и похорон.
     - Миссис Рейчел, очень грустно, что вы уезжаете.
     Черные, как уголь, глаза дядюшки Уэсли смотрели на нее с сочувствием и тревогой. Рейчел охватило странное чувство, что по причине некоего таинственного дара мудрому старому негру известны почти все тайны Дрейтонвилла.
     - Да, дядюшка Уэс? - произнесла она тихо. Ей хотелось обнять его, но она знала, что он принадлежит к старшему, более сдержанному поколению и этот жест может привести его в замешательство.
     Прежде чем дядюшка Уэс успел что-то сказать, к нему подбежал маленький негритенок с огромными глазами, в волосах у которого запуталась солома. Мальчик что-то быстро и неразборчиво сказал на местном диалекте.
     Дядюшка Уэс попытался ласково его отстранить.
     Не сейчас, малыш. Видишь, я разговариваю с миссис Рейчел. Иди к грузовику.
     В чем дело? - с любопытством спросила Рейчел. Вокруг нового пикапа столпились почти все внуки дядюшки Уэсли и несколько белых подростков. - Я тоже хочу посмотреть на ваш новый грузовик, - Добавила она. - Вы за этим ко мне подошли?
     Не дожидаясь ответа, Рейчел направилась к пикапу. Увидев ее, несколько мальчиков бросились к заднему борту с таким видом, будто хотели что-то спрятать. Вдруг Рейчел почему-то подумала, что у дядюшки Уэсли там пиво или самогон, но тут же раскаялась в этих мыслях.
     - Какой красивый, - сказала Рейчел, глядя на светло-голубой грузовик, сверкающий свежей краской.
     Подростки, стоявшие у заднего борта, неожиданно расступились, и Рейчел смогла увидеть, что они там прятали. Борт был опущен, и у самого края лежало что-то отвратительное. Рейчел едва удержалась от крика.
     Это было жалкое, обтянутое черной кожей мертвое существо с липким туловищем и узловатыми конечностями, в которых с трудом можно было узнать недоразвитые ножки.
     Боже мой, что это?
     Черный поросенок, - сказал один из младших мальчиков, косясь на дядюшку Уэсли. - Двухголовый. И шестиногий.
     Преодолевая чувство отвращения, Рейчел разглядывала лежащее перед ней существо. Это всего лишь уродливый плод, говорил ей разум, поросята-близнецы, которые вовремя не разделились в матке, поэтому у этой твари две головы и слишком много ног. Старшие мальчики наверняка это знали - проходили с Тилом на уроках естествознания. Но она также поняла, что это была та самая свинья о двух головах, персонаж черной магии гулла. Дурное предзнаменование.
     Мистер Уэс, - слабым голосом произнесла Рейчел. Когда она повернулась к нему, глаза старого негра смотрели прямо на нее с загадочным сверкающим выражением, которого она не видела прежде.
     Скажи ей, дядюшка Уэс, - пробормотал один из его внуков.
     Плохо дело, миссис Рейчел, - нерешительно начал тот. Чтобы понять его мягкую южную речь, Рейчел пришлось напрячь все свое внимание. Подняв руки, он описывал в воздухе огромные круги. - Грядут плохие времена. - Темные руки двигались, как у колдуна. - Придет вода, придет дождь, двинется земля и смешает их. Все будет по-другому. Плохо дело, дурной знак, очень дурной.
     Она попыталась улыбнуться, но яркое полуденное солнце, стоявшее в небе, вдруг сделалось слишком блестящим, слишком жарким. Рейчел почувствовала приступ тошноты.
     - Если вы так говорите, мистер Уэс... - пробормотала она.
     Когда она направилась к толпе собравшихся, старый негр последовал за ней.
     Миссис Рейчел... - Прикосновение его руки было настойчивым.
     Пожалуйста, дядюшка Уэс, - начала она, - пусть мальчики... не могли бы вы сказать им, чтобы она закрыли чем-нибудь эту штуку? Я понимаю, это магический знак, дурное предзнаменование и все такое, но скоро начнется ленч и...
     Глядя на черное мудрое лицо старика, она остановилась, пораженная внезапной догадкой. Это не Дядюшка Уэс, пронеслось у нее в голове.
     - Миссис, - бормотал он, беря ее за руку и вкладывая ей в ладонь что-то тяжелое. - Это тебе, чтобы говорить с тобой, приносить тебе счастье. Горе уйдет, ты получишь то, что хочешь.
     Его голос, его тон заворожили Рейчел, она была не в силах оторвать взгляд от черного лица. Дядюшка Уэсли был знахарем, шаманом, догадалась она. Это он сажал магических кукол к ней на крыльцо, чтобы они оберегали ее и следили за дорогой. Неужели он заранее знал о Дарле Джин и ее братьях, знал об их планах? И все это время...
     - Горе уйдет, ничего не бойся, - продолжал он свое бормотание. - Скоро придет вода, ты вернешься, все вернутся, ты получишь назад, что ищешь, он будет ждать тебя. Не бойся пересечь воду, следуй зову сердца, и будет хорошо. Он будет ждать.
     К ним с решительным видом приближался Тил Коффи.
     - Дядюшка Уэс, - нетерпеливо сказал он, - Рейчел не нуждается в ваших предсказаниях, - и повернулся к Рейчел. - Он здешний колдун, миссис Рейчел. Он не думал вас пугать. Дядюшка Уэс не указывает это занятие в своей налоговой декларации, но оно помогает ему пополнять свой бюджет. Дядюшка Уэс, - потребовал он сурово, - уберите отсюда этого" поросенка. Даже если это верный знак грядущей ядерной войны. Его здесь не должно быть.
     - Вы знали, что он колдун? - прошептала Рейчел. Ей вдруг показалось, что все они сошли с ума.
     - В сущности, мы с мистером Уэсом не говорили на эту тему, - усмехнулся Тил. - Области наших интересов несовместимы, но я не собираюсь спорить с ним. Не хочу испытывать на себе его магическую силу. Что он вам говорил?
     - Трудно объяснить, - сказала Рейчел, глядя на предмет, который дал ей дядюшка Уэс.
     Старик спокойно направился к грузовику, где толпились его внуки.
     - Что-то насчет воды, большой воды, которая все изменит, что для меня настанут лучшие времена и что мне нужно следовать зову сердца. Так, по-моему, - нерешительно закончила она.
     Тил принялся разглядывать небольшой предмет, который старик вложил ей в ладонь.
     - Что ж, хотя сезон ураганов еще не начался, мистер Уэс почти безошибочно предсказывает погоду. Пожалуй, лучше национального бюро метеопрогнозов. - Он потрогал указательным пальцем примитивную фигурку, вырезанную из сосны, - с огромными глазами, глядящими отрешенно, но твердо, крошечными ручками, скрещенными на выпуклом животе. К деревянной головке был приклеен пучокрыжей пряжи.
     Это мамуа обеа, - объяснила Рейчел, хмурясь, - во всяком случае, так мне сказали.
     Не совсем так. - Янтарные глаза Тила были опущены. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, выражение его лица стало непроницаемым. - Это символ плодородия, чисто африканский, немного напоминает фигурки народов ибо или фон, живу щих в Нигерии. Эти люди сохранили свои обычаи и суеверия, хотя прошло столько времени.
     Вложив деревянную фигурку ей в ладонь, Тил несколько секунд не убирал руки.
     - Рейчел... - начал он, но передумал. Вместо этого дипломатично сказал:
     - Прощальный подарок дядюшки Уэса не так-то прост. Во чреве у этой фигурки дитя. Это означает, что вам пора остепениться, выйти замуж и последовать ее примеру. Как вы на это смотрите?
     К ним спешил Билли Йонг, председатель правления, в руке он держал широкополую шляпу, на обычно суровом лице играла улыбка.
     Для церемонии все готово, - крикнул он, приблизившись на достаточное расстояние. - Люди хотят, чтобы юная леди, которая все устроила, сказала им несколько слов. Мэр тоже собирается выступить.
     Только не это, - простонала Рейчел. Она не предполагала, что ей придется произносить речь. Это невозможно - ей просто нечего сказать!
     - Послушайте, миссис Рейчел, - сказал Тил, беря ее за локоть и направляясь к собравшимся. - Я предлагал подарить вам атласную подушку с желтыми блестящими оборками и надписью "Округ Де-Ренн, Южная Каролина", но правление выбрало золотой медальон.
     Зачем вы ей сказали? - прорычал председатель правления, надевая шляпу.
     В форме сердца, - прибавил Тил. - И с бриллиантом посередине.
     Билли Йонг метнул в него свирепый взгляд.
     - Он с дарственной надписью, миссис Рейчел. Правление долго думало, что бы вам такое написать. Потому что, - выпалил он внезапно, уставившись куда-то вдаль и моргая бледно-голубыми глазами, - мы хотим, чтобы вы вспоминали о нас, когда будете его надевать.
     На заднем дворе их уже ждала толпа. Солнце пекло вовсю. По пыльной дороге, проходившей позади Главной улицы Дрейтонвилла, проехало несколько машин, и в одном месте голос мэра заглушил грохот мотоцикла, но люди слушали речь с большим вниманием. Матери держали притихших детей, мужчины стояли, опустив руки, с надвинутыми на глаза широкополыми шляпами, защищавшими их от слепящего солнца.
     Рейчел обвела глазами собравшихся и ощутила ком в горле. Эти люди оказали ей доверие, которого она не заслужила, великодушно прощали все ее ошибки.
     Часть ее души, думала Рейчел, глаза которой наполнялись слезами, навеки останется здесь, в этой дремлющей загадочной стране, с ее сверкающими реками, величественными лесами и бархатными, густо черными ночами. А ее сердце останется здесь навсегда с человеком, который запер себя в Тихой Пристани. Которого она никогда не забудет.
     - А теперь, - провозгласил мэр, - мы имеем честь услышать молодую леди, которой мы все признательны за прекрасную организацию этого мероприятия, - миссис Рейчел Гудбоди Бринтон из Филадельфии.
     "Я не могу!" - в ужасе подумала Рейчел, когда чьи-то руки подтолкнули ее поближе к мэру и членам правления кооператива. Она смотрела на бесконечное море голов и кусала губы. Встретившись глазами с Тилом Коффи, она прочла в них, что пора начинать.
     Внезапно, несмотря на слезы, которые катились по щекам, Рейчел почувствовала непривычное воодушевление.
     - Друзья, - начала она неожиданно звонким голосом. Сделав паузу, она обвела глазами заполненную народом площадку. - Мы - все мы - сделали это возможным.
     В руке она по-прежнему крепко сжимала магическую куколку с выпуклым животом, подарок дядюшки Уэсли Фалиганта.

***

     Когда Рейчел отъехала со стоянки, облака уже заслонили солнце и холодный ветер с моря принес первые капли дождя - как это часто бывает на побережье.
     Ее сопровождало несколько машин: в одной сидели Тил с Лореттой, в другой Билли Йонг со своим отцом, третьим ехал новый пикап дядюшки Уэсли, которым управлял один из его внуков.
     Объехав вокруг города, Рейчел повернула свою "Тойоту" на Главную улицу, проследовала мимо современного стеклянного фасада Дрейтонвиллского банка, затем мимо элегантной конторы Пембрука Скривена, располагавшейся в отреставрированном особняке восемнадцатого века, затем вдоль реки, где повернула на сто восемьдесят градусов.
     - Возвращайся скорее, дорогая! - кричала Лоретта, высунувшись из окна машины Тила. Она не скрывала своих слез, вытирая их бумажным носовым платком.
     Рейчел не рассчитывала на появление Бо Тилсо-на, во время своей речи она не думала, что поднимет глаза и увидит его в толпе, смотрящего на нее золотистыми, как у ягуара, глазами. Но до последней минуты она не переставала в глубине сердца надеяться. Теперь она покидала Дрейтонвилл. "Это конец", - сказала она себе.
     Она дотронулась до золотого медальона у себя на шее. По злой иронии судьбы, он имел форму сердца. Посередине поблескивал крошечный бриллиант. На обратной стороне было витиевато выведено: "Помни твоих друзей. Фермерский кооператив на реке Аши-пу. Дрейтонвилл. Южная Каролина". И дата.
     В конце Главной улицы Рейчел въехала на перекресток со знакомой облезшей вывеской кафе "Белый медведь" и множеством машин на станции обслуживания.
     "До свидания!" - сказала Рейчел городу и всему, что в нем было. Когда машины позади нее остановились - Лоретта высунулась из окна ярко-красного "Мустанга", а Билли Йонг и один из Фалигантов жали на гудки пикапов, посылая прощальный салют, - она выбросила из головы образ человека, которого любила.
     Свернув направо, Рейчел помчалась на своей ДО" верху нагруженной машине по направлению к шоссе номер семнадцать, ведущему на Чарлстон.

Глава 22

     Если дождь на свадьбу, как утверждает старая пословица, к счастью, тогда Дарси Батлер и Джима Клакстона ожидало неизъяснимое блаженство до конца дней. Их гости прибывали с зонтами в руках, в пластиковых плащах, галошах и резиновых сапогах, борясь со свирепым ливнем и потоками воды, мчащимися по улицам Чарлстона. Сливки старого чарлс-тонского общества собрались в старинной церкви Св. Филиппа, невзирая на бушевавшую за стенами стихию. Повсюду стояли охапки желтых чайных роз, восковые ветви магнолии и экзотические зеленые и коричневые орхидеи, которые адмирал Батлер привез с Гавайских островов.
     Светящаяся от счастья невеста в подвенечном платье, на которое пошли ярды шелковой органзы, белым по белому вышитой маргаритками и выращенным жемчугом, и в фате - облаке тюля и старинных кружев - вышла из лимузина в сопровождении отца, несшего над ней огромный красный зонт для гольфа, который спешно отыскали в чулане, так как только он мог защитить ее от ливня. Несмотря на эти предосторожности, неукротимая Дарси вне себя от счастья ворвалась в церковь, подняв нижние юбки едва ли не до бедер, так что из-под них мелькнуло "что-то голубое" из шелка и кружев.
     У алтаря стоял, ожидая невесту, Джим Клакстон, На сером строгом пиджаке которого еще не просохли Дождевые капли - следы пробежки от машины к Церковному крыльцу. Только Сисси каким-то чудом Ухитрилась остаться сухой. Вдруг обнаружилось, что Юная сестра Дарси в своем шелковом платье с широкой юбкой а-ля "прекрасная южанка" и бледно-жел той шляпке с бархатными лентами обещает через несколько лет превратиться в настоящую красавицу.
     В старой церкви Св. Филиппа с ее скамьями восемнадцатого века, на которых виднелись таблички с именами плантаторских семейств, и галереей в задней части зала для домашних рабов витал резкий запах старой штукатурки и дерева. Свет, льющийся сквозь витражи темно-красными и голубыми бликами, освещал хрупкую красивую Дарси, которая опиралась на руку отца.
     На этот раз Дарси в маленькой диадеме из выращенного жемчуга, венчавшей ее великолепную фату, была совершенно спокойна и величественна, ее глаза сияли, как звезды сквозь туман. Следом за ними, неся на вытянутых руках голубую бархатную подушечку, шествовал четырехлетний сын Джима Клакс-тона, его сосредоточенное личико выражало крайнюю озабоченность - на репетиции ему было сказано, чтобы он не спускал глаз со своей драгоценной ноши и не уронил ее. Рейчел, сидевшая в первом ряду рядом с миссис Батлер, держала на руках дочурку Джима, которая беспрестанно вертелась и время от времени громко кричала "па" при виде отца, неподвижно стоящего в строгом костюме. Светлые волосы Джима еще не высохли от дождя, а голубые глаза глядели несколько ошалело.
     На стороне новобрачного небольшая группа скромно одетых гостей - родственники Клакстона с загорелыми напряженными лицами сельских жителей - со сдержанным любопытством наблюдала за церемонией. Сразу было видно, что они считают эту свадьбу роскошной даже для Чарлстона, хотя им и сказали, что состоится скромная церемония. Будем надеяться, думали они, что на этот раз Джиму повезет больше, чем с его капризной первой женой.
     Досточтимый настоятель церкви Св. Филиппа начал службу зычным голосом, заполнившим огромное помещение. Дождь колотил по крыше с такой силой, что Рейчел с трудом могла разобрать тихие ответы Дарси. Когда ее подруга, нежно глядя на Джима Клакстона, повернулась к нему, у Рейчел защемило в груди. "Дарси заслужила свое счастье, - пыталась внушить она себе, - нехорошо завидовать, особенно друзьям". А ей самой придется смириться с тем, что вскоре эта глава ее жизни будет завершена.
     "Мама", - внезапно произнесла девчурка на руках у Рейчел. По церкви прокатилась волна приглушенного смеха. Чтобы не рассмеяться вслух, Рейчел уткнулась лицом в пухлую теплую детскую шейку. В последние недели Дарси проводила много времени в доме Джима, и девочка привыкла звать Дарси единственным знакомым ей именем. Дарси рьяно взялась за домашнее хозяйство Джима, продемонстрировав восьмое чудо света: обложившись горой книг по домоводству, она сделалась экспертом по стиральным порошкам и сортам хлеба.
     Милый Джим, думала Рейчел, испытывая прилив нежности. Он смотрел на свою невесту, сияя от счастья. Девочка положила головку на плечо Рейчел и сладко зевнула. Дождь громко барабанил по стенам старой церкви, так что Рейчел с трудом разбирала слова службы, но это был Чарлстон, и, казалось, никто не обращал на разбушевавшуюся стихию никакого внимания. Рейчел почувствовала, что влага начала проникать сквозь шелковое желтовато-зеленое платье, которое Дарси выбрала для нее по такому случаю.
     "Держать на руках ребенка так приятно", - подумала Рейчел со вздохом. Скоро она возьмет на руки собственного ребенка - эта мысль поддерживала ее, как ничто другое.
     Она собиралась переночевать в Чарлстоне, а потом отправиться на своей "Тойоте", доверху нагруженной пожитками, которыми она ухитрилась обрасти в Дрейтонвилле, в неспешное путешествие по Южному побережью. Она остановится в Северной Каролине, чтобы посетить старые церкви моравских братьев, чьи общины были основаны два века назад, затем в Норфолке, где жили многие из друзей ее матери. Она не знала, надолго ли там задержится, возможно, на неделю, ей хотелось пересечь по мосту Чесапикский залив, чтобы попасть на полуостров Делмарва, а затем неторопливо проследовать к Филадельфии.
     "По сути дела, я увожу отсюда только своего ребенка. И воспоминания", - сказала она себе.
     Малышка заснула у нее на руках. Дарси, сияя от счастья, надевала обручальное кольцо на палеи Джима. Свадебная церемония подходила к концу.
     У Рейчел возникло неприятное ощущение, будто кто-то в упор глядит ей в затылок. Такое ощущение она испытывала и прежде. Затылок начало покалывать. И в довершение всего, чуть приподнявшись, чтобы посмотреть, как новобрачные обмениваются кольцами, она обнаружила на платье мокрое пятно, оставленное малышкой. "Рейчел".
     Внезапно ее нервы затрепетали от странного возбуждения. Она уже слышала в воображении этот хриплый, немой шепот в своих снах, здесь, в Чарлстоне.
     Священник произносил заключительные слова, объявляя Дарси и Джима мужем и женой. "Рейчел".
     Ощущение не было реальным, это подтверждали все ее чувства, но кто-то ведь наблюдал за ней, беззвучно произнося ее имя в церкви.
     Рейчел внимательно огляделась по сторонам. На одной с ней скамье сидели адмирал Батлер - рядом с Дини Батлер, матерью Дарси, - и какой-то весьма достойный джентльмен, представленный как дядя Джон с Фрипп-Айленд. Несколько следующих рядов занимали родственники Батлеров: двоюродные братья и сестры, дядюшки и тетушки, - а затем почти все видные члены старого чарлстонского общества, а также иностранные гости, прилетевшие из Лондона, Парижа и Рима. За ними расположились военные с морских и воздушных баз, члены Общества Святой Цецилии, многочисленные школьные друзья невесты и другая публика. "Скромная" свадьба Дарси все разрасталась, пока не заполнила всю церковь Св. Филиппа.
     Рейчел медленно, с опаской оглянулась. Там, у самой стены, стоял человек, которого можно было бы принять за опоздавшего гостя, - высокий, с выгоревшими на солнце волосами и невыразимо красивым лицом, которое сразу же бросалось в глаза.
     Он стоял, облокотившись о мраморную купель. На нем была черная футболка, испачканные грязью джинсы и тяжелые ботинки. Его глаза с золотыми крапинками испустили молнию, которая пронзила Рейчел. Это был Бо.
     "Но это не может быть он", - поняла Рейчел, пытаясь унять охватившую ее дрожь. Это уже случалось с ней прежде, в доме Батлеров, когда ей снилось, что она танцует в его объятиях в каком-то нереальном месте и нереальном времени. И во сне он сказал ей, что не может ее любить. Теперь он выглядел точно так же, как тогда во сне, и она поняла, что он нереален: даже Бо Тилсон не появился бы на свадьбе Дарси в таком виде, словно его вытащили из болота. "Долго он еще будет преследовать меня?" - всхлипнув, подумала она.
     Казалось, его глаза наблюдали за ней, когда она прижималась щекой к мягким кудряшкам спящей на ее ру