ь работать предстояло мне.
Мой Бог, мне захотелось быть улиткой - спрятаться в ж„сткий и
скрученный домик, куда бы не вош„л никто чужой - в тот момент они для
меня стали чужими: они не пытались утешить меня в мо„м горе - напротив -
давали понять, что им стыдно: они относились к Труду с пиететом - они не
просто работали - они Трудились. А я не хотел. Я хотел ловить бабочек и
разводить пауков в банке, я хотел смотреть, как рождаются розовые
мышата, как муравьи выедают медведку (сраженье!), я хотел в детском саду
целоваться с Аликом под одеялом, держать в руках маленьких т„плых
цыплят у бабушки, ловить в поле зел„ных красивых ящериц и кормить их
кузнечиками, есть укроп в огороде, сколачивать из реечек загадочное
сооружение, пытаясь воплотить так сво„ представленье о том, что же
значит загадочное слово "стаместка"... Или лучше всего - просто смотреть в
нестерпимо голубое небо. Но работать... Нет. Я думал до того момента,
что работают только дураки, что умные люди идут в институт, получают
высшее образование - и вс„ - дальше государство просто кормит их за то,
что они умные. Ну, конечно, они могут творить - когда захотят: писать
стихи, делать изобретения и научные открытия... Но работать... Это был
день и момент, после которого я уже никогда не испытывал этого круглого,
небесноголубого и бело-солнечного радостного счастья. В этот день я
перестал любить мир, государство, социализм и родителей. Это было
первое потрясение.
Через некоторое время, правда, я от него оправился и приш„л в
себя. Я, правда, не стал снова счастлив, но... Я решил, что, когда вырасту,
я буду работать отдыхающим или пассажиром. Можете себе представить мо„
разочарование, когда и эти надежды лопнули, когда я узнал, что
отдыхающим можно быть лишь 24 дня в году, а пассажиром - лишь когда
куда-нить едешь... Глядя на папу глазами, полными отчаяния, я спрашивал:
ну а разве нельзя вс„ время ехать? куда-нибудь во Владивосток и обратно? и
опять во Владивосток? "А где ты возьм„шь деньги на билет?" - спрашивал
отец. И я понимал, что для того, чтобы взять деньги, вс„-таки прид„тся
работать... Зачем вообще нужны деньги? - думал я. Думал, прокручивал
варианты, просчитывал и с ужасом понимал, что без денег не обойтись,
что, как это ни противоречит всему, что я слышал от воспитателей в
детском саду, именно благодаря деньгам на земле именно столько
голодных, а не больше, именно столько убийств, а не больше, именно
столько бездомных, а не больше... Как мне было грустно тогда!
Зато сейчас... Вспоминая об этих детских своих горестях, я улыбаюсь:
мне уже двадцать шесть, а я до сих пор и большую часть своего времени -
отдыхающий и пассажир.

Запись No. 50.

Привозили в наш  Богом забытоспасаемый Ставрополь
виктюковский спектакль "Служанки" по Ж. Жене. Моя женщина повела
меня, и я пош„л. Прошло на "ура", но главное началось потом. Я встретил у
гардероба поэта и радиожурналиста А****я К****ва, его девушку-стаж„рку
и е„ подругу. Разговорившись, мы проторчали в фойе так долго, что все
зрители уже разошлись, зато на лестницу вышли акт„ры. К****вская
стаж„рка рыпнулась к ним с диктофоном. Остальные, за компанию,
потянулись за ней, и то ли К****в, то ли моя дама, увидев, как тоскливо
мужики смотрят на микрофон, предложили:
- А как насч„т водочки?
Акт„ры сказали: "Угу".
Сначала вс„ было хорошо, но когда А****й К****в и май пасси
заспорили, кому идти за очередной бутылкой, один из акт„ров - кажется,
его звали Николаем, - взял эту миссию на себя... А денег у него оказалось
много: москвич ведь, да ещ„ знаменитость, вроде... Тут мы и начали
ужираться. Через некоторое время народ, сидящий за другими столиками,
прос„к, что сидящие с нами мужики - это те самые, которые "Соланж",
"Клер", "Мадам" и "Месь„", и стали присылать к нашему столику бутылки,
в основном - вино. А акт„ры взяли ещ„ и пива. Тут нас уже начало
накрывать. Моя дама заявила, что ей уже хватит и она ид„т ночевать к
бывшему мужу. Гулянка же продолжилась с новой силой: к нашему столу
придвинулся ещ„ один, руководил этими движениями бойкий мужич„к, про
которого А. К****в сказал, что это "известный ставропольский
композитор". Композитор укоротил межрюмочные промежутки, произнося
тост за тостом, и мы, наверное, так и ушли бы под стол прямо в баре, но он,
слава Богу, закрылся. Акт„ры предложили продолжить у них в гостинице,
все встали и тупо поп„рлись в сторону последней. Но по дороге А. К****ву
вдруг приспичило накуриться дряни и он предложил с этой целью идти к
бывшему мужу моей подруги. Отвалившись от компании, мы свернули во
дворы. Я спросил К****ва:
- А ты хоть знаешь, где он жив„т?
- Ну, - ответил К****в.
- И где? - доспросил я.
- Тут, - сказал К****в, обведя квартал щедрым жестом правой руки.
Я неуверенно покачал головой.
- Найд„м, - уверил меня мой компаньон и тв„рдо шагнул в
ближайший подъезд, где и рухнул замертво, поднявшись едва на один
лестничный марш.
А надо вам сказать, вес А****я К****ва уже лет пять таков, что на
руках его не унес„шь. Ложиться с ним рядом тоже нет кайфа. И я решил вызвать
его старшего брата, Махатму Олега Борисыча, дабы он поспособствовал мне
меньшого свово до дому доставить. Как назло, поблизости не оказалось
телефона-автомата. Я достаточно долго его искал, а когда наш„л, вдруг понял,
что забыл, в каком подъезде бросил товарища, о ч„м и поведал Олег'борисычу.
С Олег'борисычем мы договорились встретиться и поискать А****я, но я решил,
пока Олег не приехал, предпринять самостоятельные эхпресс-поиски,
в результате которых не только не наш„л подъезда локализации А. К****ва, но
и забыл, где договорился встретиться с О. К****вым. Распсиховавшись, я
плюнул на вс„ и всех и уш„л домой. Олег К****в А****я К****ва не наш„л, и
А****й К****в попал домой только утром, найдя сначала себя идущим неизвестно
куда неизвестно откуда. Приняв душ, он пош„л, совершенно не протрезвев,
на работу, где его, по причине деревянности языка, не допустили к эфиру, а
к обеду, вспомнив, что это уже не в первый раз, и вовсе уволили.
Сходил чувак в культпоход, как говорится.


Примечание # 24 (к поговорке "Время рассудит")

Время - хуйовый судья: мне сегодня деньги нужны.


Примечание # 25 (к статье Г. Померанцa "В поисках
духовности" ["Литература" ј 25, 1994, стр. 6.])

... определить духовность трудно. Определить, обозначить
пределы... Духовность - не предмет.

Sic! Духовность - не предмет, а все остальные беспонтовые
рассуждения уважаемого Г. Померанцa о том, почему хиппи едут в Индию,
хоть в Штатах культура финансируется круче, суть попытка определить не-
предмет. Надо же... Так классно сказать в самом начале и так облажаться,
растянув это пустозвонство на целую полосy формата А3.
Я вот, пожалуй, дам сейчас определение духовности...
ДУХОВНОСТЬ - слово русского языка, фонетическая оболочка
которого состоит из звуков [д], [у], [х], [о], [в], [н], [ъ], [с'] и [т'];
лексического значения (общепринятого и внеконтекстуального) не имеет.
Синонимом этого слова, в принципе, можно считать словосочетание
"укоры тцу машек" (по утв. Даля это загадка, к которой нет разгадки).


Запись No. 51.

Это конец.


Постскриптумы на оставшихся страницах.


PS1.

Е. Г. Ковалевская в учебнике "История русского литературного
языка" пишет: "Пушкин завершил длительную эволюцию литературного
языка, используя все достижения русских писателей XVIII - начала XIX в...."
Не оспаривая заслуг А.С. Пушкина, оспорю слово "завершил".
Возможно, у Ковалевской это просто описка, но я знаю множество т. н.
интеллигентов, полагающих, что эволюция русского языка, действительно,
завершилась на Пушкине, а после началась его деградация. Они
возмущаются, когда нынешние процессы в языке называют "дальнейшей
демократизацией", и брезгливо поправляют: "Вульгаризация..." Имхо,
такая позиция сродни позиции пресловутых шишковистов и заслуживает
порицания со стороны "всего прогрессивного человечества" и изгнания из
стен учебных заведений. Давить.

PS2.

О сущности этикета и т. н. "общепринятой" культуры.
Вс„ это суть лишь боязнь аристократии, что будет выпоторошено
пузо или битая морда, или война, или замок разорит сосед.
Попытки сохранить аристократическую "культурность" в
демократическом обществе выглядят дико и неестественно.

PS3.

Любой современный писатель обреч„н на локальный успех. И это
хорошо: это признак демократизации общества. Раньше писатели были
аристократами и писали для аристократов на языке аристократов. Даже
самые записные "народники", я полагаю, в глубине души признавались
себе, что пишут они не для народа, а для другого такого же: народ-то
просто читать не умел, языка аристократии не понимал (смотри об этом
хоть у Тургенева в "Нови"). Успех писателя никогда в истории не бывал
общенародным. Успех этот всегда был локальным, узким. Это был успех
среди говорящих на том же языке, среди представителей своего субсоциума,
своего класса. Просто, читающим был лишь один класс, узурпировавший права
на культуру и объявивший свою субкультуру культурой нации, человечества.
Все драки между представителями "разных культурных направлений" во времена
господства (не вполне ещ„ преодол„нного) аристократической субкультуры были
натуральным фарсом: против любых попыток "маргинальных" (а на самом деле
просто других субкультур) заявить о себе эти самые "идейные прoтивники"
объединялись, показывая свою глубинную классовую сущность.
Всенародность тех или иных авторов - не более чем миф. Всемирный и
всенародный Пушкин народу неизвестен и чужд. Пушкин - элемент классической
аристократической субкультуры.
Сегодня вс„ несколько иначе. Писать и читать умеют многие, почти
все. Спасибо за это вс„ той же аристократии, ибо именно е„ стараниями
представители всех субкультур были усажены за букварь. Но вот ожидания
аристократии, что все, кого она научила писать, станут переносить на
бумагу е„ язык, смешны. Грамотный маргинал пишет на сво„м, маргинальном для
аристократа, но естественном, центральном, правильном для самого маргинала
языке. И среди представителей своей субкультуры, своего субсоциума, своей
группы, класса именно он будет считаться нормой, вызывать восторги и
рукоплескания. Представитель же любого другого языка, любого другого класса
не будет понят. То, что представители традиционной аристократической
культуры кривят по этому поводу рожу, вполне понятно: они же привыкли
считать себя единственными и единственно верными выразителями интересов и
вкусов народа, привыкли думать, что они "всенародны", а теперь вынуждены
расставаться с этим льстящим самолюбию мифом, так как развитие
информационных технологий и распространение вс„ той же грамотности
показало им, что на самом деле думает о них народ. Если быть более
точным, то представители диалекта любого субсоциума думают почти то
же самое о представителях диалекта любого другого субсоциума, но
культурой, культурностью по-прежнему, по привычке зов„тся именно
субкультура аристократии, и именно представители этой субкультуры пока
ещ„ занимают особое положение относительно информационных и -
особенно - образовательных технологий. Поэтому мы и слышим постоянно
об "упадке культуры". А это не упадок культуры - это подъ„м множества
равноправных культур. Произведения любого из участников
литобъединения "Нова", например, вызывают зевоту и скучающие усмешки
у любого из участников литобъединения "Summa Po„ticae", но зато из
соратников извлекают целые бури катарсических эмоций. То, отчего
одного тошнит, другим почитается за шедевр. И это хорошо. Мы подошли
к времени локальных истин, а значит немного более стали людьми,
немного далее продвинулись от идеологии самца-вожака и стада к
идеологии разумной анархии множества личностей, множества "других я".


PS4.

20 декабря 1997 года мама сказала: "... на мо„ здоровье у меня
денег нет, мне бы тво„ здоровье сохранить, а обо мне уже куры кукарекали..."
В течение всей жизни слышу от мамы и бабушки новые для меня пословицы и
поговорки и не устаю удивляться - откуда столько?


PS5.

"Александр умер, Александр стал прахом. Прах - земля..."
Помните? А вот ещ„ на эту тему: "Тебя, кто является земл„й, я кладу
обратно в землю"(Атхарваведа, XVIII, 4, 48).

PS6.

Мотив летающего трамвая.
Читая "Заблудившийся трамвай", вспомнил "Проданный смех" (пари)
и "Шпалу" группы "Агата Кристи". И ещ„ что-то вертится на уме, но лень
ловить. Текст отсылает нас к тысячам культурных источников, в т. ч. -
созданных после него. Произнося любое слово, мы созда„м или, как мимнимум,
констатируем Вселенную.

PS7.

Ксюха Московчук была стопроцентно права: у меня никогда не
было детства. Но теперь я не склонен обижаться на не„ за это утверждение:
у меня никогда не было детства, я никогда не был реб„нком - поэтому я
никогда не повзрослею. Я никогда не стану взрослым. Между прочим, я
вообще и не человек вовсе. Знаете, кто я? Я чебурашка.


Примечания второго порядка


Луций Корнелий Сулла - древний римлянин, консул с 89 по 79 год до Р. Х.
Первым широко применил понятие "враг народа". Обычно в связи с именем Суллы
принято вспоминать термин "проскрипции". Проскрипция - это надпись на заборе
"Женька-коз„л", при условии, что писал это человек, облеч„нный
правом казнить.

От пива мой живот... - Строки из сонета Жана Артюра Рембо
"Вечерняя молитва" (в переводе Б. Лившица).

Прекрасный херувим с руками брадобрея,
Я коротаю день за кружкою резной:
От пива мой живот, вздуваясь и жирея,
Стал сходен с парусом над водной пеленой.

Как в птичнике пом„т дымится голубиный,
Томя ожогами, во мне роятся сны,
И сердце иногда печально, как рябины,
Окрашенные в кровь осенней желтизны.

Когда же, тщaтельно все сны переварив
И весело себя по животу похлопав,
Встаю из-за стола, я чувствую позыв...

Спокойный, как творец и кедров, и иссопов,
Пускаю ввысь струю, искусно окропив
Янтарной жидкостью семью гелиотропов.

Томас Стернс Элиот - безумный американский поэт. Его жену звали Вивиан, и она
была больна. Насколько я понимаю, болезнь е„ заключалась в том, что у не„
никогда не прекращалась менструация, что делало половой акт с ней
практически невозможным. Супруги Элиот не ебались. Поэтому Томаса Стернса
вс„ время п„рло: то он пишет гениальные стихи, то обращается к Богу, то
вдруг становится монархистом. Элиот - один из любимых поэтов рокера Эндрю
Ллойда Уэббера и богослова и литературоведа Луиджи Джуссани. Стихотворение
Gerontion достойно того, чтобы привести его полностью. Вот оно:

Вот я, старик, в засушливый месяц,
Мальчик читает мне вслух, а я жду дождя.
Я не был у жарких ворот,
Не сражался под теплым дожд„м,
Не отбивался мечом, по колено в болоте,
Облепленный мухами.
Дом мой приш„л в упадок,
На подоконнике примостился хозяин, еврей, -
Он вылупился на свет в притонах Антверпена,
Опаршивел в Брюсселе, залатан и отшелушился в Лондоне.
Ночами кашляет над головой коза на поляне;
Камни, мох, лебеда, обрезки железа навоз.
Готовит мне женщина, чай кипятит,
Читает по вечерам, ковыряясь в брюзжащей раковине. Я старик,
Несвежая голова на ветру.

Знаменья кажутся чудом. "Учитель! Хотелось бы нам..."
Слово в слове, бессильном промолвить слово,
Повитое мраком. С юностью года
Приш„л к нам Христос тигр.

В оскверн„нном мае цветут кизил, и каштан, и иудино дерево, -
Их съедят, их разделят, их выпьют
Среди шепотков: окруженный фарфором
Мистер Сильверо с ласковыми руками,
Всю ночь проходил за стеной;

Хакагава кланялся Тицианам;
Мадам де Торнквист в темной комнате Взглядом двигала свечи, фрейлейн фон Кульп
Через плечо поглядела от двери. Челноки без нитей
Ткут ветер. Призраков я не вижу,
Старик в доме со сквозняком
Под бугром на ветру.

После такого познания что за прощение? Вдумайся -
История знает множество хитрых тропинок, коленчатых коридорчиков,
Тайных выходов, она предает нас шепотом честолюбия,
Подвигает нас нашим тщеславием. Вдумайся -
Она отда„т, лишь когда мы смотрим в другую сторону,
А то, что она отда„т, отда„т с искусственной дрожью
И этим лишь разжигает голод. Дает слишком поздно
То, во что мы уже не верим, а если и верим,
То памятью обессиленной страсти. Дает слишком рано
В слабые руки того, кто мнит, что без этого обо„д„тся,
Пока не спохватится в ужасе. Вдумайся -
Нас не спасает ни страх, ни смелость. Наша доблесть
Порождает мерзость и грех. Наши бесстыдные преступленья
Вынуждают нас к добродетели.
Эти сл„зы стекают с проклятого иудина дерева.

Тигр врывается в новый год. Нас пожирает. Вдумайся, наконец.
Мы не пришли ни к чему, а я
Цепенею в наемном доме. Вдумайся, наконец,
Я ведь себя обнажил не без цели
И вовсе не по принуждению
Нерасторопных бесов.
Я хочу хоть с тобой быть честным.
Я был рядом с сердцем твоим, но отдалился
И страхом убил красоту и самоанализом - страх.
Я утратил страсть: а зачем хранить,
Если храниое изменяет себе?
Я утратил зрение, слух, обоняние, вкус, осязание:
Так как я приближусь к тебе с их помощью?

Они прибегают к тысяче мелких уловок,
Чтобы продлить охладелый бред свой,
Они будоражат остывшее чувство
Пряностями, умножают многообразие
В пустыне зеркал. Разве паук перестанет
Плести паутину? Может ли долгоносик
Не причинять вреда? Де Байаш, мисс Кэммел, Фреска -
Раздробленные атомы в вихре за кругом дрожащей
Большой Медведицы. Чайка летит бротив ветра
В теснинах Бель-Иля, торопится к мысу ГОрн,
Белые перья со снегом. Мексиканский залив зов„т;
Я старик, которого гонят пассаты
В сонный угол.
              Жители дома,
Мысли сухого мозга во время засухи.


Лев Николаевич Гумил„в. Хунны в Китае. Три века войны Китая со степными
народами III-VIвв. - СПб.:"Абрис", 1994. - Офигенная, скажу я вам, книжка.
Не зря у Льва Николаевича папа великим поэтом был. Это не историческая
монография - это эпическая поэма. Почти кино.

Лев Васильевич Пирогов - Поэт, художник, критик, культуролог,
собутыльник. Позавчера, после просмотра малопримечательного фильма Гринуэя
"Живот архитектора", мы со Львом Васильевичем наградили себя тем, что
выпили водки с борщом, пельменями и печ„ной картошкой и посмотрели "Форест
Гамп". Лев Пирогов автор нескольких замечательных произведений, среди
которых стихотворение Wannabe blue:

у меня собака сдохла
я смеялся целый день
а сегодня сдохла кошка
это тоже хорошо
завтра сдохнут папа с мамой
сдохнут лучшие друзья
и илона сдохнет тоже
значит буду только я

Второй стих первой главы Евангелия от Иоанна в новом переводе венских
библеистов привл„к меня своей безумной "имябожнической" мистичностью. "Тот,
Кто был Словом, был Богом во всей Его полноте..." Сливаясь со словом в
процессе медитации, медитирующий обретает опыт божественности, процесс
письма/говорения суть теофания. Неудивительно, что великие множества
еретиков базировались в ереси своей на чистейшем Слове Евангелия: если Байбл
читать внимательно (а ведь ещ„ сколько переводов! а всякие Оригены, небось,
и вовсе на языках оригиналов читали), можно и не то ещ„ найти. А именно:
в каком-то подробном текстологическом исследовании Книги Иова автор
утверждал, что если 41:17, который обычно переводится словами "Когда он
поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса..." (это о левиафане),
перевести буквально, то стих этот будет звучать: "Когда он поднимается,
трепещут боги..."

Олег Борисович Козлов - Магистр-Триумвир Ордена Сумеречных Государей.
Полное имя - Ом Брахмапада Парамахамся Паривраджикачарья 17 Шри Шримад
Махатма Хельгибь„рн Джи Махариши Брахмамурти Махасварга Саччидананда
Махараджа Свами Бхалудэв. Участник литературного объединения "Сумма
Поэтика", автор гениального стихотворения "Ленин в Шушенском".

Говинда - одно из многочисленных им„н-эпитетов одного
из "ведущих" богов индийского пантеона Вишну. Чаще так называют самую
популярную аватару Вишну - пастушка Кришну, в честь которого по Невскому
и другим улицам городов мира бегают ребята в шафрановых рясах и поют
"Харе Кришна". Слово "govinda" явно родственно славянскому "говядо",
т.е. обозначает всякий крупный рогатый скот, к