мя усыхала от страха. Я никогда ни разу не обсуждала подробности этого дела ни с кем, кроме следователей или прокуроров, которые имели к этому отношение. Когда я закончила, Пи Джей молча встал и вышел из комнаты. Он вернулся с армейским ранцем, который положил мне на колени.
     - Она там, - сказал он. - Я поклялся Богом, что никогда этого не сделаю. Прости, Берил, - пробормотал он, - мне очень жаль.
     Открыв матерчатый клапан, я аккуратно достала пачку примерно в тысячу отпечатанных листов с пометками от руки и четыре компьютерные дискеты. Все это было перетянуто широкими резинками.
     - Она просила нас никогда никому не отдавать это, если с ней что-нибудь случится. Я обещал.
     - Спасибо, Питер. Благослови тебя Господь, - сказала я, а затем задала ему последний вопрос:
     - Берил никогда не упоминала кого-то, кого бы она называла "М"?
     Он стоял очень тихо, разглядывая свое пиво.
     - Вы знаете, кто это? - спросила я.
     - Мне, - сказал он.
     Я не поняла.
     - "М" - значит "Мне". Она писала письма самой себе, - объяснил он.
     - Два письма, которые мы нашли... Те письма, которые мы нашли на полу в спальне после того, как она была убита, те, в которых упоминались вы с Уолтом, были адресованы "М".
     - Я знаю, - сказал он, закрывая глаза.
     - Откуда вы знаете?
     - Я понял это, когда вы упомянули Зулуса и кошек. Я понял, что вы читали эти письма. Вот когда я решил, что с вами все в порядке, что вы та, за кого себя выдаете.
     - Значит, вы тоже читали эти письма? - ошеломленно спросила я.
     Он кивнул.
     - Мы так и не нашли оригиналы, - пробормотала я. - Те два письма, которые мы нашли, - копии.
     - Это потому, что она все сожгла, - сказал он, глубоко вздохнув и беря себя в руки.
     - Но не сожгла свою книгу.
     - Нет. Она сказала мне, что не знает, куда отправится потом или что будет делать, если он все еще там, если он все еще преследует ее. Она сказала, что позвонит мне потом и сообщит, куда переслать книгу. А если от нее не будет вестей, то хранить и не отдавать никому. Но она так и не позвонила. Она так никогда и не позвонила, черт подери! - Отвернувшись от меня, Пи Джей вытер глаза. - Вы знаете, книга была ее надеждой. Ее надеждой остаться в живых. - У него перехватило дыхание, когда он добавил: - Она никогда не переставала надеяться, что все обернется к лучшему.
     - А что именно она сожгла, Пи Джей?
     - Свой дневник, - ответил он, - я думаю, что это можно так назвать. Письма, которые она писала сама себе. Она говорила, что это ее терапия и что не хочет, чтобы кто-то увидел их. Они были очень личными, ее личные мысли. За день до своего отъезда, она сожгла все письма, кроме двух.
     - Тех двух, которые я видела, - почти прошептала я. - Почему? Почему она не сожгла эти два письма?
     - Потому что она хотела, чтобы они остались у нас с Уолтом.
     - Как память?
     - Да, - сказал он, протягивая руку за своим пивом и небрежно вытирая с глаз слезы, - часть ее самой, запись того, о чем она думала, когда была здесь. За день до своего отъезда, в тот день, когда сожгла весь хлам, она пошла и просто скопировала эти два письма. Она взяла себе копии и оставила нам оригиналы, сказав, что это такой способ "вжиться" друг в друга, - такое слово она использовала. Мы, все трое, всегда будем вместе в наших мыслях до тех пор, пока у нас есть письма.
     Когда он проводил меня, я обернулась и благодарно обняла его.
     Я возвращалась к своей гостинице, когда солнце уже опустилось, и пальмы четкими силуэтами были выгравированы на широкой огненной ленте. Шумные толпы людей пробирались вдоль Дюваля в сторону баров, колдовской воздух был оживлен музыкой, смехом и огнями. Я шла пружинистым шагом, лямки армейского ранца давили мне на плечо. Первый раз за много недель я испытывала прилив счастья, пребывая почти в эйфории. И я была совершенно не готова к тому, что меня ожидало в моем номере.

Глава 16

     Не помню, чтобы я оставляла включенными какие-нибудь светильники, и поэтому предположила, что горничная поменяв белье и вытряхнув пепельницы, по небрежности забыла выключить свет. Я уже заперла дверь и, напевая про себя, отправилась в ванную, когда поняла, что не одна.
     Марк сидел перед окном, рядом с его креслом на ковре стоял раскрытый кейс. В этот неопределенный момент, когда мои ноги не знали, куда им идти, его глаза встретились с моими в молчаливом диалоге, встревожив мое сердце и сжав его ужасом.
     Бледный, одетый в теплый серый костюм, он выглядел так, как будто только что из аэропорта. Его чемодан стоял, прислоненный к кровати. Если бы у Марка был счетчик Гейгера, реагирующий на психическое излучение, то, я уверена, мой ранец заставил бы его бешено трещать. Спарацино послал его. Я подумала о "Руджере" в своей сумочке, но при этом прекрасно понимала, что никогда не смогу поднять пистолет на Марка Джеймса и спустить курок, если до этого дойдет.
     - Как ты вошел? - глухо спросила я, не двигаясь с места.
     - Я твой муж, - сказал он и достал из кармана ключи от моего номера.
     - Ты ублюдок, - прошептала я, мое сердце дико колотилось.
     Он побледнел и отвел глаза.
     - Кей...
     - О Господи! Ты ублюдок!
     - Кей. Я здесь, потому что меня послал Бентон Уэсли. Пожалуйста. - Он встал с кресла.
     В изумленном молчании я наблюдала за тем, как он достал из чемодана виски, прошел мимо меня к бару и принялся наполнять стаканы льдом. Его движения были медленными и неторопливыми, как будто он изо всех сил старался не нервировать меня лишний раз. Кроме того, он выглядел очень усталым.
     - Ты ела? - спросил он, протягивая мне напиток.
     Пройдя мимо него, я бесцеремонно бросила ранец и сумочку на туалетный столик.
     - Я умираю с голоду, - сказал он, ослабив воротничок рубашки и сорвав галстук. - Черт, я раза четыре менял самолеты. С самого завтрака не ел ничего, кроме орехов.
     Я промолчала.
     - Я уже сделал заказ на нас обоих, - продолжал он спокойно, - думаю, ты созреешь, когда его принесут сюда.
     Подойдя к окну, я разглядывала лилово-серые облака над огнями улиц старого города Ки Уэста. Марк пододвинул кресло, скинул туфли и закинул ноги на кран кровати.
     - Дай мне знать, когда будешь готова выслушать мои объяснения, - сказал он, болтая в стакане лед.
     - Я не поверю ничему, что ты скажешь, - холодно ответила я.
     - Вполне откровенно. Это расплата за жизнь во лжи. В этом я невероятно преуспел.
     - Да, - откликнулась я, - ты в этом невероятно преуспел. Как ты нашел меня? Я не верю, что Бентон рассказал тебе. Он не знает, где я остановилась, а здесь на острове, должно быть, штук пятьдесят отелей и столько же пансионов.
     - Ты права. Наверное, так и есть, и, тем не менее, мне потребовался всего один телефонный звонок, чтобы найти тебя, - сказал Марк.
     Расстроенная, я села на кровать.
     Он залез в карман своего пиджака и, вытащив сложенную брошюру, протянул ее мне.
     - Узнаешь?
     Это был точно такой же путеводитель, как тот, что Марино нашел в спальне Берил Медисон и копия которого была подшита к ее делу. Это был тот самый путеводитель, который я изучала бесчисленное количество раз, и о котором вспомнила две ночи назад, когда решила сбежать на Ки Уэст. На одной его стороне были перечислены рестораны, достопримечательности и магазины, а на другой изображена карта улиц, по периметру которой были напечатаны объявления, в том числе и реклама этой гостиницы, натолкнувшая меня на мысль остановиться здесь.
     - Бентон вчера после нескольких попыток наконец связался со мной, - продолжил Марк. - Он был совершенно расстроен, сказал, что ты уехала - отправилась сюда. Затем мы занялись делом - попытались тебя вычислить. У Бентона под рукой, очевидно, оказалась копия путеводителя Берил. Он предположил, что ты тоже видела его, а возможно, даже сделала для себя копию. Мы решили, что тебе могло прийти в голову воспользоваться им.
     - Где ты это взял? - я вернула ему брошюру.
     - В аэропорту. И так случилось, что эта гостиница - единственная, которая здесь указана. И у них оказался номер, зарезервированный на твое имя.
     - Отлично. Значит, мой побег не удался.
     - Да, он вышел довольно жалким.
     - А вот где мне пришла в голову эта идея, если тебе необходимо это знать, - злобно сдалась я. - Я просматривала бумаги Берил так много раз, что просто запомнила эту брошюру и запомнила объявление гостиницы на Дюваль. Наверное, оно отложилось у меня в голове, потому что я раздумывала над тем, не могла ли Берил остановиться здесь, когда только приехала на Ки Уэст.
     - Ну, и она остановилась? - Он поднял свой стакан.
     - Нет.
     Когда он встал, чтобы подлить нам виски, в дверь постучали, и мое сердце подскочило, а Марк небрежно сунул руку под пиджак и извлек девятимиллиметровый пистолет. Держа его дулом вверх, он посмотрел в дверной глазок и вернул оружие обратно за пояс брюк, после чего открыл дверь. Прибыл наш обед, и когда Марк расплачивался с молодой женщиной наличными, она широко улыбнулась и сказала:
     - Спасибо, мистер Скарпетта. Надеюсь, вам понравятся бифштексы.
     - Почему ты зарегистрировался как мой муж? - требовательно спросила я.
     - Я буду спать на полу. Но ты не останешься одна, - ответил он, расставляя накрытые блюда на столике у окна и распечатывая бутылку вина. Выскользнув из своего пиджака и кинув его на кровать, он положил пистолет на туалетный столик недалеко от моего ранца так, чтобы до него легко было дотянуться.
     Я ждала, пока он сядет за еду, прежде, чем спросить его об оружии.
     - Безобразный маленький монстр, но, может быть, мой единственный друг, - ответил он, принявшись за бифштекс. - Кстати, я надеюсь, твой тридцать восьмой у тебя с собой, может быть, даже в твоем ранце? - Он бросил взгляд на ранец.
     - Он у меня в сумочке, к твоему сведению, - как дура выложила я. - Но как, во имя Господа, ты узнал, что у меня именно тридцать восьмой?
     - Бентон сказал. Кроме того, он сказал, что ты недавно получила лицензию на его ношение, и полагает, что в последнее время ты мало куда ходишь без оружия. - Он пригубил вино и добавил: - Неплохо.
     - Может быть, Бентон сказал тебе и размер моего платья? - спросила я, заставляя себя есть, хотя мой желудок умолял меня этого не делать.
     - Нет, в этом не было необходимости. Ты все так же носишь восьмой, и выглядишь так же хорошо, как во времена Джорджтауна. И на самом деле даже лучше.
     - Я была бы тебе очень признательна, если бы ты перестал разыгрывать из себя этакого вальяжного сукина сына и рассказал, как, черт побери, ты узнал хотя бы имя Бентона Уэсли, не говоря уже о том, что заслужил привилегию наслаждаться приватными беседами обо мне?
     - Кей. - Марк отложил вилку, когда встретил мой гневный взгляд, - я знаю Бентона гораздо дольше, чем ты. Ты еще не поняла этого? Я что, должен написать это светящимися буквами?
     - Да. Напиши это большими буквами поперек неба, Марк. Потому что я не знаю, чему верить. Я уже не представляю себе, кто ты. Я не доверяю тебе. Честно говоря, я до смерти тебя боюсь.
     Он откинулся на своем стуле, и его лицо стало таким серьезным, каким я его никогда не видела.
     - Кей, мне очень жаль, что ты боишься меня. И мне жаль, что ты не доверяешь мне. И в этом есть определенный смысл, потому что только несколько людей во всем мире имеют представление, кто я такой, а временами я и сам не слишком это понимаю. Я не мог сказать тебе этого раньше, но теперь - все. - Он помолчал. - Бентон учил меня в Академии задолго до того, как ты с ним познакомилась.
     - Ты агент? - недоверчиво спросила я.
     - Да.
     - Нет! - У меня закружилась голова. - Нет! На этот раз я не собираюсь тебе верить, черт побери!
     Молча поднявшись, он подошел к телефону у кровати и набрал номер.
     - Иди сюда. - Марк глянул на меся мельком.
     Затем он вручил мне трубку.
     - Алло? - Голос я узнала сразу же.
     - Бентон? - сказала я.
     - Кей? У тебя все в порядке?
     - Марк здесь, - ответила я. - Он нашел меня. Да, Бентон, у меня все в порядке.
     - Слава Богу. Ты в хороших руках. Я уверен, что он все тебе объяснит.
     - Я в этом не сомневаюсь. Спасибо, Бентон. До свидания.
     Марк взял у меня трубку и положил ее на рычаг. Вернувшись за стол, он долго смотрел на меня, прежде, чем снова заговорить:
     - Я оставил свою юридическую практику после того, как была убита Жанет. Я до сих пор не знаю, почему, Кей, но это и не важно. Я какое-то время работал без прикрытия в Детройте, а затем был глубоко законспирирован. Что касается моей работы на "Орндорфф и Бергер", то это все неправда.
     - Ты не собираешься сообщить мне, что Спарацино тоже работает на ФБР? - спросила я, меня била мелкая дрожь.
     - Черт, нет, конечно, - ответил он, не глядя на меня.
     - Во что он замешан, Марк?
     - Его незначительные проступки включают в себя обман Берил Медисон, искажение формулировки ее авторского договора, как он поступал со многими своими клиентами. И, как я тебе уже говорил, он манипулировал ею, использовал ее в игре против Кери Харпера и готовил большой публичный скандал, как он проделывал это уже с другими много раз.
     - Значит, то, что ты мне рассказывал в Нью-Йорке, - правда?
     - Не все, конечно. Я не мог рассказать тебе все.
     - Спарацино знал, что я приезжаю в Нью-Йорк? - Этот вопрос мучил меня много недель.
     - Да. Я подстроил все это, чтобы таким образом якобы получить от тебя больше информации и повлиять, чтобы ты согласилась встретиться с ним. Он знал, что ты никогда не пойдешь ни на какие переговоры. И тогда я вызвался привести тебя к нему.
     - О Боже! - пробормотала я.
     - Я думал, что все под контролем. Я думал, что он не следит за мной до тех пор, пока мы не пришли в ресторан. Вот тогда я понял, что все пошло к черту, - продолжал Марк.
     - Почему?
     - Потому что он прицепил за мной хвост. Я уже давно знал, что отродье Патина - один из его осведомителей. Так он платит ренту в ожидании эпизодических ролей в мыльных операх, коммерческих телевизионных роликах и рекламе белья. Очевидно, Спарацино начал меня подозревать.
     - Почему он послал Патина? Он не понимал, что ты узнаешь его?
     - Спарацино не известно, что я осведомлен насчет Патина, - ответил. Марк. - Увидев Патина в ресторане, я понял, что его послал Спарацино. Он хотел убедиться, действительно ли я встречаюсь с тобой, и выяснить, что я собираюсь делать. Точно так же он послал так называемого Джеба Прайса обыскать твой кабинет.
     - Ты хочешь сказать, что Джеб Прайс - тоже актер, умирающий с голоду?
     - Нет. Мы арестовали его на прошлой неделе в Нью-Джерси. Какое-то время он никого не будет беспокоить.
     - Я надеюсь, ты в курсе, что Дизнер в Чикаго также был ложью?
     - Это легендарная личность. Но я никогда не встречался с ним.
     - И я полагаю, ты точно так же неспроста заезжал навестить меня в Ричмонде, не так ли? - Я пыталась справиться с подступавшими слезами.
     Снова наполнив наши бокалы вином, он ответил:
     - На самом деле я ехал не из округа Колумбия. Я как раз прилетел из Нью-Йорка. Спарацино послал меня как следует выпотрошить твои мозги и выяснить все что ты знаешь об убийстве Берил.
     Я пригубила вино и некоторое время молча пыталась взять себя в руки. Затем я спросила:
     - Он как-то замешан в ее убийстве, Марк?
     - Поначалу меня тоже беспокоил этот вопрос, - ответил он. - Пока не было другого убийства, я спрашивал себя, не зашли ли игры Спарацино с Харпером слишком далеко, не потерял ли Харпер голову настолько, чтобы убить Берил? Но затем был убит сам Харпер, а я так и не нашел ничего, что дало бы мне основания предполагать связь Спарацино с этими смертями. Я думаю, он хотел, чтобы я выяснил все, что смогу, об убийстве Берил, потому что он - параноик.
     - А он не боялся, что полиция может обыскать ее кабинет, и при этом, возможно, всплывут его махинации с формулировками в ее авторском договоре? - спросила я.
     - Возможно. Я только знаю, что ему была нужна ее рукопись. Неважно, во что это обойдется. А насчет всего остального я не уверен.
     - А как насчет его иска, его вендетты против главного прокурора?
     - Это наделало много шума, - ответил Марк. - Спарацино презирает Итриджа и будет в восторге, если сможет его унизить или даже отправить в отставку.
     - Скотт Патин был здесь, - сообщила я Марку. - Он был здесь не так давно и задавал вопросы о Берил.
     - Интересно. - Это единственное, что он произнес, отрезая очередной кусок бифштекса.
     - Сколько времени ты был связан со Спарацино?
     - Больше двух лет.
     - О господи! - воскликнула я.
     - ФБР очень тщательно подстроило все это. Я был заслан как адвокат по имени Пол Баркер, ищущий работу и жаждущий быстро разбогатеть. Я прошел через необходимые перемещения, чтобы он на меня клюнул. Конечно, он все проверил, и когда конкретные детали не сошлись, предъявил это мне. Я признался, что жил под вымышленным именем, что я часть Федеральной программы защиты свидетелей. Это долго и трудно объяснять, но, короче говоря, Спарацино поверил, что в своей прежней жизни в Таллахасси я был замешан в нелегальной деятельности, меня арестовали, и ФБР вознаградило меня за показания, предоставив мне новое имя и новое прошлое.
     - Ты был замешан в нелегальную деятельность? - спросила я.
     - Нет.
     - А Итридж считает, что да, - сказала я, - и что ты какое-то время провел в тюрьме.
     - Меня это не удивляет. Федеральные власти, как правило, очень тесно сотрудничают с ФБР, а по документам тот Марк Джеймс, которого ты знала, выглядит довольно неприглядно - адвокат, который перешел на другую сторону, был лишен права заниматься адвокатской деятельностью и провел два года в тюрьме.
     - Должна ли я предположить, что связь Спарацино с "Орндорфф и Бергер", только фасад?
     - Да.
     - Фасад для чего, Марк? Наверное, для чего-то большего, чем для его махинаций с публичными скандалами?
     - Мы убеждены, что он отмывает деньги для организованной преступности, Кей. Деньги, полученные от торговли наркотиками. Кроме того, мы считаем, что он связан с мафией в казино. Здесь замешаны политики, судьи, другие адвокаты. Сеть невероятная. Нам было известно об этом довольно давно, но это очень опасное дело, когда одна часть системы правосудия атакует другую. У нас должны быть твердые доказательства вины. За этим меня и заслали. Чем больше я раскапывал, тем дольше застревал там. Три месяца превратились в шесть, а потом стали годами.
     - Я не понимаю. Его фирма законна, Марк.
     - Нью-Йорк - это собственная маленькая страна Спарацино. У него есть власть. В "Орндорфф и Бергер" очень мало знают о том, чем он на самом деле занимается. Я никогда не работал на фирму. Они даже не знают моего имени.
     - Но Спарацино знает, - нажимала я на него. - Я слышала, как он называл тебя Марком.
     - Да, он знает мое настоящее имя. Как я уже сказал, операция ФБР была дотошно продумана. Там очень тщательно поработали, переписывая мою жизнь, создавая "бумажный след", делающий Марка Джеймса, которого ты когда-то знала, кем-то, кого бы ты никогда не узнала, если не сказать больше. - Его лицо помрачнело. - Мы со Спарацино договорились, что он будет называть меня Марк в твоем присутствии, все остальное время я был Полом. Я работал на него. Какое-то время я жил вместе с его семьей. Я был его преданным сыном, или, по крайней мере, он так думал.
     - Я знаю, что в "Орндорфф и Бергер" о тебе никогда не слышали, - призналась я. - Я пыталась позвонить тебе в Нью-Йорк и Чикаго, но там даже не поняли, о ком я говорю. Я звонила Дизнеру. Он тоже не знал, кто ты такой. Может быть, я совершила не слишком удачный побег, но ты тоже довольно жалкий шпион.
     Какое-то время он помолчал, а затем произнес:
     - ФБР вывело меня на тебя, Кей. Ты появилась на сцене, и в моем распоряжении оказалось множество возможностей. Но так как это была именно ты, то вмешались мои эмоции. И я резко поглупел.
     - Не знаю,