оей воле меня даже ни разу не поцеловала.
   Она посмотрела на него. В глазах у него стояли слезы.
   - Не надо, - хрипло пробормотала она. - Не надо мучить меня. Джейк...
я не могу... - резко отвернувшись от него, она вылетела из кабинета.
   Верная Хилари у себя в приемной поразилась, увидев свою начальницу  в
таком состоянии. Это все мистер Сандерс виноват. Ну,  она  ему  покажет.
Она решительно прошагала в кабинет, дверь в который осталась открытой.
   - Может, я чем могу помочь вам, мистер Сандерс? - сказала она. - А то
ведь вам надо идти.

***

   Лампы  горели  почти  над  каждым  столом,  но  большинство  из   них
пустовало. Адамс был одним из немногих  в  просторной  комнате  главного
полицейского управления,  кто  трудолюбиво  корпел  в  этот  момент  над
бумагами. Вот он разогнулся и потер шею. Он терпеть не мог работать  вот
так, как сейчас, без передыха с самого утра. Но что поделаешь -  старика
нет, а дел по горло. "И ведь три шкуры с меня спустит, - подумал  Адамс,
- если, появившись завтра, увидит,  что  не  все  сделано.  Ладно,  надо
выпить кофе - и снова за работу".
   - Засиделся, Адамс? Тот вскочил:
   - Сэр!
   - Ладно, спокойно. Просто подумал, что стоит заглянуть и  посмотреть,
как идут дела. - Инспектор Дженнингс плюхнулся в ближайшее кресло.
   - Пока вас не было, тут много чего накопилось, - заметил Адамс. -  Со
всей мелочью я справился. Но кое-что осталось и для вас.
   - Например?
   Адамс потянулся к стопке бумаг на соседнем столе. Среди прочих  писем
и документов один привлек внимание Дженнингса.
   - А это что такое?
   - Не знаю, сэр.
   - Лично. Секретно. В собственные руки. - Инспектор надорвал  конверт.
Внутри оказалась кассета, письмо и стопка  бумаг.  Он  начал  лениво  их
перелистывать, но почти сразу оживился.
   - Адамс, магнитофон сюда, живо! И еще,  пусть  найдут  все,  что  нам
известно об Оливии Делани. - Он с размаху хлопнул бумагами по  столу.  -
Ну, теперь она наша!
   - Она? - переспросил Адамс. Но он знал, что  существует  только  одна
женщина, которая способна вот так зажечь старика.
   - Она, - сказал Дженнингс, зловеще  улыбаясь.  -  Эта  сучка.  Джилли
Стюарт.

***

   Джейк устало вошел в дверь своего люкса, снял пальто и повесил его  в
холле. Оставляя портфель у дверей, он,  сохранив  присущее  ему  чувство
юмора, отметил его легкость - в  нем  не  было  больше  бумаг  компании,
которыми он занимался в промежутках между визитами  дам.  Джейк  пересек
гостиную, подавив соблазн включить  телевизор,  -  не  хотелось  слушать
вечерние новости, в которых, конечно, будет  полно  сообщений  о  победе
Стефани. Пройдя к бару, он налил себе чистого  джина  и  с  наслаждением
отхлебнул.
   В этот момент раздался громкий стук в дверь. Кто бы это мог быть?  Он
равнодушно пошел к двери.  В  номер,  как  кошка,  убегающая  от  грозы,
ворвалась Джилли.
   - Я знала, что ты здесь, я ведь давно  поджидаю  тебя.  Да  что  там,
целый день за тобой гоняюсь.
   - Меня не было. Тут... такое случилось.
   - Да что ты говоришь! -  голос  ее  почти  звенел  от  напряжения.  -
Случилось, например, то, что в обед ты отправился на кладбище?
   Джейк так и застыл на месте.
   - И не делай вид, будто ты не понимаешь,  о  чем  это  я,  -  яростно
закричала она. - Грег Марсден - твой брат!
   - Даже если так...
   - Что за игру ты затеял?
   - Да вроде твоей, Джилли.
   Она кивнула и сказала негромко:
   - Так я и подумала. Тебе надо было расквитаться с женщиной -  нет,  с
женщинами, которые его убили.
   - Ты удивишься, но Стефани я винил больше тебя.
   Ее глаза расширились от изумления, но она ничего не сказала.
   - Да, конечно, стреляла ты, - продолжал он. - Но это она  довела  его
до края. Это увлечение оказалось гибельным для него. Он стал жертвой  ее
мести. - Он презрительно посмотрел на Джилли. - По-своему ты любила его.
Это я признаю. И когда мы познакомились, ты не заслуживала возмездия.  Я
использовал тебя как источник информации. Ну а взамен я ублажал  тебя  в
постели.
   - И тебе этого хватало, так?  -  прошипела  Джилли,  и  в  глазах  ее
загорелся странный желтый огонек. - Ну так дела наши  еще  не  окончены.
Теперь ты у меня в руках! Ты ведь не захочешь, чтобы  Стефани  обо  всем
узнала!
   - Стефани... - он с отвращением посмотрел на Джилли. - Тебе  с  твоим
хилым умишком этого не понять. Стефани все знает. Я  сам  сказал  ей.  К
тому же все это не имеет теперь значения.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты отстаешь от событий, Джилли. Стефани вернула себе  компанию.  Со
мною покончено.
   У Джилли от ужаса даже челюсть отвисла.
   - Не может быть, - прошептала она. - Я и подумать не могла,  что  она
тебя одолеет.
   - И я тоже, - сухо сказал он. - И ошибся. Но я не привык болтаться  в
местах, где со мной такое случается. Так что я уезжаю.
   - Куда?
   - Кто знает, - пожал он плечами. - Я пришлю тебе открытку.
   - Джейк, ты должен взять меня с собой! - Она вцепилась ему в руку.  -
Я не могу здесь оставаться, Стефани стало известно, что у  нас  с  тобой
был роман. Я должна уехать из Сиднея.
   Он рассмеялся:
   - Это невозможно, Джилли. Я отправляюсь один.
   - Но ты просто не можешь бросить  меня!  Ты  кое-чем  обязан  мне,  -
яростно проговорила она.
   - Я ничем тебе не обязан. Ты преследовала собственные цели. И не  моя
вина, что ты их не достигла. - Он повернулся к двери.  -  Ну  а  теперь,
будь добра, дай мне собраться...
   Джилли еще крепче вцепилась в него, запустив ногти в ладонь.
   - Ты не сделаешь этого, Джейк, - хрипло сказала она. -  Я  не  люблю,
когда меня бросают. Грегу я  не  позволила  сделать  это...  -  Она  вся
подобралась, как пантера, готовая к прыжку, и глаза ее сверкали безумным
блеском. "Она помешалась", - подумал Джейк, и  у  него  живот  свело  от
страха.
   Неожиданно напряжение, достигшее предела, было оборвано оглушительным
стуком в дверь.
   - Джилли, Джилли!  Впусти  меня!  -  заорал  кто-то  снаружи.  Джилли
ринулась к двери и распахнула ее. Оливия буквально упала на нее.
   - Нам надо удирать отсюда! - закричала она; лицо у нее было белое как
бумага, и она вся дрожала.  -  Приходила  полиция.  Филип  послал  им  и
Стефани пленку.
   - Филип?
   - Он установил за тобой слежку. И  теперь  отчет  частного  детектива
тоже у них, - бессвязно пробормотала Оливия. - В нем есть и мое имя  как
одной из тех, кто к тебе приходил. Так они на меня и вышли. Они  были  у
меня и ушли только сейчас!
   Джилли бешено потрясла ее за плечи:
   - Что ты им сказала?
   - Ничего! И на меня у них тоже ничего нет! Но они сказали, что  могут
и с тобой разобраться, и меня заставить говорить. Джилли, надо удирать!
   - Тут внизу есть агентство, где можно  арендовать  машину,  -  сказал
Джейк. Он полез за бумажником. - Вот, возьми.
   Оливия ястребиным движением вырвала  у  него  банкноты  и  подхватила
Джилли под руку.
   - Пошли, - настойчиво сказала она.
   Джилли обнажила зубы в улыбке, которая больше походила на гримасу.
   -  Итак,  до  свидания?  -  в  голосе  ее  была  смесь   истерики   и
неуверенности. - И меня даже не поцелуют на прощание?
   - Боюсь, что нет, Джилли, - сказал Джейк,  едва  подавив  неожиданный
приступ тошноты.
   - Ну что ж. Но не надейся, что это наша  последняя  встреча.  У  меня
есть предчувствие, что мы еще встретимся - пусть хоть в аду!
   Женщины вышли и пустились бежать по коридору. Джейк  закрыл  дверь  и
вернулся  в  гостиную.  Он  ощущал  страшную  пустоту  и   потерянность.
Потянувшись к бутылке, он налил в стакан джину и прочно уселся на стуле.
Глава сорок первая

   Удивительно, но делать было почти нечего. В первый же вечер Хилари  с
редкой расторопностью освободила президентский кабинет  от  всех  следов
присутствия Сандерса. Дня два заняли разные бумажные процедуры,  но  они
были проведены через посредников - так что  ему  было  даже  отказано  в
печальном наслаждении от еще одной встречи со Стефани. Да он и не ожидал
ее. Он знал, что свидание, когда она  пришла  в  "Харпер",  чтобы  снова
утвердиться в собственном кабинете, было последним.
   Предстояло уложить вещи. Но ведь  он  всегда  путешествовал  налегке.
"Прелесть жизни в гостиничном люксе - или, может, напротив, несчастье? -
спрашивал он себя, охваченный неведомым дотоле духом отчаяния, - состоит
в том, что не оставляешь следов. Все свое  ношу  с  собой.  Все,  Джейк?
Неужели и впрямь все твое - с тобой?"
   Он устало отмахнулся от этой мысли.  Два  удобных  чемодана-гардероба
стояли в холле люкса, врезаясь в  толстый  ковер  своими  металлическими
краями. Он мысленно проверил их содержимое. К  ручной  клади  оставалось
добавить только несессер. Завтрашний костюм вплоть до  свежих  носков  и
трусов  висел  в  спальне.  Он  ослабил  галстук  и  расстегнул  верхнюю
пуговицу. "Скинь с себя это барахло, приятель, - подумал он, - выпей, но
не увлекайся, ты и так в последнее время слишком много позволял себе,  а
затем - освежающий  душ  и  пораньше  в  постель.  Пораньше  в  постель!
Стареешь, приятель, а? Ну и черт с ним".
   Он  автоматически  разоблачился,  не  забыв,  впрочем,  по   привычке
аккуратно развесить костюм и рубашку. В  ванной  он  пустил  душ,  остро
ощутив первую, обжигающе  холодную  струю,  а  затем  отвернул  кран  до
предела,  с  наслаждением  подставляя  воде  все   тело.   Ощущая,   как
возвращается прежняя энергия, решимость, он намылил  плечи,  подмышки  и
грудь, затем все ниже и ниже. Живот все еще был плоский, хотя  он  знал,
что прибавил в весе. "В Нью-Йорке надо  походить  в  спортивный  зал,  -
подумал он и принялся яростно тереть поясницу и бедра. - В  старом  коне
еще теплится  жизнь,  особенно  если  принять  во  внимание,  что  я  не
собираюсь становиться слишком старым - для чего? Еще  тридцать  -  сорок
лет?"
   Выйдя из-под душа, он досуха вытерся. Кожа горела,  и  впервые  после
болезненного поражения от Стефани он почувствовал прилив сил. Стефани...
снова эта  старая  боль.  Завернувшись  в  уютное  шелковое  кимоно,  он
размышлял, стоит ли выпить еще джина. Да пропади оно все  пропадом!  Что
еще ему остается?
   Он двинулся к бару и потянулся  за  бутылкой.  В  этот  самый  момент
раздался легкий  стук  в  дверь.  Наверное,  из  бюро  обслуживания.  Он
босиком, как был, прошагал через холл и открыл дверь.
   Там стояла Стефани - глаза ее были широко открыты,  губы  шевелились.
На секунду у него перехватило  дыхание.  Она  была  очень  бледна,  руки
судорожно скрещены на груди.
   - Извините за беспокойство, - нервно сказала она.  -  Можете  уделить
мне минуту? Мне кое-что надо выяснить.
   - Заходите, - механически сказал он.
   - Да нет, я... - она остановилась, увидев, что вышедшие из лифта люди
направляются в их сторону.
   - Но мы же не можем разговаривать здесь, - сказал он, потянув  ее  за
руку, приглашая в холл, и закрыл дверь. Она смотрела  на  него  с  таким
неподдельным волнением, что у него сердце перевернулось.
   - Так что я могу для вас сделать, только скажите?
   - Боюсь, что ничего - или не захотите.
   - Да в чем же дело? - мягко спросил он.
   - Казалось бы, теперь,  когда  я  вернула  компанию,  мне  не  о  чем
волноваться. И все же я боюсь - вдруг вы начнете снова.
   - Снова начну что?
   - Попытаетесь завладеть компанией. Однажды мы уже  одолели  вас  -  и
решили, что это победа. Но для вас  это  было  только  одно  сражение  в
продолжительной войне. - При воспоминании об этом она  помрачнела.  -  И
вот теперь я просто не чувствую себя в безопасности. Все считают, что  я
на коне. Но у меня-то самой такое чувство, что надо постоянно глядеть  в
оба. Следить за тем, как бы вы не появились откуда ни возьмись  и  снова
не сбросили меня.
   Он ощутил бесконечную печаль:
   - Стефани...
   - Я знаю, что не следовало говорить вам это, - горячо продолжала она.
- Но я больше не могу сражаться. С меня достаточно. Все, Джейк.
   - О, дорогая моя девочка. - Он едва не заплакал. - Позвольте  сказать
вам: с меня тоже достаточно. Все, финиш. Я ведь приехал в  Австралию  не
для того, чтобы завладеть вашей компанией и умножить таким образом  свой
капитал. Я приехал, чтобы отомстить за Грега: заставить вас заплатить за
содеянное - за то, что я считал  содеянным  вами.  Теперь  этот  призрак
возмездия больше меня не преследует. И вы со своей  компанией  в  полной
безопасности.
   - В безопасности? - Стефани едва верила ушам.
   - К тому же вы победили в честной борьбе, - настойчиво продолжал  он.
- И не думайте, пожалуйста, что я из тех мужчин, что не могут  перенести
поражения от женщины. Не могу сказать, что я  в  восторге,  -  он  криво
улыбнулся, - но, поверьте, я смогу  это  пережить.  Даю  слово  -  Джейк
Сандерс больше не принесет вам никаких неприятностей. Никаких.
   Стефани ощутила огромное облегчение и слабость. Неожиданно  недели  и
месяцы страшного напряжения потребовали своей дани. Ноги подогнулись,  и
ей, чтобы не упасть, пришлось опереться о стену.
   - Эй! - обеспокоенно сказал он. - Вам бы лучше присесть на минуту.  -
Он  бережно  снял  с  нее  пальто  и  проводил  в  гостиную.  Стефани  с
облегчением упала в мягкое кресло.
   - Давайте-ка я приготовлю вам  чего-нибудь  выпить,  -  сказал  он  и
подошел к бару.
   В глубине морозильника он нашел то, что искал, - редкую марку старого
эльзасского вина.
   - Надеюсь, вам понравится, - сказал он, протягивая Стефани  бокал.  -
Мне отчего-то показалось, что шампанское не годится... на прощание. - Он
посмотрел на нее. - Друзья?
   - Друзья. - Они торжественно поднесли бокалы к губам.
   Стефани отхлебнула глоток золотистого напитка, задержав  жидкость  во
рту.
   - Ну и как? - мягко спросила она. Он грустно улыбнулся:
   - Да так, могло быть лучше.
   Она внимательно посмотрела на него.
   Весь его развязный стиль,  высокомерие,  что  всегда  так  злили  ее,
куда-то улетучились. На их место пришла мрачная тоска, которая была  для
нее что нож по сердцу - о, если бы можно было победить, не побеждая его!
По собственным неудачам, прежним и  новым,  она  слишком  хорошо  знала,
каково это - проигрывать, какую боль наносят поражения. А Джейк проиграл
дважды - он жаждал ее любви и не добился ее. И  вновь  собственная  боль
отверженности заставила ее остро пережить его страдание - если б  только
она могла облегчить его...
   Повисло странное  молчание.  Надо  бы  как-то  разрядить  обстановку,
подумала она.
   - Ну, как вы? - неловко спросила она.
   -  На  удивление,  нормально.  Подписал  все  документы  для   нового
владельца "Харпер майнинг." - Он поклонился в ее  сторону.  -  Собрался,
заказал билет на самолет...
   - Куда? - почти беззвучно спросила она.
   - В Нью-Йорк.
   - Далековато, - заметила она, просто чтобы что-нибудь сказать.
   - Да не так уж, с точки зрения инспектора Дженнингса.
   - Полиция? - Глаза ее расширились от ужаса. - Но я же...
   - Не волнуйтесь, я знаю, что вы здесь  ни  при  чем,  -  успокаивающе
сказал он. - Это работа Филипа. Похоже, он отправил в полицию  пленки  и
документы, сообщив все, что сказала ему Касси, и кое-что  еще,  до  чего
докопался сам. Включая, разумеется, эту историю с акциями Джилли.  -  Он
помолчал. - Спасибо, что не использовали это против меня.
   - Да я уж готова была! - вспыхнула Стефани. - Если бы  не  получилось
по-честному.
   Он улыбнулся:
   - Не могу представить себе, чтобы вы вели нечистую игру, мисс Харпер.
Это скорее на меня похоже.
   - Да не так уж, - сказала она. - Вы ведь знали про Тома - про...  мой
грех - про Амаля. И вполне могли бы поставить меня в неловкое  положение
перед акционерами из нашего штата. А если бы дали знать прессе...  Тогда
я скорее всего проиграла бы.
   - Такая мысль приходила мне в голову, - признался он. - Но я  не  мог
позволить себе...
   - Что?
   - Вывалять вас в грязи, - просто ответил он.
   Она вспыхнула.
   - Вы так и не сказали мне, как там было  в  полиции,  -  пробормотала
она.
   - О, ничего  особенного.  Они  были  вполне  удовлетворены,  когда  я
показал им билет до Нью-Йорка, в одну сторону. И даже  вроде  рады,  что
избавились от этой головной боли. Конечно, были грозные  предупреждения.
"Вы же понимаете, сэр, дело серьезное - мошенничество... Дело  не  будет
закрыто... Но пока вы остаетесь вне пределов Австралии..." - передразнил
он. - Вас освободят от налогов?
   - Да вряд ли...
   Она избегала его взгляда.
   -  Джилли  уехала,  -  невпопад  сказала  Стефани.  -  А   вы   когда
отправляетесь?
   - Завтра.
   "Завтра"... Это слово отозвалось тупой болью. Отчего бы?  Может,  это
последняя возможность заглянуть к себе в  душу  и  понять,  как  же  она
относится к этому человеку? Она вспомнила его слова, сказанные при одной
из предыдущих встреч: "...тогда бы вам пришлось  быть  честной  самой  с
собой, может быть, впервые в жизни". Какая глупость! Ведь все это пойдет
прахом! Разве можно отрицать, что она переживала поражение  Джейка,  что
по-настоящему дорожила его чувством, что разделяла с ним горечь от того,
что никогда им не забыть друг друга.
   Допив вино, Джейк поставил бокал на стол.
   - Вы ведь знаете, - заговорил он, и в голосе его прозвучала необычная
элегическая нота, - что я люблю вас. И всегда буду любить. Все, о чем  я
прошу, - признайте это - признайте меня. Хорошо?
   Она кивнула и  закрыла  глаза.  Взглянув  на  нее,  он  с  изумлением
обнаружил, что из-под сомкнутых век вытекают слезы и катятся по  бледным
щекам.  Одним  движением  он  пересек  разделявшее  их  пространство   и
опустился рядом с ней на колени.
   - О Стефани, - выдохнул он. Прижав  к  груди  ее  лицо,  он  принялся
смазывать слезинки быстрыми, нежными, прохладными поцелуями,  в  которых
не было и намека на сексуальность. Стефани доверчиво прильнула к нему.
   - Стефани, - снова сказал он, чувствуя, как сжимается сердце в груди.
Она открыла глаза, и он почувствовал, что буквально тонет в прозрачности
ее участливого взгляда. - Вы могли бы полюбить меня? - со стоном спросил
он. - Могли бы?
   Она опустила глаза. Он ждал. Затем, вместо  ответа,  она  потянулась,
обняла его и поцеловала. Губы у него были замечательные, о таких  только
мечтать можно, крупные, плотные и жадные. Она медленно поводила  по  ним
языком,  впитывая  их  таинственный  возбуждающий  вкус.   Наконец   она
оторвалась от него и отодвинулась.
   - Я подарю тебе эту любовь - все, на что способна, -  хрипло  сказала
она. - Как память. На прощание.
   Взглянув ему прямо в  глаза,  она  увидела,  как  отчаяние  сменилось
надеждой и разрешилось в конце концов чувственным восторгом:
   - О любовь моя!
   Этот приглушенный  возглас  тронул  ее  до  глубины  души.  Дрожащими
пальцами он провел по лицу ее и шее, затем сжал плечи и прижался губами.
Он поцеловал ее,  а  ладони  нервно  ощупывали  ее  руки  и  спину.  Его
прикосновения возбуждали, она так жаждала их.
   Он неловко приподнял ее  и  повел  в  спальню.  Став  перед  нею,  он
принялся вглядываться, словно ребенок, которому предстоит решить трудный
ребус. Он мечтательно провел руками по мягкой складке алого платья.
   - Как красиво, - сказал он. - Оно не мнется?
   Она покачала головой и, обняв его за талию,  прижалась  к  нему  всем
телом. Он мягко отстранил ее и расстегнул молнию на спине. Сняв  платье,
он аккуратно повесил его на стул и снова обернулся к ней.
   Под платьем на ней был  лифчик  из  кружевного  шелка  мягко-розового
оттенка, на фоне которого особенно явственно проступал ровный загар.  Он
видел ее крупную налитую грудь, соски, требовательно упершиеся в  тонкую
материю, плоский живот, нисходящий в бедра и густоту волос,  ее  длинные
изящные ноги. Засмеявшись, она подняла и широко  раскинула  руки,  чтобы
было видно все тело, и кивнула. Взяв его за руки, она прижала их к  себе
со стоном удовлетворенного желания.
   Он крепко схватил  ее  и,  расстегнув  бретельки  лифчика,  освободил
грудь. При виде набухших сос