.
   VII
   Пока он стоял у стойки,  его взгляд упал на рисунок в рамке, висев-
ший  на  стене за широкой спиной хозяина,  и этот рисунок напомнил ему
старого школьного товарища из Ольшовице. Андреас спросил хозяина:
   Кто это? Мне кажется, этого парня я знаю.
   В ответ и хозяин,  и посетители, стоявшие у стойки, разразились ог-
лушительным хохотом. И вперемежку восклицали:
   Надо же! Он не знает, кто это!
   В самом деле,  это был знаменитый футболист Каньяк,  уроженец Силе-
зии,  прекрасно известный всякому нормальному человеку.  Но как  могли
его знать алкоголики,  ночевавшие под мостами через Сену, например наш
Андреас?  Все же ему стало неловко,  и поэтому, а особенно потому, что
он только сию минуту разменял тысячу франков, он поспешил сказать:
   О, конечно  я его знаю,  это же мой друг.  Просто рисунок показался
мне неудачным.
   И чтобы его больше ни о чем не спрашивали,  он быстро расплатился и
вышел.
   Теперь он почувствовал голод, зашел в ближайший ресторан, пообедал,
выпил красного вина,  а после сыра взял кофе и остаток дня решил  про-
вести в кинотеатре.  Только еще не знал в каком.  И,  сознавая,  что в
настоящий момент у него в кармане не меньше денег, чем у любого из тех
состоятельных мужчин,  которые могут встретиться ему на улице, он отп-
равился на Большие бульвары. Между Оперой и бульваром Капуцинок он за-
нялся поисками фильма,  который мог бы ему понравиться,  и наконец на-
шел. На афише этой кинокартины был изображен человек, который с риском
для  жизни ввязался в опасное приключение.  Как сообщала афиша,  герой
пустился в путь по беспощадной,  выжженной солнцем  пустыне.  На  этот
фильм  и пошел Андреас и начал смотреть кино о человеке,  который идет
по выжженной солнцем пустыне. И он уже был готов преисполниться симпа-
тией  к герою и почувствовать свое с ним родство,  как вдруг в картине
произошел неожиданно счастливый поворот:  человек в пустыне был спасен
проходившим мимо научно-исследовательским караваном и возвращен в лоно
европейской цивилизации. После этого Андреас потерял всякое сочувствие
к герою фильма. И уже собирался встать, когда на экране появилось лицо
его школьного товарища,  которого он сегодня утром,  выпивая в лавке у
стойки,  видел за спиной хозяина. Это был знаменитый футболист Каньяк.
И Андреас тут же вспомнил,  что когда-то,  лет двадцать назад, сидел с
Каньяком за одной партой,  и он решил завтра же разузнать, не в Париже
ли сейчас его друг детства.
   Ведь у нашего Андреаса было в кармане ровнехонько девятьсот восемь-
десят франков.
   А это не так мало.
   VIII
   Но не успев еще выйти из кинотеатра,  Андреас сообразил,  что вовсе
незачем ему дожидаться завтрашнего утра,  чтобы раздобыть адрес своего
друга и однокашника, особенно если принять во внимание ту довольно-та-
ки значительную сумму, что лежала у него в кармане.
   Сознавая, сколько у него денег,  Андреас до того осмелел, что решил
прямо  в  кассе спросить адрес своего школьного товарища,  знаменитого
футболиста Каньяка. Он полагал, что с этой целью придется обратиться к
самому  директору.  Ничего  подобного!  Кто еще в целом Париже был так
знаменит,  как футболист Каньяк?  Его адрес знал даже билетер у входа.
Каньяк жил в отеле на Елисейских полях. И название отеля билетер сооб-
щил тоже наш Андреас немедля туда отправился.
   Отель был изысканный, маленький и тихий, точь-в-точь такой, в каких
имеют  обыкновение селиться футболисты и боксеры элита нашего времени.
В холле Андреас почувствовал себя каким-то чужаком, да и служащим это-
го отеля он тоже показался каким-то чужаком.  Тем не менее они сказали
ему, что знаменитый футболист Каньяк сейчас у себя и вот-вот спустится
в холл.
   Через несколько минут он и в самом деле спустился,  они с Андреасом
вмиг узнали друг друга. Еще стоя в холле, друзья принялись обменивать-
ся давними школьными воспоминаниями,  а потом пошли вместе ужинать,  и
оба от души радовались этой встрече.  Пошли, значит, вместе ужинать, и
получилось так, что знаменитый футболист спросил у своего опустившего-
ся друга:
   Почему ты так выглядишь и что это вообще на тебе за рвань?
   Ты бы ужаснулся,  вздумай я рассказать тебе, как все это вышло, от-
ветил Андреас. И это здорово бы подпортило нам радость от нашей чудес-
ной встречи.  Не стоит об  этом  говорить.  Давай  лучше  потолкуем  о
чем-нибудь приятном.
   У меня  много костюмов,  сказал знаменитый футболист Каньяк,  и мне
доставит удовольствие отдать тебе какой-нибудь из  них.  Ты  сидел  со
мной  за  одной партой и давал мне списывать.  А что для меня какой-то
костюм! Куда тебе его послать?
   Послать ты не сможешь,  возразил Андреас, просто потому, что у меня
нет адреса. Я, видишь ли, с некоторых пор живу под мостами.
   Значит, я сниму тебе комнату,  сказал футболист Каньяк, хотя бы для
того, чтобы подарить тебе костюм. Пошли!
   Покончив с ужином, они вышли на улицу, и футболист Каньяк снял ком-
нату, она стоила двадцать пять франков в сутки и была расположена поб-
лизости от великолепной парижской церкви,  известной под именем  "Мад-
лен".
   IX
   Комната находилась на шестом этаже,  и Андреасу с футболистом приш-
лось воспользоваться лифтом.  Разумеется,  багажа у Андреаса не  было.
Однако ни портье,  ни лифт-бой, да и никто из персонала отеля этому не
удивился. Ведь все это было просто чудо, а пока оно длится, удивляться
ничему  не  приходится.  Когда  оба приятеля стояли в комнате наверху,
футболист Каньяк сказал своему бывшему соседу по школьной парте:
   Тебе, наверно, нужно мыло?
   Наш брат умеет обходиться и без мыла, возразил Андреас. Я рассчиты-
ваю прожить здесь неделю без мыла, а мыться все равно буду. Но я хотел
бы сейчас же заказать что-нибудь выпить в честь этой комнаты.
   И футболист заказал бутылку коньяка.  Они выпили ее до  дна.  Потом
вышли из отеля,  взяли такси и поехали на Монмартр, как раз к тому ка-
фе,  где сидели девицы и где Андреас побывал всего несколько дней  на-
зад.  Они  пробыли  там два часа,  делясь воспоминаниями школьных лет,
после чего футболист отвез Андреаса домой,  то есть в отель,  в снятую
для него комнату, и сказал:
   Уже поздно.  Я оставлю тебя одного. Завтра пришлю тебе два костюма.
Ну, а... деньги тебе нужны?
   Нет, ответил Андреас,  у меня есть девятьсот восемьдесят франков, а
это немало. Ступай домой!
   Я зайду к тебе дня через два-три, сказал друг-футболист.
   X
   Комната отеля,  в которой жил теперь Андреас, имела номер восемьде-
сят девять.  Как только Андреас остался там один,  он  сел  в  удобное
кресло, обитое розовым репсом, и начал осматриваться. Сперва он увидел
красные шелковые обои, по которым были разбросаны нежно-золотистые го-
ловки попугаев, на стенах три кнопки из слоновой кости, справа от две-
ри, рядом с кроватью тумбочку и на ней лампу с темно-зеленым абажуром,
а еще дверь с круглой белой ручкой, за которой скрывалось что-то таин-
ственное,  во всяком случае для Андреаса.  Кроме того,  поблизости  от
кровати  имелся черный телефон,  помещенный таким образом,  чтобы тот,
кто лежал в кровати, мог без труда снять трубку правой рукой.
   Андреас уже довольно долго рассматривал комнату и  решил,  что  ему
надо будет в ней освоиться,  как вдруг его одолело любопытство. Дело в
том, что дверь с белой ручкой его смущала, и, несмотря на свою робость
и  на  то,  что  устройство гостиничного номера было ему неведомо,  он
встал и решил посмотреть, куда ведет эта дверь. Она, конечно, заперта,
подумал он.  Но каково же было его удивление,  когда дверь открылась с
готовностью, почти услужливо!
   Андреас увидел теперь,  что это ванная комната с блестящим кафелем,
с ослепительно белой ванной и с туалетом,  одним словом, то, что в его
кругах назвали бы нужником.  В этот миг он и впрямь ощутил  нужду  по-
мыться и отвернул оба крана, пустив в ванну горячую и холодную воду. А
когда раздевался,  чтобы в нее залезть, то пожалел, что у него нет ру-
башек,  потому что, сняв с себя ту, что на нем была, увидел, какая она
грязная,  и уже заранее боялся той минуты, когда он, вылезши из ванны,
будет  вынужден надеть ее снова.  Он сел в ванну,  вполне отдавая себе
отчет в том, сколько времени не мылся. Купался он прямо-таки с наслаж-
дением,  потом встал, оделся и уже не знал, что ему дальше с собой де-
лать.
   Скорее из-за растерянности,  нежели из любопытства, он открыл дверь
своей  комнаты,  вышел в коридор и увидел там молодую женщину,  только
что вышедшую из своего номера,  как он из своего.  Ему показалось, что
она красива и молода. Да, она напомнила ему продавщицу в магазине, где
он приобрел бумажник, и даже немножко Каролину, поэтому он слегка пок-
лонился ей и поздоровался,  а поскольку она кивнула ему в ответ,  наб-
рался духу и прямо сказал ей:
   А вы красивая.
   Вы мне тоже нравитесь,  ответила она.  Минутку!  Может, мы завтра с
вами  увидимся.  И она удалилась во тьму коридора.  Андреас же,  вдруг
ощутив потребность в любви, поинтересовался номером на двери, за кото-
рой жила эта женщина.
   А это был номер восемьдесят семь.  И Андреас запечатлел его в своем
сердце.
   XI
   Он вернулся назад в свою комнату,  подождал,  прислушался и  принял
решение,  что незачем ему дожидаться утра,  чтобы свидеться с красивой
соседкой.  За последние дни он уже убедился, благодаря почти непрерыв-
ной серии чудес,  что ему ниспослана милость,  и как раз поэтому пола-
гал,  что может позволить себе некоторую дерзость и,  так сказать,  из
вежливости еще и пойти навстречу этой милости, нисколько ее не умаляя.
И вот, едва ему послышались легкие шаги девушки из восемьдесят седьмо-
го  номера,  он осторожно приоткрыл дверь своей комнаты и,  выглянув в
щель,  увидел, что это и в самом деле она и что она возвращается к се-
бе.  Чего он, правда, не заметил из-за полного отсутствия опыта в пос-
ледние годы, было то немаловажное обстоятельство, что красивая девушка
прекрасно видела,  как он подглядывает.  И тогда она сделала то,  чему
учили ее профессия и привычка:  ловко и быстро навела у себя в комнате
видимый порядок, выключила верхний свет, легла в кровать, взяла книжку
и при свете лампы на тумбочке стала читать,  хотя это была книжка, ко-
торую она давным-давно прочла.
   Через некоторое  время,  как она и ожидала,  в дверь к ней тихонько
постучали и вошел Андреас. На пороге он остановился, хотя был в полной
уверенности,  что через минуту получит приглашение подойти поближе.  А
красивая девушка не шевельнулась, даже не отложила в сторону книжку, и
только спросила:
   Так что же вам угодно?
   Андреас, набравшийся смелости благодаря ванне,  мылу, креслам, обо-
ям, головкам попугаев и костюму, ответил:
   Я не могу ждать до завтра, сударыня.
   Девушка молчала.
   Андреас подошел поближе, спросил, что она читает, и сказал без оби-
няков:
   Меня книги не интересуют.
   Я здесь проездом, сообщила девушка, не вставая с кровати, и пробуду
только до воскресенья. В понедельник я должна опять выступать в Канне.
   В качестве кого? спросил Андреас.
   Я танцую в казино.  Меня зовут Габби.  Вы что,  никогда не  слышали
этого имени?
   Конечно я  его знаю,  из газет...  соврал Андреас и хотел добавить:
"которыми я укрываюсь". Но воздержался.
   Он присел на край кровати,  красивая девушка ничего против этого не
имела.  Она даже отложила книжку, и Андреас пробыл в комнате номер во-
семьдесят семь до утра.
   XII
   Субботним утром он проснулся в твердой решимости не расставаться  с
красивой  девушкой до самого ее отъезда.  Да,  в нем даже цвела нежная
мысль о поездке в Канн с молодой женщиной,  ибо,  как все бедняки,  он
был склонен принимать маленькие суммы, которые лежали у него в кармане
(а особенно склонны к этому пьющие бедняки), за большие. Так что утром
он еще раз пересчитал свои девятьсот восемьдесят франков.  И поскольку
лежали они в бумажнике, а бумажник находился в новом костюме, эта сум-
ма в его воображении выросла в десять раз.  Вот почему он нисколько не
взволновался,  когда красивая соседка,  через час после того, как он с
нею расстался,  без стука вошла к нему в комнату,  и на ее вопрос, как
они проведут субботу перед ее отъездом в Канн,  ответил наобум:  "Фон-
тенбло". Он, возможно, где-то в полусне слышал это название. Во всяком
случае,  он и сам уже не понимал,  как и почему оно сорвалось у него с
языка.
   Итак, они взяли такси и поехали в Фонтенбло,  а там выяснилось, что
красивая девушка знает хороший ресторан, где можно хорошо поесть и вы-
пить.  Знала она и тамошнего официанта и звала его просто по имени.  И
будь наш Андреас по природе ревнив,  он мог бы и разозлиться. Но он не
был ревнив и, стало быть, не разозлился. Какое-то время они провели за
едой и питьем, потом поехали обратно, опять на такси, и вот перед ними
предстал  сияющий вечерний Париж,  а они не знали,  что им там делать,
как не знают люди, которые не принадлежат друг другу, а просто случай-
но  сошлись.  Ночь  расстилалась перед ними,  как ослепительно светлая
пустыня.  А они уже не знали,  что им друг с другом делать, после того
как легкомысленно растратили то значительное переживание,  которое бы-
вает дано мужчине и женщине. Тогда они решили пойти в кино, ведь толь-
ко  это и остается людям нашего времени,  когда они не знают,  куда им
податься.  И вот они сидели в кинозале, а темноты там не было, не было
настоящего мрака,  можно сказать лишь с натяжкой,  что был полумрак. И
они жали друг другу руки девушка и наш приятель Андреас.  Но его руко-
пожатие было равнодушным,  и он сам от этого страдал.  Он сам.  Затем,
когда начался перерыв,  он решил пойти со своей красивой  спутницей  в
фойе  и выпить,  они и впрямь пошли туда и выпили.  А фильм его больше
нисколько не интересовал.  Они вернулись в отель с довольно-таки тоск-
ливым чувством.
   На следующее  утро  было  воскресенье Андреас проснулся с сознанием
своего долга: ему надо вернуть деньги. Он поднялся быстрей, чем вчера,
да так быстро, что красивая девушка в испуге проснулась и спросила:
   Что за спешка, Андреас?
   Мне надо отдать долг, ответил он.
   Как, сегодня, в воскресенье? спросила она.
   Да, сегодня, в воскресенье, подтвердил Андреас.
   А кому ты должен деньги мужчине или женщине?
   Женщине, нерешительно проговорил Андреас.
   Как ее зовут?
   Тереза.
   Тут красивая  девушка выскочила из постели,  сжала кулаки и ударила
Андреаса прямо в лицо.
   И тогда он сбежал из ее комнаты и покинул отель.  И ни  на  что  не
глядя, зашагал в направлении Святой Марии Батиньольской, в полной уве-
ренности, что сегодня наконец сможет отдать маленькой Терезе ее двести
франков.
   XIII
   Однако Провидению, или, как сказали бы люди не столь верующие, слу-
чаю,  было угодно,  чтобы Андреас опять подошел к церкви в аккурат  по
окончании десятичасовой мессы.  И само собой разумеется, что он увидел
невдалеке то бистро,  где выпивал в прошлый раз,  и что он зашел  туда
опять.
   Стало быть,  он заказал выпивку.  Но из осторожности,  которая была
присуща ему и присуща всем беднякам на этом свете, даже если они пере-
жили одно чудо за другим,  он решил сперва посмотреть, достаточно ли у
него на самом деле денег,  и достал бумажник.  И обнаружил, что от его
девятисот восьмидесяти франков уже почти ничего не осталось.
   Вернее, у  него осталось всего двести пятьдесят.  Он призадумался и
понял,  что деньги у него забрала та красивая девушка в отеле.  Однако
наш Андреас не стал из-за этого сокрушаться. Он подумал, что за всякое
удовольствие надо платить,  а удовольствие он испытал,  значит, должен
был заплатить.
   Он хотел подождать здесь, пока не зазвонят колокола колокола сосед-
ней часовни,  чтобы пойти к мессе и наконец-то вручить долг  маленькой
святой. А тем временем собирался пить и заказал выпивку. Он пил. Коло-
кола, призывавшие к мессе, начали гудеть, тогда он воскликнул: "Офици-
ант,  счет!" расплатился, встал, вышел на улицу и у самых дверей почти
столкнулся с очень высоким широкоплечим мужчиной. Он сразу назвал имя:
"Войтек".  А  тот одновременно воскликнул:  "Андреас!" И они бросились
друг к другу в объятья, потому что оба были когда-то шахтерами и рабо-
тали на одной и той же шахте.
   Если бы ты меня здесь подождал,  сказал Андреас, всего двадцать ми-
нут, сколько длится месса, ни минутой дольше!
   И не подумаю,  заявил Войтек.  С каких это пор ты вообще  ходишь  к
мессе? Терпеть не могу попов, а еще больше тех, кто к ним ходит.
   Но я иду к маленькой Терезе, возразил Андреас, я должен ей деньги.
   Ты говоришь о маленькой Святой Терезе? спросил Войтек.
   Да, о ней, ответил Андреас.
   Сколько ты ей должен? спросил Войтек.
   Двести франков, сказал Андреас.
   Тогда я тебя провожу! объявил Войтек.
   Колокола все  еще гудели.  Друзья вошли в церковь.  А когда они там
стояли месса только началась, Войтек шепнул Андреасу:
   Дай мне сейчас же сто франков!  Я вдруг вспомнил, что на улице меня
поджидает один приятель. Не то я угожу в тюрьму!
   Андреас немедленно  отдал ему оба билета по сто франков все,  что у
него было, и сказал:
   Я скоро к тебе присоединюсь.
   И как только он понял,  что у него больше нет денег,  чтобы вернуть
долг Терезе, он счел бессмысленным оставаться в церкви и слушать мессу
до конца.  Подождав для приличия еще минут пять, он вышел и направился
через дорогу в бистро, где его ждал Войтек.
   Конечно, никакого  приятеля,  которому он якобы задолжал деньги,  у
Войтека не было. Одну бумажку в сто франков, которую ему ссудил Андре-
ас,  он тщательно завернул в носовой платок и завязал узлом. А на дру-
гие сто франков пригласил Андреаса выпить, и еще раз выпить, и еще раз
выпить, а ночью они отправились в то заведение, где сидели за столика-
ми услужливые девушки,  и провели там три дня,  а когда вышли  оттуда,
был вторник, и Войтек расстался с Андреасом, сказав:
   Увидимся в воскресенье, в то же время и на том же месте.
   Привет! произнес Андреас.
   Привет! отозвался Войтек и сразу исчез.
   XIV
   Вторник выдался дождливый,  и пелена дождя была такой плотной,  что
Войтек и в самом деле мгновенно исчез.  Во всяком случае,  так показа-
лось Андреасу.
   Ему показалось, что его друг растворился в дожде столь же нежданно,
сколь и встретился ему,  и так как денег у него в  кармане  оставалось
всего-навсего тридцать пять франков,  а он считал себя баловнем судьбы
и был уверен, что с ним еще непременно приключатся чудеса, то и решил,
как поступают все бедняки и те,  кто пристрастился к вину,  снова вру-
чить себя Богу, единственному, в кого он верил. Поэтому он пошел к Се-
не и стал спускаться по привычной лестнице,  ведущей к пристанищу без-
домных.
   Тут он столкнулся с человеком,  который как раз собирался подняться
по  лестнице;  он  показался Андреасу очень знакомым.  По этой причине
Андреас с ним вежливо поздоровался.  Это был довольно пожилой, холеный
господин.  Он остановился,  внимательно посмотрел на Андреаса и, нако-
нец, спросил:
   Вам нужны деньги, милостивый государь?
   Андреас узнал по голосу того самого господина, которого он встретил
три недели назад. И потому сказал:
   Я хорошо помню,  что все еще должен вам деньги,  мне следовало вер-
нуть их Святой Терезе.  Но,  знаете, с тех пор много чего случилось. И
мне уже в третий раз помешали отдать деньги.
   Вы ошибаетесь,  возразил пожилой, хорошо одетый господин, я не имею
чести вас знать.  Вы явно обознались,  однако мне кажется,  что  вы  в
стесненном положении. Что же касается Святой Терезы, которую вы только
что упомянули, то я по-человечески ей так обязан, что, разумеется, го-
тов ссудить вам ту сумму, какую вы ей должны. Сколько это составляет?
   Двести франков,  ответил Андреас, но, простите, вы же меня не знае-
те. Я человек чести, а вам навряд ли удастся потребовать от меня упла-
ты долга.  Понимаете,  честь-то у меня есть, а вот адреса нету. Я сплю
под одним из этих мостов.
   О, это ничего! воскликнул пожилой господ