о...
   Из-за стола поднялся Дорогин.
   - Т-ттоварищи, самая главная задача не дать им подняться в  воздух.
Нужно в-ввыходить на цель с малых высот. Н-ннемцев нужно накрыть прямо
на с-сстоянках...
   Он повернулся к Архипцеву.
   - С-ссто пятнадцатый готов?
   - Готов, товарищ полковник!
   - Выполняйте.
   Архипцев приложил руку к пилотке и вышел.


        12 ЧАСОВ 05 МИНУТ

   - К-ккомандирам эскадрилий и майору  Кошечкину  собрать  экипажи  у
своих машин, - сказал Дорогин. - Ждать  в  готовности  номер  один.  В
воздух по к-ккрасной ракете. Первым идет Кошечкин.  Мы  с  начальником
штаба у рации на КП. Я пойду флагманом со второй эскадрильей. Все.
   Командиры эскадрилий встали.
   - Разрешите идти?
   - Идите, - сказал Дорогин.


        12 ЧАСОВ 10 МИНУТ

   Узкие крылья сто пятнадцатого отбрасывали еще более узкую тень,  но
последнюю минуту на земле они стояли именно в этой тени.
   - Ты все рассчитал? - спросил Архипцев у Гуревича.
   - Все.
   - Женька, внимательно!.. - посмотрел на Соболевского Архипцев.
   - Есть, командир! - вытянулся Соболевский.
   - Ребята, мы должны их найти. Обязательно должны!
   - Найдем, - сказал Гуревич.
   - Найдем, командир! - сказал Соболевский.
   - По местам! - приказал Архипцев.
   Соболевский и Гуревич пошли по своим кабинам. К  Архипцеву  подошел
Кузмичов.
   - Привет! - улыбнулся Архипцев.
   - Привет! - ответил Кузмичов.
   Архипцев залез в машину. Откинулась крышка астролюка,  и  высунулся
Соболевский.
   - Кузмич! - крикнул он. - Подойди на секунду!..
   Кузмичов подошел.
   Женька наклонился к нему и сказал:
   - Нарви цветочков, зайди в столовую летного состава  и  передай  их
Кате, официантке. Скажи, что это...
   - От Гуревича... - закончил Кузмичов.
   - Правильно, - сказал Соболевский, подмигнул Кузмичову и  захлопнул
за собой люк.


        12 ЧАСОВ 15 МИНУТ

   Рация раскалилась от солнца и, казалось, страдала от жары  так  же,
как и все стоящие вокруг нее. Сидели только двое:  радист  и  командир
полка - полковник Дорогин. Дорогин держал в руке микрофон и смотрел на
взлетную полосу.  Вдалеке  сто  пятнадцатый  выруливал  на  старт.  Он
остановился у начала полосы, и нарастающий звук его  моторов  заполнил
весь аэродром. Все смотрели на одиноко стоявшую машину.
   Из репродуктора сквозь треск разрядов донесся голос Архипцева:
   - Рубин! Я - Сокол-115. Разрешите взлет!
   Дорогин сам щелкнул переключателем, наклонился и сказал в микрофон,
глядя на сто пятнадцатый:
   - Сокол-115, я-Рубин. В-ввзлет разрешаю.
   - Вас  понял!  -  ответил  голос  Архипцева,  репродуктор  щелкнул,
взорвались моторы,  и  сто  пятнадцатый  начал  свой  разбег.  Самолет
оторвался от земли, поджал шасси и ушел навстречу солнцу.
   Все, кто стоял на командном пункте, напряженно смотрели ему вслед.


        12 ЧАСОВ 35 МИНУТ

   Разомлевшие от жары командиры отрядов и  эскадрилий  сидели  вокруг
рации в расстегнутых гимнастерках, держа шлемофоны  в  руках.  Вдалеке
под крыльями своих машин прятались в тень готовые к вылету экипажи.
   Жарко. По лицу радиста струйками стекает пот. Подошел Кузмичов.  Он
остановился около Кошечкина и шепотом спросил:
   - Товарищ майор! Сто пятнадцатый давно на связи был?
   - Последний раз минут пятнадцать тому назад...
   - А сейчас?
   - А сейчас молчат. Идут курсом и молчат... Чтоб не запеленговали.
   - Ясно, - сказал Кузмичов и продвинулся вперед.
   В  это  время  из  репродуктора   понеслись   разряды   и   неясное
бормотание.
   Оживился весь командный пункт. Дорогин тревожно посмотрел на часы.
   И вдруг репродуктор заговорил голосом Архипцева, заговорил  быстро,
но очень четко:
   - Рубин, Рубин! Я - Сокол-115... От Самохина слева идут пять машин!
Это "фокке-вульфы"! Нет, шесть машин! Семь! Как слышите? Как  слышите?
Прием!
   Все вскочили. Дорогин щелкнул тумблером и закричал в микрофон :
   - Сто пятнадцатый! Вас понял!.. Уходите немедленно!
   Архипцев сказал Гуревичу:
   - Уходить надо!
   - Женька! - крикнул Гуревич. - Внимание!
   Он схватил Архипцева за плечо:
   - Командир! Еще немного! Они могли подняться не с основвой базы!
   Быстро и точно Женька приготовил пулеметы к бою.


        12 ЧАСОВ 37 МИНУТ

   Из репродуктора звучал голос Архипцева:
   - Рубин! Рубин! Аэродром где-то совсем близко! Прием!
   Дорогин отчаянно закричал в микрофон:
   - Архипцев!  Не  смей  принимать  бой!  Уходи!..  Уходи!!!  М-ммать
твою!.. Прием...
   Голос Архипцева тонул в пулеметных очередях:
   - Рубин! Рубин!!! Не успеваю!.. Уйти не успеваю!..
   Длинная пулеметная очередь заглушила голос Архипцева.  Люди  на  КП
стояли  в  бессильной  ярости.  Кузмичов,  не  отрываясь,  смотрел   в
репродуктор...

   Крутится  сто   пятнадцатый.   То   вверх,   то   вниз...   Атакуют
"фокке-вульфы".
   Пикирует сто пятнадцатый, пикируют за ним "фокке-вульфы"...
   Женька стреляет из пулемета,  лицо  перекошено.  Ему  очень  мешает
парашют. Кончились патроны в крупнокалиберном.  Женька  вставил  новый
магазин и сбросил с себя парашют. И опять стреляет Женька...
   Бьет из пулемета Гуревич. Архипцев сжал зубы и надавил  на  гашетки
пушек.  Задымился   один   "фокке-вульф",   клюнул   носом.   Медленно
переворачивается через крыло  "фокке-вульф"...  Летчик  выпрыгивает  и
открывает парашют.

   Секундная тишина, и на командном  пункте  прозвучал  усталый  голос
Архипцева:
   - Рубин!.. Я - сто пятнадцатый!.. Один готов!..
   Молчание. Пулеметная очередь...
   И опять голос:
   - Зонтик раскрыл, подлюга недобитая!


        12 ЧАСОВ 40 МИНУТ

   Совершенно мокрый Архипцев крикнул, глядя вперед;
   - Женька, говори с землей!.. - и опять нажал на гашетки пушек.
   - Женька! - крикнул Гуревич. - Дай Рубину координаты!  От  Самохина
южнее три-пять километров! Расчет был верный!
   Не отрываясь от пулемета, Женька закричал:
   - Рубин, Рубин!.. Я...

   Репродуктор прокричал голосом Соболевского:
   - ...Я - сто пятнадцатый! - Затем раздался  треск,  не  похожий  на
эфирный разряд, и репродуктор замолчал...

   Гуревич растерянно повернулся к Архипцеву:
   - Серега! Я пустой... У меня все... - Он оттолкнул пулемет и потряс
Архипцева за плечо. - Серега!!!
   Сергей нажал  на  гашетки  и  не  услышал  выстрела.  Он  испуганно
посмотрел вперед и еще раз нажал на гашетки... Выстрела не было...
   Он повернулся к Гуревичу.  Венька  качнул  головой.  Стрелять  было
нечем...


        12 ЧАСОВ 42 МИНУТЫ

   Безоружный сто пятнадцатый упрямо шел  вперед.  Сверху  стягивались
истребители. "Фокке-вульфы" поняли,  что  сто  пятнадцатый  теперь  не
опасен, и строились  вокруг  бомбардировщика  в  правильное  конвойное
кольцо.
   Гуревич щелкнул переключателем рации, прислушался и сказал:
   - Командир, рация не работает...
   Архипцев смотрел вперед, держа машину ровно  по  горизонту.  Совсем
близко висели "фокке-вульфы".
   - Прижимают, - сказал он. - Сажать будут.
   Гуревич посмотрел вперед и сказал в переговорное устройство:
   - Женька! Нас будут сажать...
   В  кабине  стрелка-радиста,  прислонившись  головой   к   разбитому
передатчику, лежал Женька с открытыми  мертвыми  глазами.  Впечатление
было такое, что он очень устал и  просто  решил  отдохнуть.  И  только
глаза Женьки говорили, что он мертв.
   Из шлемофона, сползшего с Женькиной головы на плечо, неслись голоса
Архипцева и Гуревича:
   - Женя! Что с тобой? Почему ты молчишь?
   - Женька! Ты ранен? Что с тобой?
   Пустые, мертвые глаза Женьки остановились на "Голубых танцовщицах".
Рука лежала на разбитом, простреленном передатчике...
   Архипцев тревожно сказал:
   - Женька! Говори! Ну хоть что-нибудь говори... Женька!
   -  Тебе  плохо,  да?  Женя...  Дотянись   до   аптечки,   она   над
передатчиком!..
   - Жека... - шепотом сказал Сергей. Он понял, что Женька не ответит.


        12 ЧАСОВ 45 МИНУТ

   Внизу приближался аэродром немцев. Конвой из шести "фокке-вульфов",
расположившись кольцом вокруг сто пятнадцатого, вел его на свою  базу.
Они висели так близко, что Гуревич и Архипцев видели, как немцы-пилоты
переговаривались  между  собой.  Они  разглядывали  сто   пятнадцатый,
указывали на него пальцами и о чем-то трепались на одной волне.
   Потом  истребитель,  шедший  впереди,  взмыл  вверх  и  совсем  уже
вплотную облетел сто пятнадцатый, вглядываясь в лица Сергея и  Веньки.
Он что-то прокричал по радио, и следом  за  ним  его  маневр  повторил
каждый из  "фокке-вульфов".  Все  они  делали  круг  над  кабиной  сто
пятнадцатого, по-разному разглядывая Архипцева и Гуревича... Наверное,
немцы обменивались впечатлениями, так как после каждого облета  пилот,
занимавший свое место в конвойном строю, что-то весело  кричал  и  все
остальные хохотали.
   Сергей и Венька молча смотрели вперед.


        7 АВГУСТА. 12 ЧАСОВ 47 МИНУТ

   Впереди тянулась длинная полоса стоявших на земле  "фокке-вульфов".
Их было штук  тридцать,  и  они  стояли  рядом  с  посадочной  полосой
аккуратно вытянутой линейкой.
   - Аэродром, Венька... - сквозь зубы сказал Сергей.
   - Это тот, который мы искали... - сказал Гуревич.
   - Много машин на стоянке... - сказал Сергей.
   - Много... - эхом отозвался Гуревич.
   - Веня... - Сергей посмотрел на Веньку и проглотил слюну.
   - Давай, - сказал Гуревич, и крупные капли пота покрыли его лицо.
   Архипцев слегка довернул штурвал, и  через  прозрачный  низ  кабины
стало отчетливо видно, что  через  несколько  секунд  сто  пятнадцатый
пройдет прямо над немецкими самолетами, стоящими на земле.
   - Женька, - спокойно сказал Архипцев. - Мы нашли этот аэродром...
   - Ты слышишь, Женька! Мы его нашли... - хрипло сказал Гуревич.
   Сергей отжал от себя штурвал, переводя сто пятнадцатый  в  пологое,
но стремительное пикирование.
   - Это ничего, что нас не будет...  -  задыхаясь,  произнес  Сергей.
Стоянка "фокке-вульфов" росла и мчалась ему на грудь.
   Со страшным воем  сто  пятнадцатый  врезался  в  начало  стоянки  и
прогрохотал,  стирая  с  лица  земли   аккуратную   линейку   немецких
истребителей.


        ГОД 196...

   Помните о них.
   Обязательно помните!..
   Они погибли, как тысячи, тысячи других...
   Они хотели рисовать, играть на скрипке и учить детей арифметике...
   Они очень хотели жить.