ел воин, купец и пастух:
     Пред ним отворялися двери,
     Встречал его мрачный евнух.
     На мягкой пуховой постели,
     В парчу и жемчуг убрана,
     Ждала она гостя... Шипели
     Пред нею два кубка вина.
     Сплетались горячие руки,
     Уста прилипали к устам,
     И странные, дикие звуки
     Всю ночь раздавалися там.
     Как будто в ту башню пустую
     Сто юношей пылких и жен
     Сошлися на свадьбу ночную,
     На тризну больших похорон.
     Но только что утра сиянье
     Кидало свой луч по горам,
     Мгновенно и мрак и молчанье
     Опять воцарялися там.
     Лишь Терек в теснине Дарьяла,
     Гремя, нарушал тишину;

     Волна на волну набегала,
     Волна погоняла волну;
     И с плачем безгласное тело
     Спешили они унести;
     В окне тогда что-то белело,
     Звучало оттуда: прости.
     И было так нежно прощанье,
     Так сладко тот голос звучал,
     Как будто восторги свиданья
     И ласки любви обещал.


СВИДАНЬЕ
     Уж за горой дремучею
     Погас вечерний луч,
     Едва струей гремучею
     Сверкает жаркий ключ;
     Сады благоуханием
     Наполнились живым,
     Тифлис объят молчанием,
     В ущелье мгла и дым.

     Летают сны-мучители
     Над грешными людьми,
     И ангелы-хранители
     Беседуют с детьми.
     Там за твердыней старою
     На сумрачной горе
     Под свежею чинарою
     Лежу я на ковре.
     Лежу один и думаю:
     "Ужели не во сне
     Свиданье в ночь угрюмую
     Назначила ты мне?
     И в этот час таинственный,
     Но сладкий для любви,
     Тебя, мой друг единственный,
     Зовут мечты мои".
     Внизу огни дозорные
     Лишь на мосту горят,
     И колокольни черные,
     Как сторожи, стоят;
     И поступью несмелою
     Из бань со всех сторон
     Выходят цепью белою
     Четы грузинских жен;
     Вот улицей пустынною
     Бредут, едва скользя...
     Но под чадрою длинною
     Тебя узнать нельзя!..
     Прочь, прочь, слеза позорная,
     Кипи, душа моя!
     Твоя измена черная
     Понятна мне, змея!
     Я знаю, чем утешенный
     По звонкой мостовой
     Вчера скакал как бешеный
     Татарин молодой.
     Недаром он красуется
     Перед твоим окном
     И твой отец любуется
     Персидским жеребцом.
     Твой домик с крышей гладкою
     Мне виден вдалеке;
     Крыльцо с ступенью шаткою
     Купается в реке;
     Среди прохлады, веющей
     Над синею Курой,
     Он сетью зеленеющей
     Опутан плющевой;
     За тополью высокою
     Я вижу там окно...
     Но свечкой одинокою
     Не светится оно!
     Я жду. В недоумении
     Напрасно бродит взор: Кинжалом в нетерпении
     Изрезал я ковер; Я жду с тоской бесплодною,
     Мне грустно, тяжело... Вот сыростью холодною
     С востока понесло, Краснеют за туманами
     Седых вершин зубцы, Выходят с караванами
     Из города купцы...
     Возьму винтовку длинную,
     Пойду я из ворот:
     Там под скалой пустынною
     Есть узкий поворот.
     До полдня за могильною
     Часовней подожду
     И на дорогу пыльную
     Винтовку наведу.
     Напрасно грудь колышется!
     Я лег между камней;
     Чу! близкий топот слышится.
     А! это ты, злодей!


ЛИСТОК
     Дубовый листок оторвался от ветки родимой
     И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
     Засох и увял он от холода, зноя и горя

     И вот, наконец, докатился до Черного моря.
     У Черного моря чинара стоит молодая;
     С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская;
     На ветвях зеленых качаются райские птицы;
     Поют они песни про славу морской царь-девицы.
     И странник прижался у корня чинары высокой;
     Приюта на время он молит с тоскою глубокой,

     И так говорит он: "Я бедный листочек дубовый,
     До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.
     Один и без цели по свету ношуся давно я,
     Засох я без тени, увял я без сна и покоя.
     Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,
     Немало я знаю рассказов мудреных и чудных".
     '"На что мне тебя? -- отвечает младая чинара, --
     Ты пылен и желт, -- и сынам моим свежим не пара.
     Ты много вида'л -- да к чему мне твои небылицы?

     Мой слух утомили давно уж и райские птицы.
     Иди себе дальше; о странник! тебя я не знаю!
     Я солнцем любима, цвету для него и блистаю;
     По небу я ветви раскинула здесь на просторе,
     И корни мои умывает холодное море".
     * * *
     Нет, не тебя так пылко я люблю,
     Не для меня красы твоей блистанье:
     Люблю в тебе я прошлое страданье
     И молодость погибшую мою.
     Когда порой я на тебя смотрю,
     В твои глаза вникая долгим взором:

     Таинственным я занят разговором,
     Но не с тобой я сердцем говорю.
     Я говорю с подругой юных дней,
     В твоих чертах ищу черты другие,
     В устах живых уста давно немые,
     В глазах огонь угаснувших очей.
     * * *
     Выхожу один я на дорогу;

     Сквозь туман кремнистый путь блестит;
     Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
     И звезда с звездою говорит.
     В небесах торжественно и чудно!
     Спит земля в сиянье голубом...
     Что же мне так больно и так трудно?
     Жду ль чего? жалею ли о чем?
     Уж не жду от жизни ничего я,
     И не жаль мне прошлого ничуть;
     Я ищу свободы и покоя!
     Я б хотел забыться и заснуть!
     Но не тем холодным сном могилы...
     Я б желал навеки так заснуть,
     Чтоб в груди дремали жизни силы,
     Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;
     Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
     Про любовь мне сладкий голос пел,
     Надо мной чтоб, вечно зеленея,
     Темный дуб склонялся и шумел.


МОРСКАЯ ЦАРЕВНА
     В море царевич купает коня;
     Слышит: "Царевич! взгляни на меня!"
     Фыркает конь и ушами прядет,
     Брызжет и плещет и дале плывет.
     Слышит царевич: "Я царская дочь!
     Хочешь провесть ты с царевною ночь?*
     Вот показалась рука из воды,
     Ловит за кисти шелковой узды.
     Вышла младая потом голова,
     В косу вплелася морская трава.
     Синие очи любовью горят;
     Брызги на шее, как жемчуг, дрожат.
     Мыслит царевич: "Добро же! постой!"
     За косу ловко схватил он рукой.
     Держит, рука боевая сильна:
     Плачет и молит и бьется она.
     К берегу витязь отважно плывет;
     Выплыл; товарищей громко зовет:
     "Эй вы! сходитесь, лихие друзья!
     Гляньте, как бьется добыча моя...
     Что ж вы стоите смущенной толпой?
     Али красы не видали такой?"
     Вот оглянулся царевич назад:
     Ахнул! померк торжествующий взгляд.
     Видит, лежит на песке золотом .
     Чудо морское с зеленым хвостом;
     Хвост чешуею змеиной покрыт,
     Весь замирая, свиваясь, дрожит;
     Пена струями сбегает с чела,
     Очи одела смертельная мгла.
     Бледные руки хватают песок;
     Шепчут уста непонятный упрек...
     Едет царевич задумчиво прочь.
     Будет он помнить про царскую дочь!


ПРОРОК
     С тех пор как вечный судия
     Мне дал всеведенье пророка,
     В очах людей читаю я
     Страницы злобы и порока.
     Провозглашать я стал любви
     И правды чистые ученья:
     В меня все ближние мои
     Бросали бешено каменья.
     Посыпал пеплом я главу,

     Из городов бежал я нищий,
     И вот в пустыне я живу,

     Как птицы, даром божьей пищи;
     Завет предвечного храня,
     Мне тварь покорна там земная:
     И звезды слушают меня,
     Лучами радостно играя.
     Когда же через шумный град
     Я пробираюсь торопливо,
     То старцы детям говорят
     С улыбкою самолюбивой:
     "Смотрите: вот пример для вас!
     Он горд был, не ужился с нами:
     Глупец, хотел уверить нас,
     Что бог гласит его устами!
     Смотрите ж, дети, на него:
     Как он угрюм, и худ, и бледен!
     Смотрите, как он наг и беден,
     Как презирают все его!"



СТИХОТВОРЕНИЯ
     1828-1836


1828
     ОСЕНЬ
     Листья в поле пожелтели,
     И кружатся, и летят;
     Лишь в бору поникши ели
     Зелень мрачную хранят.
     Под нависшею скалою
     Уж не любит меж цветов
     Пахарь отдыхать порою

     От полуденных трудов.
     Зверь отважный поневоле
     Скрыться где-нибудь спешит.
     Ночью месяц тускл и поле
     Сквозь туман лишь серебрит.


3 А Б Л У Ж Д Е Н И Е К У II И ДОНА
     Однажды женщины Эрота отодрали;
     Досадой раздражен, упрямое дитя,
     Напрягши грозный лук и за обиду мстя,
     Не смея к женщинам, к нам ярость острой стали,
     Не слушая мольбы усерднейшей, стремит.
     Ваш подлый род один! -- безумный говорит.
     С тех пор-то женщина любви не знает!..
     И точно как рабов считает нас она...
     Так в наказаниях всегда почти бывает:
     Которые смирней, на тех падет вина!..


Ц Е В Н И Ц А
     На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты
     Беседку тайную, где грустные мечты
     Сидят задумавшись? Над ними свод акаций:
     Там некогда стоял алтарь и муз и граций,
     И куст прелестных роз, взлелеянных весной;
     Там некогда, кругом черемухи млечной
     Струя свой аромат, шумя, с прибрежной ивой
     Шутил подчас зефир и резвый и игривый.
     Там некогда моя последняя любово
     Питала сердце мне и волновала кровь!..
     Сокрылось все теперь: так поутру туманы
     От солнечных лучей редеют средь поляны.
     Исчезло все теперь; но ты осталось мне,
     Утеха страждущих, спасенье в тишине,
     О милое, души святое вспоминанье!
     Тебе ж, о мирный кров, тех дней, когда страданье
     Не ведало меня, я сохранил залог,
     Который умертвить не может грозный рок,
     Мое веселие, уж взятое гробницей,
     И ржавый предков меч с задумчивой цевницей!


ПОЭТ
     Когда Рафаэль вдохновенный
     Пречистой девы лик священный
     Живою кистью окончал, --
     Своим искусством восхищенный
     Он пред картиною упал!
     Но скоро сей порыв чудесный
     Слабел в груди его младой,
     И утомленный и немой
     Он забывал огонь небесный.
     Таков поэт: чуть мысль блеснет,
     Как он пером своим прольет
     Всю душу; звуком громкой лиры
     Чарует свет, и в тишине
     Поет, забывшись в райском сне, Вас, вас!
     Души его кумиры! И вдруг хладеет жар ланит,
     Его сердечные волненья
     Все тише, и призрак бежит!
     Но долго, долго ум хранит
     Первоначальны впечатленья.
     1829


К II......НУ
     Забудь, любезный П<етерссГ>н,
     Мои минувшие сужденья;
     Нет! недостоин бедный свет презренья,
     Хоть наша жизнь минута сновиденья,
     Хоть наша смерть струны порванной звон.
     Мой ум его теперь ценить иначе станет.
     Навряд ли кто-нибудь из нас страну узрит,
     Где дружба дружбы не обманет,
     Любовь любви не изменит.
     Зачем же все в сем мире бросить,
     Зачем и счастья не найти:
     Есть розы, друг, и на земном пути!
     Их время злобное не все покосит!..
     Пусть добродетель в прах падет,
     Пусть будут все мольбы творцу бесплодны,
     Навеки гений пусть умрет, --
     Везде утехи есть толпе простонародной;
     Но тот, на ком лежит уныния печать,

     Кто, юный, потерял лета златые,
     Того не могут услаждать
     Ни дружба, ни любовь, ни песни боевые!..


К Д____НУ
     Я пробегал страны России,
     Как бедный страмник меж людей,
     Везде шипят коварства змии;
     Я думал: в свете нет друзей'
     Нет дружбы нежно-постоянной,

     И бескорыстной, и простой;
     Но ты явился, гость незваный,
     И вновь мне возвратил покой!
     С тобою чувствами сливаюсь,
     В речах веселых счастье пью;
     Но дев коварных не терплю, --
     И больше им не доверяюсь!..


ПОСВЯЩЕНИЕ. N. N.
     Вот, друг, плоды моей небрежной музы!
     Оттенок чувств тебе несу я в дар.
     Хоть ты презрел священной дружбы узы,
     Хоть ты души моей отринул жар...
     Я знаю все: ты ветрен, безрассуден,
     И ложный друг уж в сеть тебя завлек;
     Но вспоминай, что путь ко счастью труден
     От той страны, где царствует порок!..
     Готов на все для твоего спасенья!
     Я так клялся и к гибели летел;
     Но ты молчал и, полный подозренья,
     Словам моим поверить не хотел...
     Но час придет, своим печальным взором
     Ты все прочтешь в немой душе моей;
     Тогда -- беги, не трать пустых речей, --

     Ты осужден последним приговором!..


ПИР
     Приди ко мне, любезный друг,
     Под сень черемух и акаций,
     Чтоб разделить святой досуг
     В объятьях мира, муз и граций:.
     Не мясо тучного тельца,
     Не фрукты Греции счастливой
     Увидишь ты; не мед, не пиво

     Блеснут в стакане пришлеца;
     Но за столом любимца Феба

     Пирует дружба и она;
     А снедь -- кусок прекрасный хлеба
     И рюмка красного вина.


ВЕСЕЛЫЙ ЧАС
     (Стихи в оригинале  найдены во Франции на стенах одной  государственной
темницы)
     Зачем вы на меня,
     Любезные друзья,
     В решетку так глядите?
     Не плачьте, не грустите!
     Пускай умру сейчас,
     Коль я в углу темницы
     Смочил один хоть раз
     Слезой мои ресницы!..
     Ликуйте вы одне
     И чаши осушайте,
     Любви в безумном сне
     Как прежде утопайте;
     Но в пламенном вине
     Меня воспоминайте!..
     Я также в вашу честь,
     Кляня любовь былую,
     Хлеб черствый стану есть

     И воду пить гнилую!..
     Пред мной отличный стол,
     И шаткий <О> старинный;
     И музыкой ослиной
     Скрыпит повсюду пол.
     В окошко свет чуть льется;
     Я на стене кругом
     Пишу стихи углем,
     Браню кого придется,
     Хвалю кого хочу,
     Нередко хохочу,
     Что так мне удается!
     Иль если крыса, в ночь,
     Колпак на мне сгрызает,
     Я не гоняю прочь:
     Меня увеселяет
     Ее бесплодный труд.
     Я повернусь -- и тут!..
     Послыша глас тревоги,
     Она -- давай бог ноги!..
     Я сторожа дверей
     Всегда увеселяю,
     Смешу -- и тем сытей

     Всегда почти бываю.
     Тогда я припеваю
     "Тот счастлив, в ком ни раз
     Веселья дух не гас.
     Хоть он всю жизнь страдает,
     Но горесть забывает
     В один веселый час!.."


К ДРУЗЬЯМ
     Я рожден с душою пылкой,
     Я люблю с друзьями быть,
     А подчас и за бутылкой
     Быстро время проводить.
     Я не склонен к славе громкой,
     Сердце греет лишь любовь;
     Лиры звук дрожащий, звонкой
     Мне волнует также кровь.
     Но нередко средь веселья
     Дух мой страждет и грустит..
     В шуме буйного похмелья

     Дума на сердце лежит.


Р О М А Н
     Коварной жизнью недовольный,
     Обманут низкой клеветой,
     Летел изгнанник самовольный
     В страну Италии златой.
     "Забуду ль вас, -- сказал он, -- други?
     Тебя, о севера вино?
     Забуду ль, в мирные досуги
     Как веселило нас оно?
     Снега и вихрь зимы холодной,
     Горячий взор московских дев,
     И балалайки звук народный,
     И томный вечера припев?
     Душа души моей! тебя ли
     Загладят в памяти моей:
     Страна далекая, печали,
     Язык презрительных людей?
     Нет! и под миртом изумрудным,
     И на Гельвеции скалах,

     И в граде Рима многолюдном
     Все будешь ты в моих очах!"
     В коляску сел, дорогой скучной,
     Закрывшись в плащ, он поскакал;
     А колокольчик однозвучный
     Звенел, звенел и пропадал!


ПОРТРЕТЫ
     Он не красив, он не высок;
     Но взор горит, любовь сулит;
     М на челе оставил рок
     Средь юных дней печать страстей.
     Власы из нем, как смоль, черны,
     Бледны всегда его уста,
     Открыты ль, сомкнуты ль они:
     Лиют без слов язык богов!..
     И пылок он, когда над ним
     Грозит бедой перун земной!
     Не любит он и славы дым:
     Средь тайных мук, свободы друг,
     Смеется редко, чаще: вновь
     Клянет он мир, где вечно сир,
     Коварность, зависть и любовь!..
     Все продлял он как лживый сон,
     Как призрак дымныя мечты.
     Холодный ум, средь мрачных дум,
     Не тронут слезы красоты.
     Везде один, природы сын,
     Не знал он друга меж людей:
     Так жертву средь сухих степей
     Мчит бури ток сухой листок.
     Довольно толст, довольно тучен
     Наш полновесистый герой.
     Нередко весел, чаще скучен.
     Любезен, горд, сердит порой.

     Он добр, член нашего Парнаса,
     Красавицам Москвы смешон,
     На крыльях дряхлого Пегаса
     Летает в мир мечтанья он.
     Глаза не слишком говорливы,
     Всегда по моде он одет.
     А щечки -- полненькие сливы,
     Так говорит докучный свет.
     Лукав, завистлив, зол и страстен,
     Отступник бога и людей;
     Холоден, всем почти ужасен,
     Своими ласками опасен,
     А в заключение -- злодей!..
     Все в мире суета, он мнит, или отрава,
     Возвышенной души предмет стремленья слава.
     Всегда он с улыбкой веселой,
     Жизнь любит и юность румяну,
     Но чувства глубоки питает, --
     Не знает он тайны природы.
     Открытен всегда, постоянен;
     Не знает горячих страстей.
     Он любимец мягкой лени,
     Сна и низких всех людей;
     Он любимец наслаждений,
     Враг губительных страстей!

     Русы волосы кудрями
     Упадают средь ланит.
     Взор изнежен, и устами

     Он лишь редко шевелит!..


К ГЕНИЮ
     Когда во тьме ночей мой, не смыкаясь, взор
     Без цели бродит вкруг, прошедших дней укор
     Когда зовет меня невольно к вспоминанью:
     Какому тяжкому я предаюсь мечтанью!..
     О, сколько вдруг толпой теснится в грудь мою
     И теней и любви свидетелей!.. Люблю!
     Твержу, забывшись, им. Но, полный весь тоскою,
     Неверной девы лик мелькает предо мною...
     Так, счастье ведал я, и сладкий миг исчез,
     Как гаснет блеск звезды падучей средь небес!
     Но я тебя молю, мой неизменный Гений:
     Дай раз еще любить! дай жаром вдохновений
     Согреться миг один, последний, и тогда
     Пускай остынет пыл сердечный навсегда.
     Но прежде там, где вы, души моей царицы,
     Промчится звук моей задумчивой цевницы!
     Молю тебя, молю, хранитель мой святой,
     Над яблоней мой тирс и с лирой золотой
     Повесь и начерти: здесь жили вдохновенья!
     Певец знавал любви живые упоенья... ...
     И я приду сюда и не узнаю вас,
     О струны звонкие! .....
     Но ты забыла, друг! когда порой ночной
     Мы на балконе там сидели. Как немой,
     Смотрел я на тебя с обычною печалью.
     Не помнишь ты тот миг, как я, под длинной шалью
     Сокрывши голову, на грудь твою склонял --
     И был ответом вздох, твою я руку жал --
     И был ответом взгляд и страстный и стыдливый!
     И месяц был один свидетель молчаливый
     Последних и невинных радостей моих!..
     Их пламень на груди моей давно затих!..
     Но, милая, зачем, как год прошел разлуки,
     Как я почти забыл и радости и муки,
     Желаешь ты опять привлечь меня к себе?..

     Забудь любовь мою! покорна будь судьбе!
     Кляни мой взор, кляни моих восторгов сладость!..
     Забудь!., пускай другой твою украсит младость!..
     Ты ж, чистый житель тех неизмеримых стран,
     Где стелется эфир, как вечный океан,
     И совесть чистая с беспечностью драгою,
     Хранители души, останьтесь ввек со мною!
     И будет мне луны любезен томный свет,
     Как смутный памятник прошедших, милых лет!..


ПОКАЯНИЕ
     Дева
     Я пришла, святой отец,
     Исповедать грех сердечный,
     Горесть, роковой конец
     Счастья жизни скоротечной!..
     Поп
     Если дух твой изнемог,
     И в сердечном покаянье
     Излиешь свои страданья:
     Грех простит великий бог!..
     Дева
     Нет, не в той я здесь надежде,
     Чтобы сбросить тягость бед:
     Все прошло, что было прежде, --
     Где ж найти уплывших лет?
     Не хочу я пред небесным
     О спасенье слезы лить
     Иль спокойствием чудесным
     Душу грешную омыть;
     Я спешу перед тобою
     Исповедать жизнь мою,
     Чтоб не умертвить с собою
     Все, что в жизни я люблю!