить  его  в
машину, я убью вас обоих! Я буду стрелять в вас с  остервенением,  чтобы
вы умирали  с  болью,  чтобы  это  было  слишком  болезненно  и  слишком
некрасиво.
   Вы должны дать мне уйти. Если вы дадите мне это сделать, то я оставлю
вас в живых, хотя вы прекрасно понимаете, что вы лишние свидетели, а  по
всем понятиям от них лучше всего избавляться. Но я женщина... А  женщины
не такие кровожадные, как мужчины...
   Сунув один из пистолетов за пазуху, а другой не выпуская  из  рук,  я
взяла умирающего турка под мышки и потащила его к выходу. Положив Зию на
заднее сиденье кабриолета, я надавила на газ и рванула в гарем.
   - Зия, ты жив?! - громко рыдала я и постоянно оборачивалась назад.  -
Зия, ты не представляешь, как жалко мне тебя терять... Как  жалко...  Ты
был единственным мужиком, которого я уважала! Настоящим мужиком!
   Пусть не русским,  пусть  турецким,  да  разве  национальность  имеет
какое-нибудь значение...
   - Свет, ты, когда будешь в Москве, поцелуй своих детей, скажи им, что
я их очень люблю... - послышалось сзади.
   - Конечно, Зия, скажу.
   - Ты гордись тем, что у тебя двое детей. Гордись!
   - Я горжусь, Зия! Я очень горжусь! Знаешь, а у нас в России  мужчинки
боятся чужих детей! Ей-Богу, боятся!
   Они у нас какие-то пуганые! Они их только делать не боятся, а растить
боятся! Они, если узнают, что у женщины двое детей,  так  и  драпают  от
греха подальше! Одни  пятки  сверкают.  Они  не  любят  помогать  решать
женские проблемы! Они любят только создавать новые!  Наши  мужчинки  все
хотят только бездетную бабу! И наплевать, сколько тебе лет, двадцать или
шестьдесят. Только бы у тебя детей не  было!  Да  квартирка  собственная
имелась.
   - Дураки ваши мужчинки. Дураки. Женщину-мать уважать надо,  любить  и
чтить. А они вас продают! Да если бы у нас хоть один мужчина  хоть  одну
соотечественницу куда-нибудь продал, ему бы за это руки отрубили.
   - А нашим никто ничего не отрубает. Поэтому, Зия, я и одна. Поэтому я
и буду одна... Потому что лучше быть одной, чем жить и знать, что  рядом
с тобой живет не мужчина, а мужчинка! Зия, ты живой?!
   - Живой... Света, мне будет тебя не хватать. Тебя, твоих детей... Все
так глупо получилось... Я никогда не  думал,  что  ваши  мужчинки  могут
что-то отобрать у женщины, да и вообще могут ее обидеть...
   Подъехав к гарему, я посигналила и, как только  мне  открыли  ворота,
влетела внутрь. Затем вытащила из  кабриолета  Зию  и  положила  его  на
ровную зеленую красивую травку. Зия улыбнулся и прошептал:
   - Ну вот я и дома... Теперь я  могу  умереть.  Любимый  дом,  любимая
женщина, что я могу еще желать...
   Я люблю тебя, Света... Ты даже не представляешь, как я тебя  люблю...
Прости меня, что я больше не могу быть с тобой рядом...
   - Я люблю тебя, Зия... Господи, как я тебя люблю...
   Не покидай меня.
   Как только Зия закрыл  глаза,  я  положила  голову  ему  на  грудь  и
зарыдала что было сил. Рядом  со  мной  встали  перепуганные  павлины  и
толкавшие их фазаны, для того чтобы быть поближе ко мне... Свернув  свои
длинные ноги, сел рядом верблюд и  наклонил  свою  грустную  голову  над
Зией.... Увидев, что Зия не подает признаков жизни, верблюд наклонился к
нему еще ближе и принялся лизать его лоб. А через несколько секунд к нам
подполз наш любимый удав и тоже примостился рядом с Зией...
   - Мы все тебя любим, Зия... Мы все тебя любим...
   Из своих апартаментов выходили одетые в набедренные повязки  тигровой
расцветки мужчины и  смотрели  на  эту  картину  ничего  не  понимающими
глазами. Я знала, что еще немного - и сюда приедет милиция... Или придут
люди Петровича для того, чтобы отобрать у меня мой дом...  Я  не  хотела
никому отдавать дом, потому что он был мне очень дорог, потому  что  это
была моя жизнь, мой мир и я никого не хотела в них пускать.
   Я  слегка  приподнялась,  облокотилась  на   заметно   погрустневшего
верблюда и посмотрела на собравшихся людей красными от слез глазами.
   - Дорогие мои. Сегодня трагически погиб Зия... Я хочу сообщить, что я
вас всех очень люблю, но гарема больше не существует. Вы должны  собрать
свои вещи и освободить гарем за несколько ближайших минут...  Мне  очень
жаль, что все так получилось... Мне  очень  жаль...  Охрана  пусть  тоже
уходит. Этот дом больше не надо охранять...
   Я прошу вас покинуть этот дом как можно скорее, потому что  гарем  не
только прекращает свою работу, но и прекращает свое существование...
   Через несколько  минут  рядом  со  мной  начали  появляться  мужчины,
переодевшиеся  в  шорты  или  легкие  джинсы.  Они  выражали  мне   свои
соболезнования и уходили за  пределы  гарема.  Когда  гарем  опустел,  я
посмотрела на часы и поняла, что медлить больше нельзя.
   Открыв массивные ворота, я взяла  бутылку  виски,  сделала  несколько
глотков, поцеловала мертвого Зию и стала  отгонять  столпившихся  вокруг
него животных.
   - Уходите, пожалуйста. Уходите. Идите на волю!
   Там воля!
   Я попыталась поднять верблюда Гошу, но  он  сидел,  словно  глыба,  и
совершенно не реагировал на мои просьбы.
   - Гоша, иди гуляй. Ну, пожалуйста, иди гуляй. Гарема больше нет!
   В  ответ  Гоша  плюнул  мне  в  лицо  и  склонил  голову  над   Зией.
Переключившись с Гоши на павлина, я схватила его за хвост и  потащила  к
выходу.
   - Ну уходите, пожалуйста, сейчас здесь  все  загорится!!!  Там  воля!
Понимаешь, воля! Там ты будешь свободен!!!
   Но павлин закричал, вырвался и убежал от меня обратно к Зие.
   Встав  перед  животными  на  колени,  я  обхватила  голову  руками  и
закричала что было сил:
   - Сейчас вы все погибнете! Уходите! Ах, гори все синим пламенем...
   Сделав еще несколько приличных глотков виски, я сняла с  себя  платье
и, оставшись в чем мать родила, слегка прикрыла ворота:
   - Кто захочет, тот уйдет...
   Взяв канистру с бензином, я облила весь дом  и  щелкнула  зажигалкой.
Затем села в кабриолет и стала наблюдать за тем, как горит  дом.  Черные
клубы дыма устремлялись все выше и выше в небо... Животные морщились, но
так и не уходили от Зии... Первым не выдержал Гоша. Он встал,  посмотрел
на меня печальным взглядом и направился к выходу. Следом за ним побежали
другие и даже пополз удав...
   - Гарема больше нет! - громко кричала я  им,  пила  виски  и  плакала
навзрыд. - Гарема больше нет!
   Я вдруг вспомнила о том, что в  подвале  сидит  Владимир,  и  тут  же
подумала, что я не буду его отпирать.
   По крайней мере месть состоялась... Пусть не такая, как я хотела,  но
она состоялась...
   ...Я сидела в кабриолете, смотрела на свое обнаженное тело  и  знала,
что через какое-то время от его красоты не  останется  даже  следа...  Я
хотела умереть красивой, совершенно голой, выставляя  напоказ  все  свои
прелести...
   Главное, не то, какой тебя найдут после  смерти...  Главное,  как  ты
выглядишь, когда умираешь... Самоощущение и самовыражение...
   Я видела, как горит дом, и понимала, что вместе с  этим  домом  горит
мой собственный мир,  который  я  придумала  и  создала...  Я  не  могла
остаться живой, потому что у меня не было шансов на  жизнь.  Ни  единого
шанса...
   Со мной расправятся криминальные структуры, а даже  если  они  сдадут
меня в милицию, то в тюрьму мне тоже не  хочется...  Как  я  посмотрю  в
глаза своим детям и объясню им  то,  почему  их  мать,  не  задумываясь,
нарушила закон...
   ...Я думала о себе, о Костике, о детях и о маме... Я думала, как  они
там без меня... А еще.., еще я боялась жить без денег... Я боялась  даже
подумать о той страшной жизни, когда  у  тебя  нет  денег,  когда  нечем
кормить своих детей, когда соседи шепчутся, что если  ты  не  можешь  их
прокормить, то нечего их было рожать... Я боялась смотреть в глаза своим
детям и говорить им о том, что я не могу купить им шоколадки, что у  нас
нет ни гроша и что наш папа нам совсем не помогает, потому что мы больше
ему не нужны... Его новая жена посчитала нас вредной привычкой,  а  папа
послушал свою новую жену и избавился от вредной  привычки...  Я  боялась
зайти в магазин, взять  тележку  и  знать,  что  у  меня  нет  денег  ее
заполнить... Я боялась вернуться в ту жизнь... Я страшно этого  боялась.
Потому что я уже попробовала другую жизнь, и я знаю, что значит  жить  и
получать удовольствие от жизни. А ведь  нужно  совсем  немного...  Нужны
деньги... Это я знаю точно... Я боялась тех одиноких  вечеров,  одиноких
стен и той холодной  постели,  когда  я  не  могла  уснуть  и  рыдала  в
подушку... Я боялась слышать, что у меня неполноценная семья и  что  мой
нынешний статус - статус матери-одиночки... Что общество меня  осуждает.
Не можешь прокормить - не надо рожать...
   Осуждает и  жалеет,  а  я  ненавижу  жалость...  Господи,  как  я  ее
ненавижу...  Я  не  хотела  возвращаться  в  ту  жизнь,  где  мужчин  не
интересует моя душа.., и уж тем более их  никогда  не  заинтересуют  мои
дети... Я не хотела  возвращаться  в  то  общество,  где  мне  никто  не
помогает, а только ставит подножки... Я не могла понять то  одиночество,
ту неустроенность и то отсутствие счастья, которое судьба  передала  мне
по наследству, и я не  могла  разорвать  этот  замкнутый  наследственный
круг.
   ...Я хотела туда - к Ленке, Зие и к Нике... Я устала быть  в  гостях.
Это не моя судьба, и я не в состоянии ее вынести. Она слишком тяжелая...
Тяжелая для такой хрупкой и  одинокой  женщины,  которая  страшно  хочет
любви, лас