в смотрели на  Европу  с  вожделением,-  сказал  он.-  И
вот...
   - Как бык на деву.
   Он повернулся ко мне.
   - Бык, похищающий Европу, это скорее Америка, а не Россия.
   - А Европа в таком случае кто, Пасифая?
   - А ты, оказывается, знаешь мифологию?
   - Да,- сказал я.- Читал кое-что.
   - И вот, отвоевали, отняли  кусок  Европы,  и  что  же?-  продолжал  он.-
Оказалось, что мы понятия не имеем, что  с  ним  делать!  Вс„,  что  мы  тут
поналяпали, это м„ртвый и безобразный памятник нам  самим.  Со  стыда  можно
сгореть, глядя на вс„ это.
   - Слушай,- перебил его я.-  У  меня  такое  чувство,  что  ты  вс„  время
повторяешь одну и ту же фразу. Это меня зациклило, или тебя?
   - Да ну тебя!- с досадой отмахнулся он.
   - Ты извини, если я что не так говорю,- сказал  я.-  Я  что-то  не  очень
соображаю.
   - Да ладно,- сказал он.
   - Нет, круто покурили.
   Мы дошли до собора и остановились.
   - Куда теперь?- спросил я.- Обратно?
   - Нет,- сказал он.- Я хочу пойти по тому мостику.
   Мы пошли дальше.
   - Да ладно,- сказал я.- Не переживай. Прорв„мся.
   - Ну да,- сказал он.- С такими как ты прорв„шься, как же.
   - Ты видел Берлинский мост?
   - Берлинский мост?
   - Да. Немцы, отступая, развели его, а наши, не сумев  свести  его  снова,
просто построили рядом новый.
   - Ты пойми,- сказал он.- Я не хочу брать за образец то,  что  здесь  было
когда-то. То, что было, уже никогда не верн„тся, и люди уже другие, и здесь,
и в  Германии,  во  вс„м  мире  другая  эпоха,  и  что-то  новое  становится
классикой...
   - Например, кофейни?
   - Стиль,- сказал он.- Идея и е„ воплощение.
   - Ну вот тебе и мостик,- сказал я.
   - Да,- сказал он.- Этот мост разводной?
   - А как же!- сказал я.
   - А тот, второй?- показал он.
   - Наверное, тоже был когда-то.
   - Ты даже не знаешь?
   - Да мне это как-то без разницы,- признался я.- Ты только не обижайся.
   - А я и не обижаюсь,- сказал он.- Просто странно...
   Мы вышли на Московский проспект.
   - Такой красивый был город,- грустно сказал он.
   - Да ладно,- сказал я.- Не убивайся. Мало ли городов в Европе.
   - Такой был один...
   - Тебе куда дальше?- спросил я.
   - Туда, в ту сторону,- он кивнул в направлении Каменного Монстра.
   - Значит, нам по пути,- сказал я.- Мне тоже туда.
   - А ты где жив„шь?- спросил он.
   - Далеко,- сказал я.- Мне ещ„  топать  и  топать.  Если  ты  не  выручишь
деньгами.
   Я вопросительно посмотрел на него, но он ш„л, повернув голову к собору на
острове, и не видел моего взгляда.
   Мы пересекли улицу, поднялись по ступеням лестницы и пошли вдоль каменной
стены, бывшей некогда цоколем Королевского Замка.
   - Ну что, может, ещ„ пива возьм„м?- предложил я.
   - Знаешь, что мне кажется в тебе непонятным?- неожиданно сказал он.
   - Нет,- сказал я.- Что?
   - Ведь ты жив„шь здесь почти  всю  жизнь,  родился  здесь,  но  когда  ты
говоришь о городе,  ты  говоришь  как  бы...  может  быть,  мне  это  только
кажется... как бы отстран„нно. Нет?
   - Не знаю,- сказал я.- Может быть, я обо вс„м мире говорю  вот  так,  как
тебе кажется, отстран„нно, ну и что? Я родился здесь, да, но родину ведь  не
выбирают. Или ты думаешь, выбирают?
   - Кто его знает,- сказал он.
   - В разных книгах пишут по-разному,-  согласился  я.-  Я  считаю,  что  я
родился на планете Земля, дальше год, месяц, число, имя, фамилия,  отчество,
и это вс„.
   - Правильно!- воскликнул он.- Так и нужно!
   - А ты сам-то откуда?- спросил я.
   - В каком смысле?- сказал он.
   - Ну, не знаю...
   - Родился в Саратове, школу закончил в Казани, родители  живут  в  Нижнем
Новгороде, а вообще... Из Москвы, наверное.
   - Москва как мегаполис?
   - Мегаполис, город-космополит. И Нина, она такая же. Она не сможет жить в
квартире, если в этой квартире не будет телефона.
   - Ты читал, что здесь написано?- спросил я, остановившись у  мемориальной
доски.
   - Конечно,- сказал он.- Изречение Канта.
   - Две вещи поражают меня тем больше, чем больше я о них думаю -  зв„здное
небо над головой и моральный закон во мне!- громко произн„с я.
   - Надо же,- удивился он,- как светло! Даже читать можно.
   - Я по памяти.
   - Да нет,- сказал он.- Правда, светло. Такая ясная луна, и так тихо...
   - Ничего,- успокаивающе сказал я.- Найд„шь с телефоном  квартиру,  вс„  у
тебя получится.
   - Конечно, найду,- сказал он.- И вс„ у меня получится. Ты, правда, веришь
в это?
   - Не знаю,- сказал я.- Вера - это очень интимное чувство.
   - Я же говорю не о религиозной вере...
   - А я уже и сам толком не знаю, о  ч„м  я  говорю,-  признался  я.-  Знаю
только, что вон тот магазин называется "Ромашка",  и  что  автобусы  ещ„  не
ходят. И вижу, что он закрыт.
   - Да,- сказал он.- А где, ты говорил, можно купить пива?
   - Да возьм„м где-нибудь. Не проблема.
   Мы выпили по банке  пива,  потом,  кажется,  ещ„  по  одной,  и  у  штаба
Балтфлота расстались - ему было направо, а мне прямо.
   Я не стал просить у него в третий раз деньги и, добравшись  до  дома  еле
живой, завалился спать, забыв завести будильник. В результате я  проспал  на
работу и, приехав уже к обеду, получил первый в этом году нагоняй.
   Так что когда вечером он позвонил мне, настроение у меня  было  не  самое
радужное. А он как ни в ч„м ни бывало стал взахл„б рассказывать мне о  своих
новых открытиях - он купил путеводитель по  городу  и,  кажется,  успел  уже
выучить его наизусть.
   - Слушай,- сказал он.- Давай я сейчас приеду?
   - Нет,- сказал я.- Давай не сегодня. Я не выспался...
   - Тогда завтра,- предложил он.- Давай  встретимся  завтра  дн„м?  Ты  мне
покажешь кое- что в городе, а то я сам не найду.
   Я объяснил ему, что я работаю и поэтому дн„м с ним встретиться  никак  не
смогу, разве что в выходные, да и то не знаю, получится ли.
   - Жалко,- сказал он сникшим  голосом.-  А  на  работу  тебе  можно  будет
позвонить?
   Я сообщил ему телефон, понимая  уже,  что  моей  спокойной  жизни  приш„л
конец. Так и оказалось.
   Он был неутомим. Целыми днями он носился по городу, влюбляясь в него  вс„
больше и больше, звонил мне и каждый раз огорчался, если я не мог  вырваться
с работы,- вечером ничего не будет видно, может быть, вс„-таки вырвешься?
   Мы встречались, и он тащил меня показать сво„ очередное историческое  или
архитектурное открытие, возмущаясь, если я, с его точки зрения, недостаточно
бурно выражал свой восторг.
   - Конечно,- говорил он.- Для тебя это вс„ привычно.
   - Если бы можно было вс„ это восстановить!- мечтательно говорил  он.-  Ты
не представляешь, какой это был красивый город. Он и теперь прекрасен.
   - Да,- соглашался я.
   - Или тебе вс„ равно?
   Когда выпал снег, он очень удивился этому.
   - Ты посмотри,- сказал он, показывая вокруг.- Ты посмотри, что делается!
   - Да,- сказал я.- Снег.
   - Представляешь, она приедет, а здесь снег!
   - Так ведь зима.
   - Странно,- сказал он.- Почему-то этот город не ассоциировался у меня  со
снегом.
   - Но ты же читал о рыцарях и ледовых дорогах.
   - Да, но я как-то не связывал это с климатом...
   - Ну что?- сказал я.
   - Куда пойд„м?
   - Не знаю,- сказал я.- Ты хотел куда-то конкретно?
   - Да нет,- сказал он.- Мне вс„ равно.
   - Ну пойд„м тогда в кофейню,- сказал я.- Кстати, ты говорил, что в городе
нет ни одной кофейни, так вот, ты неправ. Одна вс„-таки есть.
   - Где?
   - Да вон, через дорогу. В "Старой башне".
   - Да?- сказал он.- А ты не на машине?
   - Нет, а что?
   - Да так,- сказал он.- Ничего.
   Мы зашли в кофейню,  дождались,  когда  освободится  столик  на  двоих  и
расположились за ним.  Слава  стал  зажигать  свечки,  а  я  пош„л  заказать
что-нибудь.
   - Сейчас принесут,- вернувшись, сказал я.
   Он кивнул.
   Нам принесли глинтвейн, чашки и два кофейника.
   Я  спросил  его,  как  продвигается  ремонт,-   он   снял   квартиру   на
Черняховского и теперь приводил е„ в порядок.
   - Нормально,- сказал он.- А неплохо здесь.
   Он посмотрел по сторонам.
   - Но у меня будет лучше.
   - А как тебе глинтвейн?- спросил я.
   - По-моему, они его разбавляют,- сказал он.
   - Да?- сказал я.- Не замечал.
   - И вообще,- сказал он.- Тесновато. Но посмотри, сколько здесь народу!  А
ты говорил, кофейня никому не нужна.
   - Я этого не говорил.
   - И подают как интересно,- сказал он, кивнув на кофейники.- В кофейниках.
   - У тебя тоже так будет?
   - Не знаю,- он задумался.- Но идея хорошая.
   - Когда приезжает Нина?- спросил я, допив глинтвейн и наливая себе кофе.
   - Скоро,- сказал он, отодвигая пустую кружку и беря за  ручку  кофейник.-
Надо будет поехать в Москву, отправить багажом вещи...
   - А много вещей?- спросил я.
   - Много,- кивнул он.- Честно говоря, я волнуюсь...
   - Переезд - хлопотное дело,- сказал я.- Ну как тебе кофе?
   - Кофе прекрасный,- сказал он.- Я не об этом.
   - Да? А о ч„м же?
   - Не знаю, как ей здесь понравится.
   - Ничего,- сказал я.- Вс„ будет нормально.
   - Нет,- сказал он.- Правда, не знаю.
   - Вы на поезде едете?
   - Я на поезде,- сказал он.- А она самол„том.
   - Уже решили?
   - Ну да,- он открыл крышку кофейника и, заглянув в  него,  долил  себе  в
чашку кофе.- Тоже хорошая идея. Всего чуть-чуть больше, но  вс„-таки  больше
чем одна чашка.
   - Да,- сказал я.- Великая сила этого "чуть-чуть".
   - Да,- сказал он.- Понравится ли ей здесь? Я хожу по  городу  и  мысленно
разговариваю с ней, показываю ей дома, улицы, людей, магазины... Хотя с  ней
вс„ будет по-другому.
   - Но город-то не изменится,- возразил я.
   - Изменится,- уверенно сказал он.- Для меня, да и не только для меня. Она
не из тех, кто может присутствовать, ничего вокруг себя не  меняя.  Она  вс„
изменит.
   - Вс„?
   - Конечно, вс„,- сказал он.- А это,- он кивнул на стену,- я так  понимаю,
карта Пруссии?
   - Да,- сказал я.- Восточной е„ части. Эта страна называлась Замландией.
   - Я знаю,- кивнул он.- Или  Замбией.  Но  не  вся  территория,  а  только
полуостров.
   - Вс„-то ты знаешь,- сказал я.
   - Да?- сказал он.- И эти плет„ные подставки под кофейники, очень  здорово
придумано.
   - А ты сделай лучше,-  предложил  я.-  Из  можжевельника.  Представляешь,
какой аромат будет.
   - Да,- сказал он.- Может, возьм„м ещ„ чего-нибудь?
   - Что-нибудь выпить?
   - Давай возьм„м ещ„ по глинтвейну?
   Я кивнул и, подойдя к кассе, заказал еще два глинтвейна.
   - Сколько с меня?- спросил он, когда я вернулся.
   - Двадцать рублей за вс„.
   Он отдал мне деньги.
   - Ничто не бывает так, как предполагалось,- сказал я.- Как говорится,  мы
предполагаем, а Бог располагает.
   - Это понятно,- согласился он.- Но дело не в этом.
   - А в ч„м же?
   - Понимаешь, ей будет очень непросто здесь, она совсем другая. Как-то она
здесь прижив„тся...
   - Что-то изменилось?- сказал я.- Раньше ты был больше уверен в себе.
   Нам принесли глинтвейн.
   Мы взяли каждый свою кружку.
   - Может быть,- сказал он.- Может быть, я что-то понимаю не так, но  я  не
представляю, как можно не полюбить этот город, пройдя по его улицам,  увидев
стены его фортов, развалины городских ворот, эти кирхи и башню кафедрального
собора...
   - Ты здорово сказал, что  он  стоит  как  каменный  призрак  своей  души.
Непонятно, но красиво. Спрашивается, где же тогда тело?
   - Кажется, я сказал  "каменный  символ  своей  души",  но  это  случайная
метафора...
   - Да,- сказал я.- Но вс„ равно красиво. И ещ„, что он как парусник против
айсберга.
   - Тебе нравятся метафоры?- сказал он, хлебнув из кружки и поставив е„  на
столик.- Может, ты и книги пишешь?
   - Нет, но иногда читаю
   - Иногда - это уже что-то,- сказал он.- По нашим-то временам...
   - В наше время про многое можно сказать то же.
   - Да,- сказал он.- Вот только поесть здесь нечего.
   - Ну почему же,- возразил я.- Можно взять пирожные...
   - Ну да,- сказал он.- Мороженое...
   - Самое плохое, что здесь нет кондиционеров, и нельзя курить.
   - У меня будут,- заявил он.- И курить будет можно, даже будут продаваться
сигары.
   - Здорово!- сказал я.- А как вс„ это будет?
   - Увидишь,- сказал он.
   - Ну вс„-таки,- настаивал я.- Что это будет? Стены, интерьер, мебель?
   - Т„мно-зел„ные стены,- сказал он, и взгляд его  сделался  мечтательным.-
Знаешь, такого благородного оттенка, это  называется  "ирландский  зел„ный".
Т„мное дерево, невысокие перегородки между столиками...
   - Тоже из т„много дерева?
   - Ну да,- сказал он.
   - А потолок?
   - Потолок?- он задумался.- Не знаю... Может быть, сделаю зеркальный.
   - Здорово,- сказал я.- Ты сам вс„ это придумал?
   - Ну, не совсем...
   - Здорово.
   - А ты говоришь, время,- сказал он.- Разве мы не сами созда„м его?
   - Слышал,- отмахнулся я.- Слышал я всю эту чушь, и про то,  что  мы  сами
ку„м сво„ счастье, тоже слышал. Вс„ это бред сивой кобылы.
   Он засмеялся.
   - Ну почему же сивой?
   - Да потому,- сказал я.- С этим очень  легко  согласиться:  "да,  сами",-
даже не потрудившись задуматься, а кто или что  созда„т  нас  самих?  И  что
первично?
   - Да не вс„ ли равно,- равнодушно сказал он.
   - Это кому  как,-  сказал  я.-  Ладно,  американцы  со  своим  упрощ„нным
пониманием жизни, что с них возьм„шь. Так над  ними  все  и  потешаются.  Но
выслушивать подобный примитив от тебя...
   - Потешаются,- согласился он.- Только чаще всего за глаза.
   - А что делать, если миром правят деньги, а вовсе не разум.
   - Да,- сказал он.- Но думаю, что даже среди американцев  есть  культурные
люди.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь,- сказал я.
   Мы допили глинтвейн.
   - Вот видишь,- сказал он.- Оказывается, и тебя можно расшевелить.
   - Так ты меня провоцировал?
   - Конечно,- сказал он.- Пошли?
   Я задул свечи.
   Мы оделись и вышли на улицу.
   - Интересно,- сказал  он,  кивнув  на  здание,  примыкающее  к  гостинице
"Калининград",- успеют они докрасить этот дом до е„ приезда, или нет?
   - А что?
   - Эта недокрашенная часть весь вид портит! Хоть не приводи сюда.
   Я достал сигареты.
   - Хорошо сегодня,- сказал он, с удовольствием  втягивая  воздух.-  Погода
такая хорошая, солнце, и ветра нет.
   Мы закурили.
   Он остановился и повернулся лицом к собору.
   - Так ты говоришь, я назвал его  парусником?  Но  парусник  ищет  морской
дали, а этот корабль никуда не плыв„т.  Он  на  вечном  приколе,  здесь  его
место, и он не сойд„т с него. Он  страж,  рыцарь-крестоносец,  закованный  в
латы и охраняющий город. Он не взыщет неба, он плоть  от  плоти  земли,  для
него  оставаться  на  месте  -  это  и   есть   совершать   путь,   долг   и
целесообразность - и есть религиозная служба. Наши церкви  совсем  другие  -
они вопрошают небо и ждут от него благодати, неземной, необыденной,  видения
иного мира... Они ищут, а этот уже наш„л. И кто прав?  Или  может  быть  две
правды? Прав всегда оказывается тот, кто пренебрегает доказательством  своей
правоты... А почему ты не на машине?
   - Да так,- сказал я.- Ты сам обычно просишь, чтобы мы шли пешком, вот я и
решил прогуляться.
   - А,- сказал он.- Ну ладно.
   Мы направились к переходу.
   - А что, ты хотел куда-нибудь подъехать?- спросил я.
   - Да нет, не то чтобы... Тебе знакома такая улица, Юношеская?
   - Знаю такую. Но "улица" - это громко сказано. А что?
   - Да есть там, вроде, одно помещение,- сказал он.- На  углу  Юношеской  и
Горького. Ты не знаешь, что там было раньше?
   - Знаю,- сказал я.- Пункт проката. Но это неудачное  место  для  кофейни.
Туда не будут ходить.
   - Ты так думаешь?
   - Да,- сказал я.- Поищи лучше где-нибудь здесь или в районе зоопарка.
   - Ладно,- сказал он.- Тогда отпадает.
   - А ты уже ищешь помещение?
   Он улыбнулся, как мне показалось, несколько принужд„нно.
   - Ну должен же я что-то делать!
   - Как же ты ищешь помещение, если у тебя ещ„ нет денег?
   - Понимаешь,- сказал он,- можно просто искать деньги  и  ждать,  что  они
откуда-нибудь возьмутся, а можно делать что-то уже сегодня. Я верю только  в
движение, понимаешь?
   - Кажется, да,- сказал я.
   - В этом городе ничто не происходит само по себе, и ничто  не  происходит
случайно. Если я найду помещение, то часть дела будет уже сделана,  и  тогда
прийд„т в движение вс„ остальное, как бы само по себе,  но  на  самом  деле,
именно потому, что что-то уже сделано.
   - По-моему, ты дурачишь себя,- сказал я.
   - Нет,- сказал он.- Нужно просто с чего-то начать.
   Я не стал спорить.
   Когда мы дошли до площади, я спросил:
   - Ну что, тебе направо, а мне прямо?
   - Ты домой собираешься?
   - Да поздно уже на работу, поеду домой.
   - А как же машина?
   - А что машина?
   - Ну, ты же говоришь, что оставил е„ у офиса.
   - И что?
   - Не боишься?
   - Чего?
   - Ладно,- сказал он.- Понятно.
   - Ну так что, по домам?
   - Я бы ещ„ прогулялся,- сказал он.- Давай пива возьм„м?
   - Давай,- сказал я.- Только надо взять здесь.
   - А что, дальше не будет?
   - Будет. Но там, по пути, дороже.
   - Что,- сказал он,- вот так, да?
   - Ну да,- сказал я.- А что?
   - Да нет,- сказал он.- Ничего. Разница-то в копейках...
   Мы взяли по бутылке "будвайзера" и пошли в сторону здания  КТИ,  вс„  ещ„
наполовину закрытого строительными лесами, а оттуда, мимо театра, дальше,  к
зоопарку.
   - А что, снег с тротуаров убирать не предполагается?- спросил он.
   - Не знаю,- сказал я.- Ну что, куда дальше?
   - Пойд„м туда, в сторону кирхи.
   - К Луизе? Ну давай.
   - Вот тоже,- сказал он, кивнув на фасад дома на  другой  стороне  улицы.-
Начали красить  дом,  один  кусочек  выкрасили  и  на  этом  успокоились.  А
остальное что, и так сойд„т? Лучше бы уж не начинали,  а  то  смотрится  как
наполовину выбритое лицо.
   - Начали с одного куска, потом докрасят ещ„ один, потом ещ„, может  быть,
даже в другой цвет, и скорее всего, в другой цвет. Так образуется "пэчворк".
   - Что образуется?
   - Лоскутное  одеяло.  Это  своего  рода  стиль  -  весь  город  обустроен
отдельными небольшими  фрагментами  и  похож  на  лоскутное  одеяло,  ты  не
замечал? Мостовые, крыши, фасады...
   - Не думаю, что облезлые стены  могут  быть  стилем,-  с  неудовольствием
сказал он.
   - Ещ„ несколько лет назад весь город  был  как  тот  недокрашенный  кусок
стены, а теперь, как видишь, что-то меняется.
   - Вот именно, "что-то"!-  сказал  он.-  Каждый  торгаш  выкрашивает  свой
квадрат, а до всего остального ему и дела нет. Так  по  куску  они  сто  лет
будут красить.
   - А ты куда-то торопишься?
   - Дело не во мне,- сказал он.
   - Ведь и ты своей кофейней ничего всерь„з не изменишь.
   - Ещ„ раз говорю, дело не во мне!
   - Ну так что,- сказал я.- Куда ид„м?
   - Ты уже устал?
   - Да нет,- сказал я.- Но может быть, у тебя есть какие-нибудь идеи?
   - В парке можно будет посидеть?
   - Обычно скамейки на зиму убирают...
   - Зачем?
   - А кто его знает,- сказал я.- Не знаю.
   -  Здесь  очень  много  странного,-  сказал  он,  покачав  головой.-   Не
понимаю...
   - Что именно?
   - За всем этим что-то кроется.
   - Ты преувеличиваешь,- сказал я.- Тебе повсюду мерещатся тайны.
   - Нет,- убежд„нно сказал он.- Я  знаю,  многое  тут  неспроста.  Вот  ты,
например.
   - Я?- удивился я.- А что во мне такого странного?
   - Ты никогда не приглашаешь меня  к  себе.  Я  заметил,  ты  делаешь  это
намеренно. Только не отрицай.
   - Я и не отрицаю.
   - Я несколько раз пытался напроситься,  но  ты  каждый  раз  очень  ловко
уходил в сторону. Ведь так?
   - Да,- сказал я.
   - Но почему?
   - Да так,- сказал я и, рассмеявшись, добавил: "Наверное, это неспроста".
   - Так где ты жив„шь?
   - На кольце "четв„рки".
   - А где это?
   - В этом городе тебе каждый скажет, где кольцо "четв„рки".
   - Может быть, сядем сейчас на трамвай и доедем?
   - Нет,- сказал я.- Мы ведь уже выяснили, что я не принимаю  гостей,  даже
по дружбе.
   - И неспроста?
   Я снова рассмеялся.
   - Тебе повсюду мерещат