, чем мистер Уэстборн.
     - А вам не пришло в голову попытаться поймать преступника?
     - Где уж нам его поймать, мистер Бакленд! Ведь у нас нет оружия.
     Кэт и Бакленд обменялись недоуменными взглядами. С какой стати Руперта понесло на берег реки Черинг?

***

     Час спустя Руперт уже лежал на обитом ярким ситцем диване в гостиной Дрейкоттов, и доктор Эйдлстроп, сняв с пострадавшего сюртук и рубашку, обрабатывал его рану.
     - Вам повезло, мистер Уэстборн. Денек-другой - и от вашей царапины не останется и следа. Гораздо больше меня беспокоит ваша шишка!
     Пуля и впрямь лишь слегка рассекла кожу, но все время, пока доктор осторожно обмывал рану и накладывал пластырь, Руперт корчился, стонал и вскрикивал, изображая адские муки. В конце концов доктору надоело его кривляние.
     - Если вы сейчас же не прекратите визжать как поросенок, я попрошу мисс Дрейкотт заняться вами! Она большой мастер обрабатывать раны, но предупреждаю: она не будет церемониться с вами, как я.
     - Вы просто не представляете себе, доктор, сколько мучений доставляет даже такая неопасная рана при моем хрупком телосложении! - жалобно пробормотал Руперт. - О душевных муках я и не говорю. Подумать только - у кого-то поднялась на меня рука! Какое зверство! Боюсь, мне не скоро удастся оправиться от этого удара. Но поверьте, милый доктор, я буду сносить страдания достойно, как подобает мужчине!
     Кэт усмехнулась про себя и подняла глаза на Бакленда, уверенная, что он разделяет ее чувство. Но Бакленд, судя по всему, с головой ушел в свои мысли и ни на кого не обращал внимания.
     - О чем вы задумались? - спросила Кэт.
     Бакленд вздрогнул от неожиданности. Похоже, он совсем забыл, что не один в комнате.
     - Что? Да так, ничего особенного, - громко ответил он и вполголоса добавил: - Я подумал, не предназначалась ли пуля, доставшаяся мистеру Уэстборну, вовсе не ему, а мистеру Багену? Они все-таки чем-то похожи - недаром я тоже сначала ошибся.
     У Кэт округлились глаза.
     - Ну, конечно! Это все объясняет! Значит, по-вашему, здесь замешаны луддиты? - От волнения она прижала руку к груди. Разумеется, виноваты луддиты, ничем иным покушение на безобидного стихоплета не объяснить.
     В комнату ввалился Джаспер с пятнами лошадиного пота на бриджах после утренней прогулки верхом. Как всегда чересчур бесцеремонный, он оглядел странную компанию и хмыкнул при виде грязной одежды Бакленда.
     - Ага! Похоже, вы подстрелили его на дуэли из-за моей девчонки! - весело закричал он, тыча пальцем в сторону Руперта. - Представляю себе этого ломаку у барьера с пистолетом, вот, должно быть, была умора!
     Он громогласно захохотал, но его никто не поддержал, а раненый болезненно поморщился, содрогаясь от раскатов его зычного голоса. Джаспер заложил руки за спину, покачался на каблуках и сказал уже гораздо тише:
     - Гм... кажется, шутка не удалась, а жаль. Вообще-то, я все знаю, мне внизу рассказали служанки. Но, как бы то ни было, умираю от жажды! - Он решительно шагнул к сонетке и дернул ее так, что едва не сорвал со стены. - А вы, господа, не выпьете ли хересу за компанию?
     Эйдлстроп радостно улыбнулся. Выпить винца было бы как нельзя кстати - ведь он всю ночь провозился с роженицей в Эмпстоне, приняв двух близнецов, и страшно устал. В последний раз разгладив пластырь на плече раненого денди, доктор накрыл его одеялом.
     - С удовольствием, сквайр! Надеюсь, вы позволите Руперту полежать у вас тут до вечера? Ему нужно как следует выспаться, чтобы восстановить силы.
     - Разумеется, пусть остается! - пророкотал Джаспер. - Хоть до утра!
     Взглянув мельком на Кэт, доктор смущенно кашлянул.
     - Не думаю, что в этом будет необходимость. - Он встал со скамеечки, на которой сидел возле раненого, и слегка потянулся, расправляя затекшие члены. Внезапно его взгляд упал на грязную амазонку Кэт. - Господи, да вы никак свалились с лошади, мисс Дрейкотт! Давайте-ка я осмотрю ваши ушибы!
     Девушка вспыхнула, искоса взглянув на Бакленда, и быстро перевела глаза на собственное выпачканное в глине платье.
     - Боже мой, я забыла переодеться! - воскликнула она. - Прошу меня извинить, я скоро вернусь.
     И она поспешно выбежала из комнаты, подальше от проницательных глаз доктора Эйдлстропа и его неудобных вопросов.

***

     Когда известие о нападении на Руперта Уэстборна распространилось по окрестностям и все согласились с предположением, что он пострадал по ошибке, большая часть дам, воспользовавшись удобным случаем, принялись всячески демонстрировать утонченность своей натуры манерными вскрикиваниями, взволнованными призывам к возмездию и наигранными обмороками. Кэт все это страшно раздражало: она понимала, что на самом деле местные дамы хотят одного - произвести впечатление на окружающих. Ради этого каждая из них изощрялась как могла, но всех превзошла Джулия. Когда, казалось, ничего нового придумать было уже невозможно, первая стинчфилдская красавица вдруг заявила, что начала запирать свою спальню по ночам на огромный железный засов на случай нападения луддитов. Услышав об этом, Кэт не могла сдержать своего возмущения. Она вихрем промчалась по комнатам с криком, что Стинчфилд просто сошел с ума.
     Разумеется, Кэт не могла остаться безучастной к судьбе тех, кому действительно угрожала серьезная опасность, - в первую очередь владельцев суконных мануфактур. Но показное сочувствие и кривлянье стинчфилдских дам казались ей отвратительными.
     - Знаете, я просто не могу больше выносить эти бесконечные обмороки и нытье! - как-то сказала она Бакленду, когда он заехал к ней после обеда. - Наши дамы, кажется, наслаждаются своей игрой, а мне она противна. Терпеть не могу притворства и лицемерия!
     - Вот как? - Бакленд удивленно взглянул на нее. - Но разве вы сами точно так же не ломаете комедию, чтобы обольстить Эшвелла? Вам ли осуждать чужое лицемерие!
     К его удивлению, Кэт не рассердилась.
     - К несчастью, вы правы, - вздохнула она - Я тоже веду себя как лицемерка и очень от этого страдаю. - Она нахмурилась и мрачно посмотрела на него. - Иногда я жалею о своей затее.
     Бакленд ждал отпора, страстной отповеди, но Кэт, как всегда, оказалась непредсказуемой. Но почему она не откажется от своего плана, если он ее так тяготит? Она понимает, что поступает дурно, и тем не менее продолжает идти тем же путем... Ведь ее никто не заставляет, не так ли?
     - Знаю, вы меня осуждаете, - продолжила Кэт. - Но поверьте, я не бессердечная охотница за состоянием! Если я стану женой вашего друга, то сделаю для его счастья все, что в моих силах. Но довольно говорить обо мне! Знаете, самое ужасное заключается в том, что местное дворянство, наши соседи, совершенно не думают о крестьянах, которые каждую зиму страдают от голода и холода, о таких юношах, как Томас Коутс, которые вернулись с войны и обнаружили, что родине они больше не нужны.
     - В Лондоне дела обстоят не лучше, моя милая Кэт. Улицы кишат голодными нищими и солдатами в рваном обмундировании. Я считаю, что законы о зерне разумны и действительно необходимы, но они не всем пошли во благо и увеличили опасность бунтов. - Бакленд вздохнул. - Подумать только, собираясь сюда с Эшвеллом, я надеялся найти в провинции тихий идиллический уголок. Какое заблуждение!
     - Я читала о столичных беспорядках. Интересно, в лондонском светском обществе находят их опасными или просто взирают на них с любопытством?
     Бакленд испытующе посмотрел на девушку. Они шли по дорожке сада, и Кэт, ожидая ответа, небрежно крутила рукоятку ярко-синего зонтика. Солнце играло в ее рыжих волосах, стянутых в пучок на макушке; на Бакленда она смотрела с вызовом.
     - Нет, милая Кэт, вы напрасно меня провоцируете; я не скажу, что все мои знакомые едины во мнении на сей счет, потому что это не так. Одних беспорядки пугают, для других это просто лишний повод поговорить и поахать. В высшем свете немало таких, кто, как миссис Криклейд, готов ухватиться за любую сенсацию - особенно если речь идет о чьей-то погубленной жизни...
     - Например, вашей? - спросила Кэт, пристально глядя на Бакленда.
     - Моей? Как странно, что вы задали такой вопрос. - Воспоминания об Амелии, ее смерти и последовавшем затем скандале вихрем пронеслись в голове Бакленда, и у него сжалось сердце. - Нет, не о моей, в этом мне повезло. Чаще жертвами скандалов становятся женщины - ведь их репутация так уязвима, а свет хлебом не корми, дай перемыть кому-нибудь кости! Ну а я... Разве я похож на неудачника, оплакивающего свои несчастья?
     Он заглянул прямо в ее большие карие глаза и был удивлен их необычайной теплотой.
     - Надо сказать, сейчас немного похожи. Но в этом нет ничего постыдного, ведь страдание - удел всех людей!
     - И ваш, милая Кэт?
     Девушке вспомнилось, как в последнее время на нее смотрел Джаспер - иногда отчужденно, словно впервые видел, иногда зло, а порой с затаенной болью.
     - Давайте оставим эту тему, - сказала она как можно беспечнее и, подняв маленький камешек, запустила им в черного скворца, севшего на сложенную из дикого камня стену на краю засеянного пшеницей участка. Солнце золотило султанчики колосков на высоких прямых побегах. Скворец сорвался со стены и унесся прочь.
     - Вы будете на вечере у Саппертона? - спросила девушка.
     Бакленд задумчиво посмотрел куда-то в конец дорожки, по которой они брели, и его красивое выразительное лицо помрачнело.
     - А вы там будете? Если да, то и я приеду.
     Кэт почувствовала, что ее щеки залил румянец. Можно подумать, что он влюблен в нее! Нет, прочь, прочь эти мысли! Она должна раз и навсегда выкинуть Бакленда из головы, потому что им не суждено быть вместе. На что бы они стали жить? Ведь они оба нищие... К тому же он вовсе не похож на влюбленного. Нет, она должна думать только об Эшвелле и о том, как завоевать его любовь! А для этого надо прежде всего научиться держать за зубами свой дерзкий язык.
     Кэт вспомнила, как однажды на чаепитии в бело-розовой гостиной миссис Мортон она сказала, что луддиты всего лишь защищают свой образ жизни и их трудно за это осуждать. Услышав ее дерзкие слова, Эшвелл нахмурился. Что и говорить, Бакленд прав. Если она действительно хочет добиться расположения благовоспитанного поэта, то надо быть умнее...

***

     Граф Саппертон был единственным из соседей, которого Джаспер побаивался. Криклейдов сквайр откровенно презирал за стремление всеми правдами и неправдами добиться расположения местного общества, к сэру Уильяму относился с холодным пренебрежением, которое выражалось в том, что он практически никогда не принимал приглашений Чалфордов на балы и вечера. Что же касается графа, то у посторонних людей сложилось впечатление, будто Джаспер заискивает перед его светлостью. В присутствии Саппертона отец Кэт - этот крупный, громогласный человек с грубовато-добродушными манерами - как-то тушевался, затихал и даже начинал казаться меньше ростом. Но Кэт знала, что Джаспер не заискивает перед Саппертоном, а по какой-то неизвестной причине боится его...
     Его светлость пригласил Дрейкоттов приехать пораньше, к обеду, и они явились точно в назначенный час. Входя в огромный вестибюль графского дворца в Личвуде, с мраморными стенами и великолепным блестевшим позолотой лепным потолком, Кэт поежилась от дохнувшего в лицо холода. Перед гостями вырос высокий, осанистый, но какой-то безликий дворецкий, и Кэт с большой неохотой рассталась со своей подбитой мехом накидкой. Она боялась замерзнуть в этих негостеприимных стенах. Казалось, холодом тянуло изо всех углов. Впрочем, так здесь было всегда, сколько бы ни топили.
     Дворецкий провел гостей через просторный холл с четырьмя великолепными мраморными статуями и украшенным замысловатой мозаикой полом. От мраморных стен на Кэт снова повеяло холодом, и она поспешила поскорее пройти с Джаспером в парадную гостиную, где их уже ждал Саппертон.
     Дворецкий громко, как на официальных приемах, объявил о прибытии гостей, и граф, сидевший в массивном кресле с подлокотниками, напоминавшем скорее трон, поднялся им навстречу. Оглядев Кэт и Джаспера маленькими черными глазками, в которых плясали отблески пылавшего в камине огня, его светлость протянул каждому из них руку и коротко довольно холодно поздоровался.
     При виде огня в камине у Кэт отлегло от сердца. Слава богу, теперь можно наконец согреться! Готовясь к визиту, она выбрала великолепное голубое, как снег в сумерках, атласное платье, расшитое по лифу и пышным коротким рукавам мелким речным жемчугом. Все остальное - ридикюль, туфли, перчатки, чулки, веер, нитка жемчуга на шее и атласная лента в волосах - было белого цвета. Она заметила, как Саппертон пристально оглядел ее с головы до ног и его тонкие губы сложились в одобрительную улыбку. Кэт вздрогнула. Боже, кажется, она ошиблась в выборе платья - эти холодные цвета делают ее похожей на одну из его мраморных статуй, вот почему он так доволен!
     - В этом изысканном наряде, Кэтрин, вы - истинное украшение моего скромного дома, - произнес он своим тихим вкрадчивым голосом.
     ?Да уж, скромного!? - с иронией подумала Кэт, оглядывая парадную гостиную, пышно отделанную в ярко-синих, белых и золотых тонах. Всюду маленькие золоченые столики, на стенах, оклеенных дорогими синими обоями с цветочным рисунком, бесчисленные зеркала и серебряные бра. Помимо них, гостиную освещало еще не меньше дюжины огромных канделябров с десятками свечей Обитые дорогой полосатой тканью диваны и кушетки в египетском стиле, несомненно, послужили образцом для миссис Мортон, чья гостиная, впрочем, выглядела гораздо беднее. Но в отличие от Эмпстона сад, в который выходили окна графской гостиной, был каким-то безжизненным. Такие же аккуратно подстриженные деревья и геометрической формы клумбы, как и у миссис Мортон, выглядели в саду у Саппертона ненатуральными и тусклыми. ?Холодная, мертвая красота?, - подумала Кэт, мельком взглянув в окно.
     Джаспер шагнул вперед и пожал хозяину руку.
     - Чертовски благодарен за приглашение, милорд! Личвуд мне всегда нравился, - сказал он и, бросив косой взгляд на Кэт, добавил: - Изумительный, великолепный дом!
     Кэт заметила, как худая щека графа дернулась в нервном тике, - манеры сквайра явно раздражали его светлость, но воспитание не позволяло это показать. Граф не спеша вынул из кармана табакерку, украшенную синей, белой и золотой эмалью, взял щепоть табаку и вежливо предложил гостю угоститься.
     - О, премного благодарен! У вас самый лучший табачок в здешних местах! - обрадовался Джаспер.
     Без лишних церемоний он запустил в хозяйскую табакерку желтые от табачной пыли пальцы, выгреб оттуда изрядное количество табаку и набил им широкие ноздри, осыпав крошками великолепный синий обюсонский ковер. Заметив, каким взглядом граф окинул ее отца, Кэт покраснела и тут же рассердилась на себя - ее не должно волновать мнение этого негодяя.
     - Ах, кто оказал нам честь! - послышался от двери жеманный голос Руперта Уэстборна. - Мисс Кэтрин Дрейкотт, моя милостивая покровительница и великодушная спасительница!
     Кэт обернулась и сразу прикрыла рот перламутровым веером, чтобы спрятать смешок. Раненую руку денди поддерживала пышная кружевная повязка, заколотая огромной брошью, на которой сверкали и переливались изумруды и сапфиры.
     - Вот это да! - фыркнул Джаспер.
     Мистер Уэстборн едва кивнул ему и просеменил к своей спасительнице. Изысканным движением он взял ее затянутую в перчатку руку и благоговейно коснулся ее губами.
     - Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность! - с чувством произнес он, прижав к груди здоровую руку с перстнем на каждом пальце и выкатив для пущего эффекта глаза. - Кто знает, что стало бы со мною, если бы не ваша великодушная помощь?
     - Думаю, кто-то из работников отвез бы вас в гостиницу ?Лебедь и гусь?, - усмехнулась Кэт.
     - Не говорите так! Мне невыносима сама мысль, что один из этих пропахших навозом, прокисшим пивом и еще бог знает чем кретинов мог прикоснуться ко мне своими грязными лапами! - Он усадил Кэт на полосатое канапе, а сам устроился рядом. - Вы уже слышали, что мое бренное тело подверглось нападению преступника по ошибке и что на моем месте должен был быть мистер Баген? О, вижу по вашим глазам, что для вас это не новость. - Он похлопал Кэт по руке. - Подумать страшно, что проклятые негодяи сделали с его фабрикой! Бедняга живет в постоянном страхе перед новым нападением. И все-таки я убежден, что стреляли в меня! Посудите сами: разве меня можно перепутать с мистером Багеном?
     Руперт говорил, почти не останавливаясь, минут пятнадцать, и Кэт уже страстно ждала появления других приглашенных к обеду, которые отвлекли бы на себя внимание надоедливого денди. В конце концов, не мог же Саппертон пригласить только ее и Джаспера, это было бы просто немыслимо!
     Прошло еще пятнадцать минут, гости и хозяин подкрепились стаканчиком хереса, но, кроме Дрейкоттов и мистера Уэстборна, в гостиной так никто больше и не появился. Беспокойство Кэт росло. Наконец, не выдержав, она поставила хрустальный стаканчик на золоченый столик и повернулась к Саппертону, вновь усевшемуся в свое похожее на трон кресло.
     - Однако ваши гости проявляют бестактность, милорд. Можно ли задерживаться так надолго!
     Саппертон рассмеялся:
     - Разве я вам еще не говорил? В моем положении холостяка было очень обременительно устраивать большой званый обед, поэтому я пригласил только вас, вашего папеньку и, разумеется, Руперта. А все остальные появятся только к вечеру.
     Кровь отхлынула от лица Кэт, она резко обернулась к Джасперу:
     - Папа, ты знал об этом?
     Джаспер усмехнулся.
     - Я думал, что наш визит будет просто данью вежливости... - откашлявшись, пробормотал он.
     - Но ты же знаешь, какие разговоры начнутся обо мне и графе! - сердито воскликнула девушка и снова повернулась к Саппертону. - Мне неприятен ваш маневр, милорд! Хочу вас предупредить: если вы думаете, что сможете таким путем добиться моей руки, то глубоко заблуждаетесь!
     Граф не спеша отпил хересу, потом посмотрел на Кэт и улыбнулся.
     - Но разве я просил у мистера Дрейкотта вашей руки? Что-то не припомню. Тем не менее признаю свою ошибку. Извините меня, я не учел, что после обеда в столь тесном кругу действительно могут начаться разговоры, но совсем не те, что вы думаете. Люди скорее решат, что я хочу женить на вас своего племянника. - Он повернулся к стихоплету, который в этот момент внимательнейшим образом изучал собственный маникюр. Смерив Руперта презрительным взглядом, Саппертон добавил: - Но это будет, конечно, совершенно абсурдным предположением!
     В этот момент в гостиную вошел осанистый дворецкий и пригласил всех к столу.
     Не будь Кэт так расстроена интригами графа, она наверняка отдала бы должное изысканному столу - черепаховому бульону с пирожками, холодным куропаткам, цыплятам с эстрагоном и всевозможными гарнирами. Но в присутствии Саппертона у нее совершенно пропал аппетит. Зато ее отец, похоже, собирался насладиться графским гостеприимством сполна.
     Он торопливо наполнил свою тарелку, с жадностью опустошил ее и снова стал накладывать себе огромные порции каждого блюда. Настроение у Кэт упало окончательно. Что за отвратительное зрелище! Она глотнула шампанского, чувствуя, что у нее начинает тяжелеть голова. Господи, до конца обеда еще так далеко!
     Саппертон, усмехаясь, поглядывал на Джаспера.
     - Вы знаете, недавно в Челтенхеме я встретил одного вашего хорошего друга, мистер Дрейкотт, - проговорил он в своей обычной вкрадчивой манере.
     - У меня много хороших друзей в Челтенхеме, милорд, - заметил Джаспер с набитым ртом. - Кого же из них вы изволили видеть?
     И он с удовольствием запил цыпленка большим глотком шампанского.
     Саппертон не спеша пригубил игристого вина и промокнул рот вышитой салфеткой.
     - Я встретил лорда Тервелла, - наконец сказал он. Джаспер подавился очередным глотком шампанского.
     - Что? Как? Тервелл? - выдохнул он и прокашлялся. - Ах да, знаю такого, славный малы