ло передохнуть после ходьбы, и смотровой щелью, выходившей в сторону болот. Летом здесь пахло прогретым на солнце деревом, влажной землей и травами. Даже в холодное время года тепло не уходило полностью - деревянные стены, казалось, удерживали жар и запахи лета.
     Тетя с племянником поравнялись с будкой, и Джейн уже собиралась шагнуть в узкий вход, но Далглиш вдруг воскликнул:
     - Стоп! Ни шагу больше!
     Еще миг назад он брел словно в полудреме, но внезапно мозг его проснулся, реагируя на сигнал, посланный натренированным зрением: к двери наблюдательного пункта вела цепочка мужских следов, четко отпечатавшихся на песке. И еще запах - тошнотворное зловоние, не имевшее ничего общего с ароматом травы и земли. Тетушка замерла на месте, а Далглиш осторожно обошел ее и заглянул внутрь.
     Телом он заслонил свет и поэтому сначала почувствовал запах смерти, а увидел ее уже потом. Отвратительный смрад блевотины, крови и поноса ударил ему в нос; казалось, маленький домик насквозь пропитан испарениями мерзости и зла. Далглиш не впервые вдыхал этот запах, но, как всегда в таких случаях, с трудом подавил приступ тошноты. Он наклонился, в низенькую дверь проник свет, и Далглиш смог как следует разглядеть лежащего.
     Дигби Сетон забился перед смертью в самый угол будки, как бездомный пес. И смерть его явно была нелегкой. Застывшее тело скрючилось: колени поджаты почти к самому подбородку, голова запрокинута, остекленевшие глаза выпучены, словно в последней отчаянной попытке поймать ускользающий свет. В предсмертных муках Дигби прокусил нижнюю губу, и на подбородке, на вороте некогда щегольского пальто черной коркой застыла кровь пополам с рвотой. Умирающий рыл земляной пол пальцами: ногти его были сорваны, лицо перепачкано, даже изо рта торчали комья земли, как будто он пытался хоть как-то остудить пылающую гортань. Рядом с трупом лежала плоская фляга с отвернутой крышечкой.
     - Кто это, Адам? - раздался из-за спины Далглиша спокойный тетушкин голос.
     - Дигби Сетон. Не входи. Помочь ему мы ничем не сможем. Он мертв по меньшей мере часов двенадцать. Судя по тому, как он мучился, бедолаге подсыпали что-то очень едкое.
     Тетушка вздохнула и пробормотала что-то невнятное. Потом спросила:
     - Мне сходить за инспектором Реклессом? Или будет лучше, если я останусь здесь?
     - Иди лучше ты. Я останусь. Очевидно, он сэкономил бы десять, а то и пятнадцать минут, если б отправился за инспектором сам, но Дигби Сетона, так или иначе, уже не воскресить, а оставлять тетю одну в этой зловонной обители смерти Далглишу не хотелось. К тому же шаг у тетушки твердый и скорый - не так уж много времени будет потеряно.
     Джейн Далглиш отправилась немедленно; Адам смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Потом он поднялся на дюну, нашел песчаную нишу и уселся, прислонившись к охапке тростника. Отсюда был виден не только домик, но по правую руку - линия берега, а слева - дорожка к заповеднику. Временами меж дюн появлялась и исчезала долговязая фигура Джейн Далглиш. Она шла весьма споро, но все же вряд ли раньше чем минут через сорок следовало ожидать появления Реклесса и его людей с носилками и прочими причиндалами. К берегу автомобилю не подобраться - только к ?Пентландсу?, а оттуда короче всего было идти этой же самой тропой. Полицейским, нагруженным необходимым оборудованием, придется двигаться против ветра.
     Далглиш провел в будке всего несколько минут, но в его памяти запечатлелось все до малейших деталей. В том, что Дигби Сетона убили, сомнений быть не могло. Он не обыскивал труп (это дело Реклесса) и даже почти его не касался - лишь определил, что тело холодное и посмертное окоченение наступило довольно давно, - но никакой предсмертной записки, конечно же, там не окажется. Вряд ли молодой, легкомысленный балбес вроде Дигби, по-детски радовавшийся неожиданному богатству и строивший планы создания шикарных ночных клубов, стал бы лишать себя жизни. К тому же даже у него хватило бы мозгов найти способ самоубийства полегче, чем прожигать себе желудок едкой гадостью. Рядом с трупом не было бутылки - только фляжка. Почти наверняка отрава содержалась в ней. И доза, судя по всему, была немалой. Далглиш попытался угадать, что там. Мышьяк? Сурьма? Ртуть? Свинец? Симптомы подходили ко всем четырем ядам. Но это все были домыслы. Точный ответ дадут патологоанатомы - и тип яда, и дозу, и время смерти. Дальше пусть думает Реклесс.
     Однако если во фляге действительно яд, кто убийца? Это, несомненно, человек, имевший доступ и к ядам, и к фляге Дигби. Кто-то, близко знакомый с жертвой. Кто-то, знавший, что Дигби, оказавшись в одиночестве и томясь от скуки, непременно отхлебнет из фляги, прежде чем под пронизывающим ветром отправится домой. Значит, убийца уговорился с ним о встрече в этом уединенном месте. Иначе зачем бы Дигби сюда потащился? Никому из монксмирских обитателей не приходилось слышать, чтобы молодой человек увлекался пешими прогулками или наблюдением за птицами. Да и одежда его мало подходила для подобных занятий. Бинокля с собой тоже не было. Нет, это явное убийство. Даже Реклессу не придет в голову утверждать, что Дигби Сетон умер естественной смертью и некий шутник-извращенец нарочно подкинул его труп в будку, чтобы напугать Адама и его тетю.
     Далглиш не сомневался в том, что два эти убийства как-то связаны, но до чего же второе не походило на первое! Словно задумали и осуществили их два совершенно разных человека. Убийство Мориса Сетона было невероятно сложным - сверх всякой меры. Сама смерть, может быть, и была, как утверждал патологоанатом, естественной, но все обстоятельства вокруг нее уж во всяком случае естественными не назовешь. Трудность заключалась не в отсутствии следов и улик - их как раз было более чем достаточно. Создавалось впечатление, что преступник хотел не только укокошить Мориса Сетона, но и продемонстрировать свою изобретательность.
     Однако второе убийство выглядело просто, почти безыскусно. Здесь о естественных причинах смерти не могло идти и речи. Убийца действовал наверняка. Он даже не удосужился сымитировать самоубийство, изображая, что Дигби не вынес угрызений совести, одолевших его после смерти брата. Конечно, инсценировать самоубийство было бы непросто, но преступник даже не попытался сделать это. И Далглиш, кажется, начинал догадываться, почему. Он мог предположить по меньшей мере одну важную причину, заставившую преступника отказаться от искушения изобразить Дигби раскаивающимся грешником.
     На ложе из сухого тростника Далглишу было на удивление удобно и тепло. Он слышал, как завывает меж дюн ветер, как монотонно шумит прибой. Но в убежище среди зарослей травы было тихо и уединенно, звуки моря и ветра, казалось, доносились из какого-то дальнего далека. Сквозь ширму тростника Далглиш видел будку - хорошо знакомый ему, ничем не примечательный домик, совершенно такой же, как полдюжины других наблюдательных пунктов, что располагались вокруг заповедника. Ощущение нереальности и одиночества стало вдруг таким острым, что Адам едва удержался от абсурдного желания пойти и посмотреть, не исчез ли труп.
     Джейн Далглиш не подвела. Меньше чем через сорок пять минут после того, как она отправилась в путь, Адам увидел на тропе фигурки людей, быстро шагавших навстречу ветру. Они скрылись за дюнами и во второй раз возникли уже гораздо ближе. Вот последний поворот, и небольшая группа, навьюченная оборудованием, борясь с ветром, вышла к будке. Шествие это напоминало скверно организованную и несколько павшую духом экспедицию. Впереди, конечно же, шествовал Реклесс, угрюмый и ссутулившийся от ярости; всегдашний плащ инспектора был наглухо, до самого подбородка застегнут. Следом шли: медэксперт, сержант, фотограф и два молодых констебля из уголовной полиции - они тащили носилки и свернутую парусиновую ширму.
     Состоялась весьма непродолжительная беседа. Далглиш прокричал то, что было нужно, на ухо инспектору и вернулся в свое убежище. Возиться с трупом не входило в его обязанности. И потом, к чему лишней паре ног топтать и без того уже достаточно затоптанный песок вокруг места преступления?
     Полицейские взялись за работу, отчаянно крича и жестикулируя. Ветер, словно из вредности, завывал все громче, и даже в относительно тихом месте, между дюнами, расслышать слова соседа было почти невозможно. Реклесс с врачом скрылись в будке. Там, по крайней мере, ветра нет, подумал Далглиш. Зато душно и пахнет смертью. Пусть нюхают.
     Минут через пять они вышли, и в домик шагнул фотограф; он был высок ростом и согнулся чуть ли не вдвое, протаскивая в дверь свое оборудование. Тем временем констебли безуспешно пытались установить вокруг будки защитную ширму. Парусина рвалась из рук, а при сильных порывах ветра обматывалась вокруг ног. Далглиш так и не понял, зачем они вообще возятся с этой ширмой. Зевак на этом пустынном берегу отроду не водилось, а песок вокруг будки вряд ли чем-то помог бы следствию. К двери вело всего три следа: Далглиша, его тети и еще один - очевидно, самого Дигби Сетона, Отпечатки ног уже измерили, сфотографировали, и, несомненно, вскоре их так или иначе заметет песком.
     Прошло полчаса, прежде чем тело вынесли из домика и уложили на носилки. Констебли насилу пристегнули рвущееся под ветром из рук прорезиненное покрывало. Тем временем Реклесс поднялся к Далглишу.
     - Мне позвонил вчера ваш приятель, - сказал инспектор. - Некий Макс Герни. Похоже, он утаивал очень любопытную информацию, связанную с завещанием Мориса Сетона.
     Начало было неожиданным. Далглиш ответил:
     - Мы обедали с ним, и он спросил, следует ли сообщать об этом вам.
     - Да, так он и сказал. Вообще-то мог бы и сам сообразить. Ведь тело Сетона имело явные следы насилия. Ясно, что следствию небезынтересна денежная сторона дела.
     - Возможно, Макс, как и вы, считает, что смерть была естественной, - предположил Далглиш.
     - Возможно. Но об этом не ему судить. Как бы то ни было, он наконец соизволил позвонить и, признаться, удивил меня. Ведь в доме Сетона никаких записей подобного рода не найдено.
     - Сетон напечатал письмо под копирку. Когда Герни пришлет первый экземпляр, вы увидите на обороте характерные следы. Очевидно, второй экземпляр кем-то уничтожен.
     - Кем-то, - мрачно повторил Реклесс. - Может быть, самим Сетоном. Я еще не переменил своего мнения относительно той смерти, мистер Далглиш. Но допускаю теперь, что вы, возможно, и правы. Особенно учитывая это обстоятельство. - Он кивнул головой в сторону носилок. - Тут-то сомнений нет. Очевидное убийство. Так что давайте выбирать: один убийца и один нехороший шутник; один убийца и два убийства; наконец, два убийцы.
     Далглиш заметил, что последнее предположение маловероятно ввиду немногочисленности местных обитателей.
     - И все же не будем исключать и такой возможности, мистер Далглиш. Ведь две эти смерти так мало похожи одна на другую. На сей раз никаких ухищрений и выдумок. Кто-то просто засадил здоровенную дозу яда во флягу Дигби Сетона, твердо зная, что рано или поздно бедняга приложится к горлышку. Единственное, о чем следовало позаботиться убийце, - чтобы жертва в момент отравления находилась в уединенном месте, подальше от медицинской помощи. Правда, судя по виду трупа, врач вряд ли смог бы тут помочь.
     Интересно, подумал Далглиш, как убийце удалось заманить Дигби в будку? Убеждением или угрозами? Кого он ждал здесь - врага или друга? А если врага, то почему пришел безоружный и один? Или, возможно, дело обстояло как-нибудь иначе? Так ли уж много в Монксмире людей, ради которых Дигби Сетон соизволил бы прошагать целых две мили в холодный осенний день, да еще при таком ветре?
     Носилки наконец тронулись. Один из констеблей остался возле будки, на посту. Остальные вытянулись гуськом за носилками, как разношерстная и потрепанная похоронная процессия. Далглиш и Реклесс шли рядом, но молчали. Носильщики медленно двигались по неровной тропе; прикрытый труп плавно покачивался в такт их шагам. Покрывало ритмично надувалось и опадало, словно парус, а в небе парила морская птица; она издала пронзительный крик, как раненая душа, описала широкую дугу и исчезла среди болот.

2

     Был уже вечер, когда Далглиш смог вновь потолковать с Реклессом наедине. Большую часть дня инспектор провел, беседуя с подозреваемыми и наводя справки о действиях Дигби Сетона в последние несколько дней. В ?Пентландсе? Реклесс появился около шести. Он вновь хотел расспросить мисс Далглиш, видела ли она вчера на берегу кого-нибудь, кто шел бы в направлении Сайзуэлла, и не знает ли она, что могло привести Дигби в наблюдательную будку. Инспектор, собственно, уже получил ответ на оба эти вопроса - несколько ранее Адам и его тетя встретились с Реклес-сом в ?Зеленом человечке?, где подробно описали обстоятельства, при которых был обнаружен труп. Джейн Далглиш заявила тогда же, что весь вечер понедельника провела дома и никого не видела. При этом она заметила, что Дигби - да и вообще любой - мог запросто пройти к будке, обойдя ?Пент-ландс?: есть тропинка в дюнах, можно и берегом; обе эти дороги из коттеджа почти не просматриваются.
     - И все-таки, - настаивал Реклесс, - он должен был пройти мимо вашего дома. А тогда вы непременно его заметили бы.
     Конечно, заметила бы - если б он держался поближе к скалам. Между местом, откуда я спускаюсь к берегу, и началом тропинки всего ярдов двадцать, и я должна была бы увидеть Дигби. Но не увидела. Возможно, он хотел остаться незамеченным.
     - Стало быть, тут какие-то секреты, - пробормотал инспектор, как бы разговаривая сам с собой. - Что ж, так мы и думали. Не тот он человек, чтобы ходить на птичек любоваться. Да, наверно, и темно уже было. Мисс Кедж говорит, что вчера он пил чай в одиночестве - утром она обнаружила в раковине грязную посуду.
     - Только чай, без ужина? - поинтересовалась тетушка.
     - Да, мисс Далглиш. Непохоже, что Сетон успел поужинать. Точно будем знать после вскрытия.
     Джейн Далглиш извинилась и отправилась на кухню. Адам догадался, что тетя тактично оставляет его наедине с Реклессом. Как только они оказались вдвоем, Далглиш спросил:
     - Кто видел Дигби Сетона последним?
     - Лэтем и Брайс. Однако почти все местные показали, что вчера его видели. Мисс Кедж - после завтрака, когда делала уборку. Она так и осталась там в роли этакой горничной-секретарши. Похоже, Дигби помыкал ею так же, как прежде его единокровный брат. Потом Сетон обедал в ?Доме с розмарином? в обществе мисс Кэлтроп и ее племянницы. Ушел вскоре после трех. По дороге домой зашел к Брайсу посплетничать о топоре вашей тети и заодно выяснить, зачем вы поехали в Лондон. Надо сказать, что ваша поездка вообще всех заинтриговала - У Брай-са как раз находился Лэтем и оставался до самого ухода Сетона. Это произошло в начале пятого.
     - Во что он был одет?
     - В то же самое. Фляга могла быть в кармане пиджака, брюк или пальто. В ?Доме с розмарином? он, конечно, снимал пальто, и мисс Кэлтроп повесила его в шкаф в прихожей. У Брайса он бросил пальто на стул. Фляги вроде бы никто не видел. На самом деле яд мог положить любой из них - и Кедж, и Кэлтроп, и Марли, и Брайс, и Лэтем. И необязательно вчера.
     Адам отметил про себя, что в этом перечне отсутствует мисс Далглиш. Но это еще ничего не значило.
     - Трудно двигаться дальше, пока нет заключения патологоанатома, - продолжал Реклесс. - Я пока не знаю, что это был за яд. Вот когда узнаю - дело пойдет. Думаю, определить его происхождение труда не составит. Это вам не микстура из аптеки.
     Далглиш подумал, что более или менее представляет себе и тип яда, и откуда он взялся. Но говорить ничего не стал. В этом деле и так теоретизирования было куда больше, чем фактов. Разумнее подождать результатов вскрытия. Однако, если он прав, выяснить, кому принадлежал яд, окажется непросто. К данному источнику имели доступ практически все в Монксмире. Далглишу стало даже жаль инспектора.
     С минуту они сидели молча. Пауза вышла довольно неловкая. Далглиш чувствовал, как между ними растет напряжение. О настроении Реклесса он мог только догадываться, но, со своей стороны, ощущал к инспектору неприязнь и еще - бессильное раздражение на собственную неуклюжесть. Далглиш рассматривал собеседника с отвлеченным интересом, мысленно составляя словесный портрет. Широкие плоские скулы; кожа у рта белая и гладкая; углы глаз опущены книзу; верхние веки слегка подергиваются (единственное свидетельство того, что у Реклесса есть нервы). Подчеркнуто заурядное, какое-то анонимное лицо. И все же, несмотря на явную усталость и мешковатый плащ, инспектор производил впечатление личности, причем личности сильной. Возможно, не слишком симпатичной, но яркой.
     Внезапно Реклесс, очевидно приняв какое-то решение, нарушил паузу:
     - Начальник полиции графства намерен обратиться за помощью в Скотленд-Ярд. Он сказал, что окончательное решение примет утром. Но думаю, решение уже принято. Кое-кто скажет, что даже поздновато.
     Далглиш не нашелся что на это ответить. Реклесс, не глядя на него, добавил:
     - Начальник, похоже, разделяет вашу точку зрения, что два эти преступления связаны.
     Уж не обвиняет ли он меня в том, что я склонил на свою сторону начальника полиции, подумал Далглиш. Собственно говоря, он не имел еще возможности изложить инспектору свою ?точку зрения?, но связь двух преступлений и в самом деле казалась ему очевидной. Далглиш повторил это и сказал:
     - Когда я вчера был в Лондоне, мне вдруг пришло в голову, как могли убить Мориса Сетона. Пока это чистая догадка. Понятия не имею, можно ли будет найти доказательства. Но мне кажется, я не ошибаюсь.
     Он коротко изложил свою версию, изо всех сил стараясь говорить очень ровным тоном, чтобы инспектору в его голосе не послышалось критических или, того пуще, самодовольных интонаций. Реклесс выслушал молча, потом спросил:
     - Почему вы так думаете?
     - Трудно сказать. Несколько мелких деталей: завещание Сетона; его поведение за столом в подвале ?Кортес-клуба?; непременное желание останавливаться в одной и той же комнате в ?Клубе мертвецов?; наконец, сама архитектура его дома.
     - Допустим, так оно и есть. Но нам никогда этого не доказать. Разве что убийца запаникует и расколется сам.
     - Можно поискать орудие убийства.
     - Уж больно оно чуднбе, мистер Далглиш.
     - Но вполне надежное.
     Реклесс вынул из кармана карту и разложил ее на столе. Они склонились над ней, и карандаш инспектора зашарил по двадцатимильному сектору вокруг Монксмира.
     - Здесь?
     - Или здесь. На месте убийцы я предпочел бы место поглубже.
     - Но только не в море, - заметил Реклесс. - Может вынести приливом на берег. Хотя вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову связывать это со смертью Мориса Сетона.
     - А вам? Нет, убийца не стал бы рисковать. Лучше уж запрятать эту штуку так, чтобы ее не нашли, а если нашли, то очень нескоро. Значит, надо искать в какой-нибудь заброшенной шахте, в канале или в реке.
     Реклесс сделал на карте три маленьких крестика.
     - Сначала попробуем здесь. Надеюсь, мистер Далглиш, что вы не ошибаетесь. Иначе мы попусту потратим время, а ведь на нас висит еще одна смерть.
     Инспектор сложил карту и, не произнося более ни слова, удалился.

3

     После ужина появились гости. Селия Кэлтроп, ее племянница, Лэтем и Брайс, как сговорившись, один за другим потянулись к надежному и спокойному камельку Джейн Далглиш - кто, невзирая на непогоду, пришел пешком, кто приехал на машине. ?Пентландс? был чем-то вроде нейтральной территории, здесь возникала умиротворяющая иллюзия нормальности, здесь бьшо извечное укрытие, светлое и теплое, от враждебного мрака ночи. Ветер попеременно то визжал, то стенал; быстро прибывающий прилив грохотал на берегу, пересыпая гальку. Даже из гостиной ?Пент-ландса? это рокотание было отчетливо слышно. Временами из-за туч выглядывала луна и заливала Монксмир своим мертвенным сиянием; тогда из окна можно было разглядеть бурю во всей ее красе: гнущиеся и стонущие в муке деревья, бел