ин. Я тоже имею обыкновение
там спать.  И вы прямо-таки окажете мне любезность,  за которую я буду
бесконечно вам благодарен, если примете от меня эти деньги. Ведь я то-
же столь многим обязан маленькой Терезе!
   Тогда, сказал Андреас, я, конечно, к вашим услугам.
   Он взял деньги,  немного подождал, пока тот господин не поднялся по
лестнице, а потом сам взошел по тем же ступеням и направился привычной
дорогой  прямо  на  улицу Четырех ветров,  в русско-армянский ресторан
"Тары-бары", где оставался до субботнего вечера. А тогда вспомнил, что
завтра  воскресенье  и ему надо идти в часовню Святой Марии Батиньоль-
ской.
   XV
   В "Тары-бары" было полно народу, ведь многие, кто не имел крыши над
головой,  там дневали и ночевали, днем спали позади стойки, а ночью на
диванах. В воскресенье Андреас встал очень рано, не столько из-за мес-
сы,  которую  боялся пропустить,  сколько из страха перед хозяином тот
непременно потребовал бы,  чтобы Андреас оплатил напитки, еду и ночлег
за все эти дни.
   Однако он заблуждался хозяин встал задолго до него. Ибо этот хозяин
знал его уже давно и приметил, что наш Андреас так и норовит улизнуть,
не заплатив.  Вот и пришлось нашему Андреасу заплатить за все время со
вторника по воскресенье за обильную еду и напитки, да еще немало сверх
того,  что он на самом деле съел и выпил.  Владелец "Тары-бары" хорошо
разбирался, кто из его клиентов умеет считать, а кто нет. А наш Андре-
ас принадлежал к тем,  кто считать не умеет, как многие пьяницы. Таким
образом,  Андреас отдал значительную часть денег, которые имел при се-
бе, и все-таки пошел в сторону часовни Святой Марии Батиньольской. Од-
нако он вполне отдавал себе отчет в том,  что у него уже не хватит де-
нег,  чтобы отдать Святой Терезе всю сумму.  Помнил он и о своем друге
Войтеке,  с которым сговорился о встрече, в той же мере, что и о своей
маленькой кредиторше.
   Итак, он подошел к часовне, к сожалению, и на сей раз после десяти-
часовой мессы,  и снова навстречу ему устремилась толпа  выходящих  из
церкви; когда же он, по привычке, направился к бистро, то услышал, как
сзади его окликают, и внезапно почувствовал у себя на плече чью-то тя-
желую руку. А когда обернулся, увидел полицейского.
   Наш Андреас,  у  которого,  как мы знаем,  подобно столь многим его
собратьям, не было документов, испугался и полез в карман, просто что-
бы  сделать вид,  будто документы у него есть и они в порядке.  Однако
полицейский сказал:
   А я знаю,  что вы ищете.  Но в кармане вы ищете напрасно! Вы только
что обронили бумажник.  Вот он,  сказал полицейский и шутливо добавил:
Так бывает,  когда в воскресенье с утра выпьешь слишком много аперити-
ва.
   Андреас поспешно  схватил  бумажник ему едва хватило самообладания,
чтобы приподнять шляпу, и зашагал прямо в бистро.
   Там уже сидел Войтек, только Андреас узнал его не сразу, а лишь че-
рез  какое-то  время.  Но тем сердечнее наш Андреас его приветствовал.
Оба приятеля никак не могли угомониться и наперебой угощали друг  дру-
га.  Войтек, вежливый, как и большинство людей, встал с дивана и пред-
ложил это почетное место Андреасу, а сам, хоть и изрядно шатался, обо-
шел  вокруг столика,  опустился напротив Андреаса на стул и стал гово-
рить ему любезности. Пили они исключительно перно.
   Со мной опять случилось нечто удивительное, сказал Андреас. Иду это
я сюда на свидание с тобой,  как вдруг меня берет за плечо полицейский
и говорит: "Вы обронили бумажник". И правда, протягивает мне бумажник,
да только вовсе не мой,  я его сую в карман,  ну, а теперь хочу погля-
деть, что это такое.
   И с этими словами он вытаскивает бумажник  и  заглядывает  вовнутрь
там лежат разные документы,  которые его нисколько не касаются, но ви-
дит он и деньги,  считает их,  и оказывается: в бумажнике ровно двести
франков. И тут Андреас говорит:
   Вот видишь!  Это  Божье знамение.  Теперь я пойду в церковь и нако-
нец-то отдам деньги!
   У тебя еще есть время, ответил Войтек, пока не кончится месса. Мес-
са-то тебе зачем?  Во время мессы ты же уплатить не можешь.  Вот после
службы ты пойдешь в ризницу, а покамест мы выпьем.
   Ладно, будь по-твоему, отозвался Андреас.
   В этот миг открылась дверь,  и Андреас, ощутив резкую боль в сердце
и  какой-то туман в голове,  увидел,  что вошла юная девушка и села на
диван прямо против него.  Она была совсем юная таких юных девушек, ка-
залось Андреасу, он еще никогда не видел, и одета во все небесно-голу-
бое. То есть она была такой голубизны, какая может быть только у неба,
да и то лишь в немногие благословенные дни.
   Пошатываясь, Андреас подошел к этой девочке, поклонился и спросил:
   Что вы здесь делаете?
   Жду родителей,  они  сейчас  выйдут из церкви после мессы и заберут
меня с собой, как всегда в последнее воскресенье месяца, ответила она,
совсем оробев перед немолодым человеком,  который так неожиданно с ней
заговорил. Она его побаивалась.
   Тогда Андреас спросил:
   Как вас зовут?
   Тереза, сказала девушка.
   Ах! воскликнул Андреас.  Чудесно!  Вот уж никак не думал, что такая
великая,  такая маленькая святая, такая великая и такая маленькая кре-
диторша окажет мне честь посетить меня, невзирая на то, что я так дол-
го к ней не шел.
   Я не  понимаю,  что вы говорите,  сказала юная барышня,  все больше
смущаясь.
   Это вы только из деликатности, возразил ей Андреас, только из дели-
катности,  но  я  способен  ее оценить.  Я давно уже должен вам двести
франков и до сих пор не удосужился вам их вернуть, святая барышня!
   Никаких денег вы мне не должны,  но у меня в сумочке немного  есть,
вот, возьмите и ступайте. Ведь скоро придут мои родители.
   С этими словами она достала из сумочки бумажку в сто франков и дала
ее Андреасу.
   Все это видел в зеркале Войтек; пошатываясь, он встал со стула, за-
казал два перно и хотел потащить нашего Андреаса к стойке, чтобы тот с
ним выпил.  Но едва лишь Андреас делает шаг к стойке,  он падает,  как
подкошенный.  В  бистро все напуганы,  в том числе и Войтек.  А больше
всех девушка по имени Тереза.  И поскольку поблизости нет ни врача, ни
аптеки,  Андреаса несут в часовню,  вернее в ризницу,  ведь священники
кое-что смыслят в расставании с жизнью и в смерти неверующие официанты
в это все-таки верят. Барышня по имени Тереза тоже не хочет остаться в
стороне и идет вместе с ними.
   Итак, приносят нашего бедного Андреаса в ризницу,  говорить  он,  к
несчастью,  уже не может,  только делает движение рукой,  словно хочет
сунуть ее в левый внутренний карман пиджака, где лежат деньги, которые
он должен своей маленькой кредиторше; он молвит: "Мадемуазель Тереза!"
испускает свой последний вздох и умирает.
   Пошли, Господь,  всем нам,  пропойцам,  такую легкую  и  прекрасную
смерть!