дать о себе впечатлений, что  под  легкомыс-
ленной внешностью скрывается серьезная и трудолюбивая студентка, которая
поступила в университет получать знания и диплом, а вовсе не  бегать  по
вечеринкам.
   И когда она закончила учебу и впервые приступила к  работе,  она  уже
научилась укладывать волосы в  скромную  прическу  и  как  можно  меньше
пользоваться косметикой. Она всегда выбирала скромные, добротные платья,
подавляя острое желание надеть на себя что-то более женственное  и  эле-
гантное.
   Салли, встретив ее на платформе, поморщилась и сразу же заявила,  что
это бежевое, спортивного покроя платье с  длинными  рукавами  невероятно
старомодно и уныло. Сара собиралась  было  сказать,  что  учительница  и
должна одеваться так, но в тот момент она чувствовала себя такой усталой
и измученной, что ей было все равно. Точно так же она не  смогла  возра-
зить, когда Салли потащила ее с собой в  Лудлоу  и  заставила  буквально
полностью обновить весь гардероб, который она сюда привезла.
   Поэтому сегодня на ней была надета белая  спортивная  маечка  с  бре-
тельками и короткие парусиновые джинсы, на голых ногах - спортивные туф-
ли, волосы завязаны на затылке конским хвостом, чтобы не было жарко. Жа-
ра действовала на нервы. Не хотелось ни говорить, ни двигаться, а  может
быть, она так устала, что ей казалось проще  предоставить  другим  людям
управлять ее жизнью, а самой просто плыть по течению?
   За ее спиной, выше по ручью, пронзительно закричала  птичка,  которую
вспугнул кто-то, едущий по тропинке. Сара насторожилась. По этой тропин-
ке почти никто не ходил, и она считала ее своим убежищем.  Она  подалась
еще глубже под защиту ветвей, надеясь на то, что, кто бы ни прошел мимо,
он не остановится и не заговорит с ней. Такое нежелание вступать в  раз-
говоры было для нее непривычно и, скорее всего, явилось результатом  тех
неприятных бесед с начальством, когда ей дали понять, что постоянное же-
лание вмешиваться в дела учеников пагубно для собственной карьеры.
   Она закрыла глаза, стараясь не слушать шагов, быстро приближавшихся к
ее тайнику, но не услышать робкий детский голосок, который произнес  не-
решительно и с большой тревогой: "Простите, эта дорога ведет к Лудлоу?",
она не смогла. И неохотно открыла глаза.
   Мальчик, которому было никак не больше шести, остановился перед ней и
пристально смотрел на нее. Он был светловолосый,  голубоглазый,  слишком
худой для своих лет - и, как она сразу поняла, очень взволнованный.
   И хотя она сразу же сказала себе, что, кто бы он ни был и что  бы  он
ни делал на этой заброшенной тропинке, это ее совсем не касается  -  она
должна только показать ему, куда идти, - внутренний  голос,  тот  самый,
беспокойный, сочувствующий и заботливый, который и  раньше  причинял  ей
немало хлопот, тревожно нашептывал: кто же он такой, отчего,  такой  ма-
ленький, здесь один?
   Она выпрямилась и внимательно посмотрела на него, пробормотав:
   - Я, право, не знаю, но где-то у меня есть карта. Если ты  подождешь,
я ее поищу.
   Действительно, карта у нее была, а кроме того,  у  нее  был  с  собой
завтрак, который ей положила в рюкзак миссис  Битти,  чудесная  женщина,
приходившая помогать Салли.
   Неохотно малыш шагнул к ней, оглянувшись назад. В глазах у него  поя-
вились страх и беспокойство.
   Почему он боится? - думала Сара, пока не торопясь открывала рюкзак  и
так же неторопливо и деловито вынимала  бутылку  с  питьем  и  несколько
сандвичей. Мальчик был еще мал и, как заметила  Сара,  толком  не  сумел
собраться в дорогу. Его одежда совсем не годилась для похода  -  плотные
джинсы, спортивная рубашка, а на ногах что-то  очень  похожее  на  бейс-
больные сапоги. Джинсы казались слишком тяжелыми для такой жаркой  пого-
ды, а сапоги и спортивная рубашка были дорогими, что никак не вязалось с
джинсами, купленными на вырост, и можно было  только  предположить,  что
тот, кто их покупал, не очень-то хорошо знал его размер.
   Сара озабоченно наморщила лоб, роясь в рюкзаке. Делая вид, что не за-
мечает ни его настороженности, ни того, что  он  постоянно  оглядывается
назад, она похлопала рукой по траве и сказала приветливо:
   - Иди садись. Боюсь, что я плохо разбираюсь в  карте.  Видишь  ли,  я
здесь отдыхаю. А ты? Ты живешь здесь?
   Она пристально взглянула на него, когда он машинально ответил:
   - Да, я здесь живу... - и замолчал. Лицо его стало несчастным, и губы
упрямо сжались. - Я здесь в гостях, - поправился он мрачно. -  На  самом
деле я здесь не живу.
   - Ах, вот как.
   Сара развернула карту и затем, хотя сама она есть не  хотела,  вынула
несколько сандвичей и откусила от одного, потом, указав рукой на раскры-
тый пакет, спросила:
   - Не хочешь поесть?
   Он кивнул головой и ответил хрипло:
   - Да, спасибо, я очень проголодался.
   У него были прекрасные манеры и немного старомодная речь,  как  будто
он долго жил среди взрослых. Сара задумчиво следила, как  он  жадно  ест
сандвич. Теперь она твердо знала, что никуда его не отпустит,  ей  нужно
так или иначе завоевать его доверие, а затем вернуть домой.  Ребенок,  и
один, когда кругом так много опасностей, исходящих и от  природы,  и  от
человека. Его родители - кто бы они ни были и где бы ни жили,  -  должно
быть, сходят с ума от тревоги, обнаружив, что он исчез.
   Она полагала, что он не очень далеко ушел от дома, а утомление, кото-
рое читалось в его глазах, шло скорее от страха, а не от физической  ус-
талости после долгого пути.
   На одной руке у него виднелась ссадина  -  должно  быть,  оцарапался,
когда продирался сквозь куманику. На рубашке были грязные полосы. Он до-
ел сандвич и с такой жадностью разглядывал кучку других, что Сара, скрыв
улыбку, произнесла деловито:
   - Доел? Хочешь еще? Знаешь, - сказала она, когда мальчик принялся  за
второй сандвич, - мне кажется, что ты идешь не по той дороге.  Если  су-
дить по карте, то похоже... - Она замолчала, нахмурившись,  и  старалась
не обращать внимания на волнение, которое он не сумел скрыть. - Я думаю,
тебе надо будет свернуть на тропинку на полмили дальше.
   - На полмили... а это далеко?
   - Довольно далеко, и кроме того, еще шестьсемь миль до  Лудлоу.  Тебе
очень нужно туда попасть?
   Когда она взглянула на него, то увидела, что он избегает ее  взгляда,
не желая говорить неправду, но и правду сказать тоже не хочет.
   - Возможно, есть и более короткий путь; жаль, что у меня нет  машины,
я бы тебя отвезла туда.
   Она сделала паузу, чтобы понять, как он отнесется к ее предложению, и
с облегчением увидела, что он заколебался.
   - Мне не разрешают ездить с незнакомыми людьми, - тотчас сказал он.
   Сара подавила вздох. Бедный ребенок! Никто,  видимо,  не  предупредил
его, что разговаривать с незнакомыми также опасно.
   - Конечно, конечно, - ответила она серьезно, роясь в рюкзаке и доста-
вая яблоко.
   Он все еще стоял, и Сара опять похлопала по траве и заметила:
   - Если ты присядешь, то сможешь посмотреть карту сам. Я плохо  в  них
понимаю.
   - И моя мама тоже не разбирается... - Он вдруг замолчал, и  выражение
его лица резко изменилось. - Я хочу сказать, не разбиралась. - Он отвер-
нулся и вобрал голову в плечи, голос его предательски дрогнул.
   Ушла ли его мать из жизни вообще или только из его жизни? Теперь Саре
было абсолютно ясно, что он убежал из дому и что он  очень,  очень  нес-
частлив.
   Мальчик тем временем уселся возле нее.
   У него уже не было ямочек, свойственных совсем  маленьким  детям,  но
ноги и руки еще сохранили детскую припухлость, и,  когда  он  сел,  Сара
ощутила запах вымытой кожи и тепла.
   - Меня зовут Сара, а тебя? - спросила она и  пододвинула  ему  карту,
чтобы он мог взглянуть на нее.
   - Роберт, - ответил он, - хотя...
   - Роберт - это очень солидное имя, совсем как у взрослого,  -  удиви-
лась Сара, - а тебя никто не называет Бобби?
   Он покачал головой.
   - Моя Нана звала меня Робби, но он сказал, что это очень детское имя.
Он зовет меня Роберт.
   Лицо его вдруг сморщилось, глаза наполнились  слезами.  Сара  поняла,
что "он",  повторенное  со  злостью  и  неприязнью,  вероятно,  означает
"отец".
   Не желая испугать его настойчивыми расспросами, она замолчала, а  за-
тем миролюбиво продолжила:
   - Ну, Роберт - это действительно  имя  взрослого  человека,  а  тебе,
должно быть, уже восемь?
   Она увидела, что его грудь горделиво расправилась и слезы высохли.
   - Мне - шесть, - сообщил он, - почти семь. Ну, будет семь в мае.
   В мае. А сейчас июль, значит, ему толькотолько исполнилось шесть. Са-
ра широко раскрыла глаза и сказала, что она подумала,  что  он  гораздо,
гораздо старше.
   - А разве твоя Нана тебя не хватится, Роберт? Она, наверное, волнует-
ся, куда ты исчез. Ты оставил ей записку? - спросила она ласково.
   И сразу слезы на его глазах выступили вновь,  он  покачал  головой  и
воскликнул:
   - Нана умерла! Она погибла в автокатастрофе вместе с мамой и Томом, а
мне пришлось приехать сюда и жить с ним.  Я  его  ненавижу!  Я  не  хочу
больше с ним оставаться. Я мог бы жить с миссис Ричарде. Так было, когда
Нана болела, а мама и Том уезжали. Я совсем не должен оставаться с ним -
так сказала мама. Она сказала, что если я не хочу жить с ним,  то  и  не
должен. А я не хочу. Я его не люблю. Мама рассказывала, что он не хотел,
чтобы я родился, ему это было нужно только для  того,  чтобы  заполучить
ее.
   Прислушиваясь к его прерывистой речи, Сара сама с трудом удерживалась
от слез, и сердце у нее ныло от жалости к нему.
   Из того, что он рассказал, а еще больше из того, что не рассказал,  у
нее начала складываться четкая картина случившегося. Его родители  расс-
тались, и он, очевидно, жил с матерью и бабушкой в другой части  страны,
а теперь, судя по его словам, потерял их в  автомобильной  катастрофе  и
живет с отцом. Бедняжка, он так несчастен, неудивительно, что он убежал,
но, как бы ей ни было его жалко, как бы она  ему  ни  сочувствовала,  ей
нужно выяснить, где он живет и кто его отец.
   - Ты собираешься найти миссис Ричарде? Да? - рискнула спросить она, и
он кивнул. - Где она живет? Далеко?
   - В Лондоне, - ответил он с важностью.
   - В Лондоне? Так ведь это же очень далеко!  -  воскликнула  Сара  со-
чувственно. - Ты долго шел?
   - Я вышел после завтрака, - ответил он, ничего не подозревая. И  Сара
почувствовала себя виноватой перед ним. Но ведь все это ради его же бла-
га и безопасности! - Мне пришлось подождать, пока мой отец не  уедет  на
работу. Миссис Джекобс ушла за покупками, она не велела мне выходить  из
сада. Я ее не люблю.
   Миссис Джекобс. Сара сжала губы. Конечно,  она  слышала,  как  миссис
Битти упоминала о какой-то миссис Джекобс, которая жила в одной  из  со-
седних деревень. У нее создалось впечатление, что эти две женщины отнюдь
не были друзьями.
   - Ты оставил отцу записку? - спросила Сара.
   Мальчик покачал головой и упрямо насупился.
   - Ему все равно, он даже будет рад, если я уйду, - ответил он. - Мис-
сис Джекобс говорит, что я мешаю и причиняю много не...
   - Неприятностей, - подсказала Сара.
   Он кивнул, сраженный, очевидно, ее способностью читать мысли.
   Саре необходимо было узнать адрес мальчика и отвести его домой,  хотя
она ему и сочувствовала. Какими бы неприятными  людьми  ни  были  миссис
Джекобс и его отец, никаких признаков плохого обращения с ним она не за-
метила - а она была достаточно опытна в этих делах. Несмотря на страх  и
подозрительность, в мальчике не было молчаливой, угрюмой  замкнутости  и
ужаса, который обычно исходит от подобных детей.
   Он действительно был несчастен, и она не могла не подумать: что же за
человек его отец? У Сары создалось впечатление, что отец считает его по-
мехой и обузой.
   - А зачем ты идешь в Лондон? - допытывалась она.
   - Разыскать миссис Ричарде. Я хочу жить с ней, а не с отцом, -  отве-
тил Роберт, и глаза его опять наполнились слезами. - Я не люблю  его,  -
повторил он.
   Инстинктивно Сара протянула к нему руки, и он бросился к ней,  тельце
его содрогалось от рыданий, когда она обняла его,  гладя  и  успокаивая.
Бедный малыш - а он ведь еще совсем малыш,  хотя  и  старается  казаться
взрослым.
   Потом, когда он немного успокоится,  она  постарается  уговорить  его
вернуться домой, но сейчас важнее было завоевать его доверие  и  утешить
его, а не расспрашивать, и поэтому она позволила ему выплакаться, а сама
нежно покачивала его и гладила по светлой головке.
   Сара не услышала предостерегающего гомона птиц, вспугнутых в этот мо-
мент прохожим, и поняла это лишь тогда, когда ветки плакучей ивы раздви-
нулись. Подняв голову, она увидела очень высокого сердитого  человека  с
бешеными глазами.
   - Роберт!
   По тому, как вздрогнул и прижался к ней Роберт, она  поняла,  что  за
человек был перед ней.
   - Все в порядке, Робби, - прошептала она нежно, рассердившись на  его
отца.
   - Отпустите, пожалуйста, моего сына.
   Это была не просьба, а приказ, и Саре тотчас же стало ясно: он  абсо-
лютно не понимает и не чувствует, что его поведение буквально парализует
сына.
   - Должно быть, вы - отец Роберта? - спросила она, подавляя  раздраже-
ние и поднимаясь на ноги, что было отнюдь не просто, так как Роберт  все
еще цеплялся за нее. И тотчас она взяла учительский тон, начисто упустив
из виду, что он совершенно не гармонирует с  ее  по-детски  причесанными
волосами и полным отсутствием грима на лице, пока не заметила, что  при-
шелец посмотрел на нее сначала сердито, а потом презрительно.
   - Да, - сказал он четко, - но я не имею ни  малейшего  представления,
кто вы такая и что вы делаете здесь с моим сыном. Однако я хорошо  знаю,
как полиция относится к похищению детей.
   Похищению... Ошеломленная тем, что он сказал, она так глубоко  вздох-
нула, что слова буквально застряли у нее в горле.
   Роберт прижимался к ней все теснее, и она не могла понять, кто из них
дрожит сильнее: он от страха или она от негодования.
   Наконец ей удалось перевести дух, и она ответила с жаром:
   - Да, но таким же образом она относится и к жестокости родителей.
   - Жестокости родителей?!
   Он направился было к ним, но теперь резко остановился. Его лицо, пок-
рытое загаром, вдруг стало совершенно белым -и не от стыда  или  чувства
вины, а от гнева. Глаза его сверкнули, они  были  светло-светло-голубые.
Как льдинки, подумала Сара вначале, но теперь они так запылали, что  она
едва ли не физически почувствовала на своей коже ожог.
   Его волосы, по сравнению с волосами Роберта, были гораздо темнее, хо-
тя, как она заметила, эти темные густые волосы на кончиках отливали  зо-
лотом: вероятно, когда-то он жил в жарких странах.
   Черты его лица удивительно напоминали черты сына, или, наоборот,  Ро-
берт был его маленькой копией. У них были одинаковые  скулы,  нос,  рот,
но, в то время как пухлая нижняя губа Роберта по-детски дрожала от  вол-
нения и страха, губы его отца выражали  чувственность  и  сексуальность,
что вызвало у Сары желание отодвинуться от него подальше, ее тело ощути-
ло исходящую от него опасность, которая была куда сильнее  его  гнева  и
недовольства. Но Сара не задумалась над этим: ее очень беспокоил  Роберт
и его полная ужаса реакция на появление отца. У нее не было времени раз-
бираться в собственном отношении к его отцу как к мужчине, охотнику, на-
хальному существу мужского пола, для которого она была  привычной  добы-
чей.
   - Родительской жестокости? - повторил он сурово,  опять  привлекая  к
себе ее внимание. - Что вы хотите этим сказать, что  вам  тут  наговорил
Роберт? - произнес он требовательно.
   Не приближаясь к ней, даже не повышая голоса и вообще не проявляя ни-
какой враждебности, он тем не менее пытался запугать ее, и  в  ответ  на
эту попытку она выпрямилась во весь рост, выпятила подбородок и устреми-
ла на него холодный, стальной взгляд.
   - Роберт ничего не говорил, - сказала она, слегка отступив от истины.
- Он был очень расстроен, несчастный малыш, - сказала  она  значительно,
добавив, чтобы усилить впечатление: - Он направлялся в Лудлоу... в  Лон-
дон.
   Она уввдела, как кровь бросилась ему в лицо, и поняла, что правда ему
ненавистна. На нем был дорогой костюм, и Сара заметила, что руки у  него
сильно исцарапаны, а туфли покрыты пылью, как будто он продирался сквозь
кусты.
   - Иди сюда, Роберт, - сказал он жестко и нахмурился, увидев, что  сын
не послушался.
   Ясно, что он не умеет обращаться с детьми, подумала Сара и,  вспомнив
о ребенке, который жался к ней, спокойно сказала:
   - Может быть, если я пойду с вами...
   Тотчас же его загорелое лицо застыло,  как  маска,  голубые  холодные
глаза смерили ее с головы до ног. Губы уже готовы были произнести "нет",
но не успели.
   Роберт закричал отчаянно:
   - Я не хочу идти обратно, я не пойду с вами, я ненавижу вас,  ненави-
жу, и мама тоже вас ненавидела!
   Он опять зарыдал, отчаянными прерывистыми рыданиями, которые, если их
не прекратить, могли перейти в истерику. Не раздумывая, Сара наклонилась
и взяла его на руки. Он уткнулся лицом ей в грудь, ручонками обхватил ее
за шею, а она покачивала и гладила его, уговаривая.  Она  услышала,  как
его отец тихо выругался.
   Он сдвинул рукав, взглянул на часы, и сочувствие, которое  было  воз-
никло у нее, исчезло, когда он резко сказал:
   - Хватит, Роберт. Послушай, через полчаса у меня деловая встреча.
   Он, должно быть, заметил, что в глазах Сары  промелькнуло  оглашение,
так как замолчал, рот его гневно сжался, и он сказал резко:
   - Я бизнесмен, а не только отец. Я отвечаю также за  своих  служащих.
Сейчас на карту поставлена судьба очень важного контракта, и эта встреча
имеет решающее значение - без него мне првдется уволить многих служащих.
Почему, черт возьми, из всех дней он выбрал  именно  сегодняшний,  чтобы
сыграть подобную шутку? Как ты не понимаешь,  что  миссис  Джекобс  бук-
вально голову потеряла от беспокойства, - обратился он  к  сыну.  -  Она
позвонила мне на работу, сказала, что ты исчез, и если бы  Бен  случайно
не уввдел, как ты направился в сторону ручья... А что касается вас...  -
он бросил на Сару сердитый взгляд, - вы, конечно,  поняли,  что  ребенок
ушел из дому, ничего не сказав никому из взрослых,  и  вы,  вместо  того
чтобы поощрять Роберта, могли бы по меньшей мере отвести его домой.
   Эти слова застали Сару врасплох, но она не успела  ничего  сказать  в
свое оправдание, как он, вновь обращаясь к сыну, сердито бросил:
   - Мы идем домой, Роберт!
   Но мальчик отчаянно цеплялся за Сару, когда отец попробовал  оторвать
его от нее. Она ощутила запах разгоряченного мужского тела, увидела  ка-
пельки пота на лице, темную тень на подбородке, густые, на зависть длин-
ные ресницы, опахалом прикрывшие его глаза, когда он зажмурился,  стара-
ясь справиться с сыном.
   Сара была смущена реакцией, которую он вызвал у нее. По ее телу  про-
бежали мелкие мурашки. -Сара попыталась отступить назад, чтобы сохранить
дистанцию, а также помочь его сыну, и произнесла хриплым голосом:
   - Послушайте, было бы гораздо проще, если бы я пошла с вами.
   Когда его сверкающие глаза остановились на ней, она увидела в них от-
каз и неприязнь. Он все еще был очень близко от нее  -  слишком  близко,
поняла она, когда дыхание у нее замерло и сердце забилось сильно  и  не-
ровно.
   - Я не вернусь, я хочу жить с миссис Ричарде, - запротестовал Роберт,
все еще крепко прижимаясь к ней, и добавил умоляюще: - Не позволяйте ему
меня забрать. Я его ненавижу.
   - О! Бога ради! Хорошо, хорошо, пойдемте с нами, - согласился наконец
отец.
   Некоторые люди совершенно лишены чувства благодарности, подумала  Са-
ра, когда он резко повернулся, видимо ожидая, что она последует за  ним,
но, к ее удивлению, вдруг остановился, приподнял ветви дерева, чтобы она
могла пройти, а затем, подняв ее рюкзак, уже более спокойным тоном  ска-
зал Роберту:
   - У тебя есть ноги, Роберт, ты