ы не представили мне своего друга, - сказал Монтегю.
   - О,  простите!  -  ответил  Бейтс,  -  мистер  Родни,  один  из  наших
сотрудников.
   - Ну, а теперь рассказывайте, - сказал Монтегю, усаживаясь на стул.
   - Это связано с конференцией. Мы узнали о  ней  всего  час  назад.  Они
собираются в номере этажом ниже, как раз под нами.
   - И что же?
   - Мы хотим знать, что там происходит, - сказал Бейтс.
   - Но как?
   - Через окно. Мы захватили с собой веревку. - Бейтс указал на чемодан.
   Монтегю поглядел на него с интересом.
   - Веревку! - воскликнул он. - Вы спустите мистера Родни из окна?
   - Конечно, - сказал Бейтс. -  Это  окно  с  края,  спуститься  из  него
совершенно безопасно.
   - А что, если веревка оборвется?
   - Не оборвется, мы взяли хорошую веревку.
   - Но как вы поднимете его потом? - спросил Монтегю.
   - С этим все в порядке. Наверх  он  и  сам  вскарабкается,  или  же  мы
спустим его вниз на землю. Веревка достаточно длинна.
   - А вдруг он выпустит веревку из рук? И сорвется!
   - Ну, ладно, - беспечно произнес Бейтс. - Это уж предоставьте Родни. Он
ловкий. Он начал свою карьеру с того, что поднимался  на  колокольни.  Вот
почему я его и прихватил с собой.
   Монтегю удивленно переводил взгляд с одного на другого.
   - Скажите, мистер Бейтс,  -  спросил  он  наконец,  -  часто  вам,  как
репортеру, приходится проделывать подобные вещи?
   - Случалось, - ответил тот. - Как-то раз мне необходимо  было  получить
несколько фотографий; дело шло об убийстве. Но и  раньше  мне  приходилось
взбираться  по  карнизам  на  верхние  этажи  домов,  лазить  по  пожарным
лестницам. Я был  полицейским  репортером  и  приобрел  тогда  эти  дурные
привычки.
   - А если бы вас накрыли? - спросил Монтегю.
   - Дело замяли бы: полиция никогда не преследует репортеров.
   Бейтс промолчал; а потом продолжил.
   - Я знаю, что мое положение двусмысленно, но подумайте, мистер Монтегю,
как много зависит от моих действий.  Мы  узнаем  все,  что  происходит  на
конференции. Уотерман тут, и Дюваль,  подумайте-ка.  Стальной  и  Нефтяной
тресты! Редактор срочно послал за мной и  сказал:  "Бейтс,  разузнайте-ка,
что там наклевывается!" Что мне было делать? Тем  более  теперь,  когда  я
получил такой шанс  узнать,  что  здесь  происходит.  А  это  может  иметь
огромное значение. Они решат, как перевернуть  завтра  биржу  вверх  дном!
Подумайте, что вы можете сделать, имея такие сведения!
   - Нет, - сказал Монтегю, качая головой, - меня  эта  биржевая  игра  не
волнует.
   Бейтс пристально посмотрел на него.
   - Простите, - сказал он, - но я подумал, быть может, вы или ваши друзья
захотят благодаря этим сведениям заработать...  Разумеется,  имея  в  виду
ваше теперешнее положение...
   - Ни я, ни мои друзья этим заниматься  не  станут,  -  сказал  Монтегю,
улыбаясь.
   Бейтс тоже рассмеялся.
   - Ладно! - сказал  он.  -  Тогда  будем  действовать  ради  спортивного
интереса и ради того, чтобы оставить их в дураках.
   - Вот это лучший довод, - сказал Монтегю.
   - Номер этот ваш. Вы, конечно, можете нам помешать, если пожелаете.  Но
вам нет необходимости оставаться здесь, если это вам не нравится. Мы берем
на себя весь риск, и будьте уверены, если нас накроют,  отель  постарается
замять дело. Можете мне довериться: я сумею доказать, что вы  к  этому  не
причастны.
   - Я останусь, - сказал Монтегю. - Мне хотелось бы  посмотреть,  что  из
этого выйдет.
   Бейтс вскочил с кресла и протянул руку к чемодану.
   - Отлично! - сказал он. - Давайте его сюда!
   Родни открыл чемодан и вытащил моток веревки, очень тонкой и крепкой, и
небольшую дощечку. Он сделал широкую петлю, продел в нее дощечку,  которая
служила для сиденья, снял одеяла с кровати.  Затем  вытащил  пару  больших
перчаток из телячьей кожи, которые бросил Бейтсу, и  бечевку,  один  конец
которой обвязал вокруг кисти руки. Потом он кинул веревку на пол,  потушил
свет в комнате, поднял штору и сложил одеяла на подоконнике.
   - Готово! - сказал он.
   Бейтс надел перчатки и взял в руки веревку, а Родни подготовил сиденье.
   - Держите одеяла, мистер Монтегю, если хотите нам помочь, и не  давайте
им упасть.
   Бейтс развернул часть веревки  и  закрутил  ее  вокруг  ножки  большого
письменного стола, стоявшего у окна. Родни  перелез  через  подоконник  и,
держась за него руками, осторожно уселся на дощечку.
   - Готово, - прошептал он.
   Бейтс схватил за конец веревки  и  постепенно,  дюйм  за  дюймом,  стал
опускать ее, упираясь коленями в стол. Монтегю придерживал одеяла. Плечи и
голова Родни скоро скрылись под  подоконником.  Однако  он  продолжал  еще
держаться за него.
   - Отлично, - шепнул он, - спускайте!
   Веревка начала быстро развертываться.
   Сердце Аллана колотилось, но Бейтс действовал спокойно, по-деловому. Он
распустил несколько витков веревки, остановился и произнес:
   - Посмотрите вниз.
   Монтегю высунул голову в  окно.  Он  увидел  отблески  света  из  окна,
расположенного под ними. Родни висел у карниза близ верхней притолоки.
   - Ниже! - сказал Монтегю, повернув голову к  Бейтсу.  Тот  еще  немного
опустил веревку.
   - Как теперь? - спросил он.
   Монтегю выглянул снова. Родни ловко обогнул карниз и  прижался  к  краю
окна так, что его не было видно из комнаты. Он  сделал  нетерпеливый  знак
рукой, и Монтегю, обернувшись, прошептал:
   - Еще ниже!
   Когда он вновь выглянул, Родни уже стоял на подоконнике.
   - Теперь нужно закрепить веревку! - пробормотал Бейтс.
   Монтегю обернул ее еще раз вокруг ножки стола, потом протянул дальше по
комнате и крепко привязал к ручке двери.
   - Я думаю, не сорвется, - сказал Бейтс, подходя  к  окну  и  берясь  за
бечевку, другой конец которой был обмотан вокруг руки Родни.
   - Это для сигнализации, - сказал он. - Азбука Морзе.
   - Ну, - проговорил Монтегю, - теперь вам не многого хватает для полного
успеха.
   - Большего уже сделать нельзя, - сказал Бейтс. - Тише!
   Монтегю увидел, что рука, державшая бечевку, дернулась.
   - О-к-н-о о-т-к-р-ы-т-о, - расшифровал Бейтс и прибавил: - Господи! Они
у нас в руках!



19

   Монтегю принес пару кресел, и оба  уселись  у  окна,  рассчитывая,  что
ждать придется долго.
   - Как вы узнали об этой конференции? - спросил Монтегю.
   - Говорите тише, - прошептал ему на ухо Бейтс, - иначе Родни ничего  не
услышит.
   Бечевка дернулась. Бейтс медленно передавал по буквам:
   - У-о-т-е-р-м-а-н. Д-ю-в-а-л-ь. Он перечисляет собравшихся.  Д-э-в-и-д.
У-о-р-д. Х-и-г-а-н. П-р-е-н-т-и-с.
   - Прентис, - прошептал Монтегю, - но он же в горах Адирондак!
   - Прибыл сегодня экспрессом. Уорд телеграфировал ему. Это навело нас на
след. Г-е-н-р-и П-а-т-е-р-с-о-н. Он  подлинный  хозяин  нефтяного  треста.
Б-а-с-к-о-м. Этот из Федерального банка, человек Уотермана.
   - Судя по именам, можно себе представить, что  происходит  нечто  особо
важное.
   Родни продолжал называть имена других крупных банкиров с Уолл-стрита.
   - Р-а-з-г-о-в-о-р и-д-е-т о С-т-ю-а-р-т-е, - передал он.
   - Это старая история - прокомментировал Бейтс, - он уже умер.
   - П-р-а-й-с.
   - Прайс! - воскликнул Монтегю.
   - Да, - сказал Бейтс, - я видел его в вестибюле. Я так и думал, что  он
придет.
   - Для совещания с Уотерманом? - удивленно произнес Монтегю.
   - Почему бы и нет?
   - Но ведь они смертельные враги!
   - О, - сказал Бейтс, - не придавайте значения слухам.
   - Что вы хотите этим сказать? - запротестовал Монтегю. - Неужели вы  не
считаете их врагами?
   - Конечно, нет.
   - Но я могу представить вам доказательства.
   - Против каждого вашего доказательства, - сказал с улыбкой Бейтс,  -  я
могу привести с полдюжины веских возражений.
   - Но это полнейший абсурд... - начал было Аллан.
   - Тише!
   Бейтс напряженно следил за двигающейся веревкой.
   - Л-е-д, - передал Родни.
   - Это о Каммингсе - втором покойнике. Они и его погубили.
   - Кто? - спросил Монтегю.
   - В первую очередь Уотерман. Пароходная компания  конкурировала  с  его
железными  дорогами  в  Новой  Англии.  И  теперь  она  близка  к   полной
ликвидации. Вскоре вы услышите, что ее съел Уотерман.
   - Вы полагаете, что крах этой компании  был  подстроен  им?  -  спросил
Монтегю.
   - Был подстроен? Клянусь небом, это  была  величайшая  афера,  какую  я
когда-либо видел на Уолл-стрите.
   - И это все Уотерман?
   - Вместе с  нефтяным  трестом.  Они  преследовали,  например,  молодого
Стюарта, который, видите ли, вытеснил их в Монтане. Он мог бы  получить  с
них десять миллионов отступного, но Стюарт был настолько безрассуден,  что
явился в Нью-Йорк и начал учреждать банки. Вот они и прикрыли  его  банки.
Теперь он потеряет добрую часть своих десяти миллионов.
   - От всего этого даже дух захватывает, - сказал Монтегю.
   - А вы не волнуйтесь, вам нужно  запастись  воздухом  на  эту  ночь,  -
шутливо заметил Бейтс.
   Аллан призадумался.
   - Вы сказали - Прайс. И имели в виду Джона С.Прайса?
   - Насколько мне известно, существует только один Прайс.
   - И вы не верите, что он противник Уотермана?
   - Я утверждаю, что Прайс - агент Уотермана.
   - Но, разве не он владеет Миссисипской стальной компанией?
   - Да он, но как человек Уотермана, - сказал Бейтс.
   - Этого не может быть!  Разве  Уотерман  не  заинтересован  в  Стальном
тресте? И разве не Миссисипская стальная компания его главный конкурент?
   - Так, видимо, и должно быть, - ответил Бейтс. - Но на самом  деле  вся
эта конкуренция служит только для отвода глаз и обмана публики. Прошло уже
четыре года с тех пор, как  Прайс  завладел  паями  компании,  передав  их
Уотерману.
   Монтегю не мог вымолвить ни единого слова от изумления.
   - Мистер Бейтс, - проговорил он, - я еще недавно сотрудничал с  Прайсом
и Миссисипской стальной компанией. Я уверен, что вы заблуждаетесь.
   - Мне трудно вас переубедить, - возразил Бейтс. -  Попробуйте  доказать
обратное, однако ваши доказательства должны быть  очень  вескими.  Дело  в
том, что мне давно известно все то,  о  чем  я  вам  сейчас  рассказал.  Я
получил  эти  сведения  от  самих  участников  дела  и  от  них  же  узнал
подробности. Я уличил Прайса прямо в его собственной конторе. Беда  только
в том, что моя газета никогда ничего подобного не напечатает.


   Прошло какое-то время, прежде чем Монтегю заговорил снова. Он  старался
уяснить смысл того, что услышал от Бейтса.
   - Но ведь Прайс боролся с Уотерманом, - прошептал он. - И вся "стальная
шайка" боролась с Прайсом! Они только к тому и стремились, чтобы  положить
его на лопатки. Иначе во всем этом нет никакого смысла.
   - А вы в этом уверены? -  спросил  Бейтс.  -  Однако  подумайте,  Прайс
выступал против Уотермана, но представьте себе на минуту, что  они  только
делали вид, что борются друг с другом? Правда, я  говорю  только  о  самом
Прайсе. Я не осведомлен о тех, с кем он был в сговоре. Возможно, что он их
предал.
   При этих словах Монтегю судорожно ухватился  за  ручки  кресла.  Он  на
минуту перестал соображать от мысли, высказанной Бейтсом.
   - Боже мой, - бормотал он, - боже мой.
   Его воображение начало работать. Итак, Прайс предает Райдера! Втягивает
его в дело по достройке Северной Миссисипской железной  дороги.  Вовлекает
его  капитал  в  Миссисипскую  стальную   компанию,   обещает,   вероятно,
поддержать акции на рынке и вместо этого  содействует  его  краху!  Вертит
Райдером, как хочет, и в конечном счете ведет его к гибели. Но зачем?
   Монтегю казалось, что он внезапно очутился перед бездонной пропастью  и
в испуге отпрянул назад. Он не мог себе этого представить. Уотерман! Всему
причиной Дан Уотерман! Все это задумано им! Вот то  отмщение,  которым  он
грозил! Он все время расставлял ловушку для Райдера.
   Мысль казалась чудовищной  и  нелепой.  Монтегю  старался  отогнать  ее
всякий раз, когда она у него появлялась. Нет, нет! Этого не может быть!
   Однако почему  не  может?  В  глубине  души  Монтегю  был  уверен,  что
посетивший его агент был подослан Уотерманом. Как только старик  в  первый
раз увидел Люси, он сразу же постарался разузнать  о  ее  делах.  Внезапно
перед глазами Монтегю всплыло пылающее гневом  лицо,  промелькнувшее  мимо
него на борту "Брунгильды". "Я буду  преследовать  вас!"  -  сказал  тогда
старик Люси. Несколько месяцев он молчал и вот теперь наконец дает о  себе
знать.
   "Отчего же нет? Отчего же нет? - продолжал себя спрашивать Аллан. - Что
он, в сущности, знал про Миссисипскую стальную компанию? Какие у него есть
доказательства, что она в самом деле конкурирует с трестом? Что он  слышал
о нем, кроме отзывов Стенли Райдера? И всего вероятнее, что Райдер  только
повторял сказанное ему Прайсом!
   Монтегю забыл о всем окружающем под наплывом  одолевавших  его  мыслей.
Бечевка  опять  дергалась,  передавая  имена  нескольких  вновь  пришедших
дельцов, хозяев города, но он уже не слышал их.
   - Зачем же надо было скрывать, что Прайс - агент Уотермана?
   - Зачем, зачем! - возмутился Бейтс. - Вы же видите, что широкая публика
возмущена засильем монополий. И президент под ее  влиянием  ведет  с  ними
борьбу! Если бы стало известно, что Стальной  трест  захватил  предприятие
своего последнего крупного конкурента, как знать, какие  шаги  предприняло
бы правительство!
   -  Понимаю,  -  сказал  Монтегю.  -  И  сколько  же  времени  все   это
продолжалось?
   -  Четыре  года.  Все  они  дожидались  благоприятного  момента,  чтобы
покончить  с  Миссисипской  стальной  компанией   и   затем   в   качестве
благодетелей прибрать ее к своим рукам.
   - Ясно.
   - Слушайте! -  сказал  Бейтс,  высовываясь  из  окна.  Из  номера,  где
происходила конференция, можно было  с  трудом  расслышать  звуки  низкого
мужского голоса:
   - У-о-т-е-р-м-а-н, - передал Родни.
   - Началась деловая часть заседания, - прошептал Бейтс.
   -   С-о-з-д-а-л-о-с-ь   с-л-о-ж-н-о-е   п-о-л-о-ж-е-н-и-е.    К-о-н-е-ц
р-и-с-к-о-в-а-н-н-ы-м б-а-н-к-о-в-с-к-и-м о-п-е-р-а-ц-и-я-м.
   - То есть конец моим противникам, - прокомментировал Бейтс.
   - Д-ю-в-а-л-ь о-д-о-б-р-я-е-т, - продолжал Родни.
   Бейтс и Монтегю,  сидя  у  окна,  испытывали  танталовы  муки.  До  них
доносились лишь обрывки речей, и только с большим напряжением  можно  было
уловить какой-то смысл.
   - Скоро они прекратят говорить речи; - прошептал Бейтс.
   Действительно,  предварительная   часть   заседания   была   закончена.
Следующие два слова, переданные через бечевку, заставили Монтегю вскочить.
   - Г-о-т-т-а-м-с-к-и-й т-р-е-с-т.
   - Да, - прошептал Бейтс.
   Монтегю не произнес ни звука.
   - Райдер злоупотребляет  доверием,  -  расшифровал  Бейтс  подергивание
бечевки, схватил Аллана за руку и притянул его  к  себе.  -  Боже  мой!  -
задохнулся он от волнения. - Кажется, они хотят свалить Готтамский трест.
   - Р-а-й-д-е-р-у о-т-к-а-ж-у-т  в  к-р-е-д-и-т-е,  -  передал  Родни,  и
Монтегю почувствовал, как задрожала рука Бейтса.
   - Они отказываются учитывать векселя Райдера, - проговорил он.
   Монтегю словно окаменел.
   - З-а-в-т-р-а у-т-р-о-м, - передавала бечевка.
   Бейтс едва сдерживал волнение.
   -  Вы  понимаете,  что  это  означает!  Банковская   расчетная   палата
вычеркивает из своих списков Готтамский трест!
   - Это конец тресту, - едва выговорил Монтегю.
   - Да они с ума сошли! -  воскликнул  Бейтс.  -  Понимают  ли  они,  что
творят! Начнется такая паника, какой Нью-Йорк еще не видывал! Это сокрушит
все банки в городе! Готтамский трест! Подумайте-ка, Готтамский трест!
   - П-р-е-н-т-и-с в-о-з-р-а-ж-а-е-т, - сообщил Родни.
   - Возражает! - воскликнул Бейтс, ударяя себя  по  колену,  не  в  силах
сдержать волнения. - Ну,  конечно,  кому  же  еще  возражать.  Если  падет
Готтамский трест, то Кредитная компания США больше суток не протянет.
   - П-е-т-е-р-с-о-н н-е-д-о-в-о-л-е-н, - передавала бечевка.
   - Он многое теряет, - пробормотал Бейтс.
   Монтегю зашагал взад и вперед по комнате.
   - Но это же ужасно! - сказал он.
   Мысль Аллана перенеслась сейчас к маленькой грустной женщине, живущей в
своей одинокой квартирке на  Ривер-Сайд.  Из-за  нее,  собственно  говоря,
разыгрывается сейчас вся эта страшная драма. Монтегю ясно представил  себе
мрачного старика с ястребиным взором, сидящего этажом  ниже  за  столом  и
диктующего финансовым воротилам города свои законы.
   Этот человек также наверняка думал о Люси. Он и Монтегю -  единственные
среди всех собравшихся думают о ней.
   -   У-о-т-е-р-м-а-н   н-а-с-т-а-и-в-а-е-т    н-а    т-о-м,    ч-т-о-б-ы
р-а-з-д-а-в-и-т-ь Р-а-й-д-е-р-а. Л-и-ш-и-т-ь е-г-о к-р-е-д-и-т-а.
   - Все ясно, - прокомментировал  Бейтс.  -  Они  покончат  с  ним,  если
Уотерману так угодно. Но что завтра будет в Нью-Йорке!
   - У-о-р-д з-а-щ-и-щ-а-е-т з-а-к-о-н-н-ы-е б-а-н-к-и.
   - Щенок, - презрительно произнес Бейтс. - Законными банками он называет
те, которые поддерживают его синдикаты. Тоже мне нашелся защитник!
   Однако тут в Бейтсе проснулся репортер.
   - Какая сенсация! - шептал он. - Вот это новость!
   О  дальнейших  сообщениях  Родни  у  Монтегю  осталось  только  смутное
воспоминание. Он был поглощен собственными  мыслями.  Тем  временем  Бейтс
продолжал расшифровывать слова  Родни.  Генерал  Прентис,  член  правления
Готтамского треста, пытался спасти положение. Но было ясно, что тресту уже
никто не поможет.
   В памяти Аллана удержалось  заявление:  "Паника  принесет  пользу,  она
обуздает президента!"
   - Поняли ли вы? - кричал Бейтс. - Это все дело рук  Уотермана!  Что  за
характер!  Мы  присутствуем  при  историческом  событии  сегодня,   мистер
Монтегю!


   Прошло полчаса. Рука Бейтса,  сдерживающая  бечевку,  дернулась,  затем
последовали еще два сигнала.
   - Это означает: тащите! -  шепнул  он.  -  Быстро!  -  И  схватился  за
веревку. - Тяните изо всех сил, веревка выдержит.
   Они принялись тащить Родни, который помогал им, подтягиваясь за  карниз
окна. Был момент, когда Монтегю чуть не отпустил веревку, но затем  тянуть
стало легче. Родни встал коленями на карниз.
   Через несколько мгновений в окне показалась его рука,  схватившаяся  за
подоконник. Монтегю с Бейтсом, подхватив его под мышки, втащили в номер.
   Родни едва стоял на ногах. Все  трое  молчали,  еле  переводя  дыхание.
Затем Родни бросился к Бейтсу и схватил его за плечи.
   - Старина, - взволнованно заговорил он. - Мы их провели! Мы их провели!
   - Да, это так. Мы провели их! - повторил, улыбаясь, Бейтс.
   - Вот это будет сенсация! - вскричал Родни. - Никогда нам не  удавалось
ничего подобного!
   Оба веселились, как школьники. Они  обнимали  друг  друга,  хохотали  и
плясали по комнате. Наконец все успокоились. Монтегю зажег свет и  опустил
штору. Он посмотрел на Родни. Костюм  репортера  был  в  беспорядке,  лицо
пылало от возбуждения.
   - Вы и представить себе не можете этой сцены! - сказал  он.  -  У  меня
волосы встают дыбом, когда подумаю об этом. Только представьте - я был  не
более как в двадцати футах от Дана Уотермана. Все время казалось,  что  он
смотрит прямо на меня. Я не смел шевельнуться, боялся, как бы он  меня  не
заметил. Каждое мгновение мне  мерещилось,  что  он  встанет  с  кресла  и
бросится к окну. Но он спокойно сидел, стучал по столу, сверкал глазами  и
диктовал этим господам свою волю.
   - Я слышал, как он говорил, - сказал Бейтс. - Теперь я уверен: это  был
его голос.
   - О, Дан прямо положил их на лопатки! - продолжал  Родни.  -  Когда  он
закончил, наступила такая тишина, что слышно было, как муха  пролетит.  От
всей этой картины можно было сойти с ума.
   - Я вне себя от волнения, - сказал Бейтс. - Все, что случилось,  просто
невероятно!
   - Они и понятия не имеют, к чему это приведет.
   - Нет, имеют, - возразил Родни. - Но им все  безразлично.  Они  почуяли
запах крови. Это совершенно в их  духе  -  они  напоминали  свору  гончих,
преследующих дичь. Надо было видеть  э