имо, мой вид внушал такую жалость, что Лорик подошел ко мне и сказал, по-товарищески приобняв за плечо:
     - Да ладно тебе, ну чего ты так переживаешь? Расслабься, все будет хорошо, я тебе говорю. Ну, как делать будем? Во сколько мне заехать за твоими? Давай в шесть, а?
     - Ты что, имеешь ввиду, сегодня? - вяло переспросил я.
     - Ну да, а чего тянуть-то? - с энтузиазмом заговорил начбез. - Сегодня все и оформим.
     Я был такой ватный, что у меня даже не было сил сбросить с плеча его руку, но такой план развития событий я принять не мог:
     - Нет, Лорик, так мы делать не будем, - замотал головой я. - Отвезем моих завтра с утра, потом я поеду в аэропорт.
     Лорик наконец убрал свою руку с моего плеча, опять сел на край стола:
     - Завтра, так завтра, вопросов нет, - мягко и вкрадчиво заговорил он. - Только тебе ехать с ними без надобности. Вдруг тебе придет в голову положить на наши договоренности, ты позвонишь ментам, и скажешь, что по адресу такому-то удерживают твою семью в качестве заложников? Я, конечно, отбазарюсь, но вся схема, которую мы с тобой построили, окажется под угрозой. Давай так: если ты хочешь завтра - пусть будет завтра, но тебе с ними ехать не нужно. Можешь быть уверен, что устроены твои будут в лучшем виде со всеми удобствами. А ты уж лучше сразу в аэропорт, и - в чудную альпийскую страну, о'кей? Там всего-то пару дней, да и мысли у тебя будут о другом, программа у тебя плотная, да и милый дружок, то есть, прости, подружка, скучать не даст. Да и вообще думать тебе ни о чем не надо, - как только дело сделаешь, так я сразу твоих на место и верну. Так, что вернешься ты обратно, а твои-то уже дома. Как хорошо!
     Он говорил со мной, и на лице его блуждала снисходительная улыбочка, как у доброй мамы, увещевающей упирающегося малолетнего сына ради его же блага. Я сидел, слушал его, и думал о том, как же мне хочется сейчас взять, и коротко ткнуть кулаком в эту самодовольную рожу, находящуюся на расстоянии не более полуметра от меня. Не успеет ведь среагировать, несмотря на явно хорошую выучку, слишком мало расстояние. Желание было настолько явным, что я убрал руки со стола. Ладно, не сейчас, но даст Бог, когда-нибудь, припомню я тебе все, Лориэль Шаликович...
     - Так что я завтра заезжаю к тебе часиков, наверное, в семь утра, да? - заглядывая мне в глаза, завершил свое выступление Лорик. - Пока суть, да дело, да инструктаж перед дорогой, - рано не будет.
     - Хорошо, - вяло кивнул я. - Где я живу, надо полагать, знаешь?
     - Конечно, - усмехнулся на прощание Лорик.

***

     Вышел из кабинета Лорика, прошел мимо вскочившей Яны и спустился вниз по лестнице я совершенно на автомате. Но только когда тяжеленная входная дверь с лязгом закрылась у меня за спиной, я понял, насколько я опустошен и обессилен. Напряжение последних дней, две предыдущие практически бессонные ночи навалились вдруг такой тяжестью, что я внезапно почувствовал, что нет сил сделать хотя бы шаг с крыльца. Я привалился к двери, спиной ощущая ее ребристые выступы, и так стоял несколько минут, пока появление на крыльце очередного посетителя не заставило меня освободить ему проход. На негнущихся ногах я кое-как доковылял до машины и плюхнулся в кресло. Я не помню, чтобы когда-нибудь до того я был в таком состоянии. В голове, кроме противного пульсирующего, волнообразного звона, не было ничего. Казалось, что из меня высосали все - мысли, волю, чувства, самые мозги, наконец. Хотелось одного - закрыть глаза, и плавно пуститься по течению этих звенящих волн. Веки задрожали, сами собой смыкаясь, я почувствовал, что у меня, как у дауна, отвисает челюсть. Я засыпал, вернее, проваливался в какие-то зыбучие пески безвольного беспамятства. Затылок мой уже коснулся подголовника, когда я последним усилием стряхнул с себя оцепенение. Помотал, как конь, головой, возвращая ей способность соображать. Потому, что времени на раздумья и досужие теоретизирования больше не было. Надо было прямо сейчас ответить себе на простой и ясный вопрос: да, или нет?
     Ведь еще не поздно бросить всю затейку к хренам и показать Лорику жопу. Ну, не было у меня этих мильёнов, и теперь не будет, зато не надо семью в заклад оставлять. "Ага, и как ты это себе представляешь? - насмешливо начал оппонировать сам себе я. - Взять, и сказать всем, что кина не будет? Жанне и Люсе сказать, что это была шутка такая? Гохе сказать, чтобы вертал взад бизнес и контору? А Таше, - что лучше ей ужиться со своим родным полом? А Галине что сказать? Что, мол, извини, родная, ткнул хреном совсем уж не туда, куда надо, и теперь для того, чтобы получить денежки, надо им с Юлькой трохи пожить в заложниках, а поскольку я на это пойтить не могу, то надо сделать богатству ручкой, смирившись при этом с мыслью, что муж твой - изменщик коварный? А тетке Эльмире? Ну, с ней совсем легко, - надо сказать, что пятьдесят с лишним последних лет ее жизни с точки зрения исполнения воли покойного отца ее надо просто взять, и забыть". Нет, снова, как и вчера, я с ужасом осознал, что запрограммирован двигаться только в одном направлении - вперед, невзирая на то, что впереди возможно - пустота.
     В общем, лучшее решение - это принятое решение. И - все, хватит разлагаться! Завтра улетать, а еще полно дел. Первым делом я позвонил Галине, и коротко сообщил ей, что отъезд завтра в семь утра. Вторым - удовлетворил свое любопытство по поводу содержимого пухлого конверта. Там точно были деньги - зеленые доллары и какие-то совершенно не знакомые мне дензнаки. Все разъяснила незамысловатая записка: "1000 USD + 1000 SFr на первое время. В.Ш." Да, неплохо можно "первое время" пожить на штуку баксов плюс тонну швейцарских франков! Хотя Швейцария - страна дорогая. "Да к тому же, это - на двоих", вспомнил я и позвонил Таше.
     - Алло, алло, алло! - сразу же зачастила в трубке она. - Привет, Глеб, а я знала, что это ты!
     - Что и не мудрено при наличии определителя, - не удержался, чтоб не съязвить, я.
     - Нет, ты не понимаешь, - горячо заговорила Таша. - Я даже не посмотрела на табло, я просто знала, что это ты звонишь!
     - Наверное, ты меня разыгрываешь, но все равно мне очень приятно, - сказал я и понял, что не соврал.
     Жутко вдруг захотелось сказать ей еще что-нибудь теплое, но я сдержался и всего лишь спросил:
     - Ну, ты как, готова? Не забыла, что завтра летим? Надо бы пересечься, отдать тебе паспорт и билеты.
     - Да мне сборов - пять минут! - воскликнула Таша, и вдруг осеклась: - Только...
     - Что такое? - не понял я. - Что не так?
     - Нет, нет, все в порядке! - успокоила меня Таша. - Просто я всю ночь не спала, думала, могу ли я принять от тебя такой подарок.
     - Да ну тебя, я уж подумал невесть что, - отмахнулся от ее самокопаний я. - Кстати, я тоже всю ночь не спал.
     - Тогда, если встречаться, может быть, у меня? - блеснула безупречной логикой Таша. - Заодно можно было бы посмотреть бегемота, а то я одна боюсь к нему даже приближаться, а?
     При упоминании о бегемоте мною мгновенно овладел ворох самых разнообразных эмоций, но с преобладанием сладостных воспоминаний. "Ага, поезжай, потрахайся, расслабься, отведи душеньку! - на секунду увидев свои яичные переживания как бы со стороны, усмехнулся я. - На самом деле, чего тебе домой спешить, у жены под ногами болтаться. Пусть сама уж в полон к ворогу собирается!"
     - Таш, знаешь, я тут подумал, что в аэропорт ведь все равно поедем вместе, так что, вообще-то, с бумагами - это не срочно, - устыдившись самого себя, дал задний ход я. - На Преображенку уж больно далеко. Перед отъездом еще масса дел, и...
     Я подумал, что Таша сейчас обидится, - сам сначала предложил встретиться, а теперь врубил задний ход. Но Таша не обиделась.
     - Конечно, конечно, - деликатно перебила она меня. - Мне самой следовало подумать, что у тебя мало времени. Езжай, делай дела. Как мы завтра?
     Договорились, что я подхвачу ее в половине девятого утра у метро Кутузовская, и я не спеша поехал домой.

***

     Зная, что накануне отъезда Галина всегда устраивает сборы - дым коромыслом, я и сейчас ожидал увидеть нечто подобное, но в квартире было тихо. Все объяснялось просто - торнадо и цунами в одном лице, которое сочетание больше всего напоминает мою жену Галину в процессе сборов, просто уже отбушевало. В квартире царила идеальная чистота и порядок, пахло вымытыми полами, а у зеркала в прихожей стояли две наши дорожные сумки с раздувшимся бокам, которые любит брать с собой Галина, и большой чемодан на колесиках, с которым предпочитаю путешествовать я. Само же мое семейство сладко дрыхло в спальне на нашей кровати, свернувшись калачиком и обнявшись, как две сиротки, и я не стал шуметь, сообщая о своем сиятельном прибытии, а тихонько притворил дверь в спальню, и на цыпочках прошел на кухню.
     Я подумал вдруг, что надо позвонить тетушке Эльмире, и это как раз лучше сделать, пока Галина спит. Непостижимо, но я не разговаривал с теткой с утра воскресенья! "Какое сказочное свинство!" - пожурил себя я, и набрал теткин номер. Обычно тетка отвечала сразу же, но сейчас трубку долго не брали, а когда, наконец, тетка ответила, ее обычное "Алло, вас слушают!" прозвучало как-то глухо и натужно.
     - Теть Эльмир, это я, Глеб! - не на шутку обеспокоенный отсутствием в голосе тетки ее обычной энергии и жизнерадостности, заорал в трубку я. - Извини ради Бога, что так долго не звонил! Как ты себя чувствуешь, у тебя странный голос? У тебя ничего не болит?
     - Глеб, мой мальчик, зачем же так кричать? - ответила она. - Даже если у меня что-то и болит, то это точно не уши.
     Я облегченно рассмеялся, - раз тетка не утратила чувства юмора, то, может быть все не так уж плохо?
     - И извиняться не нужно, я прекрасно понимаю, сколько у тебя перед отъездом забот, - продолжила тетка Эльмира. - Когда летишь? Завтра? Прекрасно!
     Она говорила, вроде бы, как обычно, вот только как-то замедленно.
     - Не нравится мне твой голос, - встревожился я. - Как твое здоровье?
     - Ну, если честно, то не очень, - вздохнула в ответ тетка Эльмира. - Такие эмоции, пусть даже положительные, это, видимо, уже слишком большая нагрузка для моего сердца. Похоже, оно не выдерживает.
     - Что-то надо, какие-то лекарства, медикаменты? - совсем уже не на шутку всполошился я. - Может быть, надо приехать, а?
     Боже мой, какой же я свинтус! Родная, дорогая, единственная тетка лежит больная, а я даже не удосужился позвонить и справится о ее здоровье!
     - Нет, нет, ничего не нужно, - голосом слабым, но не терпящем возражений, ответила тетка. - Тут за мной ходит одна моя подруга, так что у меня все есть. На крайний случай, лягу в больницу, но, надеюсь, до этого не дойдет. А ты поезжай с Богом, заканчивай то, что я начала, а обо мне не беспокойся, за мной присмотрят.
     - Так ты уверена, что мне нужно приезжать? - попытался еще раз загладить в собственных глазах свою вину я, впрочем, заведомо зная, что тетка все равно скажет: "Нет", и испытывая большое облегчение от того, что какая-то сердобольная старушка-подружка заменяет меня у постели больной.
     Я положил трубку с тяжелым сердцем. Что-то все не так все идет в королевстве Датском. Не успела фортуна свалить мне на голову свой неожиданный, как гроза в январе, многомиллионный подарок, как какие-то другие, противоборствующие удаче силы, спешат этот дар уполовинить, да с иезуитским условьицем насчет семьи, а теперь еще долбашат по моей горячо единственной тетке, которая мне, по сути, как мать и добрый ангел в одном лице. За что же на меня напасти-то такие? Просто ли это соблюдение в природе баланса черного и белого, плюсов и минусов, радости и печали? А если это нечто другое?
     - Привет, с кем это ты тут? - зевая и кутаясь в халатик, спросила, заходя на кухню, Галина.
     - С тетей Элей разговаривал, - ответил я, вставая со стула и целуя ее в щеку.
     - Да? Как она там, не болеет? - неожиданно запроявляла совершенно не свойственную ей до последнего времени заботу о моей тетке Галина.
     - Как раз болеет, - нахмурился я. - Жалуется, говорит, что-то с сердцем.
     - Может быть, надо съездить к ней, что-то отвезти, продукты, лекарства?
     Я хотел было съехидничать по поводу того, что еще совсем недавно, в минувшую субботу, тетка была для нее старой сумасбродкой и прожектеркой, а тут вдруг такая забота, но не стал. Может быть, потому, что в глазах Галины сейчас было самое настоящее беспокойство.
     - Нет, ничего не надо, я предлагал, - сказал я.
     Галина села рядом на стул, обняла, положила голову мне на плечо.
     - Ты знаешь, Глеб, - тихо заговорила она, - я так переживаю из-за того, что последние годы я так плохо думала о ней, жила с ней в контрах, и тебя настраивала. Я очень ошибалась. И не только потому, что я не верила, а все оказалось правдой. Просто под эту сурдинку я вообще закрыла глаза на то, что она - прекрасный человек с такой сложной судьбой, с такой интересной жизнью, и видела в ней только выжившую из ума старуху. Вернее, даже заставляла себя видеть, и в конце концов заставила. Наверное, мне надо позвонить и извиниться, да?
     Она беспомощно заглянула мне в глаза. Так непривычно было видеть растерянность и раскаяние в глазах моей вечно во всем уверенной супруги! Я погладил ее по голове.
     - Самокритичная ты моя, - улыбнулся я. - Не казни себя, - людям свойственно ошибаться. А звонить не надо, думаю, ей сейчас не до того. Вот съезжу, вернусь, сядем все вместе, отметим это дело, там и помиритесь, ладно?
     Галина закивала, и в ее глазах были слезы. Еще немного посидели, повздыхали и решили пораньше лечь, а то завтра вставать было ни свет, ни заря. Я наскоро, без удовольствия, принял душ, и улегся, а Галина долго еще убаюкивала проснувшуюся и раскапризничавшуюся Юльку. Наконец, дочь, видимо, заснув, утихла, и зашумела вода в ванной, - Галина пошла мыться.
     Я лежал в нашей супружеской постели, борясь со сном, и вспоминал, когда у нас с женой последний раз была близость. Точно вспомнить не удалось и одновременно я поймал себя на мысли, что с другими - с Жанной, Ташей - я трахаюсь, а вот с Галиной у меня - близость. "Еще скажи - супружеский долг!" - усмехнулся про себя я. Тем временем вода в ванной перестала литься, и я внутренне весь собрался. Через минуту Галина, одетая в коротенькую ночнушку, вышла и юркнула рядом со мной под простыню. Я чмокнул ее в мокрый висок, проскользнул рукой под ночнушку, сжал ее полную, прохладную грудь. Я ожидал, что как всегда в последнее время, когда я столь недвусмысленно давал понять, что готов к отправлению супружеских обязанностей, Галина набросится на меня, как голодная пантера, но ничего такого не последовало. Шли минуты, Галина лежала, не шевелясь, а я продолжал глупо сжимать ей грудь. Наконец, жена нарушила гробовую тишину тихим вопросом:
     - Глебушка, ты правда еще любишь меня?
     Меня как током долбануло.
     - Конечно, Галюша, - не своим голосом ответил я.
     - Тогда давай не будем омрачать нашу любовь скучным, не приносящим радости сексом, - грустно сказала она, и добавила: - Спи, мой хороший, ты очень устал за последние дни.
     Я вынул руку из-под ее ночнушки и затих. Мне было непередаваемо, фантастически стыдно.

Глава 9. Кошмар на улице Роны

Четверг

     Звонок в дверь раздался ровно в семь, - на этот раз Лорик был точен. Я открыл, и он появился на пороге, свежий, подтянутый, улыбающийся, одетый, как обычно, в обтягивающую торс водолазку и пиджак из плотной ткани.
     - Галя, познакомься, это и есть Лориэль Шаликович, наш, так сказать, ангел-хранитель, - с кривоватой усмешкой представил его жене я, но поскольку истинной подоплеки отъезда она не знала, то и на мой мрачный юмор внимания не обратила.
     - Здравствуйте, Лориэль Шаликович, - не без труда выговорила диковинное имечко Галина. - Очень рада. Уверена, что под вашим присмотром мы будем в полной безопасности.
     Она улыбнулась и приветливо протянула визитеру руку, которую тот не пожал, а галантно поцеловал.
     - Ну что вы, Галина Алексеевна, никакой опасности нет, но чтобы она не возникла, лучше вам на те несколько дней, что Глеба Аркадиевича не будет, так сказать, переехать. И зовите меня просто Лорик, хорошо?
     Галина улыбалась и согласно кивала головой. Насколько я знал свою супругу, мне было очевидно, что пройдохе Лорику удалось сразу же очаровать ее. Ну, да сейчас это может быть и к лучшему.
     - А это что за маленькая девочка? - вдруг засюсюкал Лорик, заметив, что из спальни выглянула Юлька. - Как ее зовут?
     Юлька насупилась, - в отличие от матери дядя ей явно не понравился. Она сердито прошествовала по коридору, и спряталась за мамину ногу. Лорик присел на корточки, и продолжил попытку общения:
     - А, может быть, девочку зовут Юленька?
     - Нет! - буркнула в ответ Юлька, и отвернулась от приставучего.
     Мама Галя смутилась и принялась громким шепотом выговаривать дочери за невоспитанность. Меня же от сцены беззаботного общения похитителя со своими жертвами замутило, и я поспешил разрушить эту идиллию, попросив Лорика помочь мне спустить вниз багаж.
     Раннее утро встретило сыроватой прохладой, - ничто не вечно, уходило и это жаркое, казавшееся бесконечным, лето. Рядом с моей "десяткой" стоял незнакомый затонированный Гран-Чероки, и именно к нему понес сумки Лорик.
     - Ладно, давай инструктируй, что ли, пока народ не спустился, - сказал я, стараясь неизвестно зачем запомнить номер джипа.
     - Да, в общем-то, все просто, - отозвался Лорик, и протянул мне какую-то бумажку. - Вот номер счета и реквизиты банка, куда надо будет перевести деньги. Смотри, не потеряй. Хотя на всякий случай я продублирую ее тебе сегодня вечером по факсу в отель. Деньги должны появиться на моем счете максимум через десять минут после перевода. Тебе сразу же позвонят.
     Это позвонят, а не позвоню, как-то очень резануло мне слух.
     - Опять этот, что в первый раз? - усмехнулся я. - Кто он, если не секрет?
     Задавая этот вопрос, я вообще-то никакого особенного смысла в него не вкладывал, - да мало ли кто мог это быть, все равно голос был изменен до неузнаваемости. Сам Лорик, к примеру, и мог. Но его на реакция на безобидную вроде бы фразу оказалась неожиданной. Глаза его потемнели, собравшись в два черных пистолетных дула, направленных на меня, и он ответил зло и жестко:
     - Больно любопытный ты, кореш! Тебе сказано - позвонят, значит твое дело - держать мобильник постоянно включенным, и ждать звонка. Еще вопросы есть?
     Вон оно как! Похоже, сейчас я получил четкий ответ на вопрос, который подспудно интересовал меня с самого начала: один или, что называется, по предварительному сговору с другими лицами наехал на меня Лорик? Ясно, что не один. Но все равно - чего это он так занервничал?
     - Есть вопрос, - настырно нахмурил брови я. - Ну, а если звонка все-таки не будет, что мне делать, ждать у моря погоды? Как хочешь, я буду тебе звонить.
     Лорик пожал плечами:
     - Звони, только я ведь буду не в курсе. Я что? Я охраняю твою семью на время твоего отъезда. Не думаешь же ты, что я буду обсуждать с тобой реальные дела, чтобы ты меня записал, и потом сдал? Так что дождись звонка. Позвонят обязательно.
     В этот момент из подъезда появились Галина с Юлькой.
     - Ладно, все понятно, - быстро заговорил я. - Все сделаю по твоим инструкциям, можешь не сомневаться. Но и ты помни, что я тебе сказал в пиццерии.
     - Я помню, - как и тогда, серьезно ответил Лорик, распахивая перед моими дверь джипа.
     Галина, проходя мимо меня, остановилась. Ни я, ни она не любили долгих прощаний, и просто чмокнули друг друга в щеку.
     - Ну, с Богом, - сказал я.
     - И тебе с Богом, позвони сразу, как прилетишь, и возвращайся скорей, - ответила Галина, подсадила Юльку в машину и полезла сама.
     - Пап, привези мне из-за гланицы жвачку, а то мама мне не покупает, - высунувшись из-за матери, сказала мне уже из машины Юлька.
     Я улыбнулся, а Лорик встрял:
     - Я подарю тебе жвачку, хорошо? Какую ты любишь?
     Юлька не ответила и, насупившись, спря