чались, - вздохнул я. - Как мне надоели эти споры ни о чем...
   - Конечно, я для тебя - ничто! - по-детски захныкала Алена.
   - Я не тебя имел в виду, - закричал я, не сдержавшись.
   - Ты меня никогда не имеешь в виду!!! - зарыдала она.
   - Дурдом какой-то! - я встал из-за стола и, одевшись, вышел из дома.
   * * *
   Дождь все шел и шел... а мне идти было некуда, потому что Ольга  меня
так рано не ждала. Бесцельно побродив под дождем с четверть часа, я  уже
начал подумывать над тем, что неплохо было бы вернуться в сухую и теплую
квартиру и как ни в чем ни бывало усесться в мягком кресле перед экраном
телевизора, но в эту самую минуту проезжавшая мимо  машина  обдала  меня
веером брызг из лужи, а когда я открыл рот, чтобы громогласно объявить о
своих чувствах к водителю и его матери, из окна злосчастного  автомобиля
высунулся мужчина с мегафоном и прокричал в свой "матюгальник": "Не  да-
дим военщине наступить кованым сапогом на горло демократии! Все - на ми-
тинг на площади Ленина!" Площадь Ленина была как раз на полпути к Ольги-
ному дому, и, стряхнув со штанины воду, я отправился на митинг в  защиту
демократических завоеваний.
   На площади Ленина (сейчас ей возвращено дореволюционное название Мяс-
ной ряд, хотя мясом там, как и во всем городе, по-прежнему и не  пахнет)
я увидел пестрое море зонтов, среди которого возвышался  деревянный  ко-
рабль - временная трибуна с президиумом человек из десяти:  председатель
горсовета Дьяков, известный диссидент Кусков, не менее известный экстра-
сенс Чумкин и еще какие-то не столь  известные,  но  с  виду  представи-
тельные люди. Когда я подошел, выступавший с трибуны  высокий  парень  в
форме лейтенанта воздушно-десантных войск и  глухой  голкиперской  маске
изобличал планы генералитета, направленные на дестабилизацию  обстановки
с целью ввести чрезвычайное положение и приостановить деятельность сове-
тов. "Интересно, что здесь делает Чумкин?" - думал я, слушая речь лейте-
нанта.
   - Чумкин уже выступал? - спросил я стоявшего без зонта юношу, по  ко-
ротко остриженной голове которого стекали, застревая  в  щетине,  мутные
капли дождя.
   - Нет, - отрешенно ответил юноша, не поворачивая головы.
   - А будет? - попытался уточнить я, приглядываясь к странноватому пар-
ню: казалось, в мыслях он был где-то далеко, и все  вокруг  происходящее
его волновало не больше, чем какая-нибудь назойливая муха.
   - Не знаю, - так же отрешенно ответил он.
   Что-то было в этом парне необычное, хотя с виду он был ничем не  при-
мечателен: круглое деревенское лицо, простая, даже слишком, одежда,  не-
модные ботинки... стоп, а ботинки-то - армейскиепарадные, мне  такие  на
сборах выдали, когда сапог нужного размера не хватило! Пораженный  своим
маленьким открытием, я огляделся по сторонам и увидел в своем  ближайшем
окружении еще пять-шесть коротко остриженных мокрых  голов.  Десантники!
Десантники уже в городе, только переодетые и, кажется, без оружия...  Но
зачем они здесь? Чтобы опознать ренегата-лейтенанта или с  более  далеко
идущими целями? Собравшись с духом, я пошел в лобовую атаку:
   - А что, зонты вам не выдали?
   - Нет, не выдали, - все так же отрешенно подтвердил парень, но тотчас
вспохватился и, медленно повернув голову на мускулистой шее, окинул меня
грустным взглядом. - Закурить есть?-спросил он после долгой паузы.
   - Я не курю.
   "А все же жаль, что не досталось сегодня "Явы", - подумал я  с  доса-
дой, - если бы я его угостил, глядишь, разговор бы завязался". Я  повер-
нулся в другую сторону и, увидев в двух шагах мужчину с "беломориной"  в
зубах, как можно вежливее обратился к нему:
   - Извините, закурить не найдется?
   - ?! - мужчина посмотрел на меня так, будто я спросил у него столовую
ложку икры.
   - Я вам десять копеек дам, - не очень уверенно предложил я.
   - Ладно, бери так, - мужчина засунул руку в карман брюк и, не  доста-
вая всей пачки, вытянул из широкой штанины одну папиросину.
   - Спасибо большое, - я поблагодарил доброго человека и протянул папи-
росину десантнику. -Спички есть?
   - Стрелок без спичек - что ... без яичек, -  бархатно  прохрипел  он,
размягчаясь душой. - Два дня не курил, - он прикурил и  тут  же  спрятал
зажатую между большим и указательным пальцами папиросу под ладонь, чтобы
дождь не замочил. - У нас в части еще неделю назад курево из чайной  ис-
чезло: все в город отдали... Замполит говорит, людям  курить  нечего,  а
дэшэбэшники, получается, не люди!
   - Кто?
   - Что "кто"?
   - Кто не люди, ты говоришь?
   - Ну... солдаты десантно-штурмового батальона, - парень посмотрел  на
меня как на неграмотного.
   - А что вы здесь мокнете?
   - Хер его знает, - безыскусно ответил парень, и видно было, что он не
лукавит. - Сказали стоять и ждать приказа...
   - Какого приказа? - попытался выведать я.
   - Ха, какого приказа! - усмехнулся парень. - Этого даже наш комвзвода
не знает: у нас заранее объявлять не принято, сам понимаешь.
   - Понимаю, - кивнул я, хотя на самом деле ничего не понимал.
   "Странно устроен мир, - подумалось мне, -  сидишь  в  тепле  и  уюте,
хрумкаешь огурцы и слушаешь байки про мифических десантников, до которых
тебе, в сущности, нет никакого дела, а через полчаса один из этих  самых
десантников стреляет у тебя на улице закурить и говорит, что ждет сам не
знает какого приказа, а если еще через каких-нибудь пару минут  поступит
приказ разогнать демонстрацию, он, может, трепанирует тебе череп  сапер-
ной лопаткой..." Мне даже показалось, что левую штанину парня  оттопыри-
вает черенок заткнутой за пояс саперной лопатки... Бред какой-то!  Бред,
бред и бред!!! Но вот стоит же передо мной совсем не мифический, а самый
что ни на есть реальный десантник; он, правда, не в форме,  в  прямом  и
переносном смысле, и думает осигаретах, пиве  и  женщинах,  которые  его
ждут "на гражданке", но кто его знает... приказы ведь не обсуждаются!  И
стало мне не то что бы страшно, но немного не по себе.  Я  попрощался  с
парнем, выбрался из толпы  и  направился  в  кинотеатр  покупать  билеты
ольгиным родителям.
   В кинотеатре меня ждал очередной сюрприз: именно с этого дня дирекция
начинала сдавать по субботам свой очаг культуры  в  аренду  кооператорам
для показа видеофильмов на большом экране. Рукописный анонс,  прилеплен-
ный на стену возле кассы, гласил: "Видеосалон "Русское видео"  представ-
ляет: "Рембо-3" (про Авган) и "Эмануель" (крутая любовь)".  "Если  взять
билеты на "Эмануель", то ольгины родители подумают, чего доброго, что  я
над ними издеваюсь", - я почесал в раздумьи нос и попросил два билета на
"про Афган".
   Интересно, как встретит меня Ольга после  утренней  размолвки?  "Если
приветливо, то она действительно затеяла какую-то игру",  -  загадал  я,
нажимая на кнопку дверного звонка.
   - Заходи, - Ольга открыла дверь и тут же, резко развернувшись, прошла
в свою комнату... Впрочем, это еще ни о чем не говорило:  она  частенько
меня так встречала.
   Я стряхнул на лестничной площадке воду с плаща,  снял  ботинки,  одел
тапочки, заочно выделенные мне ольгиной мамой, и прошел вслед за  Ольгой
в ее комнатушку, в которой едва  помещались  шкаф,  трюмо  и  полуторас-
пальная кровать (интересно, кто придумал кровати на полтора  человека?).
Света в комнате не было - Ольга стояла в сумерках у незашторенного окна,
опираясь на подоконник, и лицо ее терялось  в  плотной  вуали  полутьмы,
только пышная грива просвечивала бледно-серым светом дождливого  вечера.
В ее позе было что-то театральное, но я не мог понять, на  какой  эффект
рассчитана эта театральность, и решительно не знал, в каком  тоне  начи-
нать разговор. "Какого черта она ставит меня в положение  зрителя,  слу-
чайно оказавшегося на сцене?!" - начал я злиться.
   - Вот два билета на "Рэмбо", - нарушил я тишину немой сцены, протяги-
вая Ольге билеты.
   Она не торопилась их забирать, внимательно разглядывая меня, как буд-
то видела в первый раз, и мне стало казаться, что она  собирается  отве-
тить: "Иди и отдай сам", - но она, наконец, протянула гибкую руку и ска-
зала просто:
   - Спасибо.
   Ольга отлепилась от подоконника и пошла относить билеты, оставив меня
в некотором недоумении: никогда раньше она не благодарила меня  за  это.
Да и за что благодарить, если разобраться? Это родителям "спасибо"  ска-
зать надо.
   Быстро вернувшись, она задернула окно занавеской и зажгла свет,  и  я
отметил про себя, что на ней было теперь не вечернее платье, как  утром,
а простенький байковый халатик на пуговицах и пушистый свитер поверх не-
го.
   - Что ты собираешься делать? - спросила она, поворачиваясь ко мне  на
недосягаемом для моих рук расстоянии.
   - Снять трусы и бегать, - улыбнулся я, придвигаясь к ней.
   - Ты все про свое, - вздохнула она.
   - А ты про что?
   - Я - про твой гороскоп.
   "Партизанка! - сказал я себе. - Устроила мне холодный прием, чтобы не
выдать свою игру, но не надолго ее хватило".
   - Если речь идет об этом, - сказал я вслух, напуская на лицо  гримасу
серьезности, - то я намерен избавить  человечество  от  ядерной  угрозы,
пандемии СПИДа, разрушения озонового слоя, кори и свинки. Достаточно?
   Я притянул Ольгу к себе и, осторожно отодвинув тыльной стороной ладо-
ни шелковистые локоны, сладко пахнущие шампунем, поцеловал ее в  лебяжью
шею, целясь при этом в эрогенную зону,  но,  видно,  промахнулся:  Ольга
по-кошачьи выскользнула из моих объятий.
   - Ты так говоришь только для того, чтобы я тебе в очередной раз подс-
тавилась, - горько вздохнула она, натягивая свитер на бедра. - А в  моем
гороскопе написано, между прочим, что я призвана  быть  спутницей  жизни
выдающегося человека.
   "Вот оно что! - обрадовался я про себя раскрытию ольгиных замыслов. -
Моя очаровательная пассия задалась целью сделать из меня выдающегося че-
ловека. Ну что ж... флаг ей в руки!"
   - Я так говорю потому, что я люблю тебя и готов ради тебя стать  хоть
мессией, хоть антихристом, - признался я ей, зажав ее в углу между  сте-
ной и шкафом.
   - Ты пользуешься моей слабостью, - она положила руки мне на плечи.
   - Где там твоя "слабость"? - засмеялся я,  запуская  руку  в  прореху
между пуговицами на ее халатике.
   - Ты не мессия, ты - подлец, - прошептала она, касаясь моего уха чуть
влажными губами.
   - Подлез, подлез, - доверительно подтвердил я.
 
   3. Звезды редко ошибаются
 
   Через день, в понедельник, я отправился в обеденный перерыв в  коопе-
ратив "Звездочет", чтобы окончательно удостовериться в  мнимости  своего
мессианства.
   - Это вы печатали? - протянул я  помятый  листок  с  астрологическими
предначертаниями приемщице заказов - блондинке с круглым лицом,  напоми-
нающим лунный диск.
   - Я ничего не печатаю, молодой человек, - не очень приветливо отозва-
лась блондинка.
   - Но это напечатано в вашем кооперативе? - попытался уточнить я.
   - Возможно, в нашем, - она уныло покосилась на листок. - А чем вы не-
довольны?
   - Я всем доволен, девушка, - ответил я, стараясь не терять  терпения,
- но меня интересует, почему  сам  гороскоп  отпечатан  на  компьютерном
принтере, а пояснения к нему - на пишущей машинке.
   - Какая вам разница?
   - Послушайте! - я все же потерял терпение. - Вы можете прямо ответить
на поставленный вопрос или это ваша коммерческая тайна?
   - Никакой тайны здесь нет, - наконец-то смилостивилась  приемщица,  -
просто в компьютер заложена американская программа, и он выдает текст на
английском языке, так что нам приходится переводить на русский.
   - А кто переводит?
   - Студенты, - пожала она плечами. - Заходят к нам подработать, мы  им
по рублю за листок платим, цена хорошая.
   - И они же печатают?
   - Печатает наша машинистка, -  вздохнула  блондинка,  показывая  всем
своим видом, что я ей наскучил своими вопросами.
   - Последний вопрос - и я от вас отстаю, - пообещал я ей. - Кто  пере-
водил текст для моего заказа?
   - Не знаю.
   - А можете узнать?
   - Не могу. Еще вопросы есть?
   - Где я могу получить более подробные разъяснения к своему гороскопу?
   - Комната номер два, справа от вас. Платите мне десять рублей,  жела-
тельно одной бумажкой.
   - А двумя нельзя?! - нервно усмехнулся я.
   - Давайте две, - устало вздохнула приемщица.
   В комнате N 2 меня радушно встретил некий волосатый субъект, который,
казалось, только что спустился с ветки - темно-серые клоки шерсти  выби-
вались у него отовсюду: из-под воротника рубашки, из  ушей,  из  носа  и
чуть ли не из глаз.
   - Давайте, давайте вашу мунданную карту,  любезный,  -  воодушевленно
потер он кудрявые руки.
   - Какую карту? - недоуменно переспросил я.
   - Ну... в астрологии так называется гороскоп,  составленный  на  дату
рождения, - он широко улыбнулся своим мохнатым ртом.
   - Раз так, то держите, - протянул я ему компьютерную распечатку.
   - Хм... гм... ага... так, - волосатый астролог повертел в руках  лис-
ток и даже зачем-то посмотрел его на свет, будто там могли быть какие-то
одному ему понятные водяные знаки. - Любопытно, весьма  любопытно...  Ну
что ж, поздравляю!
   - С чем? - покривился я, не ожидая ничего хорошего.
   - Ваш гороскоп - редчайший в своем роде. Видите вот  эту  цепочку  из
шести планет? - он ткнул крючковатым пальцем в левую часть круга. -  Та-
кое редкое сочетание принято называть большим соединением.
   - Ну и что? - насторожился я.
   - Эти расположенные в один ряд планеты связаны между собой  так,  что
проявление каждой из них усиливает влияние всех остальных.  Своего  рода
звездный генератор!
   - И что же он генерирует? - спросил я, нахмурившись.
   - Гм... Ну, судя по всему, он генерирует энергию, позволяющую челове-
ку, в данном случае вам, подчинить свою жизнь достижению  одной  великой
цели, очевидно, мистической...
   - Почему мистической?
   - Смотрите, мы имеем в этой цепочке Нептун, Марс,  Солнце,  Меркурий,
Плутон и Юпитер. Первым здесь выступает  Нептун,  и  это  предопределяет
мистический характер цели. Далее, посредством большого соединения Нептун
и Плутон вовлекают в сферу своего влияния индивидуальные  планеты  Марс,
Солнце, Меркурий и Юпитер, находящиеся в  конфликтном  взаимодействии  с
Сатурном, в ведении которого находятся устойчивые природные связи, соци-
альные структуры, организации, бюрократическая машина, научные заведения
и органы безопасности. Из всего этого вытекает ваша ориентация на разру-
шение существующих связей и структур, создание тайных сект и распростра-
нение неортодоксальных идей... А что выдал компьютер?
   - Почти то же самое, - замялся я, пряча в карман вторую бумажку,  ко-
торую до этого вертел в руках.
   - Да вы не стесняйтесь, - заулыбался астролог, - я ведь  как  врач...
только звездный. Звездный врач, ха-ха!
   - Я и не стесняюсь, - без особой охоты я протянул ему бумажку.
   - Ого! - он распушил бакенбарды. - Мессия, значит... что ж, возможно,
почему бы и нет?!
   - Скажите, а это небесное предопределение - насколько жестко оно  де-
терминирует судьбу? - попытался я уточнить, стараясь при  этом  говорить
по-научному (непонятно, правда, зачем).
   - Вы хотите  спросить,  оставляют  ли  вам  звезды  какую-то  свободу
действий?
   - Да, именно, - кивнул я.
   - Это сложный научный вопрос... да, да, не ухмыляйтесь, астрология  -
древнейшая наука, но я скажу вам просто: от судьбы не уйдешь.
   - Но может, наверное, случиться сбой в этой самой звездной программе,
- не сдавался я.
   - А что вас смущает? - серьезно спросил астролог.
   - Как что?! Живет обычный человек - и вдруг ему говорят, что он  мес-
сия и еще черт знает что! - не выдержал я спокойного тона. - Мне ведь не
десять лет и даже не двадцать...
   Вы понимаете, что я хочу сказать?
   - Понимаю, - сочувственно покивал головой волосатый. - Сбой, конечно,
мог произойти, хотя это и маловероятно, но дело в том,  что  если  такой
сбой и произошел, то программа разладилась не  окончательно,  а  на  ка-
кое-то время, которое для звезд равносильно одному нашему  мгновению,  и
как только силами инерции дефект будет устранен, программа снова зарабо-
тает. Это как если в турбину гидроэлектростанции попадет большая рыбина:
большая-то она большая, но турбину все равно  не  остановит...  Впрочем,
более вероятным мне представляется то, что  никакого  сбоя  не  было,  а
просто программа уже заложена в вас, но еще не запущена. Представьте се-
бе, что одна страна забрасывает в другую своего  агента-резидента:  этот
резидент сначала законсервирован - он проходит период адаптации к  жизни
в чужой стране, а такой период может занять многие годы, - и только ког-
да резидент обживается и начинает жить обычной жизнью, ничем не  отлича-
ясь от окружающих, он получает приказ из "центра"  и  начинает  действо-
вать...
   - Вы, случайно, в разведке не работали? - нетактично перебил я его.
   - Нет, - заморгал астролог густыми ресницами.
   - Я шучу, - успокоил его я. - Очень хорошо вы знаете работу  резиден-
тов.
   - Так вот, - пропустил он мимо ушей мой  "комплимент".  -  Вы  можете
жить спокойной жизнью обычного человека, пока в вашей жизни не  произой-
дет какое-то событие, которое приведет к запуску всей  программы...  Мо-
жет, какой-то стресс, - пожал он плечами. - Я  бы  назвал  это  пусковым
фактором.
   - Спасибо, - я посмотрел на часы: обеденный перерыв закончился десять
минут назад, а я еще не перекусил. - Последний вопрос: может, здесь  все
же какая-то ошибка?
   - Звезды редко ошибаются, - покачал лохматой головой астролог.
   - Если редко, то как часто?
   - Практически никогда, - вздохнул он сочувственно.
 
   4. Забытые подробности детства мессии
 
   И все же мессия! У меня возникло такое чувство, будто я выиграл в ло-
терею черный ящик, в котором неизвестно, что лежит: драгоценные  каменья
или пачки динамита с дымящимся бикфордовым шнуром. Радоваться мне теперь
или горевать, плакать или смеяться? А может, плюнуть на все эти гороско-
пы и спокойно жить прежней жизнью, сделать вид, будто ничего не произош-
ло, и тогда пронесет? Ведь на самом-то деле ничего пока не  произошло...
Ну, сказали мне, что я призван быть мессией, а что с того?! Одного приз-
вания мало: надо что-то предпринимать, как-то утверждать  себя  на  этом
поприще, куда-то пробиваться, кого-то при  этом  отпихивая.  Скучно  все
это... и лень. Главное, конечно, лень, потому что непонятно,  зачем  это
все надо. Если бы мне предложили стать мессией в 17 лет,  меня  бы  это,
может, и заинтересовало, но теперь... Ломатьсложившуюся жизнь - ради че-
го? Хотя, если разобраться, жизнь не очень-то  сложилась,  и  ломать  ее
почти не жалко.
   Так я размышлял над своей жизнью, лежа в теплой постели  под  толстым
одеялом. Был первый час ночи, но спать совершенно не хотелось:  я  лежал
на спине с открытыми глазами и развлекался тем, что на все лады расписы-
вал собственную никчемность, в тоже время не забывая о своем мессианском
призвании и даже чувствуя себя в глубине  души  новоявленным  спасителем
человеческого рода. И в этот момент на меня  нахлынуло  прохладно-мягкой
волной и пробежало мурашками по спине от затылка и до копчика  ощущение,
будто нечто подобное со мной уже было, было,  было...  Я  расслабился  и
стал вспоминать... и вспомнил!
   Теплый день конца лета.  Мягкое  солнце  лениво  просвечивает  сквозь
пыльные листья липовой аллеи. Мне семь лет. Моя  тетя  послала  меня  за
квасом: я иду по аллее с бидоном в одной руке и с 24 копейками - в  дру-
гой. У меня хорошее настроение и я мурлычу себе под нос  какой-то  заду-
шевно-возвышенный мотивчик типа  "с  чего-о  начинается  Ро-о-одина?"  И
вдруг - Они. Их четверо, они сидят на лавочке и соревнуются, кто  дальше
плюнет харкотиной. Их нельзя обойти, потому что обойти Их -  это  значит
Их заметить, а замечать Их нельзя, это я чувствую каждым квадратным сан-
тиметром своей детской кожи. Нужно спокойно пройти мимо Них, не  повора-
чивая головы, но как мимо Них пройдешь, если Их  харкот