вившись, я не раз покраснею за этот язык... Впрочем,  почему же
мне и не поболтать поэтически? Гм... Кто мне воспретит?
     Платонов. Никто.
     Венгерович 2. Или,  может быть, этот язык богов не  соответствует моему
положению, моей фигуре? У меня лицо не поэтическое?
     Платонов. Не поэтическое...
     Венгерович  2.  Не  поэтическое...  Гм...  Очень  рад.  У  всех  евреев
физиономии   не  поэтические.   Подшутила  природа,  не  дела  нам,  евреям,
поэтических физиономий! У нас судят обыкновенно по физиономии и на основании
того, что мы имеем известные физиономии, отрицают в  нас  всякое поэтическое
чувство... Говорят что у евреев нет поэтов.
     Платонов. Кто говорит?
     Венгерович 2. Все говорят... А какая ведь это подлая клевета!
     Платонов. Полно придираться! Кто это говорит?
     Венгерович 2. Все говорят, а  между тем сколько у нас настоящих поэтов,
не Пушкиных, не Лермонтовых, а настоящих! Ауэрбах, Гейне, Гете...
     Платонов. Гете немец.
     Венгерович 2. Еврей!
     Платонов. Немец!
     Венгерович 2. Еврей! Знаю, что говорю!
     Платонов. И я знаю,  что говорю, но пусть будет по-вашему!  Полуученого
еврея трудно переспорить.
     Венгерович 2. Очень трудно...
     Пауза.
     Да хоть бы и  не было поэтов! Велика важность! Есть поэты - хорошо, нет
их - еще лучше!  Поэт,  как человек чувства, в большинстве  случаев дармоед,
эгоист...  Гете,  как поэт, дал ли  хоть одному  немецкому пролетарию  кусок
хлеба?
     Платонов.  Старо!  Полно,  юноша! Он не  взял  куска хлеба у  немецкого
пролетария! Это важно... Потом, лучше быть поэтом, чем ничем! В миллиард раз
лучше. Впрочем,  давайте замолчим... Оставьте  вы  в покое  кусок  хлеба,  о
котором вы  не  имеете  ни  малейшего понятия, и поэтов, которых не понимает
ваша высушенная душа, и меня, которому вы не даете покоя!
     Венгерович  2.  Не  стану, не стану  шевелить  вашего  великого сердца,
шипучий человек!.. Не стану втягивать с вас теплого одеяла... Спите себе!
     Пауза.
     Посмотрите-ка  на небо! Да...  Здесь хорошо, покойно, здесь одни только
деревья... Нет этих сытых,  довольных физиономий... Да...  Деревья шепчут не
для  меня...  И  луна  не смотрит  на  меня  так  приветливо,  как  на этого
Платонова... Она старается смотреть  холодно...  Ты,  мол, не наш...  Ступай
отсюда,  из  этого  рая, в свою  жидовскую лавочку...  Впрочем, чепуха...  Я
заболтался... довольно!..
     Платонов. Довольно... Идите, юноша, домой! Чем более будете сидеть, тем
больше наболтаете... А  за болтовню эту  вы краснеть будете, как вы сказали!
Идите!
     Венгерович 2. Хочу болтать! (Смеется.) Я теперь поэт!
     Платонов.  Не  поэт тот, кто стыдится своей молодости!  Вы  переживаете
молодость, будьте же молодым! Смешно, глупо, может быть, но зато человечно!
     Венгерович 2. Так... Какие глупости! Вы большой чудак, Платонов! Все вы
чудаки  здесь... Вам  бы  жить  во  времена Ноя... И генеральша  чудачка,  и
Войницев  чудак...  Между прочим, генеральша недурна в телесном отношении...
Какие у нее неглупые глаза! Какие у нее хорошие пальцы!.. Недурна отчасти...
Грудь, шеи...
     Пауза.
     Почему? Хуже я вас, что  ли? Хоть бы раз в жизни! Если мысли так сильно
привлекательно  действуют  на  мой...  спинной  мозг,  то  какое  блаженство
растопило бы меня  в пух и прах, если  бы  она показалась сейчас между этими
деревьями и поманила бы  меня своими прозрачными пальцами!..  Не смотрите на
меня так... Я глуп теперь, мальчуган... Впрочем,  кто же смеет запретить мне
хоть раз в жизни быть глупым? Я с научной целью хотел бы сейчас быть глупым,
счастливым по-вашему... Я и счастлив... Кому какое дело? Гм...
     Платонов. Но... (Рассматривает его цепь.)
     Венгерович 2. Впрочем, личное счастье эгоизм!
     Платонов. О да! Личное счастье эгоизм, а  личное несчастье добродетель!
Сколько же, однако, в вас белиберды! Какая  цепь! Какие чудные  брелоки! Как
сияет!
     Венгерович 2. Вас занимает эта цепь?!  (Смеется.) Вас манит к  себе эта
мишура, этот блеск... (Качает головой.) В эти минуты, когда вы поучаете меня
чуть ли не стихами, вы можете восхищаться золотою цепью! Возьмите  эту цепь!
Бросьте! (Срывает с себя цепь и бросает ее в сторону.)
     Платонов. Важно звякнула! По одному этому звону уж можно заключить, как
она тяжела!
     Венгерович 2.  Золото тяжело не на один только вес! Счастливы  вы,  что
можете сидеть на этих грязных ступенях! Здесь вы не испытываете всей тяжести
итого грязного золота! О, эти мне золотые цепи, золотые оковы!
     Платонов. Не всегда прочные оковы! Пропили их ваши отцы!
     Венгерович 2. Сколько несчастных,  сколько молодых, сколько  пьяных под
луной!  Когда  же,  наконец,  миллионы  много  сеющих  и  ничего  не  ядущих
перестанут  голодать? Когда, я  вас спрашиваю?  Платонов,  отчего  же вы  не
отвечаете?
     Платонов. Оставьте меня! Сделайте такое  одолжение! Не люблю без умолку
и без толку звонящих колоколов! Извините, но оставьте меня! Спать хочу!
     Венгерович 2. Я колокол? Гм... Скорей же вы колокол...
     Платонов. Я  колокол и вы колокол, с тою только  разницею, что я в себя
сам звоню, а в вас звонят другие... спокойной ночи! (Встает.)
     Венгерович 2. Спокойной ночи!
     В школе бьет два часа.
     Уже два часа... В это время нужно уже спать, а я не сплю... Бессонница,
шампанское, волнение...  Ненормальная жизнь, благодаря  которой  разрушается
организм...  (Встает.)  У   меня,  кажется,  грудь  уже  начинает  болеть...
Спокойной ночи! Руки я вам не подаю  и горжусь этим.  Вы не  имеете права на
пожатие моей руки...
     Платонов. Какие глупости! Мне все одно.
     Венгерович 2. Надеюсь, что нашу  беседу и  мою... болтовню никто, кроме
нас, не слышал и не услышит... (Идет в глубину сцены и идет обратно.)
     Платонов. Что вам угодно?
     Венгерович 2. Тут где-то была моя цепь...
     Платонов.  Вот  она,  ваша цепь! (Швыряет  цепь ногой.) Не  забыл-таки!
Послушайте, будьте так любезны, пожертвуйте  эту цепь в пользу одного  моего
знакомого,  принадлежащего к разряду много  сеющих  и нечего  не ядущих! Эта
цепь будет кормить его и его семью целые годы!.. Позволите передать ее ему?
     Венгерович 2. Нет...  С удовольствием отдал бы, но,  честное  слово, не
могу! Это подарок, сувенир...
     Платонов. Да, да... Убирайтесь!
     Венгерович  2 (поднимает цепь). Отстань, пожалуйста! (Идет и в  глубине
сцены,  утомленный, садится на  полотно железной  дороги, и закрывает руками
лицо.)
     Платонов.  Пошлость!  Быть  молодым и в то  же  время  не  быть светлою
личностью! Какая глубокая испорченность! (Садится.) Как противны нам люди, в
которых мы видим хоть намек на свое нечистое прошлое! Я когда-то был немного
похож на этого... Ох!
     Слышен конский топот.
     ЯВЛЕНИЕ VI
     Платонов и Анна Петровна (входит в амазонке, с хлыстом и руке).
     Платонов. Генеральша!
     Анна  Петровна.   Как   мне  его  увидеть?   Постучать  разве?  (Увидев
Платонова.}  Вы здесь? Как это кстати! Я знала, что вы еще не спите... Да  и
можно  ли спать теперь? Для спанья бог  зиму дал... Доброй ночи, человечина!
(Протягивает руку.) Ну? Что же вы? Руку!
     Платонов протягивает руку.
     Анна Петровна. Вы не пьяны?
     Платонов. А черт  меня знает! Или трезв, или же пьян, как самый горький
пьяница...  Вы  что  же  это?  Прогуливаться  с жиру изволите,  почтеннейшая
сомнамбула?
     Анна Петровна (садится рядом). Н-да-с...
     Пауза.
     Да-с,  милейший  Михаил  Васильич!  (Поет.)  Сколько  счастья,  сколько
муки...  (Хохочет.) Какие большие, удивленные  глаза!  Полноте,  не бойтесь,
дружище!
     Платонов. Я и не боюсь... за себя по крайней мере...
     Пауза.
     Вы, я вижу, ерундой вздумали заниматься...
     Анна Петровна. На старости лет...
     Платонов.  Старухам простительно... Те сдуру...  А вы какая старуха? Вы
молоды, как лето в июне. Ваша жизнь впереди.
     Анна  Петровна. Мне  нужна жизнь теперь, а не впереди...  А  я  молода,
Платонов, ужас как  молода!  Чувствую...  Так  ветром  и ходит  по  мне  эта
молодость! Чертовски молода... Холодно!
     Пауза.
     Платонов   (вскакивает).  Не  хочу   ни   понимать,  и   угадывать,  ни
предполагать...  Ничего не  хочу! Идите!  Назовите меня невеждой  и оставьте
меня! Прошу вас! Гм... Для чего смотреть так? Да вы... вы подумайте!
     Анна Петровна. Я уже думала...
     Платонов. Вы подумайте, гордая, умная, прекрасная женщина! Куда и зачем
вы пришли?! Ах...
     Анна Петровна. Не пришла, а приехала, мой милый!
     Платонов.  С  таким  умом, с  такой красотой,  молодостью...  ко  мне?!
Глазам, ушам не верится... Пришла  победить, взять крепость!  Не крепость я!
Не побеждать вы пришли... Я слабость, страшная слабость! Поймите вы!
     Анна  Петровна  (встает  и  подходит  к  нему).   Самоуничижение   паче
гордости... Как же быть, Мишель? Надо же  чем-нибудь кончить? Согласись сам,
что...
     Платонов. Не буду я кончать, потому что я ничего не начинал!
     Анна Петровна. Э... философия гадкая!  И тебе не стыдно лгать? В этакую
ночь,  при  таком  небе... и лгать?  Лги осенью,  если хочешь,  в  грязь,  в
слякоть,  но не теперь, не здесь... Тебя слышат, на тебя смотрят... Взгляни,
чудак, вверх!
     Пауза.
     Вон  и  звезды мерцают,  что ты  лжешь...  Полно,  милый  мой!  Будь же
хорошим,  как  все  это  хорошо!  Не  нарушай  своей  маленькой особой  этой
тишины... Отгони  от  себя  своих  бесов!  (Обнимает его одной  рукой.)  Нет
другого, которого я любила бы так, как я тебя люблю. Нет женщины, которую ты
любил  бы  так,  как  меня любишь...  Возьмем  себе одну  только  любовь,  а
остальное, что тебя так мучит, пусть решат другие...  (Целует его.)  Возьмем
себе одну только любовь...
     Платонов. Одиссей стоил того,  чтоб ему пели сирены, но не царь Одиссей
я, сирена! (Обнимает ее.) Если бы я мог дать тебе счастье! Как ты хороша! Но
не дам я тебе счастье! Я сделаю  из  тебя то,  что  делал я из  всех женщин,
бросавшихся мне на шею... Я сделаю тебя несчастной!
     Анна Петровна. Как  много  ты о себе думаешь!  Неужели ты  так  ужасен,
Дон-Жуан? (Хохочет.) Какой же ты хорошенький при лунном свете! Прелесть!
     Платонов. Знаю я себя! Те только романы и  оканчиваются благополучно, в
которых меня нет...
     Анна  Петровна.  Сядем...  Сюда вот...  (Садятся  на полотно.)  Еще что
скажешь, философ?
     Платонов. Если я был честным  человеком, я ушел бы от тебя... Я сегодня
предчувствовал это, предвидел... Почему же я, негодяй, не ушел?
     Анна Петровна. Отгони от  себя  бесов, Мишель! Не отравляйся...  Ведь к
тебе женщина пришла, а не зверь... Лицо постное, на глазах слезы... Фи! Если
тебе  это  не  нравится,  то  я  уйду...  Хочешь?  Я  уйду, и все  останется
по-старому... Идет? (Хохочет.) Дуралей! Бери, хватай, хапай!.. Что тебе еще?
Выкури всю,  как  папиросу,  выжми,  на кусочки раздроби...  Будь человеком!
(Тормошит его.) Смешной!
     Платонов. Но  разве ты моя? Разве ты про меня писана? (Целует ее руки.)
Иди к другому, моя дорогая... Ступай к тому, который стоит тебя...
     Анна Петровна. Ах... Полно тебе молоть  чепуху! Дело ведь очень просто:
к тебе пришла женщина,  которая тебя  любит и  которую  ты любишь...  Погода
прелестная... Что может быть  проще?  К чему же тут эта философия, политика?
Порисоваться разве хочешь?
     Платонов.   Гм...   (Встает.)   А   если  ты   пришла   пошалить  мной,
поразвратничать,  покуралесить?..   Тогда   что?  Ведь   я  не   гожусь   во
временнообязанные...  Я не позволю играть собой!  Ты  не отделаешься от меня
грошами,  как  отделалась  от десятка!.. Слишком  дорог  я  для  интрижки...
(Хватает  себя  за голову.) Уважать, любить  тебя и в то же время... мелочь,
пошлость, мещанская, плебейская игра!
     Анна Петровна (подходит к нему). Ты меня любишь,  уважаешь, для чего же
ты, беспокойная  душа,  торгуешься  со  мной, говоришь мне эти мерзости? Для
чего  эти "если"? Я  люблю... Я сказала тебе, и сам  ты знаешь,  что  я тебя
люблю...  Что  же  тебе  еще? Покоя  мне... (Кладет голову  ему  на  грудь.)
Покоя... Пойми же наконец, Платонов! Я  отдохнуть хочу... Забыться, и больше
мне ничего  не  нужно... Ты не знаешь...  Ты не знаешь, как тяжела для  меня
жизнь, а я... жить хочу!
     Платонов. Не сумею я дать тебе покой!
     Анна Петровна. Сумей только не философствовать!.. Живи! Все  живет, все
движется...  Кругом жизнь... Давай же и  мы жить! Завтра  решать  вопросы, а
сегодня, в эту ночь, жить, жить... Жить, Мишель!
     Пауза.
     Да  что я  в самом  деле  распелась  перед  тобой? (Хохочет.)  Скажите,
пожалуйста! Я ною, а он и ломается!
     Платонов (хватает  ее  за руку).  Послушай...  В  последний раз...  Как
честный человек говорю... Уйди!.. в последний раз! Уйди!
     Анна  Петровна.  Будто бы? (Хохочет.) А ты не  шутишь?.. Глупишь, брат!
Теперь  уж я тебя не  оставлю! (Бросается ему на шею.) Слышишь?  В последний
раз говорю: не выпущу! Во что бы то ни стало, что бы  там ни было! Хоть меня
погуби, хоть сам пропади, а  возьму!  Жить! Тра-та-та-та... ра-ра-ра... Чего
рвешься, чудак? Мой! Мели теперь свою философию!
     Платонов. Еще раз... Как честный человек...
     Анна Петровна. Честью не взяла, силой возьму... Люби, коли любишь, а не
строй из себя дурачка! Тра-та-та-та... Звон  победы раздавайся... Ко мне, ко
мне! (Накидывает ему на голову черный платок.) Ко мне!
     Платонов. К  тебе?  (Смеется.)  Пустая  ты женщина!  Добра  ты себе  не
желаешь...  Плакать ведь будешь!  Мужем твоим я не буду,  потому  что не про
меня  ты  писана, а играть  собой не позволю...  Посмотрим,  кто  кем играть
будет... Увидим... Заплачешь... Идем, что ли?
     Анна Петровна (хохочет). Allons! (Берет его под руку.) Постой... Кто-то
идет. Станем пока за дерево...  (Прячутся  за дерево.) В сюртуке  кто-то, не
мужик... Отчего  ты  в газеты  передовых  статей  не  пишешь.  Ты  славно бы
писал... Не шутя.
     Входит Трилецкий.
     ЯВЛЕНИЕ VII
     Те же и Трилецкий.
     Трилецкий (идет к школе и стучит в окно). Сестренка! Сашурка!
     Саша (отворяет окно). Кто здесь? Это ты, Коля? Что тебе?
     Трилецкий. Ты еще не спишь? Пусти меня, душечка, переночевать!
     Саша. Сделай милость...
     Трилецкий. Положишь меня в классной... Да  пожалуйста,  чтоб Мишель  не
узнал,  что  я у  вас ночую: спать не даст своей философией!  У  меня голова
ужасно кружится...  Все  в глазах  двоится...  Стою перед одним окном, а мне
кажется, что их два: в какое лезть? Комиссия! Хорошо, что я не женат! Будь я
женат, мне показалось  бы, что я  двоеженец...  Все двоится! У тебя ни  двух
шеях две головы! Кстати, между прочим... Там около срубленного дуба, что над
речкой  -  знаешь?  -  я сморкался, козявочка, и  выронил  из  платка  сорок
рублей... Поднимешь их, душечка, завтра пораньше... Поищи и возьми себе...
     Саша. Их чуть свет плотники поднимут... Какой  ты разгильдяй, Коля! Ах,
да!  Чуть  было  не  позабыла.  Приходила  жена  лавочника  и  просила  тебя
убедительно, чтобы ты  пришел  к  ним, как  можно  скорей... Ее муж внезапно
заболел... В голову какой-то удар сделался... Иди скорей!
     Трилецкий. Бог с ним совсем! Мне не до того... У меня у самого стреляет
и в голове, и в брюхе... (Лезет в окно.) Посторонись...
     Саша. Влезай скорей! Ногой меня зацепил... (Запирает окно.)
     Платонов. Еще кого-то черти несут!
     Анна Петровна. Стой.
     Платонов. Не держи... Уйду, если захочу! Кто это?
     Анна Петровна. Петрин и Щербук.
     Входят Петрин и Щербук, без сюртуков, покачиваясь.
     На первом черный цилиндр, на втором - серый.
     ЯВЛЕНИЕ VIII
     Венгерович 2 (в глубине сцены.), Платонов,
     Анна Петровна, Петрин и Щербук.
     Петрин. Виват, Петрин, кандидат  прав! Ура! Где дорога? Куда зашли? Что
это? (Хохочет.)  Тут, Павочка, народное просвещение! Тут дураков  учат  бога
забывать  да людей надувать!  Вот куда мы зашли... Гм... Так-с... Тут, брат,
тот...  как его, черт? -  Платошка живет, цивилизованный человек...  Пава, а
где теперь Платошка?  Выскажи  мнение, не  стыдись! С генеральшей дуэт поет?
Ох,  господи, твоя воля... (Кричит.) Глагольев дурак! Она ему нос натерла, а
с ним удар сделался!
     Щербук. Домой хочу, Герася... Спать хочется, страсть как! Шут с ними со
всеми!
     Петрин. А где наши сюртуки, Пава? К начальнику станции ночевать идем, а
сюртуков  нет... (Хохочет.)  Девки сняли? Ах  ты, кавалер,  кавалер!.. Девки
сюртуки поснимали...  (Вздыхает.)  Эх,  Пава,  Павочка...  Ты  шампань  пил?
Небось, вот ты пьян теперь? А чье ты пил? Мое ты пил... И пил ты сейчас мое,
и ел ты сейчас мое... На генеральше  платье мое, на Сережке чулки мои... все
мое! Я им все передавал! У самого  каблучонки на сапожонках кривые... Все им
отдал, все на них просадил, а что получил? Ты спроси, что я получил? Кукиш и
позор... Да... Лакей  за столом обносит  да локтем норовит толкнуть, сама же
как с свинством обращается...
     Платонов. Надоело мне!
     Анна Петровна. Постой...  Сейчас уйдут!  Какой же скот этот Петрин! Как
лжет! А та старин тряпка и верит...
     Петрин. Жиду почета больше... Жид у изголовья,  мы у подножия ног...  А
почему?  А потому,  что  жид больше денег дает...  А  на лбу роковые  слова:
продается с публичного торга!
     Щербук. Это Некрасова... Говорят, помер Некрасов...
     Петрин.  Ладно  же!  Больше  ни  копейки!  Слышишь? Ни  копейки!  Пусть
старичок  в  могиле сердится... Пусть там  себе с... гробокопателями! Шабаш!
Протестую векселя! Завтра же! Я ее в грязь головой поставлю, неблагодарную!
     Щербук. Она граф,  барон!  У нее  генеральское  лицо!  А  я... калмык и
больше ничего... Меня  пущай Дуняша обожает... Какая дорога неровная!  Шоссе
бы  надо  со  столбами телеграфическими...  с  колоколами...  Дзинь,  дзинь,
дзинь...
     Уходят.
     ЯВЛЕНИЕ IX
     Те же без Петрина и Щербука.
     Анна Петровна (выходит из-за деревьев). Ушли?
     Платонов. Ушли...
     Анна Петровна (берет его за плечи). Шествуем?
     Платонов. Пойдем! Иду, но если бы ты знала, как мне не хочется  идти!..
Пойду  не я к тебе, а черт, который бьет меня теперь по  затылку:  иди, иди!
Пойми же! Если моя совесть не  принимает твоей  любви, то только потому, что
она глубоко убеждена в том, что ты делаешь непоправимую ошибку...
     Саша (в окно). Миша, Миша! Где ты?
     Платонов. Черт возьми!
     Саша  (в  окно). Ах...  Я вижу тебя... С  кем это  ты?  (Плачет.)  Анна
Петровна! Насилу я вас узнала! Вы такая черная! В чем это вы? Здравствуйте!
     Анна Петровна. Здравствуйте, Александра Ивановна!
     Саша.  Вы  в  амазонке?  Катаетесь, значит?  Отличное  дело! Ночь такая
хорошая! Поедем и мы с тобой, Миша!
     Анна  Петровна. Я  уже накаталась, Александра  Ивановна... Домой сейчас
еду...
     Саша. В таком случае, разумеется... Иди, Миша,  в комнату!.. Я не знаю,
право, что делать! С Колей дурно...
     Платонов. С каким Колей?
     Саша.  С  братом  Николаем...  Выпил,   должно  быть,  много...  Войди,
пожалуйста!  Заходите и  вы,  Анна  Петровна!  Я  сбегаю в  погреб  и сливок
принесу... По стакану выпьем... Холодные сливки!
     Анна  Петровна. Благодарю  вас... Я  сейчас домой  еду...  (Платонову.)
Ступай... Я подожду...
     Саша. А то бы я сбегала в погреб... Иди, Миша! (Скрывается.)
     Платонов. Совершенно  забыл о ее существовании... Верит-то, верит как?!
Ступай... Я уложу сына спать и приду...
     Анна Петровна. Скорей же...
     Платонов. Чуть-чуть скандала не было! Прощай пока... (Идет в школу.)
     ЯВЛЕНИЕ X
     Анна Петровна, Венгерович 2 и потом Осип,
     Анна Петровна. Сюрприз... И я совершенно забыла о ее существовании...
     Пауза.
     Жестоко... Впрочем, ему не в первый раз надувать  эту бедную девочку!..
Э-э-э... грешить  так грешить! Один только бог  будет  знать! Не  впервой...
Канальство!  Жди теперь, пока он  уложит ее спать!.. Час протянется, если не
больше...
     Венгерович 2 (иде