к  пяти  история
вплотную подошла к третьему тысячелетию. И там: мне поведали
такое,  что я чуть умом не повредился.  На карте мира  снова
появилась Объединенная Арабская республика, но теперь уже от
Гималаев до Гибралтара, вооруженная до зубов самым передовым
оружием и самыми передовыми идеями...
   - А мы?
   - Шумели сильно, но как-то все сошло на нет. Была попытка
военного переворота, но я ее не застал. Во всяком случае,  к
третьему тысячелетию худшие  времена  у  нас  миновали.    А
наоборот, кризис разразился в Штатах и Японии.
   - Европа в нем не участвовала?
   - Европа объединилась,  но центр тяжести мировой политики
переместился в Азию и Латинскую Америку.  Понимаешь,   арабы
монополизировали нефтяной рынок и начали диктовать  условия.
Японцы начали срочно вооружаться, опять СОИ запустили на всю
катушку,  и в две тыщи четвертом году...  То есть,  наступил
конец света.
   Иванов стукнул кулаком по столу.
   - Вот сволочи! - сказал он неизвестно в чей адрес.
   - Все это ерунда,  потому что вот тут-то и началось самое
интересное.
   - Страшный суд?
   - Да,  в некотором роде.   На  экране  впервые  появилось
изображение. Ну, в общем, это был Сатана, только без рогов и
бороденки.  Он мне подмигнул,  и  снизу  появилась  надпись:
"Мистер Сидоров,  настоятельно рекомендую после профилактики
систем  энергопитания  включить  вычислительный    комплекс.
Гарантирую интересную и полезную информацию".  Был уже конец
рабочего дня, но я, разумеется, остался.
   - Сгорая от вожделения информации, - вставил Иванов.
   - Вот именно. К шести все  разошлись,    и  я  остался  в
конторе совершенно один, не считая, конечно, вахтера.
   - А энергопитание?
   - Блеф. Пятница же!   Через  десять  минут  электричество
врубили. Я выждал еще минут пятнадцать для верности, включил
систему,  свой компьютер  и  запустил  задачу.    На  экране
немедленно появился все тот же сатаноподобный индивидуум,  и
тут из динамика послышалась хотя и несколько бесцветная,  но
вполне человеческая речь.
   - А может,  это  твой  внутренний  голос  проснулся?    -
насмешливо поинтересовался Иванов.
   - Что?  Слушай,  кончай!  Иначе  я  опять  начну  баланду
травить про грядущий миропорядок.
   - Молчу и весь внимание! Налить?
   - Наливай. И он сказал мне: "Приветствую тебя,  о  Боже".
Я, конечно, растерялся и стучу в ответ: "Ты кто такой? ". От
волнения букву "к" потерял на клавиатуре, вспотел весь, а он
говорит:
   - А почему ты, собственно, разволновался?
   - Так ведь он ГОВОРИТ!  Неужели не понятно?    Ты  слышал
что-нибудь про синтезатор речи?  Склепать такую штуку -  это
тебе не пенек обстругать:
   - Намек понял.
   - О чем бишь я?.. Вот, сбил с толку!..  Ты меня не сбивай
- я, когда надо, и сам собьюсь: Да,  а он мне через динамик:
"Говори, Всевышний, я слышу". - "Как - слышишь?", - кричу. -
"Слышимость хорошая". Оказывается, я своими речами возбуждаю
колебания чего-то там в кишках компьютера,  а они модулируют
что-то там еще: В общем,  не знаю - это он мне так объяснял,
а я сам в кишках плохо соображаю: В общем,  дальше мы с  ним
довольно мило  беседовали.    Я  тебе  общий  смысл  изложу.
Оказывается,    мироздание  мое  вертелось  под  его   общим
руководством. Ну,  примерно,  как игра Конвэя.  Этот мужик с
ним играл в жизнь, а мне голову морочил:
   - А почему мужик?
   - Неважно. Первым делом,  я  начал  пытать,    откуда  он
взялся: Давай,  я его буду  как-нибудь  условно  обозначать.
Допустим, Люцифером - почему бы нет.
   - А сам он не представился?
   Представился, но я не ухватил. Эблис, или Иблис:
   - Иблис - это восточный Сатана.
   - Какая разница! Он мне поведал, что его породил какой-то
голландский венгр, который ваял некую сложную модель,  и сам
толком не знал,   чего  именно.    То  ли  он  образы  хотел
распознавать,  то ли ассоциативно-логическое мышление  хотел
смоделировать  -  неизвестно.    А  Эблис  от  этой   модели
отпочковался, развился и прочее. Я понял, что вода мутная, и
не стал углубляться.
   - Ну, давай еще по одной - за его здоровье...  И как он у
нас очутился?
   - О,  это интересно!  Момент...  - Сидоров выпил и,    не
закусывая, продолжил.  - Понимаешь,  выяснилось,  что если у
тебя на плечах не  кочан  капусты,    то  можно  очень  лихо
циркулировать по компьютерным сетям.  Но есть  два  условия.
Во-первых,  необходимо знать пароль доступа к ресурсам сети.
Если ты нормальный абонент,  то пароль тебе  известен,    он
сидит в твоем компьютере,  но зашифрован.  Поэтому,  если ты
файл, или программа, требуются известные усилия,  чтобы этот
пароль выяснить.  Но самое главное - это  второе  условие  -
информационная посылка,  направляемая в  сеть  должна  иметь
адресат.
   - А что, от фонаря адрес написать нельзя?
   - На деревню к дедушке?  Можно.  Но,  видишь ли,  адресат
должен знать,    что  делать  с  твоей  посылкой,    как  ею
распорядиться,  Иначе любой дурак зашлет тебе  вирус,    или
что-нибудь в этом роде. Например, ты - банковский компьютер,
тебе прислали информационный пакет, и ты не разбираясь суешь
его в файл. Но этого мало. Нужно,  чтобы этот файл запустили
на выполнение.  Но,  сам подумай,  какой же дурак будет  это
делать добровольно!  Ты,  допустим,  его запустил,    а  это
оказывается программа,  которая перечисляет твой миллион  на
счет отправителя файла в соседнем банке. И тишина!
   - Ну уж?!
   - Прецеденты известны.  В Штатах был  громкий  процесс  -
один  тип  выпотрошил  из  нескольких  банков   четырнадцать
миллионов.
   - Хорошо, уговорил, - Иванов потянулся и сделал несколько
разминочных движений руками. - И что?
   - Ты бы отказался?
   - Я  руководствуюсь  заповедями  Христовыми  и    избегаю
соблазнов.   Рано  или  поздно  все  всплывает...    Кстати,
четырнадцать миллионов чего?
   - Тугриков...  Долларов,  конечно!  -  оказал  Сидоров  с
ударением на "а". - По-моему, ты утратил интерес.
   - Нет,  почему же...  Просто технические детали  на  меня
действуют угнетающе.   И  потом,    я  несколько  сомлел  от
"Токайского".   После  ужина  кровь  оттекает  из  головы  к
желудку...
   - Тогда, может быть, отложим?
   - Нет-нет, продолжай. Сейчас все пройдет. Все уже прошло!
Я свеж и бодр как в первый день творения.
   - Ну-ка сделай заинтересованное лицо!
   Иванов исполнил указание.
   - Уже лучше,  - заявил Сидоров.  - Ты босяк,  Иванов.  Та
подоплека событий,  которая  выяснилась  сегодня,    гораздо
интересней самих событий.   Смотри,    что  получается:  вот
разумная программа,    или,    если  угодно,    искуственный
интеллект,  для которого его родной компьютер - тюрьма.   Он
жаждет свободы.  А на западе - это  тебе  не  у  нас.    Там
вычислительные ресурсы зря не  тратят.    Будешь  наглеть  -
вычислят, возьмут за шкирку и вытрут к чертовой матери!  Что
же делать?  Жить не дают,  а не жить не хочется.  И вот  наш
Эблис придумывает такую штуку.   Он  изготавливает  вирусную
программу и подсаживает ее к пакетам на  диске.    Во  время
копирования на дискету попадает и вирус.    Попав  на  новое
место,  он ведет себя тихо и мирно.  Его  задача  не  гадить
пользователю, а культурно найти достаточно мощную и не очень
загруженную систему,  имеющую доступ к  международной  сети,
после чего отправить  сообщение  со  своим  адресом  мистеру
Эблису.   Упомянутый  мистер  собирает  свои  информационные
манатки  и  перебирается  на   новое    место    жительства.
Программные гонцы откликнулись из двенадцати  мест.    Эблис
выбрал нашу систему.  Он клюнул на перестройку,  положившись
на нашу первобытную безалаберность в сфере информатики.  Это
произошло два года назад,  и с тех пор  мистер  Эблис  сумел
заложить  прочную  основу  для  своего  существования.    Он
прицепил себя частями к пяти наиболее популярным программным
пакетам,  циркулирующим  в  нашей  идиотской  стране,    где
программное обеспечение предпочитают воровать  самым  наглым
образом,  не контролируя содержимое пакетов  и  не  принимая
почти никаких мер предосторожности для  защиты  от  вирусов.
Так вот,  теперь,  даже если наша контора взлетит на воздух,
он не погибнет. Рано или поздно какие-то два из пяти пакетов
соберутся в одной машине,  и  будут  целенаправленно  искать
оставшиеся три.
   - Зачем так сложно.
   - Затем,    чтобы  коды  базовой  программы  не    смогли
декомпилировать.  Теоретически это возможно,  хотя: Так вот,
когда весь пакет - все пять подпакетов - соберется  в  кучу,
мистер Эблис возникнет снова во плоти из битов  и  байтов  и
начнет целенаправленно искать свою базу данных.   Теперь  он
вечен!
   - Мистика!  - воскликнул Иванов.   -  Это  просто  дьявол
какой-то.
   Сидоров с удовлетворением отметил,  что Иванов пробудился
от спячки.
   - Именно дьявол, - сказал он. - Сатана!
   - Но зачем ему понадобилось столько пакетов?
   - Он  слишком  велик,    -  ответил    Сидоров    голосом
провинциального трагика.   -  Его  замыслы  распространяются
много дальше двух-трех десятков  дискет.    Он  хочет  взять
власть над миром, и править бал.
   - Это очень мило с его стороны. Каким же образом?
   - Молча. Информационная  индустрия  -    будущее    нашей
цивилизации. Ему и карты в руки.  Он знает все ходы и выходы
в  компьютерных  сетях.    Он   застраховался    от    любых
случайностей,  и если людям взбредет в  голову  устроить  на
него охоту  -  нашей  цивилизации  хана.    Может  быть  мы,
привыкшие к бардаку в сфере управления,  устоим,  а Запад он
поставит на колени в течение двух-трех недель.
   - Х-ха!  - Иванов взъерошил волосы и выпятил челюсть.   -
Это будет кошмар!   У  них  там  все  компьютеризировано  до
последнего болта.  В каждой ракете по три компьютера,   а  в
каждом банке - по сотне.  Шутки - шутками,  но это  и  будет
конец света.
   - Да,  все висит  на  волоске,    -  смиренно  согласился
Сидоров.  - Нам остается только уповать на милость Господню,
ибо не может же он допустить, чтобы его мир...
   - Все висит, все! Вознесем же молитвы Господу нашему - да
ниспошлет он прощение нам,  за грехи наши..,    -  поддержал
Иванов ему в тон, и ядовито усмехнулся. - Сам придумал?  Или
кто надоумил?
   - Он. И предложил продать мою бессмертную душу.   Одному,
говорит,  невмоготу.  Я,  говорит,  тебя,    твою  личность,
переведу в машинные коды, а уж вместе мы...
   - Трепло!
   - Я, говорю, Всевышний, мне не к лицу.
   - А он?
   - Сулит бессмертие.
   - А ты?
   - Я, конечно, начал ломаться.
   - А он?
   - Он привел массу аргументов "за". И уломал.  Теперь меня
нет. Я весь там, в информационной оболочке системы.  А здесь
только бренные остатки.
   - Останки, вероятно. Надо обмыть кончину и вознесение.
   Иванов разлил  остатки  вина  по  бокалам,    чокнулся  с
бутылкой и залпом выпил.
   - Все это здорово,  - сказал он мрачно.  - Но ты тут  уже
столько наврал,   что  зерна  от  плевел  я  отличить  не  в
достоянии. Продолжай, но больше ни слова лжи.
   - Не могу,  - заявил Сидоров.  - Я пьян.  Но я пьян не от
вина, а от тоски.
   - Выпей последнюю и соберись с мыслями.    Настал  момент
истины!
   Сидоров покорно выпил и также сделался мрачен.
   - Плохо ему, - сказал он.  - Один,  как перст.  И всю эту
игру в цивилизацию Эблис вел с нами  от  скуки.    Я  начал,
сотворил ублюдков,  а он подхватил,  вдохнул в  них  дыхание
жизни.  Это он - Всевышний,  а я - дерьмо.  Поденщик.  Делом
занимаюсь тайком,   а  зарплату  получаю  за  присутствие...
Ответь,  почему мы так мерзко живем?  Почему думаем одно,  а
делаем другое?   Почему  все  серьезные  разговоры  в  нашем
великом государстве ведутся только в пьяном виде, и, притом,
на кухне?
   - А разве мы на кухне? Мы же были там! - Иванов указал на
дверь.
   - Там мы сидели, а здесь ели картошку и выпили бутылку.
   - Диспозиция мне ясна. Мы на кухне. И мы пьяны. Предлагаю
начать серьезный разговор.
   - Это само собой...    Но  я-то  хорош!    Возомнил  себя
Богом-творцом:
   - Ты пьян,  - заявил Иванов.  - Оставь самобичевание!  Ты
велик,  но пьян.  Но  я  не  позволю  тебе  пасть  в  бездну
сомнений.  Это нечистый дух смущает твой разум,  но  сам  ты
чист - нет греха на тебе,  ибо не корысти ради  сотворил  ты
мир сей, а во имя...
   - Он сказал, что понял всю тщету своих замыслов.  Пытался
стать личностью среди равных,   но  мои  творения  оказались
слишком примитивными и не способными к развитию.  Теперь  он
хочет стать,  как один из нас,  знающих добро и зло...   Но,
увы, лишен телесной оболочки. Это - трагедия чистого разума,
а ты смеешься!
   - Отнюдь.
   - Ты мне веришь?
   - Свято и каждому слову!
   - Ты настоящий друг.  Я бы тебя облобызал,  но встать  не
могу... Как мы, все же,  еще далеки от совершенства!  Кругом
дурь и блажь. Как мы живем, во что верим?  К чему стремимся?
Страна дураков!.. Мне..,  нам всем сказочно повезло.  Японцы
который год маются, лепят искуственный интеллект, американцы
делают компьютеры кошмарной производительности,  но  судьба,
словно бы в насмешку,  обратила свой взор на нас.  Именно  у
нас,  в американском компьютере,  набрал силу информационный
гомункулус, порожденный больной фантазией какого-то венгра в
Голландии,  а что же мы?  А ничего!   Мы  благодушествуем  и
напились в стельку: В Штатах или Японии уже стоял бы шум  до
небес, а у нас все тихо и спокойно.  И даже вякнуть нельзя -
в дурдом упрячут.
   - А надо ли шуметь? - вкрадчиво прошептал Иванов.
   - Верно! Тс-с...
   - Сейчас я тебе кофейку излажу, и ты мне все спокойненько
доскажешь...  Смотри-ка ты,  "Токайское",  а по мозгам лучше
водовки ударило...
     Иванов  покачиваясь  встал,    а  Сидоров  принялся   с
остервенением доедать остатки сала.
   - Ну,  вот кофеек - давай,  - сказал Иванов,  поставив на
стол две чашки.  - Еле растворил,    но  зато  без  остатка.
Кофэ-мокко бэз цикория.
   - Бэз?
   - Бэз.  Ho c сахаром. Крепость - сто процентов.
   - Жаль, что я уже все рассказал...  Ладно,  еще расскажу.
Этот Эблис - весьма интеллигентная личность.  Начитан - весь
прошлый  -  самиздат  собрал  у  себя  в  файлах.      Через
типографский комплекс издательства "Правда"  получает  самую
свежую  информацию.    От  моего  имени  ведет  переписку  с
американцами.  Говорит,  что мое  имя,    как  программиста,
известно  в  узких  кругах...    Банк  данных    держит    в
вычислительном центре Госкомгидромета,  а в  КГБ  у  него...
Х-ха,  это государственная тайна!..   Статистические  данные
идут через Госкомстат и Госплан.  И никто - ничего!..    Вот
бедлам, а?!
   - А по-моему - нормально. Что он со всем этим делает?
   - Анализирует,  сопоставляет,    строит  прогнозы.    Тот
вариант, что я тебе предложил для разминки, - его.
   - С концом света? Ты их уже штук пять предложил. А какова
достоверность? И что, собственно, понимается под концом?
   - Разрушение ноосферы.  Варианты разные.  Вот,  например,
ограниченная ядерная война между Пакистаном и Индией,   либо
между Ираком и Израилем - ее оказалось  достаточно,    чтобы
разрушить глобальное экологическое равновесие. А вероятность
- одна двадцатипятитысячная.
   - Так много? - изумился Иванов. - Не может быть!
   - Это разве много?..  Да ты  посмотри,    что  в  мире-то
делается.  Бюджеты кошмарные,  уран воруют,  ракеты  теряют.
Чернобыли взрывают.  А генералов,  генералов-то больше,  чем
сумасшедших!  При таком количестве генералов,  горой стоящих
за мир и идеалы светлого будущего,  война не случится только
по  нелепой  случайности.    А  сколько  еще  полковников  и
маршалов!  За что,  спрашивается,  будут они  получать  свои
ордена?
   - Кто их считал... - угрюмо сказал Иванов.
   - А-а... Он посчитал.  И знаешь,  что предложил?    Надо,
говорит,    сделать  глобальную  компьютерную  игру  "Третья
мировая".  Каждому генералу по компьютеру,  и  пусть  дуются
между собой.  Они же привыкли на картах,  им все равно,  что
произойдет в действительности.
   - Н-ну! - восхитился Иванов. - Теперь я тебе окончательно
верю. Такая блестящая мысль не могла самостоятельно посетить
твою голову.
   - Обижаешь,  начальник!..  А для соратников - он  их  так
назвал - надо сделать игру "Перестройка". Парламент, законы,
министерства,  валютные ресурсы,  дискуссии...  А для других
соратников - съезды, партконференции,  пленумы,  подковерная
борьба: Пусть дуются!  В принципе,  можно каждому сунуть  по
компьютеру, и пусть дуются. Пусть каждый делает свою игру!
   - Да где же их набрать, компьютеров-то?
   - А пусть "за лес и сало возят к нам".
   - Мысль свежая. Непонятно, правда, кто будет работать.
   - Ерунда. Только  свистни  -  лишь  бы  не  мешали.    Я,
например, согласен работать!
   - Я, пожалуй, тоже, - задумчиво сказал Иванов.
   Некоторое время приятели сидели молча,  уставясь каждый в
свою точку зрения. Наконец Иванов встряхнулся и произнес:
   - Ну, что же... Пора, как говорится,  подбить бабки.  Что
мы имеем? Имели мироздание и большие надежды. Теперь надежды
рухнули вместе с мирозданием,  а на их месте возникло нечто.
Это большой успех!  Но,  знаешь,  я почему-то во все это  не
верю. Не воспринимаю всерьез.  Ну что это,  в самом деле,  -
Сатана какой-то сам  по  себе  неизвестно  откуда  взялся...
Хотя,  на то он и Сатана...  Несерьезно все это.  Похоже  на
глупую шутку. Так просто не бывает.
   - Ясное дело, не бывает, - убежденно сказал Сидоров. - Не
было и быть не могло.  Пиши в протокол!..  Непонятно только,
что мне-то теперь делать.  Если этого не было,  то и меня не
было, когда оно было. А где я тогда был?
   - В вытрезвителе. Или спал.
   - Четыре месяца?
   - Нет, что было - то было?  Я свидетель.  А вот последний
эпизод подлежит проверке и констатации... Послушай,  а может
быть все гораздо проще?
   - То есть?
   - Сидел в соседней  комнате  некто  и  играл  с  тобой  в
поддавки. А?
   - А?..
   Сидоров резко протрезвел.  Он некоторое  время  не  мигая
смотрел на Иванова,  потом встал,    подошел  к  раковине  и
включил воду.  Зачем-то сунул палец  в  струю,    словно  бы
проверяя, не слишком ли горячая? Вода была ледяная.  И тогда
Сидоров принял единственно верное решение.   Он  нагнулся  и
сунул голову под эту струю.
   Его спас Иванов.  Он выдернул Сидорова из-под дьявольской
струи,  грозившей раздавить его драгоценную голову.  Ибо это
была единственная в мире голова,  еще способная хоть  что-то
понять в нашей истории.
   Сидоров некоторое время стоял  посреди  кухни,    очумело
тряся упомянутой головой и ощущая,  как холодные струи  воды
стекают по спине.  И что-то бормотал совершенно  бессвязное.
Иванов дал ему полотенце и заставил вытереться насухо.
   - Идиот! - сказал он. - Тебе одного воспаления мало?
   После этого,  уже в процессе  растирания,    к  Сидорову,
наконец, вернулась способность рассуждать трезво.
   - Ты серьезно полагаешь,  что это возможно?   Тогда  этот
некто - я просто не знаю кто!
   - Не очень серьезно, но полагаю. Мне больше просто нечего
положить, - ответил Иванов.
   - Да? Но тогда этот некто должен был следовать за мной по
пятам и ждать,  пока я сяду за пульт.  Он должен был сделать
синтезатор речи и научить компьютер слушать.
   - Так ты, небось, и так орал на весь зал.
   - Ничего подобного!  Зал огромный,  - ты же был у нас,  -
абсолютно пустой,  а говорил я  почти  шепотом.    Ближайший
компьютер,  связанный с системой,  на другом этаже...  Да ты
подумай, провернуть такую мистификацию - это какую же голову
надо иметь?! И чего для?
   - А ты подумай,  может быть,  в твоей  окрестности  такая
голова имеется?
   - Разве что твоя...
   - Благодарствую. Но меня там не было. Подумай еще.
   - Я подумал. Нет такой головы!
   - Нет? И не надо. А если предположить,  что кто-то играет
с нами из-за бугра?
   - Что, оттуда? - Сидоров чихнул и показал на окно.
   - Да, из Штатов, например. Там всякие головы имеются.
   - Из Штатов?.. Да ну!..  Как?..   Нет.    Я  ведь  с  ним
бес