Замолчи! Может быть, еще
можно  поправить... Платонов из-за  одного только поцелуя или пожатия руки в
состоянии  поднять шум... До крупного  у них дело не доходило еще! Я  в этом
уверена...
     Войницев. Доходило!
     Анна Петровна. Ты ничего не понимаешь.
     Входит Грекова.
     ЯВЛЕНИЕ V
     Войницев, Анна Петровна и Грекова.
     Грекова  (входит).  Вот  где  вы!  Здравствуйте!   (Подает  руку   Анне
Петровне.) Здравствуйте, Сергей Павлович! Извините, пожалуйста, я,  кажется,
вам помешала... Гость  не  вовремя  хуже... хуже... Как это  говорится? Хуже
татара,  ну да... Я к  вам на  минуточку... Вы и представить себе не можете!
(Смеется.) Я вам сейчас покажу, Анна  Петровна... Извините, Сергей Павлович,
мы  будем  секретничать... (Отводит Анну Петровну  в  сторону.)  Прочтите...
(Подает ей записку.) Это я вчера получила... Прочтите!
     Анна Петровна (пробегает записку). А...
     Грекова.  Я,  знаете ли,  в суд подала... (Кладет ей на грудь  голову.)
Пошлите за ним, Анна Петровна! Пусть он придет!
     Анна Петровна. Для чего это вам?
     Грекова. Н  хочу  посмотреть, какое у него  теперь  лицо... Что  у него
теперь на лицо  написано? Пошлите за ним!  Умоляю вас! Я хочу ему два  слова
сказать... Вы не знаете, что я наделала! Что я наделала!  Послушайте, Сергей
Павлович! (Шепотом.) Я ездила к директору... Михаила Васильича  переведут по
моей просьбе в другое место... Что я  наделала! (Плачет.) Пошлите за  ним!..
Кто знал,  что он напишет это письмо?! Ах, если б я могла знать! Боже мой...
Я страдаю!
     Анна  Петровна. Идите, моя дорогая, в библиотеку! Я сейчас приду к вам,
тогда и потолкуем... Мне нужно с Сергеем Павловичем наедине поговорить...
     Грекова. В библиотеку? Хорошо... А вы пошлете за ним? Какое у него лицо
теперь после этого письма? Вы читали? Дайте я спрячу! (Прячет письмо.) Милая
моя, дорогая...  Прошу вас! Я  пойду... но вы  пошлите! Не  слушайте, Сергей
Павлович!  Будемте говорить по-немецки, Анна  Петровна! Schicken  Sie, meine
Letbe!221 Пошлите, моя милая! (нем.)1
     Анна Петровна. Хорошо... Ступайте же!
     Грекова. Хорошо... (Быстро  целует  ее.)  Но  сердитесь  на  меня,  моя
дорогая!  Я...  я страдаю!  Вы не можете  себе  представить! Я ухожу, Сергей
Павлович! Можете продолжать свою беседу! (Уходит.)
     Анна  Петровна. Я  сейчас все  разузнаю... Ты не кипятись!  Может быть,
можно будет еще  починить твою семью... Ужасная история! Кто мог ожидать?! Я
сейчас поговорю  с Софьей! Я расспрошу  ее  как следует...  Ты  ошибаешься и
глупишь... Впрочем, нет! (Закрывает руками лицо.) Нет, нет...
     Войницев. Нет! Не ошибаюсь я!
     Анна Петровна.  А  все-таки я  поговорю  с  ней...  Я  и  с  ним  пойду
поговорю...
     Войницев. Идите  говорите!  Напрасно только! (Садится за стол.) Уедемте
отсюда! Нет надежды! И соломинки нот, на которую можно было бы ухватиться...
     Анна  Петровна.  Н  сейчас  иго  разузнаю... А  ты  сиди и плачь! Спать
ложись, мужчина! Где Софья?
     Войницев. Должно быть, у себя...
     Анна Петровна уходит.
     ЯВЛЕНИЕ VI
     Войницев и потом Платонов.
     Войницев. Тяжелое горе! Сколько времени оно будит тянуться? И завтра, и
послезавтра,  и  через   неделю,  через  месяц,   год...  Нет  конца   муке!
Застрелиться нужно.
     Платонов (входит с подвязанной рукой). Сидит... Плачет, кажется...
     Пауза.
     Мир  душе твоей, мой бедный друг!  (Подходит  к Войницеву.)  Ради бога,
выслушай!  Не  оправдаться  я пришил...  Не мне и не тебе  судить меня...  Я
пришел просить  не за  себя,  а за тебя... Братски  прошу тебя...  Ненавидь,
презирай меня, думай обо мне  как хочешь, но не... убивай себя! Я не  говорю
про  револьверы, а... вообще... Ты слаб здоровьем... Горе добьет тебя...  Не
буду  я жить!.. Я себя убью, не ты себя убьешь! Хочешь моей смерти?  Хочешь,
чтоб я перестал жить?
     Пауза.
     Войницев. Ничего я не хочу.
     Входит Анна Петровна.
     ЯВЛЕНИЕ VII
     Войницев, Платонов и Анна Петровна.
     Анна Петровна. Он здесь?!  (Медленно  подходит к Платонову.)  Платонов,
это правда?
     Платонов. Правда.
     Анна  Петровна.  Он  еще  смеет...  смеет  говорить  так  хладнокровно!
Правда... Подлый человек! Ведь вы знали, что это подло, низко?
     Платонов. Подлый человек... Нельзя ли повежливей?  Ничего  я не знал! Я
знал и знаю из все этой истории одно только то, что я никогда не желал ему и
тысячной доли того, что он теперь переносит!
     Анна Петровна.  И кроме  этого вам, друг, не  мешало бы еще знать,  что
жена одного друга не должна и не может  быть игрушкой  другого! (Кричит.) Не
любите вы ее! Вам скучно было!
     Войницев. Спросите его, maman, зачем он пришел?
     Анна Петровна. Подло! Подло играть людьми! Они такие же живые существа,
как и вы, чересчур умный человек!
     Войницев (вскакивает). Пришел сюда!  Дерзость! Зачем вы  явились  сюда?
Знаю,  зачем вы  явились, но  не удивите  и не поразите нас своими  громкими
фразами!
     Платонов. Кого это "нас"?
     Войницев. Знаю я теперь цену всем этим  громким фразам! Оставьте меня в
покое! Если вы пришли многоглаголанием искупить свою вину, то знайте же, что
пышными речами не искупишь вины?
     Платонов. Как  пышными речами не искупишь вины, так криком и злостью не
донижешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь?
     Войницев.  Не  так искупают свою вину! Не словами,  которым я теперь не
верю!   Презираю  ваши  слова!  Вот  как  искупает  вину   русский  человек!
(Показывает в окно.)
     Платонов. Что там?
     Войницев. Вон у колодезя лежит искупивший свои вины!
     Платонов.  Видел... А  вы-то  зачем фразерствуете, Сергей Павлович?  Вы
ведь, кажется, теперь  в горе... Вы весь обратились в горе и  в то же  время
театральничаете? Чему это приписать: неискренности или же... глупости?
     Войницев (садится). Maman, спросите его, зачем он пришел сюда?
     Анна Петровна. Платонов, что вам здесь нужно?
     Платонов.  Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Все пропало!  Жена
ушла - и все пропало, ничего не осталось!  Прекрасная как майский день, Софи
- идеал, за которым не видно других  идеалов! Без женщины мужчина - что  без
пара машина! Пропала  жизнь,  улетучилась  в пары!  Все пропало! И  честь, и
человеческое достоинство, и аристократизм, все! Конец пришел!
     Войницев. Не слушаю я. Можете оставить меня!
     Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев. Я пришел сюда  не за тем,
чтобы  меня  оскорбляли! Не дает тебе права  твое несчастье  топтать  меня в
грязь! Я  человек, и обходись же со мной по-человечески.  Несчастлив ты,  но
ничего не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые
вынес я после твоего ухода! Была страшная ночь, Войницев, после того, как ты
ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук!
     Анна  Петровна. Очень может быть, но кому какое дело  до вашей ночи, до
ваших мук?
     Платонов. И вам нет дела?
     Анна Петровна. Уверят пас, что и нам нет дела!
     Платонов.  Да?  Не лгите,  Анна Петровна!  (Вздыхает.) А может быть, вы
по-своему  и правы... Может быть...  Но где  же людей искать?  К  кому идти?
(Закрывает лицо руками.) Где же  люди?  Не понимают...  Не  понимают! Кто же
поймет? Глупы, жестоки, бессердечны...
     Войницев. Нет, понимаю я! Понял я!  Не к лицу вам, милостивый государь,
мой бывший  друг, это казанское сиротство! Я понимаю вас! Вы  ловкий подлец,
вот кто вы!
     Платонов. Прощаю  тебе, глупцу, это  слово!  Побереги  себя, не  говори
больше!  (Анне Петровне.)  Вы-то  чего торчите  здесь, любительница  сильных
ощущений? Любопытно? Нет нам здесь дела! Свидетелей не нужно!
     Анна Петровна. И вам здесь нет дела!  Можете...  убираться! Нахальство!
Нагадить,  напакостить,  наподличать,   а  мотом  прийти  и   на  муки  свои
жаловаться! Дипломат! Впрочем... извините меня! Если не хотите выслушать сто
что-нибудь, то уходите! Сделайте милость!
     Войницев  (вскакивает). Что ему от меня нужно еще,  не понимаю! Что  ты
хочешь, что ты ждешь от меня? Не понимаю!
     Платонов. Вижу, что не  понимаете... Прав  тот,  кто с горя  идет не  к
людям, а и кабак... Тысячу раз прав!  (Идет  к двери.) Жалею,  что говорил с
вами, унижался... Имел глупость считать вас  порядочными людьми...  А вы  те
же... дикари, грубое, неотесанное мужичье... (Хлопает дверью и уходит.)
     Анна Петровна  (ломает  руки). Мерзости какие...  Изволь сию же  минуту
догнать его и сказать ему... Скажи ему, что...
     Войницев.  Что  я  могу   ему  сказать?  Анна  Петровна.  Найдешь,  что
сказать...  Что-нибудь. Беги,  Сержель!  Умоляю  тебя! Он  приходил  сюда  с
хорошим чувством! Ты должен был понять его, а ты был жесток с ним. Беги, мой
родной!
     Войницев. Не могу! Оставьте меня! Анна Петровна. Но да ведь не  один же
он виноват! Сержель, все  виноваты! У  всех  есть страсти, у всех нет сил...
Беги! Скажи ему что-нибудь примиряющее! Покажи  ему, что  ты  человек!  Ради
бога... Да ну же! Ну! Беги!
     Войницев. Я с ума схожу...
     Анна Петровна. Сходи с ума, но  не смей оскорблять людей! Ах... но беги
же, ради бога! (Плачет.) Сергей!
     Войницев. Оставьте меня, maman!
     Анна Петровна. Я сама пойду... Что же я сама не бегу? Я сама...
     Платонов (входит). Ох! (Садится на диван.)
     Войницев встает.
     Анна Петровна (в сторону). Что с ним?
     Пауза.
     Платонов.  Рука  болит...  Я  голоден,  как  самая  голодная  собака...
Холодно... Лихорадка трясет... Больно! Поймите им, что мне больно! Жизнь моя
пропадает! Что мы хотите от  меня? Что вам еще нужно? Мило ним той проклятой
ночи?
     Войницев  (подходит  к  Платонову).  Михаил  Васильевич,  простим  друг
другу... Я... Но вы поймете положение... Разойдемся, как следует...
     Я прощаю... Честное слово, прощаю! И если б я мог забыть все, то был бы
счастлив, как никогда! Оставим друг друга в покое!
     Платонов. Да.
     Пауза.
     Нет,  развинтился...  Испортилась  машина.  Спать  хочу  ужасно,  глаза
слиплись, но нет сил  уснуть... Смиряюсь, прошу прощения,  виноват, молчу...
Делайте, что знаете, и думайте, что знаете...
     Войницев отходит от Платонова и садится за стол.
     Платонов.  Не  уйду  отсюда,  хоть  дом  зажгите!  Кому  неприятно  мое
присутствие,  тот  может  выйти  из  комнаты...   (Хочет  лечь.)  Дайте  мне
чего-нибудь теплого... Не есть, а укрыться... Не пойду я к  себе... На дворе
дождь... Тут лягу.
     Анна Петровна (подходит к Платонову). Ступайте, Михаил Васильич, домой!
Я пришлю и принесу  то, что вам  нужно. (Трогает его за плечо.) Идите! Идите
домой!
     Платонов.  Кому   неприятно   мое  присутствие,  может  выйти  из  этой
комнаты... Дайте мне воды напиться! Пить хочу.
     Анна Петровна подает ему графин.
     (Пьет из графина.) Болен... Совсем болен, милая женщина!
     Анна Петровна.  Идите  к себе!.. (Прикладывает руку к его  лбу.) Голова
горяча... Идите домой. Я за Трилецким пошлю.
     Платонов (тихо). Худо, ваше превосходительство! Худо... Худо...
     Анна  Петровна. Мне-то каково? Идите! Я вас прошу! Вам во что бы  то ни
стало уехать нужно! Слышите?
     Входит Софья Егоровна.
     ЯВЛЕНИЕ VIII
     Те же и Софья Егоровна.
     Софья Егоровна (входит). Потрудитесь взять ваши деньги обратно! Что  за
великодушие? Я уж сказала вам, кажется... (Увидев  Платонова.) Вы... здесь?!
Зачем вы здесь?
     Пауза.
     Странно... Что вы здесь делаете?
     Платонов. Я-то?
     Софья Егоровна. Да, вы!
     Анна  Петровна.  Выйдем,  Сергей!  (Выходит  и  через  минуту входит на
цыпочках и садится в углу.)
     Платонов. Все кончено, Софья!
     Софья Егоровна. То есть?
     Платонов. Да, то есть.... После поговорим.
     Софья Егоровна. Михаил Васильич! Что значит это... все?
     Платонов. Ничего мне не нужно, ни любви, ни ненависти, дайте мне одного
только покоя! Прошу... И говорить даже не хочется... Довольно с меня и того,
что было... Пожалуйста...
     Софья Егоровна. Что он говорит?
     Платонов. То говорю,  что довольно. Не надо  мне новой жизни.  И старой
девать некуда... Ничего мне не нужно!
     Софья Егоровна (пожимает плечами). Не понимаю...
     Платонов. Не понимаете? Узел разорвался, вот что!
     Софья Егоровна. Вы не едете, что ли?
     Платонов. Не нужно бледнеть, Софья... впрочем, Егоровна!
     Софья Егоровна. Вы подличаете?
     Платонов. По всей вероятности...
     Софья Егоровна. Подлец вы! (Плачет.)
     Платонов. Знаю...  Сто  раз  слышал...  После  бы  поговорили и...  без
свидетелей.
     Софья Егоровна рыдает.
     Шли бы к  себе в комнату!  Самая лишняя вещь в  несчастье  - это слезы.
Должно  было  случиться  и случилось... В  природе есть законы,  а  в  нашей
жизни... логика... По логике и случилось...
     Пауза.
     Софья Егоровна (рыдает). Я же тут причем?  Какое дело  мне,  какое дело
моей жизни, которую вы взяли, до того, что вы утомились? Я же тут причем? Вы
не любите больше?
     Платонов.  Утешьтесь хоть чем-нибудь... Хоть  тем,  например, что  этот
скандал послужит уроком для вашего будущего?
     Софья Егоровна. Не уроком, а гибелью! Вы смеете это говорить? Подло!
     Платонов. Для чего  плакать? Как все  это мне... опротивело!  (Кричит.)
Болен я!
     Софья Егоровна. Он клялся, просил, он первый начал, а теперь вот пришел
сюда! Я вам опротивела? Вам нужна была я только на две недели? Ненавижу вас!
Не могу я видеть его! Убирайтесь вон отсюда! (Рыдает сильней.)
     Анна Петровна. Платонов!
     Платонов. А?
     Анна Петровна. Уйдите отсюда!
     Платонов встает и медленно идет к двери.
     Софья Егоровна. Подождите... Не  уходите! Вы... правда? Вы, может быть,
не трезвы... Вы сядьте, подумайте! (Хватает его за плечо.)
     Платонов.  Сидел я уже  и думал. Избавьтесь от меня, Софья Егоровна! Не
ваш  я человек! Я так долго гнил,  моя душа так давно превратилась в скелет,
что  нет  возможности  воскресить  меня!  Закопать  помпе,  чтоб не  заражал
воздуха! Верьте мне в  послед раз! Софья Егоровна (ломает  руки).  Что же  Я
буду  делать? Что  делать  мне?  Научите!  Ведь я умру!  Я не переживу  этой
подлости! Я не проживу и пяти минут! Убью себя... (Садится в кресло, стоящее
в углу.) Что вы делаете со мной? (Истерика.)
     Войницев (подходит к Софье Егоровне). Софи!
     Анна  Петровна.  Бог знает, что делается! Успокойтесь, Софи! Дай  воды,
Сергей!
     Войницев.  Софи! Но убивайте себя... Перестаньте! (Платонову.) Чего  вы
ждете здесь, Михаил Васильич? Уйдите, бога ради!
     Анна Петровна. Будет, Софи, будет! Довольно!
     Платонов (подходит к Софье Егоровне). Ну чего? Э-э... (Быстро отходит.)
Идиотство!
     Софья  Егоровна. Отойдите от  меня  прочь! Все! Не нуждаюсь я  в  вашей
помощи!  (Анне Петровне.) Отойдите  прочь! Я  вас  ненавижу! Я знаю, кому  я
обязана всем этим! Не пройдет это вам даром!
     Анна Петровна. Тссс... Не следует браниться.
     Софья Егоровна. Не будь  над  ним  вашего развращающего  авторитета, не
губил бы он меня! (Рыдает.) Прочь! (Войницеву.) И вы... и вы отойдите!
     Войницев отходит, садится за стол и кладет голову на руки.
     Анна Петровна (Платонову). Ступайте отсюда,  вам  говорят! Удивительный
вы идиот сегодня! Чего вы еще хотите?
     Платонов (затыкает уши). Куда же я пойду? Я окоченел от холода... (Идет
к двери.) Хоть бы черти прибрали скорей...
     Входит Трилецкий.
     ЯВЛЕНИЕ IX
     Те же и Трилецкий.
     Трилецкий (в  дверях).  Я тебе задам такого доклада, что  ты и своих не
узнаешь!
     Голос Якова. Барин приказали...
     Трилецкий. Пойди и поцелуйся с своим барином! Он такой же болван, как и
ты! (Входит.) Неужели  и здесь его  нет?  (Падает на диван.)  Ужасно! Это...
это... это... (Вскакивает.) Ох! (Платонову.)  Трагедия на исходе, трагик! На
исходе-с!
     Платонов. Что тебе?
     Трилецкий. Что  ты здесь проедаешься?  Где ты шляешься, несчастный? Как
тебе не стыдно, не грешно? Философствуют здесь? Проповеди читаешь?
     Платонов. Говори по-человечески, Николай! Что тебе?
     Трилецкий. Это скотство!  (Садится и закрывает руками лицо.) Несчастье,
какое несчастье! Кто мог ожидать?
     Платонов. Что случилось?
     Трилецкий. Что случилось? А ты и не знаешь?  Тебе и дело  нет до этого?
Тебе некогда?
     Анна Петровна. Николай Иванович!
     Платонов. Саша, что ли?  Говори,  Николай! Этого еще недоставало! Что с
ней?
     Трилецкий. Спичками отравилась!
     Платонов. Что ты говоришь?
     Трилецкий  (кричит).  Спичками  отравилась!  (Вскакивает.)  На,  читай!
Читай! (Подносит к его глазам записку.) Читай, философ!
     Платонов (читает). "Самоубийцев  грешно поминать, но  меня поминайте. Я
лишила себя жизни в болезни.  Миша, люби Колю и  брата, как я тебя люблю. Не
оставь  отца.  Живи  по  закону.  Коля,  господь  тебя  благословит,  как  я
благословляю материнским благословением. Простите грешную.  Ключ от Мишиного
комода  в шерстяном  платье"... Золото  мое! Грешная! Она грешная! Этого еще
недоставало! (Хватает себя за голову.) Отравилась...
     Пауза.
     Саша  отравилась...  Где она? Послушай!  Я к ней пойду! (Срывает с руки
повязку.) Я... я воскрешу ее!
     Трилецкий  (ложится  на  диван лицом вниз).  Прежде чем  воскрешать, не
нужно было убивать!
     Платонов. Убивать... Зачем ты, безумец, говоришь... это слово? Да разве
я убивал ее? Разве... разве я хотел ее смерти? (Плачет.) Отравилась... Этого
еще  недоставало,  чтоб   переехать  меня  колесом,  как  собаку!  Если  это
наказание,  то... (машет кулаком)  это  жестокое, безнравственное наказание!
Нет,  это  уж выше  сил моих! Выше! За что? Ну  грешен, положим,  подл... но
все-таки ведь жив еще!
     Пауза.
     Глядите на меня теперь все! Глядите! Нравится?
     Трилецкий (вскакивает.)  Да, да,  да... Будем теперь плакать... Кстати,
глаза на мокром месте... Выпороть бы  тебя хорошенько! Одевай  шапку!  Едем!
Муж! Хорош муж! Погубил женщину ни за что, ни про  что! Допел до чего! А эти
и  держат его  здесь!  Нравится  он  им!  Оригинальный  человек,  интересный
субъект, с грустью благородной на лице! Со следами когда-то бывшей  красоты!
Поедем-ка! Посмотришь, что ты наделал, интересный субъект, оригинал!
     Платонов. Без слов... без слов... Не нужно слов!
     Трилецкий. Счастье твое, живодер, что я сегодня чуть свет домой заехал!
Ну что было бы, если бы  я не наехал, если б я не захватил?  Умерла  бы она!
Понимаешь  ты  это  или  нет?  Ты  обыкновенно  все  понимаешь,  кроме самых
обыкновенных вещей!! О, я  бы тебе тогда задал! Я не  посмотрел бы  на  твою
жалостную  физиономию! Если  бы ты поменьше болтал  своим окаянным языком да
побольше  сам слушал, то не  было  бы этого несчастья! За нее я  и десять не
возьму таких умников, как ты! Едем!
     Войницев. Не кричите! Ах... Как надоели все...
     Трилецкий. Едем!
     Платонов. Постой... Так она... не умерла, ты говоришь?
     Трилецкий. А тебе хотелось бы, чтоб она умерла?
     Платонов  (вскрикивает).  Не умерла!  Я  не пойму  никак... Не  умерла?
(Обнимает Трилецкого.) Жива! (Хохочет.) Жива!
     Анна Петровна.  Не понимаю!.. Трилецкий, извольте  сказать  толком! Все
они сегодня как-то особенно глупы! Что же значит это письмо?
     Трилецкий. Она  написала  это  письмо... Если б не  я,  она  успела  бы
умереть... А  теперь страшно больна! Не знаю, вынесет  ли ее организм...  О,
пусть она только умрет, тогда... Отойди ты от меня, пожалуйста!
     Платонов.  Напугал  ты меня как! Боже  мой! Жива она еще! Значит, ты не
допустил ее умереть? Милый мой!  (Целует Трилецкого.) Дорогой! (Хохочет.) Не
верил  в медицину,  но теперь  даже и в тебя верю! Что о ней  теперь? Слаба?
Нездорова? Но мы поднимем ее!
     Трилецкий. Вынесет ли она еще!
     Платонов. Вынесет! Не она  вынесет,  так я  вынесу!  Ничем зачем же  ты
сначала не сказал, что она жива? Анна Петровна!.. Я с ума схожу!.. (Целует у
Анны Петровны руку.) Жива Саша... Воды, воды... моя дорогая!
     Анна