ков, крупных, коричневатого оттенка, по нему
словно  ток  электрический  пробежал,  он  зажал  их  между  большим   и
указательным пальцами и принялся ритмически  раскачивать  -  вверх-вниз,
пока глаза ее - он заметил - не покрылись поволокою.  Отстранившись,  он
сорвал с ее бедер тонкое белье, и теперь она  стояла  перед  ним  совсем
нагая. Он наклонился, чтобы снять  с  нее  туфли.  Обнаженное,  ее  тело
ослепляло его - он хотел и не мог на него глядеть.
   - Пошли, - сказала она и, взяв его за руку, повела к постели. Но  тут
же остановилась. - Я хочу видеть твое тело, - прошептала она, развязывая
у него пояс на халате и сдергивая его с плеч.
   Глазами, руками она ощупывала его стройное тело, пробегая пальцами от
шеи, через соски и ниже - к члену. Она с наслаждением ощутила,  как  при
ее прикосновении он задрожал и налился кровью.
   - Ты прекрасен, - выдохнула она.
   - И ты тоже, - откликнулся он, так тихо, что она едва его расслышала.
   Они вместе опустились на кровать и легли бок о бок, возбужденные и  в
то же время погруженные в мирную дрему. Его бледная кожа отсвечивала  на
фоне ее смуглого, плотного,  твердо  очерченного  тела,  жесткие  темные
волосы завивались кольцами на белой  груди,  сгущаясь  книзу  и  образуя
кустик между ногами. Она задышала чаще, и  кожа  ее  слегка  покраснела.
Встав на колени, он принялся покрывать ее поцелуями,  захватывая  губами
то одну, то другую грудь, впиваясь в соски, довел ее почти до экстаза  и
тут откинулся. Она взяла его голову в руки и прижала лицом к  набухающим
округлостям своего тела, ощущая твердость подбородка на гладкой, тонкой,
как бумажная салфетка, коже и сдавленно постанывая от наслаждения.
   Искусно  целуя  и  поглаживая  ее,  он  постепенно  спускался   вниз,
достигнув  в   конце   концов   шелковистого   кустика   между   ногами,
увлажнившегося при  его  прикосновении.  Он  мягко  раздвинул  вульву  и
захватил губами клитор, прижимаясь и облизывая его, пока она не  начала,
охваченная страстью, извиваться под его тяжестью.
   - Еще, еще, - стонала она, вновь и вновь повторяя его имя.
   Чувства его обострились до  предела,  и  желал  он  только  одного  -
доставить ей наслаждение. Он чувствовал, что она вот-вот изойдет, о себе
он не думал и хотел лишь увидеть, как она выглядит, когда кончает. Но  в
решающий момент она вдруг напряглась и с силой оттолкнула его.
   - Маленький мой, маленький, - сказала она хрипло, -  только  с  тобой
вместе.
   Склонившись над кроватью, она прижалась  к  нему  и  впилась  губами,
проводя  языком  по  небу  так,  что  у  него  голова   закружилась   от
наслаждения. Затем она стала на колени и  припала  к  его  бедрам,  взяв
обеими руками член и мягко проводя пальчиками по всей длине. Он  был  не
обрезан. Она наклонилась еще ниже  и  захватила  губами  крайнюю  плоть,
поводя по ней языком, пока он не закричал от удовольствия.  Смеясь,  она
все повторяла и повторяла свои ласки, а он снова  захватил  ее  груди  и
теперь уже грубовато мял соски пальцами.
   Чувствуя, как нарастает в нем желание, она  ускорила  движения,  живо
соскользнула с него и, повернувшись лицом вниз, прижала его руки к своим
коленям. Наслаждаясь его мужественностью, она целовала его содрогающийся
член, зарылась лицом  в  волосы  над  ним,  вдыхая  божественный  запах.
Мошонка у него напряглась под ее пальцами. При легких, дрожащих поцелуях
губы  ее  то  смыкались,  то  раскрывались,  успокаивая  и  одновременно
возбуждая.
   Открыв  глаза,  Джейк  увидел  над  собой  влажную  вульву,  дразняще
покачивающуюся вверх-вниз. Едва владея собой, он потянулся к ней языком,
почти промахнулся. В конце концов терпеть  стало  невозможно.  Приподняв
Стефани, он обхватил округлые ляжки, опрокинул ее на спину  и  изо  всех
сил впился ей в губы. Она выскользнула из-под него, как рыбка,  и  легла
рядом.
   - Джейк, я кончаю, - пробормотала она, и глаза ее  горели  ненасытным
желанием. - Пожалуйста, милый, возьми меня скорее.
   Он почувствовал, как весь наполняется восторгом обладания. Тихо,  как
опытный любовник, он раздвинул ей ноги и возлег  на  нее,  не  испытывая
поначалу никакого желания начинать ритмические  движения,  настолько  он
был полон ею. Но Стефани уже подняла ноги, и  круговыми  движениями  все
глубже и глубже всасывала его в себя. Ее настойчивость передалась и ему,
и долгими равномерными движениями он проникал вглубь, пока наконец  она,
то постанывая, то вскрикивая от восторга, колотя его по  плечам  сжатыми
кулаками, не кончила.
   И еще, и еще - раз за разом. Он был нежным,  но  и  безжалостным,  не
знающим снисхождения  любовником,  достаточно  умелым,  чтобы  задержать
собственный оргазм. Она была ошеломлена, пресыщена, не помнила  себя  от
наслаждения.
   - Довольно? - прошептал он наконец.
   - О да, довольно, довольно, - закричала  она,  вцепившись  в  него  в
последнем содрогании. И тогда он тоже кончил с протяжным стоном.
   После всего этого и говорить было почти не о чем, а если и было -  то
о печальном. Но когда  она,  обняв  его  на  прощание,  выскользнула  из
комнаты, оба знали, что горечь сменилась пониманием, а боль и  ненависть
растворились в простом акте любви.

Глава сорок вторая

   Высоко на утесе Эдем дрожал на  зимнем  ветру.  Увядающее  очарование
осени давно уже  сменилось  промозглым  и  унылым  июнем.  Сад  выглядел
холодным и мертвым, цветы и ароматы оставили по себе лишь слабую память.
В воздухе висела изморось, оседающая на остатках листвы и  впитывающаяся
в оголившуюся землю. С океана набегал тяжелый туман. Свиваясь кольцами и
образуя непроницаемое белое  одеяло,  он  обволакивал  дом  и  полностью
скрывал весь Эдем от постороннего взгляда.  Только  грустный  крик  чаек
нарушал мрачную тишину.
   Но внутри дома кипела жизнь. Из столовой доносились  взрывы  веселого
смеха, которым встречали старые привычные шутки.
   - "Умирать, мой милый доктор? - сказал он мне. Дэн хихикнул. - Вот уж
чего я не собираюсь делать!"
   С  любовной  снисходительностью  Стефани  отметила,  как  он  смеется
собственной шутке; затем обвела глазами стол. Отдавая  должное  остаткам
превосходного обеда, тут сидели Билл и Рина, Касси и Деннис, Сара и Том.
"Семейная трапеза, - удовлетворенно подумала она. - Моя семья".
   - Расскажи еще что-нибудь, Дэн, - попросила Рина.
   - Нет, нет, не надо настаивать, - бурно запротестовал Деннис.  -  Для
анекдотчика он слишком хороший врач.
   - Ты слышишь, Стефи, - притворился оскорбленным Дэн. - Твой сын снова
позволяет себе фамильярничать со старшими.
   - Не волнуйтесь, - вступила Касси, беря Денниса за руку. - Я возьмусь
за него!
   Стефани весело рассмеялась:
   - Это уж точно, Касси, и во вред ему это не пойдет.
   - Никому из них не пойдет во вред, - сухо сказала Рина. -  Посмотрите
хоть на Билла. Только вышел из больницы, а уже воображает, что  он  Кинг
Конг. Ну как мне вытащить его с верхнего этажа "Харпер майнинг", где  он
целыми днями старается оборать невинных прохожих?
   - Все будет нормально, мама, - Том склонился  к  ней  через  стол.  -
Между нами говоря, мы со Стефани проследим, чтобы он не перерабатывал.
   - Перерабатывал? - зарычал Билл. - Хуже, если я буду  недорабатывать.
В этой больнице я едва не загнулся от скуки. Когда  меня  выписали,  это
был счастливейший день в моей жизни.
   - Для меня это тоже  был  удачный  день,  Билл,  -  сказала  Стефани,
ласково улыбаясь. - Как и для всей компании.
   - Кое на что еще способен, а? - заметил явно польщенный старик.
   - Билл, ты превосходишь самого себя. В последние несколько  недель  у
нас просто фантастический оборот.
   - Мама, мы же договорились, - засмеялась Сара. - Никаких разговоров о
деле. Скажи ей хоть ты, Дэн.
   - Сказать ей? - усмехнулся тот. -  Никто  не  может  сказать  Стефани
Харпер, что ей делать. Да и к тому же, - он улыбнулся ей через стол, - я
привык к делам. Пришлось  научиться.  Как  и  тебе  придется,  если  ты,
конечно, не раздумаешь выйти за этого сорванца! -  Он  указал  на  Тома,
который поспешил принять это определение как комплимент, хотя с  внешней
стороны все свидетельствовало об обратном.
   Стефани  прислушивалась  к  этой  беззлобной  перепалке  и  про  себя
подсчитывала, благодаря небо, свалившиеся на нее блага.  Вернулся  Билл,
здоровый и по-прежнему энергичный; компания преуспевает - даже  недавний
экономический  спад  пошел  ей  на  пользу;  Деннис  и  Сара   счастливо
объединились с Касси и Томом - этих двоих она с радостью примет в семью;
а главное - Дэн, ее опора и надежда, любовник, муж и товарищ.
   Дэн... Подавив вздох облегчения, она благословила его мудрость, силу,
а более всего - любовь. После свидания с  Джейком  она  и  помыслить  не
могла, что эта история как-нибудь выплывет наружу - и уж  тем  более  не
собиралась рассказывать о ней. Но потом все естество ее восстало  против
того, чтобы Дэн  оказался  обманутым  мужем.  Она  еще  некоторое  время
колебалась - может, лучше просто ничего не  говорить,  пощадить  чувства
Дэна: ведь ничего подобного - в  этом  она  была  твердо  уверена  -  не
повторится. Но в глубине души она знала, что,  как  всегда,  скажет  ему
правду. Между ними не должно быть никаких недомолвок.
   Однажды ночью, когда уже легли, Стефани взяла мужа за руку.
   - Дэн, - неуверенно начала она, - мне надо тебе кое-что сказать.
   Молчание.
   - Ты в этом уверена, дорогая?
   - Уверена? Что ты имеешь в виду?
   - Тебе ничего не надо говорить. - Он  сжал  ее  руку.  -  Я  ведь  не
слепой, Стефани. Я вижу, что ты избавилась от призрака - изгнала  одного
из своих духов-демонов. Ну и я тоже справлюсь с этим сам.
   - Так ты...
   - Не сержусь?  Не  ревную?  Орфеев  остров  излечил  меня  от  всякой
мелочности, помнишь?
   - О милый...
   - Запомни и  еще  одно.  Когда  ты  начинала  борьбу  за  возвращение
компании, я пообещал поддерживать тебя всегда и во всем, и так до конца,
когда все останется позади. Ну так вот, этих слов я обратно не беру.
   Стефани глубоко  вздохнула,  охваченная  глубоким  чувством  любви  и
радости:
   - Скажу тебе только одно: верь мне, ничего подобного больше не будет.
   - Верю. - Голос его звучал мягко и нежно. Он обнял ее:
   - Добро пожаловать домой, родная.
   Так и пришел конец  той  истории.  Быстротечная  сцена  прощания  уже
выветривалась из ее памяти. Джейк остался верен  обещанию,  которое  она
взяла у него при расставании: он не будет пытаться связаться с ней -  ни
писем, ни подарков, ни телефонных звонков, ничего, что могло бы нарушить
ее спокойную семейную жизнь. Она любила Дэна, и это навсегда. Джейку она
не отдала ничего из того, что принадлежало Дэну, и теперь, когда от Дэна
у нее не было секретов, ничто не могло стать между ними. Джейк останется
с ней  как  память,  как  нечто  такое,  что  порой  заставляет  женщину
улыбнуться, испытывая двойственное ощущение  победы-поражения.  Она  его
никогда не забудет. Но, с другой стороны, и сожаления не испытает, когда
воспоминание выцветет, когда  образ  бледнолицего  мужчины  с  курчавыми
черными волосами потускнеет в  ее  сознании.  Джейк  был...  эпизодом  -
реальным, пряным, приятным, - но преходящим.
   А  жизнь  продолжалась.  В  ней  всегда  будут  темные  стороны.  Она
содрогнулась, вспомнив, как Джилли своим разрушительным вторжением, неся
с собой ярость, ненависть и месть, буквально выбила ее из колеи.  Иногда
ночами, когда в чуткий ее сон врывались кошмары, она снова видела  глаза
Джилли,  желтые  кошачьи   глаза   -   бездонные   колодцы   эгоизма   и
самовлюбленности. Где она теперь? Полиция так и не обнаружила ее.
   - Они не найдут ее, не найдут, - говорила  она  Дэну,  и  тот  мрачно
соглашался. Там, где-нибудь, Джилли всегда будет пребывать,  мерцать  на
краю сознания, готовая в любой момент нарушить ее мирную жизнь.
   И все же эта мысль не так уж и страшила ее. Однажды, да  нет,  теперь
уже дважды она пережила мстительные поползновения Джилли, выдержит, если
понадобится, и в третий. Испытания последнего времени вроде не отняли  у
нее сил, наоборот - прибавили. Она  ощущала  прилив  жизненной  энергии,
чувствовала   себя   свободной   и   готова   была   к   любому   вызову
действительности. "И в этом заключается единственный секрет",  -  думала
она.
   Дэн через стол наблюдал за ней, и  в  сердце  его  поднимались  волны
любви. "Мы оба прошли через это, -  думал  он  умиротворенно.  -  И  оба
нарушали ту близость, без которой не может быть настоящего брака.  Слава
богу, то было лишь временное недомогание, а не  смертельная  болезнь!  -
Глубоко задумавшись, он взглянул  на  Стефани:  ее  чудесное  лицо  было
спокойно, глаза светились. - Мне повезло, - горячо сказал он себе. - Мне
так повезло, что она у меня есть. И об этом я всегда буду помнить".
   Возня, которую  затеяли  меж  собой  Деннис  и  Сара,  заставила  его
вспомнить о своих хозяйских обязанностях. Когда они  с  женой  останутся
одни, у них хватит времени предаться в мире  совместным  размышлениям  и
заботам.
   - Стефани! - веселый голос Дэна вывел ее из задумчивости. - Может, ты
что-нибудь  сделаешь,  чтобы  призвать   к   порядку   этих   малолетних
преступников. Я не могу!
   - Ладно, наверное, пора переходить  к  делу.  Зачем  мы,  собственно,
сегодня собрались? - улыбнулась она. Все оживились. - Кто первый?
   Сара живо начала:
   - Мы бы с Томом хотели пожениться летом - допустим, в ноябре.
   - И мы тоже! - в один голос сказали Касси и Деннис. -  И  еще  мы  бы
хотели отпраздновать свадьбу здесь, дома, - добавил Деннис.
   - И мы, - сказал Том.
   - Как насчет двойной свадьбы? - осторожно спросила Стефани.
   Все четверо переглянулись. Сара посмотрела на Денниса.
   - Двойная свадьба - двойной праздник!
   - Да, здорово, - живо подхватил он.
   Том и Касси согласно кивнули.
   - Ну что же, - подвела итог Сара, - я уже вижу  чудесный  безоблачный
день, стол, ломящийся от еды и напитков, шампанское, льющееся, как...
   - Шампанское, - ухмыльнулся Дэн.
   - И вот появляется священник, - подхватил Деннис, -  чтобы  обвенчать
нас...
   - В саду! - весело воскликнула Сара, бросив многозначительный  взгляд
на Тома.
   - Ну да, в саду, где же еще? - сказала Стефани. - В саду Эдема.