- На это имя нет даже номера страховки. - Свет лампы падал на его зло кривившиеся губы. - Ты слышишь? Я требую объяснений.
     "Боже милостивый, о чем он говорит?" - изумилась Элис, ничего не понимая.
     - Не у всех есть номер социальной страховки. С моим паспортом все в порядке.
     Он смотрел на нее, прищурившись, ожидая какой-нибудь реакции, которая бы выдала ее. Наконец до Элис дошло, что Николас Паллиадис успел навести о ней справки. Одной рукой она откинула назад волосы, чтобы взглянуть на него. Невероятно, но он в ее квартире, глубокой ночью. Уговорил консьержку впустить его.
     - Как принцесса? - вспомнила Элис недавние события. - Что с ней?
     - Она в порядке. - Его тон пресекал дальнейшие вопросы. - Теперь это не важно.
     За спиной Паллиадиса Элис заметила шофера, высокого и невозмутимого в своей серой униформе и лакированных ботинках. Она натянула плед до подбородка.
     - В порядке? Не важно? Это все, что ты можешь сказать?
     Она неожиданно села на кровати, позабыв о пледе, который сполз вниз, обнажая ее плечи.
     - После того, что я перенесла сегодня... то есть вчера вечером, пытаясь вытащить ее из того ужасного, омерзительного места, куда ты наведываешься...
     - Замолчи! - Его лицо исказилось. - Ты не отвечаешь на мои вопросы.
     Стоило ей только взглянуть на него, как он сорвался на крик.
     - Черт возьми, ты проклятая ведьма! Ты знала, что должно было произойти? Ты все подстроила?!
     Элис открыла рот от удивления.
     - Что?
     Он резко встал и, пройдя через комнату, остановился спиной к ней у окна.
     - Твои дружки упустили меня... но "Даймлер" получил несколько пулевых пробоин. Нас обстреляли в Булонском лесу сразу после того, как мы выехали от Медивани.
     - Но это невозможно! - воскликнула Элис с тревогой. - Стреляли в твою машину? Ты, должно быть, ошибаешься. Кто бы решился на такое?
     Он повернулся к ней, лицо его было искажено яростью.
     - Это ты мне и скажешь! Хватит водить меня за нос. Говори все, что знаешь!
     - Я? - Элис рассмеялась бы, если б ей не было так страшно. - Мне ничего неизвестно об этом. Боже мой, это же Париж... такого рода вещи здесь не случаются!
     - Неужто? - Брови Паллиадиса взлетели вверх. - Ты не знаешь, кто мог устроить на меня засаду? Кто пытался убить меня? - Он медленно чеканил каждое слово. - Теперь, когда они сообразили, что их шантаж с участием красивой девственницы не удался, они решили просто убрать меня?
     Элис в изумлении смотрела на него. Она уже привыкла к неожиданным поступкам Николаса Паллиадиса, но это переходило всякие границы. "Участница шантажа"?
     - Я не участвую ни в каком шантаже. Ты же знаешь, где я провела большую часть вечера, пытаясь вытащить принцессу Джеки из этого... этого секс-притона, где ты завсегдатай! Кстати, ее отвезли в больницу? Что сказал ее отец? - быстро спросила она.
     Николас молчал, его суровое красивое лицо было залито краской гнева. Он отвернулся, засунув руки в карманы.
     - Вчерашний случай не единственный. - В его голосе послышалась усталость. - Она часто бывает в клубе "Романская вилла" со своими друзьями, и они вечно попадают в истории.
     - Попадают в истории? - воскликнула Элис. - Так теперь называют наркотики и сексуальные пытки? Разве ты ее не видел? Она же истекала кровью!
     Он нахмурился.
     - У тебя нет достаточного опыта, чтобы рассуждать о таких вещах. Некоторым людям боль в сексе в равной степени доставляет наслаждение.
     - Как гадко! - поморщилась Элис. - Она же еще ребенок.
     Он сделал раздраженный жест, останавливая ее.
     - То, что ты вчера видела, - просто игры, в которые играют избалованные детки некоторых самых видных семей Франции. Они употребляют наркотики и ничего не могут с этим поделать. Именно поэтому клуб "Романская вилла" и собирается их всех исключить. Так мне сказала Мари-золь. - Николас посчитал тему закрытой. - И выбрось все это из головы.
     Маризоль? Дама в очках в роговой оправе? Николас Паллиадис с ней на короткой ноге! Элис почувствовала презрение к греческому миллионеру.
     - Принц Алессио не хочет снова класть свою дочь в больницу. - Паллиадис, опустив голову, снова прошелся по комнате. - Теперь с ней обращаются как с неизлечимой больной.
     - Ее хотя бы осмотрел доктор?
     - Конечно. - Николас помрачнел. На Элис была прозрачная ночная сорочка с кружевной вставкой на груди. Его черные глаза то и дело останавливались на ней. - Специалист осмотрел ее. Но, черт возьми, какой в этом прок? - Он повернулся и снова прошелся по комнате. - Если захочет, она снова возьмется за старое.
     - Но это ужасно! Она же еще дитя!
     - Ужасно? - Он смерил ее уничтожающим взглядом. - Все мы дети, пока хищники не доберутся до нас. Отпрыски богатых семей имеют очень короткое детство. Не думаю, что ты в состоянии понять это, - сказал Николас, отворачиваясь. Он оперся руками о подоконник и прижался лицом к холодному стеклу. - Богатые дети ничем не отличаются от других... сначала. Мы начинаем невинными, ничего не знаем, ничего не видим, кроме, может быть, некоторых семейных неурядиц. Разве что наткнешься, бывало, на свою мамочку в то время, как она занимается сексом с одним из лучших друзей отца.
     - Нико... - впервые подал голос шофер.
     Николас выпрямился.
     - Потом мы попадаем в закрытую школу, и на этом детство кончается. Стоит только людям проведать, что у тебя водятся деньги, как моментально появляются спиртное, женщины, мальчики, черт... мужчины. - Он большими шагами прошелся по комнате. - Желаешь дорогие часы? Модные драгоценности на подарки девочкам в школе? Стерео, видео, наркотики? Любые наркотики! Если они только существуют в природе, кто-нибудь обязательно найдет их. организует для тебя по специальному заказу. Однажды мне достали револьвер. Тогда мне было одиннадцать лет. Он стоит десять тысяч долларов.
     Николас внезапно остановился и сердито огляделся вокруг.
     - Почему ты живешь в такой дыре?
     Элис едва не ответила резкостью.
     - Я же не приглашала тебя сюда, верно?
     - Верно. - Он повернулся, снял пальто и передал его шоферу.
     Элис вдруг почувствовала себя неуютно в собственной квартире. Она была бледна от изнеможения, рыжие волосы пышным облаком обрамляли ее лицо. Как ей хотелось сейчас выставить вон Николаса Паллиадиса! Судя по тому, как он появился, и злобной манере, с которой он мерил шагами комнату, было очевидно, что он жутко взвинчен и черпает силы в нервном напряжении. Любопытно, было ли правдой то, что он говорил о засаде со стрельбой?
     - Мой младший брат "подсел" на кокаин в очень дорогой частной школе для мальчиков в Англии. - Он снова стал мерить комнату большими шагами, на ходу снимая с себя смокинг, затем - черный галстук. - В этом был замешан один из учителей. Мой дед надеялся поправить дело, послав нас работать на танкерах. Он платил матросам, чтобы те присматривали за нами. Как Лакису. - Он кивнул головой в сторону шофера.
     Лакис молча принял из рук Николаса смокинг и галстук, как раньше взял его пальто.
     Николас подошел к краю кровати и встал, сверху вниз глядя на Элис.
     - Я все равно выясню, кто ты такая, - произнес он угрюмо. - Так почему бы тебе не избавить меня от проблем и не признаться самой?
     Элис не смотрела на него.
     - Тебя знали в том... секс-клубе.
     - Я был в "Хилтоне" на рождественской вечеринке, и Мари... в общем, мне позвонили из клуба. Вы приехали раньше, и вас впустили по ошибке. - Николас поднял руку к лицу и устало потер лоб. - Где ты была весь вечер? Я пытался найти тебя.
     - Все же тебя знали в клубе, - повторила Элис. - Ты бывал там раньше.
     - Я ходил туда три года назад, когда был молод и глуп. - Он присел на край кровати, положив ногу на ногу. - Это место для безумцев и любопытных юнцов. - Николас снял ботинок и бросил его на пол. - Мне не нужно наказывать себя.
     - Наказывать себя?
     - За то, что богат. - Он стащил носок и, морщась, потер кончики пальцев. - Лакис, - сказал он, не глядя на шофера, - ступай поспи немного.
     - Нет! Что ты выдумал? - воскликнула Элис, когда он снял другой ботинок.
     Слишком поздно - она услышала, как за Лакисом захлопнулась входная дверь.
     - Верни его! Ты не можешь здесь оставаться!
     Николас швырнул ботинок на пол.
     - Могу.
     - Нет, нет, я хочу, чтобы ты убирался! - Элис внезапно почувствовала невероятное волнение, вызванное его близостью. Его сильное тело в белой рубашке и черных брюках заключало в себе нечто опасное и в то же время притягательное для Элис.
     Он вновь нахмурился.
     - Лакис приедет за мной утром.
     - Нет! Ты не останешься... тебе здесь не место. - Элис забилась в угол кровати. - Боже, как можно думать о сексе после ужасов того заведения! - Она поежилась. - Почему вообще молодая девушка позволяет делать с собой такие отвратительные вещи!
     Николас стащил другой черный ботинок.
     - Быть может, ей это нравится?
     - Но ведь ты так не думаешь?
     Он сел рядом с ней на кровати, в черных брюках, черных подтяжках, свисавших у бедер, и тонкой белоснежной рубашке, в расстегнутом вороте которой виднелась поросль жестких темных волос. Его тело обладало мощью, красотой и излучало напористую сексуальность.
     Элис с удивлением обнаружила, что боится его.
     Боится южного вспыльчивого характера, капризного высокомерия, неуемной энергии и патологической подозрительности.
     Он слишком похож на Роберта, подумала она в отчаянии. На всех тех безжалостных людей, которых она так ненавидела. Полюбить кого-нибудь вроде него означало бы погубить себя. Он был страшно требовательным. Элис не могла смириться с этим; она слишком долго и упорно боролась, чтобы обрести свободу и независимость.
     Паллиадис не спеша приблизился к ней. Их глаза встретились, и Элис замерла под его темным вопрошающим взглядом.
     - Кто ты? - повторил он мягко, большим и указательным пальцами прикасаясь к ее лицу и поворачивая его к себе. И вновь этот проницательный взгляд. - Ты тоже собираешься убить меня? Что случится со мной, прекрасная Элис, когда я запутаюсь в твоих сетях?
     Долгое напряженное мгновение Элис, застигнутая врасплох его пламенным взглядом, не могла вымолвить ни слова.
     - Я не собираюсь ловить тебя в сети. Твои слова несправедливы. - Она все еще пребывала во власти его гипнотического взгляда, который, казалось, прожигал ее насквозь, требуя правды. - Убивать тебя...
     - Нет?
     - Дело в том... дело совсем не в тебе. - Это было больше, чем признание, которое Элис хотела сделать ему. Она чувствовала себя так, будто слова были вытянуты из нее клещами. - Пожалуйста, очень прошу, оставь меня.
     Паллиадис покачал головой:
     - Я был бы безумцем, если бы доверился тебе. - Он рассеянно поглаживал большим пальцем ее нижнюю губу. - Лакис считает, что к тебе нельзя приближаться и на шаг. Он, должно быть, стоит сейчас за дверью и ждет, когда я позову его на помощь.
     Николас взял ее руку, повернул ладонью вверх и поднес к своему приоткрытому рту. Прикоснувшись к ее ладони теплыми губами, он прошептал:
     - Скажи мне, почему ты до сих пор хранила девственность?
     Элис беспомощно смотрела на него. Его нежные прикосновения волновали ее. Она трепетала лишь от одной близости этого мужчины, его крепкого гибкого тела, обладавшего страстной, молниеносной силой.
     - Почему ты до сих пор хранила Девственность? - повторил он вопрос.
     - Я хотела учиться музыке! - Она попыталась вырвать руку. - Отпусти меня!
     Его черные глаза встретились с ее глазами.
     - Необязательно быть девственницей, чтобы учиться музыке.
     - Меня никогда не тянуло заниматься сексом! - вырвалось у нее. - Я не особенно много знаю о... твоем мире! Большую часть своей жизни мне удавалось не сталкиваться с ним.
     Она не знала, поверил ли ей Паллиадис. Он резко встал, стянул с себя рубашку и бросил ее на пол. Элис смотрела на него, и комок подступал к ее горлу.
     - Я совсем не знаю тебя, - прошептала она с мукой в голосе.
     Он сел и притянул ее к себе.
     - Я тоже не знаю тебя. - Николас откинул Элис на спину и склонился над ней, обхватив руками. - Не знаю, кто ты такая. Не знаю твоего настоящего имени. Но ты завладела всеми моими мыслями. Я увидел тебя у Мортесьера и сразу понял, что ни одну женщину не желал раньше так сильно, как тебя. - Он смотрел на нее сверху вниз, и его рот скривился в горькой иронической улыбке:
     - Знаешь ли ты, что значит для такого человека, как я, иметь женщину, у которой никогда не было другого мужчины? В тот первый раз, когда он берет ее, чувствует ее трепет в своих объятиях, ощущает ее нежную и невинную податливость и понимает, что она принадлежит только ему? - Николас склонился и коснулся губами ее рта. - Со мной такого никогда не случалось.
     Элис испуганными глазами смотрела на него.
     - Это ничего не значит!
     - Неужели? - Его губы снова прикоснулись к ней легким поцелуем. - Для меня это значит очень многое. Это означает, что ты принадлежишь мне. Я хочу заниматься с тобой любовью. Много раз...
     - Нет, ты не можешь, - задохнулась она. - Ты должен отправиться домой.
     - Лакис забрал машину.
     - Это не причина! К тому же, - воскликнула она, - мне это совсем не понравилось!
     Он рассмеялся и нежно провел пальцами по ее щеке. Затем его темная кудрявая голова опустилась, и он прижался лицом к теплой выемке ее шеи. Элис почувствовала, как он всем весом ложится на нее.
     - Обними меня. - Паллиадис поцеловал ее ухо и шепнул едва слышно:
     - Просто обними. Он сильнее прижался к ней.
     - Вот так, хорошо. - Элис слышала, как он тяжело вздохнул. - Я чертовски устал от этого мира. - Он говорил почти шепотом. - От всего на свете.
     Обвив руками тело Николаса, Элис ощутила, что нежность переполняет ее. Она чувствовала себя в тепле и безопасности, окруженной заботой. Пусть это всего лишь мимолетное мгновение, но она всеми силами стремилась продлить его.
     Его губы теперь целовали ее обнаженные плечи.
     - Элис!
     Она судорожно выдохнула.
     - Да?
     - Я хочу, чтобы ты любила меня. Знаешь, как это делать?
     Она, как зачарованная, покачала головой.
     - Ты прикасаешься ко мне... - Он взял ее неуверенную руку, положил себе на лоб и медленно провел ее пальцами по густым кудрявым волосам. - Вот так. И ты говоришь: "Нико, милый". Вот так.
     Элис задрожала и прижалась к нему, так что ее нежные груди уперлись в его грудь.
     - Что ты делаешь со мной? - выдохнула она.
     - Не знаю. - Его рука скользнула под короткую ночную сорочку, лаская шелковистую округлость ее ягодиц. - Ты такая теплая, такая прекрасная. Я хочу быть ближе. Хочу любить тебя. И чтобы ты любила меня.
     Элис положила руку ему на затылок. Навязчивая мысль преследовала ее: она делает как раз то, что обещала себе больше никогда не делать. И это после того унизительного эпизода в его квартире! И все же она чувствовала, как сдается под безжалостным напором его силы и почти изнуряющей нежности.
     Приблизив свои губы к его лицу, она уловила его быстрый вздох.
     - Ах, любимая, - прошептал Паллиадис и с таким пламенным вожделением впился в ее рот, что Элис невольно вздрогнула. Она испытывала странное влечение, незнакомый прилив эмоций, делавших удивительно чувствительным каждый дюйм ее кожи. Она с такой силой прильнула к обнимавшему ее мужчине, будто собиралась встретить конец света в его объятиях.
     Николас с усилием оторвался от нее.
     - Милая, не бойся. Клянусь, на этот раз я подарю тебе наслаждение.
     Одной рукой обнимая Элис, другой он через голову стянул ее тонкую, как паутинка, сорочку. Элис оказалась совершенно нагой.
     - Не думаю, что у меня получится, - простонала она.
     Он привлек ее в свои объятия.
     - Очаровательная Элис, позволь мне любить тебя, - прошептал он. - Закрой глаза.
     Николас провел по ее телу дрожащими руками, накрывая ладонями груди, лаская и приводя в возбуждение ее соски, затем слегка раздвинул ее ноги. Когда Элис застонала, Паллиадис отстранился от нее и поднялся.
     Полуоткрытыми глазами Элис наблюдала, как он торопливо снимает с себя оставшуюся одежду, бросая ее на пол. Его обнаженное тело было необычайно стройным и в то же время таким сильным и мускулистым, таким мужественным! Он снял трусы, обнажив свою мужскую мощь.
     Элис вздрогнула, когда он опустился рядом с ней на кровать.
     - Ты хочешь меня? - прошептал Паллиадис, привлекая ее в свои объятия. - Тише, тише, - он почувствовал ее сопротивление. - Я просто лягу рядом с тобой и засну, если ты этого пожелаешь.
     Элис с трепетом поняла, что, несмотря на страстное влечение к ней, Николас сделает так, как она попросит. Поддавшись искушению, она обвила руками его плечи.
     - Я хочу тебя, - прошептала она.
     - Слава Богу! - Он прижал ее к своему теплому телу, в порыве страсти целуя ее лицо, шею, плечи.
     Элис погрузила пальцы в его густые волосы, чувствуя восторг и удивление. В тот момент, когда он коснулся ее влажной чувствительной плоти и осторожно и дразняще проник в ее глубь, она громко застонала и тут же почувствовала на своих губах его страстный нетерпеливый поцелуй. Неужели в этом мире было что-то нежнее, сладострастнее и... разрушительнее его ласк?!
     - Николас! - вырвалось у Элис.
     Единственным ответом ей был победный возглас. Он поднял ее на пик мучительного безумного желания, а затем низверг обратно, качая в своих объятиях, пожирая глазами ее спутанные огненные волосы, припухший от поцелуев рот, упругие груди с нежными розовыми сосками.
     - Ну, этого ты хотела? - Он улыбнулся.
     - Николас! - Голова Элис шла кругом.
     - Ты тоже должна любить меня.
     Он взял ее руку и прижал к напряженному члену, и она ощутила его, сильного, горячего, ждущего ее ласки. Когда ее пальцы стали неловко двигаться, Паллиадис судорожно глотнул ртом воздух:
     - Осторожнее, Элис!
     Элис убрала руку, сейчас ей хотелось совсем другого.
     - Пожалуйста, Николас!
     Он наклонил над ней голову, волосы упали ему на глаза, лицо горело.
     - Ты же не враг мне, правда? - шепотом спросил Николас.
     - Нет, - откликнулась она, - я не враг тебе.
     Это была правда.
     Он склонился над ней и раздвинул ее ноги. Его губы дрожали, когда он прижался к ее рту. Медленно, с мучительной осторожностью, Николас вошел в нее.
     Когда Элис напряглась, сжав пальцами его плечи, он замер.
     - Ш-ш-ш, это сейчас пройдет, - едва слышно прошептал он. - Прошу тебя, дорогая, позволь мне самому это сделать.
     Однако Элис уже не могла остановиться. Натиск его плоти внутри ее порождал сильное, опаляющее желание, становившееся все более ненасытным. Она попыталась отпрянуть, затем конвульсивно с силой прижалась к нему, ощущая жгучую боль. Элис закричала, сплетая руки и ноги вокруг его тела в сильнейшем порыве страсти.
     Реакция Паллиадиса оказалась столь же неконтролируемой. Изо всех сил сжав Элис в своих объятиях, он начал с бешеным напором врываться в нее. Его дыхание стало частым и прерывистым.
     Они одновременно достигли пика наслаждения. Элис услышала глухой стон в тот момент, когда Паллиадис, содрогаясь, излился в нее.
     - Боже мой, Боже мой! - все еще сотрясаясь в последних судорогах облегчения, повторял он. Затем потянулся к Элис, желая успокоить ее. - Ведь я не сделал тебе больно, правда?
     Элис никак не могла перевести дыхание. Она посмотрела в его черные глаза. Их дикое выражение смутило ее.
     - Ты в порядке? - со страхом спросила она.
     - Только не после этого! - Паллиадис уткнулся лицом в ее плечи и хрипло засмеялся. - Элис, ты сводишь меня с ума!
     Элис приподняла голову, чтобы взглянуть на него, но увидела лишь его кудрявую черную макушку. Прежде она никогда не слышала смеха Николаса Паллиадиса.
     По ее телу прокатывались волны наслаждения. Возникло ощущение, что оно - влажное от пота - не принадлежало ей. Что за неописуемое ощущение! Николас подарил ей это чудо, изумленно думала она. Он был ее первым, е