сем  этом
нужда? Вообразите, Телльхейм, что в один бурный вечер вы потеряли две тысячи
пистолей. Король был для вас несчастливой картой, зато  дама  (показывая  на
себя) будет вам еще более благоприятствовать. Провидение,  поверьте,  всегда
вознаграждает честного человека за его потери - часто даже заранее. Ведь тот
поступок, который лишил вас впоследствии двух тысяч пистолей, зажег  во  мне
любовь к вам. Не будь его, у меня так и не явилось бы желания  познакомиться
с вами. Вы знаете,  я  пришла  без  приглашения  на  первый  же  вечер,  где
рассчитывала увидеть вас. Я пришла только ради  вас,  с  твердым  намерением
полюбить вас - я уже полюбила вас, - с  твердым  намерением  завоевать  вас,
если даже вы окажетесь таким же черным и безобразным, как венецианский мавр.
Но вы не так черны и не так безобразны, и вы  не  будете  так  ревнивы!  Ах,
Телльхейм, Телльхейм, но все же  у  вас  большое  сходство  с  ним!  О,  эти
неистовые, непреклонные мужчины, вечно устремляющие  свой  упрямый  взор  на
призрак чести! Закрывшие другим чувствам доступ в свою  душу!  Взгляните  же
сюда, на меня, Телльхейм.

    Погруженный в свои мысли Телльхейм неподвижно смотрит в одну точку.

     О чем вы думаете? Вы не слышите меня?
     Фон Телльхейм (рассеянно).  О  да,  но  скажите  мне,  сударыня!  Каким
образом мавр оказался на службе в Венеции? Разве не  было  у  мавра  родины?
Почему он отдал свою руку, свою кровь на службу чужому государству?
     Минна (испуганно). Телльхейм, где вы? Ну, пора кончать. (Берет  его  за
руку.) Франциска, прикажи подать карету.
     Фон Телльхейм (вырывается из рук Минны  и  идет  за  Франциской).  Нет,
Франциска, я должен отказаться  от  чести  сопровождать  барышню.  Сударыня,
оставьте мне хотя бы еще на сегодня мой здравый рассудок, отпустите меня. Вы
делаете все для того, чтобы свести меня с ума.  Я  обороняюсь  из  последних
сил. Но пока что я еще в своем уме,  и  поэтому  выслушайте,  сударыня,  мое
твердое решение, от которого ничто на свете не отвратит меня.  Если  в  моей
игре мне не улыбнется, наконец, счастье, если моя судьба не изменится...
     Минна. Я вынуждена  вас  перебить,  господин  майор.  Надо  было  сразу
сказать это ему, Франциска, ты никогда не напомнишь мне! Наш разговор принял
бы совсем другой оборот! Телльхейм, если бы  я  начала  с  доброй  вести,  с
которой только что явился к вам кавалер де ла Марлиньер...
     Фон Телльхейм. Кавалер де ла Марлиньер? Кто это?
     Франциска. Это, может быть,  неплохой  человек,  господин  майор,  если
только он...
     Минна. Молчи, Франциска, он тоже отставной офицер, он служил  раньше  у
голландцев.
     Фон Телльхейм. А! Лейтенант Рикко!
     Минна. Он называет себя вашим другом.
     Фон Телльхейм. А я исключаю себя из числа его друзей.
     Минна.  Какой-то  министр  сообщил  ему  по  секрету,  что  ваше   дело
приближается к счастливой  развязке.  По-видимому,  собственноручное  письмо
короля уже находится в пути.
     Фон Телльхейм. Каким образом Рикко мог очутиться у министра? Впрочем, в
моем деле произошла какая-то перемена. Только что военный  казначей  сообщил
мне, что  король  снимает  с  меня  обвинения,  выдвинутые  против  меня,  и
освобождает от честного слова, которое  я  дал  в  письменной  форме,  -  не
уезжать до окончательного оправдания. Но, по-видимому, это и все. Меня хотят
отпустить на все четыре стороны. Однако они ошибаются, я не  уеду.  Пусть  я
лучше погибну от злейшей нужды на глазах у моих клеветников...
     Минна. Упрямец!
     Фон Телльхейм. Милости мне не надо!  Я  добиваюсь  справедливости.  Моя
честь...
     Минна. Честь такого человека, как вы...
     Фон Телльхейм (горячо). Нет, сударыня, вы можете правильно  судить  обо
всем, но не об этом. Честь это не  голос  нашей  совести,  не  свидетельство
нескольких честных людей...
     Минна. Нет, нет, я знаю. Честь это честь.
     Фон Телльхейм. Словом, сударыня... Вы не  дали  мне  кончить.  Я  хотел
сказать: если у меня так оскорбительно отнимут мне принадлежащее,  если  моя
честь не будет полностью восстановлена, то я не могу, сударыня, быть  вашим.
Ибо в глазах света я не достоин этого. Фрейлейн  фон  Барнхельм  заслуживает
ничем не запятнанного мужа. Какая цена любви, если  она  не  боится  навлечь
презрение на свой предмет? Какая цена  мужчине,  если  ему  не  стыдно  быть
обязанным всем своим счастьем женщине, чья слепая нежность...
     Минна. Это вы говорите серьезно, господин майор? (Вдруг  поворачивается
к нему спиной.) Франциска!
     Фон Телльхейм. Не обижайтесь, сударыня!
     Минна  (в  сторону,  Франциске).  Теперь  как  раз  пора!  Что  ты  мне
советуешь, Франциска?
     Франциска. Я ничего не советую. Хотя,  конечно,  он  уже  хватил  через
край!
     Фон Телльхейм (прерывает ее). Вы обиделись, сударыня!
     Минна (с иронией). Я? Нисколько!
     Фон Телльхейм. Если бы я меньше любил вас, сударыня... Минна (все в том
же тоне). О, разумеется, это было бы  для  меня  несчастьем!  И  видите  ли,
господин майор, я  тоже  не  хочу  сделать  вас  несчастным...  Любить  надо
бескорыстно... Как хорошо, что я не была  с  вами  более  откровенна.  Может
быть, ваше сострадание дало  бы  мне  то,  в  чем  отказывает  ваша  любовь.
(Медленно снимает перстень с пальца.)
     Фон Телльхейм. Что вы этим хотите сказать, сударыня?
     Минна. Нет, никто не должен делать  другого  ни  более  счастливым,  ни
более несчастным. Так повелевает  истинная  любовь.  Я  верю  вам,  господин
майор; и в вас слишком сильно  чувство  чести,  чтобы  не  понимать  законов
любви.
     Фон Телльхейм. Вы смеетесь надо мной, сударыня?
     Минна.  Вот!  Возьмите  обратно  перстень,  знак  вашей  верности  мне.
(Передает ему перстень.) Пусть будет так! Отныне мы друг друга не знаем...
     Фон Телльхейм. Что я слышу?
     Минна. И вас это удивляет? Да берите ж, сударь... Ведь  ваши  слова  не
были пустым жеманством.
     Фон Телльхейм (берет кольцо из ее рук). Боже! И так говорит Минна!
     Минна. Вы не можете быть моим только в одном случае.  Я  не  могу  быть
вашей - ни  в  каком.  Ваше  несчастье  -  только  вероятность;  мое  -  уже
свершилось. Прощайте! (Хочет уйти.)
     Фон Телльхейм. Куда, дорогая Минна?
     Минна. Сударь, этим вольным обращением вы теперь уже оскорбляете меня!
     Фон Телльхейм. Что с вами? Куда вы?
     Минна. Оставьте меня. Скрыть от вас мои слезы, изменник! (Уходит.)

                              Явление седьмое

                         Фон Телльхейм, Франциска.

     Фон Телльхейм.  Ее  слезы?  Мне  ее  оставить?  (Хочет  последовать  за
Минной.)
     Франциска (удерживает его). Куда вы, господин  майор!  Ведь  вы  же  не
последуете за ней в ее спальню?
     Фон Телльхейм. Ее несчастье? Ведь она говорила о несчастье?
     Франциска. Ну, конечно. О несчастье потерять вас, после того как...
     Фон Телльхейм. После того как - что? Тут есть какая-то тайна...  В  чем
же дело, Фраициска? Скажи! Да говори же!
     Франциска. После того как она, - хотела я сказать, - так много принесла
вам в жертву.
     Фон Телльхейм. Принесла мне в жертву?
     Франциска. Коротко говоря, слушайте: для вас... очень хорошо,  господин
майор, что вы таким образом отделались... Почему бы мне  не  рассказать  вам
этого... Это же не может вечно оставаться  тайной...  Мы  бежали!  Граф  фон
Брухзаль лишил барышню наследства за то, что она не соглашалась выйти  замуж
по его желанию. Все покинули ее, все выказывали ей  пренебрежение.  Что  нам
оставалось? Мы решили отыскать того, кого мы...
     Фон Телльхейм. Довольно. Идем, я должен броситься к ее ногам!
     Франциска. Что вы? Лучше уходите и благодарите вашу счастливую звезду.
     Фон Телльхейм. Несчастная! За кого ты  меня  принимаешь?  Нет,  дорогая
Франциска, этот совет подсказало тебе не сердце. Прости мою запальчивость.
     Франциска. Не задерживайте меня. Надо взглянуть, что с ней. Как бы чего
не случилось! Идите! Приходите лучше в другой раз, если только у  вас  будет
желание прийти. (Уходит.)

                              Явление восьмое

     Фон Телльхейм. Но, послушайте, Франциска! О,  я  дождусь  вас  здесь!..
Нет, это важнее!.. Если она увидит, что я готов действовать, она не может не
простить меня. Ну, мой честный Вернер, теперь ты нужен мне! Нет, Минна, я не
изменник! (Поспешно уходит.)

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

                                   Зала.

                               Явление первое

           Фон Телльхейм входит с одной стороны, Вернер с другой.

     Фон Телльхейм. А! Вернер! Я тебя повсюду разыскиваю. Куда ты девался?
     Вернер. А я ищу вас, господин майор. Вот так оно и бывает, когда ищешь!
Я к вам с доброй вестью.
     Фон Телльхейм. Ах, сейчас мне нужны  не  твои  вести,  мне  нужны  твои
деньги. Живо, Вернер, дай мне все, что у тебя есть,  и  попытайся  раздобыть
еще, сколько сможешь.
     Вернер. Господин майор! Клянусь моей бедной душой! Я  так  и  знал:  он
одолжит у меня деньги, когда сам сможет их раздавать.
     Фон Телльхейм. Ведь ты не собираешься увильнуть?
     Вернер. Чтобы отделаться от моих упреков, он берет у меня деньги правой
рукой и возвращает их левой!
     Фон Телльхейм. Не задерживай меня, Вернер... Я намерен вернуть тебе  щ,
Но когда и как? Один бог ведает...
     Вернер. Вам, значит, еще неизвестно, что  дворцовому  казначейству  дан
приказ расплатиться с вами? Я только что узнал об этом...
     Фон Телльхейм. Что ты несешь? Почему ты позволяешь дурачить себя? Разве
тебе не ясно, что я первый узнал бы об этом, будь это так?  Словом,  Вернер,
деньги, деньги!
     Вернер. Если так - с радостью. Вот кое-что есть. Вот  сто  луидоров,  а
здесь - сто дукатов. (Отдает ему деньги.)
     Фон Телльхейм. Эти сто луидоров, Вернер, тотчас же снеси Юсту. Пусть он
немедленно выкупит перстень, который заложил  сегодня  утром...  Но  где  ты
возьмешь еще денег?.. Мне нужно значительно больше.
     Вернер. Это уж моя  забота.  Человек,  купивший  мое  имение,  живет  в
городе. Хотя срок платежа через две недели, вся сумма у него наготове, и  за
какие-нибудь полпроцента скидки...
     Фон Телльхейм. Ну вот, милый Вернер!.. Как видишь, я прибегаю только  к
твоей помощи. И я должен все же открыться тебе. Эта барышня - ты видел ее  -
несчастна...
     Вернер. О горе!
     Фон Телльхейм. Но завтра она станет моей женой.
     Вернер. О радость!
     Фон Телльхейм. А послезавтра я уеду с ней отсюда. Я могу и хочу уехать!
Уж лучше все оставить здесь  на  волю  судьбы!  Кто  знает,  где  меня  ждет
счастье? Если хочешь, Вернер, поезжай со мной. Мы снова станем служить!
     Вернер. В самом деле? Только поедем  туда,  где  идет  война,  господин
майор.
     Фон Телльхейм. Куда же иначе? Иди, дорогой Вернер, мы еще потолкуем  об
этом.
     Вернер. О дорогой мой майор!.. Послезавтра? Почему не  завтра?..  Уж  я
все сделаю. В Персии, господин майор, идет отличная война. Как  вы  смотрите
на это?
     Фон Телльхейм. Мы еще подумаем. Но теперь иди, иди, Вернер!
     Вернер, Ура! Да здравствует князь Ираклий!

                               Явление второе

     Фон Телльхейм. Что со мною? Я снова воспрянул  духом.  Мое  собственное
несчастье пришибло меня, я  стал  раздражительным,  недальновидным,  робким,
вялым; ее несчастье окрылило меня. Я снова гляжу вокруг открытым взглядом  и
чувствую в себе силу и волю все предпринять ради нее. Но что  же  я  мешкаю?
(Направляется в комнату Минны, но навстречу ему выходит Франциска.)

                               Явление третье

                         Франциска, фон Телльхейм.

     Франциска. Это вы и есть? Мне послышался ваш голос... Что  вам  угодно,
господин майор?
     Фон Телльхейм. Что мне угодно? Что делает барышня?.. Идем.
     Франциска. Она собирается выехать на прогулку.
     Фон Телльхейм. И одна? Без меня? Куда она едет?
     Франциска. - Разве вы забыли, господин майор?
     Фон  Телльхейм.  Не  говори  глупостей,  Франциска.  Я  задел  ее,  она
рассердилась; я попрошу прощения, и она простит меня.
     Франциска. Как? Ведь вы же  взяли  у  нее  обратно  перстень,  господин
майор?
     Фон Телльхейм. О! Я был  сам  не  свой.  Только  сейчас  я  вспомнил  о
перстне. Куда я его сунул? (Ищет.) Вот он.
     Франциска. Тот ли это?
     Фон Телльхейм снова прячет перстень.
     Франциска (в сторону). Разглядел бы он его внимательнее.
     Фон Телльхейм. Она  заставила  меня  взять  перстень  с  такой  горькой
укоризной... Я уже забыл эти укоры. Когда сердце полно, можно ли  взвешивать
слова? Но она возьмет перстень обратно, не задумываясь. Ведь и  ее  перстень
еще у меня.
     Франциска. Она ждет, чтобы вы вернули  его.  Где  он,  господин  майор?
Покажите мне его.
     Фон Телльхейм (смущенно). Я... я...  позабыл  надеть  его.  Юст...  Юст
сейчас принесет мне его!
     Франциска. Должно быть, они почти одинаковы. Дайте же мне взглянуть  на
ваш... Я без ума от таких вещей.
     Фон Телльхейм. Как-нибудь в другой раз, Франциска, теперь идем.
     Франциска (в сторону). Он никак не хочет понять своего заблуждения!
     Фон Телльхейм. Что ты говоришь? Заблуждение?
     Франциска. Вы заблуждаетесь, говорю я, если думаете,  что  барышня  все
еще для вас хорошая партия. Ее собственные средства совсем  невелики;  может
статься,  что  опекуны  недобросовестными  расчетами  вовсе  лишат  ее  этих
средств. Все свои надежды она возлагала на дядю, но жестокий дядя...
     Фон Телльхейм. Оставь его! Разве я не в силах возместить ей все?
     Франциска. Вы слышите, она звонит. Надо итти.
     Фон Телльхейм. Я иду с тобою.
     Франциска. Ради бога, не  ходите!  Она  строго-настрого  запретила  мне
вступать с вами в разговор. Или уж по крайней мере идите после меня. (Входит
к Минне.)
     Явление четвертое
     Фон Телльхейм (вслед Франциске). Доложи ей обо мне! Заступись за  меня,
Франциска. Я приду тотчас же вслед за тобою! Что я ей скажу? Там, где  можно
дать волю  сердцу,  не  нужна  подготовка.  Одно  только,  пожалуй,  требует
бережного обращения: это - ее сдержанность, то, что  она,  обездоленная,  не
хочет броситься в мои объятия, то, что она  прикидывается  счастливой,  хотя
счастье утрачено из-за  меня.  Надо,  чтобы  она  простила  самой  себе  эту
неуверенность в моей чести и в собственных совершенствах. Самой себе... Я-то
уж давно простил ей это... Ах! Она идет!..

                               Явление пятое

                      Минна, Франциска, фон Телльхейм.

     Минна (проходит, будто не замечая майора). Коляска  подана,  Франциска?
Мой веер!
     Фон Телльхейм. Куда вы, сударыня? Минна (с  напускной  холодностью).  Я
уезжаю на прогулку, господин майор... Догадываюсь, почему вы  побеспокоились
еще раз явиться сюда: чтобы  вернуть  мне  мой  перстень.  Хорошо,  господин
майор, будьте добры передать его Франциске.  Франциска,  возьми  перстень  у
господина майора! Мне некогда. (Хочет удалиться.)
     Фон Телльхейм  (преграждает  ей  путь).  Сударыня!  Ах,  что  я  узнал,
сударыня! Я недостоин такой любви!
     Минна. Значит, Франциска! Ты... господину майору?
     Франциска. Все рассказала.
     Фон Телльхейм. Не гневайтесь на меня, сударыня. Я  не  изменник.  Из-за
меня вы много потеряли в глазах света, но  не  в  моих.  В  моих  глазах  вы
бесконечно выиграли от этой потери. Вы еще не освоились с ней; вы опасались,
что она произведет на меня слишком  тяжелое  впечатление.  И  вы  хотели  на
первых порах скрыть от меня эту потерю. Я не жалуюсь на это недоверие:  ведь
вы желали сохранить меня. А это желание - моя гордость! Вы и меня застали  в
беде и не хотели прибавить к моей беде еще и вашу. Вы не  могли  знать,  что
известие о вашем несчастье так высоко  подымет  меня  над  моим  собственным
несчастьем.
     Минна.  Очень  хорошо,  господин  майор!  Но  все  это  уже  позади.  Я
освободила вас от вашего обета, а вы, взяв обратно перстень...
     Фон Телльхейм. Ни от чего не отступился.  Я,  наоборот,  теперь  считаю
себя более связанным, чем когда бы то ни было. Вы моя,  Минна!  Моя  навеки!
(Вынимает перстень.) Вот: примите его вторично, этот залог моей верности.
     Минна. Мне снова взять этот перстень? Этот перстень?
     Фон Телльхейм. В первый раз вы взяли его из  моих  рук,  когда  мы  оба
находились в одинаковом, и  счастливом,  положении.  Теперь  наше  положение
изменилось к худшему, опять одинаково для обоих.  А  равенство  всегда  было
самой прочной основой любви. Разрешите, Минна, любимая моя! (Берет ее  руку,
чтобы надеть перстень.)
     Минна. Как? Насильно, господин майор?.. Нет в мире такой силы,  которая
заставила бы меня снова принять этот перстень... Вы,  может  быть,  думаете,
что мне не хватает  перстня?  Вы  же  видите,  что  у  меня  есть  еще  один
(указывает на перстень), и нисколько не хуже вашего.
     Франциска. Уж разглядел бы он, наконец!
     Фон Телльхейм (выпускает руку Минны).  Что  это?  Я  вижу  госпожу  фон
Барнхельм, но не слышу ее. Вы жеманитесь, сударыня. Простите, что я повторяю
сказанное вами слово.
     Минна (искренно). Оно оскорбило вас, господин майор?
     Фон Телльхейм. Оно мне причинило боль.
     Минна (взволнованно). Этого я  не  хотела,  Телльхейм.  Простите  меня,
Телльхейм.
     Фон Телльхейм. А, этот задушевный тон говорит мне, что вы -  снова  вы,
сударыня, что вы еще любите меня, Минна.
     Франциска (не выдержав). Шутка уже зашла слишком далеко!
     Минна (повелительно). Не вмешивайся в игру, Франциска, прошу тебя!
     Франциска (в сторону, смущенно). Все еще мало?
     Минна. Да, сударь, притворяться холодной, несмешливой было  бы  с  моей
стороны женским тщеславием. От этого я отрешусь! Вы  заслуживаете  такой  же
искренности с  моей  стороны,  какую  сами  проявляете.  Я  еще  люблю  вас,
Телльхейм, я еще люблю вас, но все-таки...
     Фон Телльхейм. Не продолжайте, дорогая Минна,  не  продолжайте.  (Снова
хватает ее руку, силясь надеть перстень.)
     Минна (отнимает руку). Но все-таки - и тем более - я  не  допущу  этого
никогда! Никогда!.. О чем вы думаете, господин майор?.. Мне казалось, что  с
вас достаточно и собственного несчастья. Вы должны остаться здесь и  во  что
бы то ни стало настаивать на самом  полном  удовлетворении.  Второпях  я  не
найду другого слова. Настаивать, даже если вы погибнете от злейшей нужды  на
глазах ваших клеветников.
     Фон Телльхейм. Так я думал, так  говорил,  когда  не  сознавал,  что  я
думаю, что говорю. Досада, затаенная ярость обволокли мою  душу  туманом,  и
даже сама любовь - во всем блеске счастья - не могла прогнать  его.  Но  она
выслала свою дочь - сострадание. Теснее связанное  с  мрачной  скорбью,  оно
рассеивает туман и снова открывает нежным чувствам доступ  к  моему  сердцу.
Пробуждается жажда самосохранения, -  ведь  теперь  мне  предстоит  охранять
нечто более ценное, чем я сам, и надеяться только  на  себя.  Пусть  вас  не
задевает слово: сострадание. Оно не может унизить нас,  сударыня,  когда  мы
слышим его от невольного виновника нашего несчастья. Этот виновник я. Минна,
вы утратили друзей и родных, состояние и родину из-за меня. Через  меня,  во
мне вы должны снова обрести все это, или же у меня на совести  будет  гибель
самой очаровательной представительницы вашего пола.  Не  обрекайте  меня  на
такое будущее, когда я принужден был бы ненавидеть самого себя.  Нет,  ничто
меня больше здесь не удерживает. С этой минуты я отвечаю лишь презрением  на
обиду, нанесенную  мне.  Разве  свет  клином  сошелся?  Разве  только  здесь
восходит солнце? Разве мне заказаны пути  в  другие  страны?  Кто  откажется
взять меня на службу? И пусть бы даже  мне  пришлось  искать  ее  под  самым
далеким небом, следуйте спокойно за мною, любимая моя Минна; у нас ни в  чем
не будет недостатка. У меня есть друг, который с радостью поддержит меня.

                               Явление шестое