нее, чем одинокий пресс-секретарь), Али де Хиршенбергер, утонченный
порнопродюсер, нежно хлещет по щекам свою жену, а она выглядит сибариткой
даже на поводке. Плейбой Робер де Дакс изображает клоуна, стоя на стуле
(любовник многих актрис-депрессушек, он через месяц погибнет, катаясь на
автодроме на машинке).
     Эта ночь примиряет генеральных директоров-президентов destroy и босяков в
блейзерах. Завязываются романы между бродягами на отдыхе и представителями
get-society. Даже ссорятся все и то с нежностью! Все знакомятся друг с
другом по двадцать шестому разу, но никто на это не жалуется. Вот уж,
действительно, вечеринка, на которую собралась вся Европа!
     - Интересно, что подают на десерт? - вопрошает Клио. - Надеюсь, не
пирожное со смесью гашиша и слабительного. А то мне только этого не
хватало!
     Голос ее уже заметно изменился. Обычно наркотик, растворенный в питье,
добирается до головного мозга где-то за час. Конечно, если это не очень
сильный наркотик!
     - Все эти люди так поверхностны, - жалуется Клио. - Я бы хотела тебе
столько всего рассказать, пить хочется ужасно, а ведь уже так поздно, да?
Почему Жосс не поздоровался со мной?
     Клио одновременно обуяли словесный понос и вселенская скорбь. Ее глаза
наполняются слезами. "Да, это не входило в мои планы", - думает Марк.
     - Вы, мужчины, все такие selfish! Rude! Паршивые мудаки!
     - Совершенно верно, - подхватывает Лулу Зибелин, которую (вроде бы) ни о
чем не спрашивали.
     И Клио принимается рыдать на плече у Марка, а он, как последний подлец,
пользуется этим: ласкает шею, ворошит волосы, шепчет нежности на ушко.
Все хорошо, успокойся, я не такой, как все, совсем не такой...
И вот долгожданная победа: Клио припадает губами к его губам. Из динамиков
звучит "Amor, amor", и Марк тихонько подпевает, баюкая Клио на руках, как
маленькую девочку, а маленькая крошка в ответ Размазывает тушь по его
плечу. Пупсик все тяжелее наваливается на Марка, у заиньки сопли текут из
носа, от птички разит, как от пепельницы.
     - Amor, amor, - мурлыкает большая маленькая девочка. - Марк, будь душкой,
сходи за Жоссом... Прошу тебя...
     Победа уплывает из рук, напевая, но Марк старается относиться к этому
философски. Клио одаряет его улыбкой, стирая тушь с его щек. Химическое
соблазнение не бесконечно, да Марк и сам уже рад сбагрить с рук малышку.
Жосс Дюмулен, главный катализатор и объединяющее начало разношерстного
сборища, рыскает между столиками. Марк машет ему, подзывая. Как только
Жосс подходит, Клио падает к нему в объятия с криком: "MY LOOVE!"
     - Э-э-э... - блеет Марк, - твоя подружка слегка переутомилась...
     - Подожди, что здесь происходит? - перебивает его Жосс. - Только не
говори, что... Ты же не дал ей ту пилюльку "эйфории"!
     - Я? С чего бы это? Почему ты так решил?
     - Глупая мартышка, ты же клялась, что завяжешь! - вопит диджей. - В
прошлый раз она чуть не сдохла от этого!
     Жосс забрасывает Клио на плечо и несет в туалет, чтобы она проблевалась.
Марк стойко хранит невинный вид, только вот ужасно потеет. Он жалеет, что
не успел подвергнуть Клио тесту Трех Зачем. За его столиком все делают
вид, что ничего не заметили. Лулу нарушает тягостное молчание.
     - Скажу вам честно, Марк, ваша первая книга написана блестяще.
     - Фу-ты, ну-ты! - стонет в ответ Марк. - Когда вам говорят, что ваша книга
написана блестяще, это означает: ваша книга - полное дерьмо. Что она
ужасна, что она написана плохо. А если человек заявляет: "Ваша книга
просто великолепна!" - значит, он ее вообще не читал.
     - Так что же вы хотите, чтобы вам говорили?
     - Можете сказать мне, что я - top-carton. Марк обожает "ловить
комплименты", как говорят англичане. Если направляешь лесть в нужную тебе
сторону, можно быть уверенным, что ничего не потребуют в ответ.
     - Итак, - настаивает он, - скажите мне: "Марк, вы просто top-carton!"
     - Марк, вы - top-carton!
     - Лулу, по-моему, я уже люблю вас! Как это вы там давеча ловко
сформулировали: "Не будете ли вы столь любезны подвинуть ваш бескрайний
зад, а то он весь проход загородил!".
     - Ловко, хитрюга!
Фаб обсуждает с Ирэн музыкальную программу вечера:
     - Чутье, искренность, бассоматизм. Мне не особенно нравятся его миксы, но
чувства реальности у Жосса не отнять.
     Как раз в это мгновение музыка останавливается и с небес на подвесной
платформе спускается оркестр из двадцати лабухов. Под гром аплодисментов
Ондин Кензак играет на ударных: "Добрый вечер, перед вами группа
"Дегенераторы"! Мы надеемся, что ваша дерьмовая вечеринка будет
окончательно испорчена нашим присутствием и что вы все вскоре сдохнете". И
тут же на ужинающих обрушивается лавина электродецибел. На заднем плане
троица бэквокалисток вихляет бедрами.
     Лулу Зибелин приходится кричать, чтобы быть услышанной. Марку надоела ее
болтовня: чем больше журналистка говорит, тем меньше ему хочется слушать.
Забавный парадокс: болтуны, как правило, остаются в одиночестве. Марк
думает: "Самые блестящие фразы, сказанные мной за всю мою жизнь, я
произнес про себя".
     - ВЫ ЗНАЕТЕ ЭТУ ГРУППУ? - кричит Лулу.
     - Что?
     - Я СПРАШИВАЮ, ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ЭТУ ГРУППУ!
     - Перестань орать мне в ухо, старая блядь!
     - ЧТО? ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?
     - Я говорю, что целая куча народу вкалывала, чтобы этот кусок ягнятины
попал к нам на стол. Сначала нужно было вырастить животное, потом
доставить его на бойню, а там - убить ударом молотка по черепу. После
этого ягненка разделали, и к оптовому торговцу пришел мясник, чтобы
выбрать товар. Последним был закупщик из ресторана, который долго
торговался с мясником и, в конце концов, получил что хотел! Сколько людей
ишачили, чтобы я мог сейчас смаковать это блюдо? Пятьдесят? Сто? Кто они?
Как их зовут? Кто мне ответит? Кто скажет, где они живут? Проводят отпуск
в Альпийских предгорьях или ездят на Серебряный берег? Я хотел бы
поблагодарить каждого из них персонально.
     - ЧТО? Я НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ! - кричит Лулу.
Марк не слишком продвинулся. Соседка справа его презирает, а соседка слева
     - достала. К тому же он едва не отравил невесту хозяина дома. Может,
вернуться домой, пока не поздно? Кстати, Клио лучше: она мирно спит на
банкетке возле кабинки диджея. Рев музыки ее, кажется, не слишком
беспокоит.
     Начинается шутовское побоище. Крем с меренгами льется рекой. Соусы летают
по воздуху. Слоеные пирожки со свистом проносятся по залу. Крем
проливается на корзиночки, корзиночки ляпаются на диваны. Интересно, это
пармезан воняет блевотиной или наоборот? Курица пахнет яйцом или яйцо -
курицей?
     - Все это черт знает что такое, - бурчит Марк, садясь.
Несколько девственниц-содомиток потихоньку полегоньку начинают свое
стрип-шоу. Роже Пейрефитт подносит клей к носу младенца Хардиссонов на
глазах у Гонзаго Сен-Бри, а тот бичует себя ремнем, утыканным гвоздями, и
заходится в кашле. "Дегенераторы" тем временем исполняют чудовищную версию
"All we need is love", разбивая тарелки о микрофоны. В поднебесье целуются
соусы с печенюшками. Марку показалось на мгновение, что он разглядел там
желейную конфетку "Харибо" в виде оскалившего зубы крокодила.
     - ОТЛИЧНЫЙ СЫР! - вопит Лулу прямо в ушную раковину Марка.
     - Да, - отвечает Марк, - мне бы сейчас не помешала веревка со скользящим
узлом, таким же скользким, как этот сыр.
     - ЧТО? ВЫ ЧТО-ТО СКАЗАЛИ?
Не будем обманывать себя: Марк скоро напьется. Ночь меняет местами
приоритеты. Важные вещи отступают на второй план, самые незначительные
детали выпирают на передний. Взять, к примеру, телепрограммы,- внезапно
осеняет Марка, - ведь это единственное, чему можно верить! Он не знает, в
чем смысл жизни, что такое смерть и любовь, существует ли Бог, но уверен,
что в среду вечером по TF1 покажут "Священную вечеринку". Телевизионные
программы никогда его не предавали. Вот почему Марк ненавидит начало
каждого нового сезона, когда каналы то и дело меняют сетку вещания.
Страшные дни онтологической утряски.
     - ФАБ!
Лиз Тубон набрасывается на Фаба, как граф Дракула на грузовик с запасами
прошедшей все проверки крови из Центра переливания.
     - Как вы себя чувствуете? - спрашивает она.
     - Гипнорготически. В фазе ионизации.
     Фаб не чурается сильных мира сего. Недавно он даже внес номер Пале-Рояля в
память своего телефона, но ему не улыбается, чтобы об этом узнали. Так что
Фаб предпочел бы, чтобы госпожа Тубон не задерживалась надолго - даже в
этом дурдоме техностабильной вселенной. Именно по этой причине он
прибегает к старой как мир уловке, позволяющей поставить собеседника в
неловкое положение: он целует Лиз только в одну щеку, а когда госпожа
Тубон подставляет ему вторую, та упирается в пустоту. Метод действует
безотказно, и вскоре Лиз отходит от их стола с кривой улыбкой на губах.
     - Я и не знал, что ты с ней знаком! - говорит Марк.
     - Everybody knows Lise! - подтверждает Ирэн, которая вот именно что с ней
и не знакома. - Don't you think she looks scary without make-up?
Ирэн все больше раздражает Марка. Он ненавидит эту манию выскочек -
жонглировать именами знаменитостей - этакий "name-dropping": "Вчера я была
с Пьером у Ива, и - только представьте себе! - его факс сломался", "На
днях я встретилась с Карелии у Инее, и мы посплетничали об Арьель..."
Подтекст таков: к чему упоминать фамилии, ведь все мы - интимные друзья
упомянутых лиц. Конгениальность парвеню... И тут Марка осеняет.
Воспользовавшись передышкой - "Дегенераторы" отдыхают, - он подбрасывает
дров в костер общения.
     - Давайте поиграем в "Name-Forgetting"!
Сотрапезники смотрят на Марка глазами, круглыми, как шарики рулетки в
Монте-Карло (ну не сравнивать же, право, их глаза с бочонками лото, - это
так cheap!).
     - Это очень просто, - продолжает Марк. - Мы все по очереди называем
какую-нибудь знаменитость и делаем вид, что забыли имя. Это намного
прикольнее, вот увидите! Мы навяжем миру новую моду! Вчера вечером я
убивал время во "Флоре" и видел там эту, ну, как ее? Да вы знаете, она
играла в "Буме" Да, да, та самая, исполнительница главной роли... Никак не
вспомню имя...
     - Софи Марсо? - подсказывает Ирэн.
     - Браво! Но имя не называем, иначе мы скатимся к "Name-Dropping", а тут
мне с вами не тягаться. Ваша очередь.
     - Well, - задумывается она, - помните того "голубого" кутюрье, you know,
блондина с очень короткой стрижкой... Он еще шил платья Мадонне,you see?
Жан-Поль...
     - Без имен!
     - Ну-у! Это тот самый кутюрье, который выпустил духи во флаконе в виде
консервной банки... О'кей?
     - Я думаю, все уже догадались, о ком идет речь. Итак, правила ясны. Играем
в "Name-Forgetting"!
     - Yo, - говорит Фаб, - вчера вечером я ужинал с двумя инопланетянами с
русскими фамилиями из другой звездной системы ... Ну, вы знаете, два брата
фантаста...
     - А я, - вопит Лулу, - часто хожу на дискотеки к этой толстой рыжей
певице, которая открыла ночные клубы по всему миру... Как же ее зовут-то?
     - Черт, имя вертится на языке! - восклицает Марк. - Кстати, а как зовут
того лысого парня, который зачесывает волосы с затылка, когда ведет
двадцатичасовые новости? Ну, помните, его еще оскорбила в прямом эфире
одна актриса-клептоманка?
     - А тот очкастый плагиатор, которого вышибли из Европейского банка? А тот
разоритель предприятий, который покупал победы для своей футбольной
команды?
     - Не говоря уж о толстяке с базедовой болезнью... Ну как же, вы не можете
не знать, он всегда одет с иголочки... Да он всем известен... турок из
Смирны, то ли премьер-министр или что-то в этом роде...
     - Конечно, тот, что живет с этим, ну, с таким старпером-ландцем, он еще
все время так смешно моргает...
     - Вот именно, он самый!
Марк может гордиться собой: развеселить подобную компанию - да за это
орден надо давать! Велики шансы на то, что придуманная им игра будет
весьма популярна этой зимой в Париже. Ну уж никак не менее популярной, чем
КС-КС ("Кто С Кем Спит"), ее запустил в предыдущем сезоне Марк Ламброн,
уроженец Лиона, блистательный писатель и желанный за любым столом
сотрапезник.
     Радостное оживление и супербеззаботность этих завсегдатаев светских
салонов мало-помалу развеивают подозрительность Марка. Желания его
утихают, смерть пугает не так сильно. Женский смех делает этот ужин почти
приятным.
     23.00
     - Чем бы вы занялись, если бы не стали писателем?
     - Я бы слушал музыку.
     Самуэль Беккет
"Беседа с Андре Бернольдом"
     Теперь все хорошо. Марк Марронье икает, слюна капает на галстук в горошек.
Жосс Дюмулен ставит вступление к "Whole lotta love" Led Zeppelin.
Вечеринка набирает ход.
     Над столом витает запах подмышек. Званый ужин, как и было предусмотрено,
плавно перетекает в оргию. Душ из шампанского, ведерки для льда, надетые
на головы вместо шляп, бронхопневмония в перспективе... Танцуют на столах.
В этом году нимфомания - коллективна. Голые торсы, приоткрытые губы,
дразнящие языки, лица, блестящие от пота.
     Девушки - пресс-атташе - пьют "Алиготе" из Бургундии. Невоспитанные юнцы
уткнулись носами в липкие стаканы. Хардиссоны продают своего младенца с
торгов, Хельмут Бергер трясет головой, от Тунетты дела Пальмира воняет
дерьмом, Гийом Кастель влюблен. Никто пока не вскрыл себе вены.
Еще не допиты все ликеры, но метрдотели уже сдвигают столы, чтобы
освободить танцпол. Скоро Жосс надолго выйдет на арену: Марк решает
побеспокоить приятеля.
     - Ты знаешь, ик, в чем разница, ик, между девушкой из XVI округа, ик, и
проституткой из Сарсель?
     - Послушай, у меня совсем нет времени, - вздыхает Жосс, сидящий на
корточках перед проигрывателями, - он ищет, что бы поставить.
     - Ну, ик, это же так просто: у той, что из XVI округа, - подлинные
бриллианты и фальшивые оргазмы, у другой - наоборот.
     - Очень смешно, Марронье. Извини, но сейчас я не могу с тобой потрепаться.
Тут внезапно встревает ничего себе девица, прислонившаяся к кабинке
диджея:
     - Марронье? Я не ослышалась? Вы хотите сказать, что вы - ТОТ САМЫЙ Марк
Марронье?
     - Собственной персоной. С кем имею честь?
     - Мое имя вам ничего не скажет...
     Жосс выпихивает обоих из кабинки. Они этого даже не замечают и
приземляются на двух табуретах в углу бара. Девушка не красавица. Она
продолжает:
     - Я читаю все ваши статьи. Вы - мой идол.
Внезапно - удивительное дело - Марк понимает, что она вовсе не дурнушка.
На ней костюм деловой женщины, какие обычно носят пресс-атташе. Она
широколицая, черты почти мужские, словно нарисованы Жан-Жаком Семпе. Ноги
остались стройными, несмотря на годы занятий верховой ездой в "Поло де
Багатель".
     - Неужели? - спрашивает Марк (искатель комплиментов!). - Вам нравятся мои
глупости?
     - Я их обожаю! Они меня смешат просто до смерти!
     - В какой газете вы их прочли?
     - Ну... И здесь, и там.
     - Но которая понравилась вам больше других?
     - Знаете... все просто великолепны!
     Совершенно ясно, что она не читала ни строчки из написанного Марком, но
какая, к черту, разница? Она вылечила его от икоты, а это уже кое-что.
     - Мадемуазель, позвольте угостить вас лимонадом!
     - Что вы, что вы! - Она в ужасе. - Это я вам поставлю! Я же пресс-атташе
и спишу все на представительские расходы.
     Марк угадал очень точно. Он встретил замечательный образчик того, что
этнологи позднее окрестят "женщиной девяностых": современная,
невозмутимая, обутая в замшевые мокасины на низком каблуке. Он и не
догадывался, что такие бывают, и уж точно не рассчитывал на столь близкое
знакомство.
     Перед тем как трахнуть ее на стойке бара, он решает провести последнюю
проверку.
     - Зачем вы работаете пресс-секретарем?
     - О, это моя первая работа, но пока я довольна.
     - Конечно, но зачем вы выбрали именно эту работу?
     - Потому что она дает возможность живого общения. Ты знакомишься с
множеством людей. Вы понимаете?
     - Зачем?
     - Если коротко... Это же ключевой сектор на рынке информации. В трудные
времена нужно уметь ориентироваться в потенциально динамичных отраслях.
Целым сегментам нашей экономики в скором будущем грозит гибель.
Уф! У Марка камень с души свалился. Его теорема действует, хотя последняя
морская свинка не сразу добралась до правильного ответа. Надо будет учесть
этот момент в расчетах: третье "зачем?" в том случае, если подопытный
экземпляр относится к подвиду пресс-секретарей, дает некропозитивную
реакцию со временем задержки, равным t.
     Марк обнимает девушку за талию. Она явно не против. Он ласкает ей спину
(лифчик на трех крючках - это добрый знак). Марк медленно тянется к ее
лицу... и тут внезапно гаснет свет. Она поворачивает голову.
     - Что происходит? - спрашивает она, вставая и делая шаг в сторону
танцпола. Толпа, собравшаяся под будкой диджея, начинает реветь. Из
темноты выплывает голова Жосса Дюмулена в ореоле луча апельсинового света.
Она напоминает тыкву в Хеллоуин, водруженную поверх двубортного смокинга.
     - Настала ночь! - кричит он в свой радиомикрофон.
     - ЖОСС! ЖО-О-О-С! - ревут в ответ поклонники.
Лицо диджея вновь скрывается во тьме. "Нужники" погружаются во тьму.
Вспыхивают огоньки нескольких зажигалок и тут же гаснут: это вам не
концерт Патрика Брюэля, да и пальцы можно обжечь. После долгой минуты,
заполненной свистом и визгом, Жосс ставит первый диск.
Замогильный голос в квадрофоническом исполнении: "JEFFREY DAHMER IS A PUNK
ROCKER". Крики в зале. Невероятно быстрый техноритм штопором вгрызается в
барабанные перепонки Марка, а танцпол превращается в месиво человеческих
тел, вибрирующих в такт с этим ритмом. Жосс приступает к сути дела. Он
включает белый стробоскоп и генераторы ароматизированного дыма с запахом
банана. Филипп Корти заводит противотуманный ревун у самого уха Марка, и
тот глохнет на следующие четверть часа.
     "Лучшим мировым диджеем года в мире" случайно не становятся. Жосс знает,
что у него нет права на ошибку. Как только вечеринка раскочегарится, он
сможет перейти к более оригинальным композициям, но в это мгновение у него
одна забота - добиться, чтобы толпа танцующих не поредела. В момент, когда
все радуются, один диджей напряжен.
     Пресс-атташе рисует в воздухе руками воображаемые круги. Серж Ленц
подмигивает Марку и поднимает в воздух большой палец в знак одобрения. Тот
в ответ пожимает плечами. Он находит, что девушка танцует ужасно, а он
где-то слышал, что девушка, которая плохо танцует, и в постели неумеха.
Интересно, в отношении мужчин это правило тоже справедливо?" - думает он,
стараясь быть грациозным.
     Кто все эти люди? Кошмар диджея. Дикари в галстуках. Грязные денди.
Психоделические аристократы. Печальные весельчаки. Одинокие бабники.
Ядовитые танцоры. Трудолюбивые болтуны. Высокомерные нищие. Беспечные
марионетки. Сумеречные скваттеры. Воинственные дезертиры. Оптимистичные
циники. Одним словом: банда ходячих оксюморонов.
Это сборище оттопыренных ушей, прославленных предков и престижных часов.
Они постоянно на пределе от тоски. Жосс Дюмулен? Этого им тоже ненадолго
хватит.
     Диджей знает, на что полагаться. Он никогда не рискует. Впрочем, судите
сами.
     "НУЖНИКИ"
OPENING NIGHT DJ: ЖОСС Д.
     ПЛЕЙ-ЛИСТ
Lords of Acid. "I sit on acid'. The double acid mix.
Electric Shock. "I'm in charge". 220 volts remix.
The Fabulous Trobadors. "Cachou Lajaunie" (Roker Promocion).
Major Problem. "Do the schizo". The unijambist mix.
WXYZ. "Born to be a larve" (Madafaka Records).
Марк предпочел бы другую программу:
     "НУЖНИКИ"
OPENING NIGHT
     DJ: МАРК М.
ПЛЕЙ-ЛИСТ
     Nancy Sinatra. "Sugar Town".
The Carpenters. "Close to you".
     Sergio Mendes and BrasiL '66. "Day tripper".
Антонио Карлос Жобим. "Insensatez".
     Людвиг ван Бетховен. "Багатели", оп. 33 и 126.
Но его никто не спрашивает.
     Марк пытается попасть в ритм стробоскопа, танцевать так, чтобы это
выглядело, как покадровый режим на видеомагни