й жизни - совсем не
смешно.

     Король:
     Да, мы  -  рабы Времени. Завтра прибудет принцесса из Тарбы.  Мы должны
склонить перед ней головы.

     Эзнарза:
     Мои люди говорят, что время живет в пустыне. Оно возлегает там, в лучах
солнца.

     Король:
     Нет, нет, не в пустыне. Там ничто не меняется.

     Эзнарза:
     Мой  народ говорит, что  пустыня -  его  страна.  Оно  не трогает  свою
собственную страну,  как  говорят люди моего племени. Но  оно сокрушает  все
другие страны мира.

     Король:
     Да, пустыня - всегда остается такой же, даже мельчайшие ее камешки.

     Эзнарза:
     Говорят, что  Время любит Сфинкс  и не вредит ей. Говорят,  что  оно не
смеет вредить Сфинкс. Она породила Времени немало богов, которым поклоняются
неверные.

     Король:
     Их прародитель ужаснее, чем все ложные боги.

     Эзнарза:
     O, но он оставил в покое наш маленький год.

     Король:
     Он уничтожает все и вся.

     Эзнарза:
     Есть малое дитя  человеческое, которое могущественнее Времени и которое
спасет от него мир.

     Король:
     Кто этот маленький ребенок, более могущественный, чем Время? Не  Любовь
ли сильнее его?

     Эзнарза:
     Нет, не Любовь.

     Король:
     Если оно побеждает даже Любовь, тогда нет никого сильнее.

     Эзнарза:
     Оно  отпугивает Любовь  слабыми  белыми  волосами и  морщинами.  Бедная
маленькая любовь, бедная Любовь, Время отпугивает ее.

     Король:
     Какое же дитя человеческое может победить Время  и  при  этом  окажется
храбрее Любви?

     Эзнарза:
     Только Память.

     Король:
     Да.  Я  буду взывать к ней в  те дни, когда  ветер дует  из пустыни,  а
саранча  бьется  о мои  закоснелые стены. Я буду еще сильнее взывать  к ней,
когда не смогу  больше созерцать пустыню и не смогу вслушиваться в пустынные
ветра.

     Эзнарза:
     Она должна  вернуть нам наш  год, который время  не сможет  уничтожить.
Время не сможет  вырезать этот год, если Память скажет: нет. Он  сохранится,
хотя и останется под запретом. Мы будем часто  видеть его хотя бы  издали, и
все его часы и  дни будут возвращаться  к нам, проходить  один  за  другим и
возвращаться и танцевать снова.

     Король:
     Что ж, это правда. Они должны возвратиться  к нам. Я думал,  что творцы
всех чудес  небесных и земных неспособны  сделать одно. Я думал, что они  не
смогут вернуть те дни, которые пали в руки Времени.

     Эзнарза:
     Этот трюк может проделать  Память. Она тихо подкрадывается в городе или
пустыне,  всюду, где собираются несколько человек, подобно странному темному
факиру,  укрощающему  змей, и она проделывает с ними свой  трюк, и повторяет
его снова и снова.

     Король:
     Мы будем часто возвращать с его помощью старые дни, когда  ты уйдешь  к
своему народу, а я обручусь с принцессой, прибывающей из Тарбы.

     Эзнарза:
     Они будут идти, ступая по пескам золотой прекрасной  пустыни, они будут
идти,  озаренные  светом  давно  ушедших  закатов.  Их губы  будут  смеяться
древними вечерними голосами.

     Король:
     Уже почти полдень. Почти полдень. Почти полдень.

     Эзнарза:
     Ну, тогда мы расстаемся.

     Король:
     O, войди в город и стань там  Королевой. Я  верну принцессу назад  в ее
Тарбу. Ты должна стать Королевой в Таланне.

     Эзнарза:
     Я  возвращаюсь теперь  к  своему  народу. Ты пойдешь завтра под венец с
принцессой из Тарбы. Ты сказал так. Я так сказала.

     Король:
     O, если б я не давал слова возвратиться.

     Эзнарза:
     Слово Короля  подобно короне Короля и скипетру  Короля и  трону Короля.
Это - такая же глупая вещь, как и город.

     Король:
     Я не могу нарушить свое слово. Но ты можешь стать королевой Таланны.

     Эзнарза:
     Таланна не сделает цыганку своей королевой.

     Король:
     Я ЗАСТАВЛЮ Таланну сделать ее королевой.

     Эзнарза:
     Ты не сможешь заставить цыганку год прожить в городе.

     Король:
     Я знал цыган, которые когда-то жили в городе.

     Эзнарза:
     Не такие цыганки, как я... возвращайся в шатры Арабов.

     Король:
     Я не могу. Я дал слово.

     Эзнарза:
     Короли много раз нарушали свои слова.

     Король:
     Но не такие Короли, как я.

     Эзнарза:
     У нас остается только маленькое дитя человеческое, имя ему - Память.

     Король:
     Иди. Память вернет нам, прежде,  чем мы расстанемся,  один из тех дней,
которые уже прошли.

     Эзнарза:
     Пусть  это  будет первый день.  День, когда мы  встретились у  колодца,
когда верблюды прибыли в Эль-Лолит.

     Король:
     Нашему  году  недостает  нескольких  дней. Ведь мой  год начался здесь.
Верблюды провели эти несколько дней в пути.

     Эзнарза:
     Ты  ехал чуть в отдалении  от каравана, со стороны заката. Твой верблюд
качался от легкого груза. А ты был утомлен.

     Король:
     Ты пришла к колодцу за водой. Сначала я увидел твои глаза, затем взошли
звезды, стало темно, и  я видел только твою  фигуру  и  слабое сияние вокруг
твоих волос:  я не знал, был ли  это свет  звезд, я только знал, что  сияние
есть.

     Эзнарза:
     А затем ты заговорил со мной о верблюдах.

     Король:
     Тогда я услышал  твой  голос. Ты говорила  совсем  не то, что  говоришь
теперь.

     Эзнарза:
     Конечно, нет.

     Король:
     Ты даже говорила как-то иначе.

     Эзнарза:
     Как уходят часы, продолжая свой танец.

     Король:
     Нет, нет. Только их тени. Мы  тогда отправились вместе в  Святую Мекку.
Мы жили одни в  палатках в золотой  пустыне. Мы слышали, как дикие свободные
дни пели песни своей свободы, мы слушали  звук дивного ночного ветра. Ничего
не останется от нашего года, кроме пустынных теней. Память хлещет их, и  они
не танцуют. [Эзнарза не  отвечает.]  Мы простимся  здесь,  где была пустыня.
Город не должен слышать наших прощаний.
     [Эзнарза  закрывает  свое  лицо.  Король  медленно  встает  и  идет  по
лестнице. Слева входят Гофмейстер и Забра, видящие только друг друга.]

     Гофмейстер:
     Он вернется. Он вернется.

     Забра:
     Но  сейчас уже полдень.  Наша тучность  исчезла. Наши враги насмехаются
над нами. Если он не вернется, бог забыл нас и да пожалеют нас наши друзья!

     Гофмейстер:
     Если он жив, он вернется.
     [Входят Бел-Нарб и Ауб.]

     Забра:
     Я боюсь, что полдень уже миновал.

     Гофмейстер:
     Тогда он мертв, или грабители подстерегли его.
     [Гофмейстер и Забра посыпают пылью головы.]

     Бел-Нарб:
     [Аобу.] Боже правый!
     [Гофмейстеру и Забре.] я - Король!
     [Рука Короля замирает на двери. Когда  Бел-Нарб произносит  это, король
спускается вниз по ступеням и снова садится рядом  с цыганкой. Она поднимает
голову  и  наконец смотрит  на  него. Он частично  прикрывает  лицо, как все
Арабы, и наблюдает за Бел-Нарбом, Гофмейстером и Заброй.]

     Гофмейстер:
     Вы в самом деле Король?

     Бел-Нарб:
     Я - Король.

     Гофмейстер:
     Ваше Величество сильно изменились за год.

     Бел-Нарб:
     Люди меняются в пустыне. И меняются сильно.

     Ауб:
     И впрямь, ваше Превосходительство, он  - Король. Когда Король уходил  в
замаскированным, я кормил его верблюда. Да, он - Король.

     Забра:
     Он - Король. Я могу узнать Короля, если вижу его перед собой.

     Гофмейстер:
     Вы редко видели Короля.

     Забра:
     Я часто видел Короля.

     Бел-Нарб:
     Да, мы часто встречались, часто, очень часто.

     Гофмейстер:
     Если   кто-то  сможет  узнать  ваше  Величество,  кто-то  помимо  этого
человека, пришедшего с Вами, то мы все убедимся в истине.

     Бел-Нарб:
     В этом нет нужды. Я - Король.
     [Король встает и протягивает руку ладонью вниз.]

     Король:
     В святой  Мекке, в многовратной Мекке, под зелеными  крышами,  мы знали
его как Короля.

     Бел-Нарб:
     Да, это правда. Я видел этого человека в Мекке.

     Гофмейстер:
     [Низко кланяется.]
     Простите, ваше Величество. Пустыня изменила Вас.

     Забра:
     Я узнал ваше Величество.

     Ауб:
     Так же, как и я.

     Бел-Нарб:
     [Указывая  на  Короля.]  Пусть  этот  человек  получит  соответствующую
награду.
     Дайте ему место во дворце.

     Гофмейстер:
     Да, ваше Величество.

     Король:
     Я - погонщик верблюдов, и мы возвращаемся к своим верблюдам.

     Гофмейстер:
     Как пожелаете.
     [Бел-Нарб, Ауб, Гофмейстер и Забра выходят через дверь.]

     Эзнарза:
     Ты поступил мудро, мудро, и награда за мудрость - счастье.

     Король:
     У них теперь есть король. А мы вернемся назад в шатры Арабов.

     Эзнарза:
     Они глупые люди.

     Король:
     Они нашли глупого короля.

     Эзнарза:
     Глуп тот человек, который захочет жить среди этих стен.

     Король:
     Некоторые рождены королями, но этот человек был избран.

     Эзнарза:
     Идем, оставим их.

     Король:
     Мы возвратимся.

     Эзнарза:
     Возвратимся в шатры моего народа.

     Король:
     Мы  будем  жить  немного  в  стороне  в  нашей   собственной  роскошной
коричневой палатке.

     Эзнарза:
     Мы будем снова слушать, как песок шепчется с предрассветным ветром.

     Король:
     Мы будем слушать, как кочевники поднимаются в своих лагерях, потому что
настает рассвет.

     Эзнарза:
     Шакалы будут ползти мимо нас, уходя к холмам.

     Король:
     Когда вечером солнце будет садиться,  мы  не  станем оплакивать ушедший
день.

     Эзнарза:
     Я буду обращать  ночью голову к небесам,  и древние, древние, бесценные
звезды будут мерцать у меня в волосах, и не будет  в наших сердцах зависти к
обладающим всеми сокровищами мира королевам и королям.

ЗАНАВЕС



     Смех Богов
     Трагедия в трех действиях

     Действующие лица

     Король Карнос
     Голос-Богов, пророк
     Ихтарион
     Лудибрас
     Гарпагас
     Первый Страж
     Второй Страж
     Палач
     Королева
     Тармия, жена Ихтариона
     Аролинда, жена Лудибраса
     Кароликс, жена Гарпагаса
     Караульные

     Сцена: город джунглей Тек в царстве Короля Карноса.
     Время: Период упадка Вавилона.


     Акт 1
     {Город джунглей Тек в царстве Короля Карноса.}


     Тармия:
     Вы знаете, что мое происхождение почти божественно.

     Аролинда:
     Меч моего отца  был так  ужасен, что он должен  был скрывать клинок под
плащом.

     Тармия:
     Он вероятно,  так  поступал, потому  что на ножнах не  было драгоценных
камней.

     Аролинда:
     Там были изумруды, что цветом затмевали море.
     * * *
     Тармия:
     Теперь  я  должна  оставить Вас и  отправиться  в лавки,  поскольку  не
обновляла свои парики с тех пор, как мы прибыли в Тек.

     Ихтарион:
     Вы не привезли их из Барбул-эль-Шарнака?

     Тармия:
     В этом нет нужды.  Король не  взял  бы свой двор в такое место, где нет
самого необходимого.

     Аролинда:
     Я могу идти с вашей Искренностью?

     Тармия:
     Конечно, царственная Госпожа, я буду счастлива.

     Аролинда:  {Лудибрасу}  Я  желаю видеть другие  дворцы Тека. {к Тармии}
Потом  мы  сможем  выйти  за  стены  и  взглянуть,  какие  князья обитают  в
окрестностях.

     Тармия:
     Это будет восхитительно.

     {Тармия и Аролинда выходят}

     Ихтарион:
     Что ж, мы здесь, в Теке.

     Лудибрас:
     Как удачно для нас  - Король прибыл в Тек. Я  боялся, что он никогда не
появится.

     Ихтарион:
     Это самый подходящий город.

     Лудибрас:
     Пока он  оставался  год  за годом  в  чудовищном Барбул-эль-Шарнаке,  я
боялся,  что не увижу  никогда солнца, восходящего  в великолепных  ветреных
краях. Я боялся,  что мы  будем  вечно жить  в  Барбул-эль-Шарнаке  и  будем
похоронены среди зданий.

     Ихтарион:
     Там слишком много  домов;  там нет  никаких цветов. Интересно, как туда
пробираются ветры.

     Лудибрас:
     Ах. Вы знаете, что привело  его  наконец в  эти края?  Я  преподнес ему
орхидеи  из далекой страны. Наконец он заметил  их. "Хорошие цветы",  сказал
он.  "Они прибыли из Тека", ответил я. "Тек укрыт ими. Он кажется фиолетовым
издалека странствующим среди песков погонщикам верблюдов". Тогда ...

     Ихтарион:
     Нет, не Ваше подношение привело его сюда.  Однажды в Барбул-эль-Шарнаке
он увидел бабочку. Там не  видели бабочек в течение семи лет. Удача, что эта
бабочка выжила; я видел их многие сотни, но они все умерли, кроме одной, как
только прилетели в Барбул-эль-Шарнак. Эту единственную увидел Король.

     Лудибрас:
     Уже после того, как он заметил мои фиолетовые орхидеи.

     Ихтарион:
     Что-то  изменилось  в нем,  когда  он  увидел бабочку. Он  стал  совсем
другим. Он не заметил бы цветка, только это...

     Лудибрас:
     Он прибыл в Тек, чтобы увидеть орхидеи.

     Ихтарион:
     Ну, ну. Мы здесь. Все остальное не имеет значения.

     Лудибрас:
     Да, мы здесь. Как красивы орхидеи.

     Ихтарион:
     Как  чудесен  воздух  этим утром.  Я  встаю очень рано и  вдыхаю его из
своего  распахнутого  окна;  не  потому, что хочу  усладить  свое  тело,  Вы
понимаете, а потому что это - дикий, удивительный воздух Тека.

     Лудибрас:
     Да, это замечательно - вставать рано утром. Все кажется таким свежим.

     Ихтарион:
     Нам  потребовалось два  дня, чтобы  выехать  из  Барбул-эль-Шарнака. Вы
помните,  как люди смотрели  на наших верблюдов? Никто не уезжал  из  города
много лет.

     Лудибрас:
     Я  думаю, нелегко  покидать большой  город. Он,  кажется,  разрастается
вокруг Вас, и Вы забываете о полях за его пределами.

     Ихтарион:  {смотрит вдаль} Джунгли подобны морю, лежащему  у наших ног.
Орхидеи, которые сверкают на воде, подобны тирским судам,  багряным  от этих
дивных рыб; из них делают даже краску для парусов.

     Лудибрас:
     Они не похожи на корабли,  потому что не двигаются. Они похожи... Нет в
целом мире ничего подобного им. Они похожи на  дивные тихие песни невидимого
певца; они  похожи на искушения неких неведомых грехов. Они заставляют  меня
думать о тиграх, что скользят там, во мраке.

     {Входят Гарпагас и стражи с копьями}

     Ихтарион:
     Куда вы направляетесь?

     Гарпагас:
     Мы идем на охоту.

     Ихтарион:
     Охота! Как замечательно!

     Гарпагас:
     Маленькая  улочка ведет  прямо  от  дверей  дворца;  другим концом  она
упирается в джунгли.

     Лудибрас:
     O дивный город Тек!

     Ихтарион:
     Вы когда-либо раньше бывали на охоте?

     Гарпагас:
     Нет; но я мечтал  об  этом. В  Барбул-эль-Шарнаке  я почти позабыл свою
мечту.

     Ихтарион:
     Человек не создан для городов. Я не знал этого до сих пор.

     Лудибрас:
     Я пойду с Вами.

     Ихтарион:
     Я тоже пойду с Вами. Мы спустимся по  этой улочке и достигнем джунглей.
Я захвачу копье по дороге.

     Лудибрас:
     На какую дичь мы будем охотиться в джунглях?

     Гарпагас:
     Говорят, что здесь водятся круты и аббаксы; и иногда слышен рев тигров.
Мы можем никогда не вернуться в Барбул-эль-Шарнак.

     Ихтарион:
     Вы можете положиться на нас.

     Лудибрас:
     Мы сохраним Короля в Теке.

     {Уходят, оставляя двух стражей около трона}

     1-ый Страж: Они все очень рады, что оказались в Теке. Я тоже рад.

     2-ой  Страж:  Это очень маленький  город.  Две сотни  таких городов  не
превзойдут Барбул-эль-Шарнака.

     1-ый Страж:  Нет. Но это прекрасное место, а Барбул-эль-Шарнак  - центр
мира; люди собираются там вместе.

     2-ой   Страж:   Я   не   знал,   что   есть   такие  места   вдали   от
Барбул-эль-Шарнака.

     1-ый  Страж: Тек был  построен  во  времена Предтеч.  В  те времена еще
строили такие дворцы.

     2-ой Страж: Они должны уже оказаться в джунглях. Это ведь так близко. С
каким удовольствием они туда отправились.

     1-ый  Страж: Да,  они  были счастливы.  Люди не  охотятся  на тигров  в
Барбул-эль-Шарнаке.

     {Входят плачущие Аролинда и Тармия.}

     Тармия:
     O это ужасно.

     Аролинда:
     O! O! O!

     1-ый Страж: {2-ому} Что-то случилось.

     {Входит Кароликс.}

     Кароликс:
     Что это,  царственные леди? {Стражам} Идите. Уходите. {Стражи выходят.}
Что случилось?

     Тармия:
     O! Мы спустились по маленькой улице.

     Кароликс:
     Да... Да...

     Аролинда:
     По главной улице города.

     {Обе тихо плачут.}

     Кароликс:
     Да. Да. Да.

     Тармия:
     Она упирается в джунгли.

     Кароликс:
     Вы вошли в джунгли! Там же могут водиться тигры.

     Тармия:
     Нет.

     Аролинда:
     Нет.

     Кароликс:
     Что Вы сделали?

     Тармия:
     Мы вернулись.

     Кароликс: {голосом, полным страдания} И что Вы увидели на улице?

     Тармия:
     Ничего.

     Аролинда:
     Ничего.

     Кароликс:
     Ничего?

     Тармия:
     Там нет никаких магазинов.

     Аролинда:
     Мы не можем купить себе новые волосы.

     Тармия:
     Мы  не  можем  купить  {всхлипывает}  золотую пыль,  чтобы осыпать свои
волосы.

     Аролинда:
     Нет никаких {всхлипывает} принцев.

     {Кароликс разражается горькими рыданиями и продолжает плакать.}

     Тармия:
     Барбул-эль-Шарнак,  Барбул-эль-Шарнак.   O,   почему  Король  уехал  из
Барбул-эль-Шарнака?

     Аролинда:
     Барбул-эль-Шарнак! Его улицы были из агатов.

     Тармия:
     И там были магазины, где можно купить прелестные волосы.

     Кароликс:
     Король должен тотчас же вернуться.

     Тармия: {Более спокойно.} Он вернется завтра. Мой муж поговорит с ним.

     Аролинда:
     Возможно, мой муж имеет большее влияние.

     Тармия и Аролинда: Мой муж привел его сюда.

     Тармия:
     Как!

     Аролинда:
     Ничего. Что Вы сказали?

     Тармия:
     Я ничего не говорила. Я думала, Вы что-то сказали.

     Кароликс:
     Лучше бы моему мужу убедить короля,  поскольку он всегда был против его
приезда в Тек.

     Тармия: {Аролинде} У него так мало влияния на Его Величество, с тех пор
как Король прибыл в Тек.

     Аролинда:
     Нет. Лучше бы нашим мужьям устроить все это.

     Кароликс:
     Я сама постараюсь подействовать на Королеву.

     Тармия:
     Это бесполезно. Ее нервы - как натянутые струны. Она плачет, когда Вы с
ней  говорите. Если Вы  с ней  что-то  обсуждаете, она громко кричит, и девы
должны овевать ее опахалами и натирать ее руки ароматическими маслами.

     Аролинда:
     Она никогда не оставляет своих палат, и Король не послушает ее.

     Тармия:
     Слышите, они возвращаются. Они поют  песню  охоты... Похоже, они  убили
зверя. Все четверо несут добычу на двух жердях.

     Аролинда: {устало} Какое это животное?

     Тармия:
     Я не знаю. У него, кажется, острые рога.

     Кароликс:
     Мы должны пойти и встретить их.

     {Звучит громкая и радостная песня. Выходят тем же путем, что и стражи}
     {Входят стражи.}

     1-ый Страж: Похоже, все снова кончилось, поскольку они улыбались.

     2-ой  Страж:   Они  боялись,  что   их  мужья  пропали,  а  теперь  они
возвращаются живые и здоровые.

     1-ый Страже: Ты не знаешь - ты просто не понимаешь женщин.

     2-ой Страж: Я понимаю их так же, как и ты.

     1-ый Страж: Об этом я и говорю. Ты не понимаешь их. И я их не понимаю.

     2-ой Страж: ...О.

     {Пауза.}

     1-ый Страж: Теперь мы никогда не покинем Тек.

     2-ой Страж: Почему мы никогда не покинем его?

     1-ый Страж: Ты не слышал,  как они были счастливы, когда пели охотничью
песнь?  Говорят,  что дикая  собака  не  сворачивает  со следа,  они  теперь
продолжат охотиться.

     2-ой Страж: Но останется ли здесь Король?

     1-ый  Страж:  Он  делает  только  то,  в  чем ег