онь  не  давал  ни  искр,  ни  дыма,  которые  бы  постоянно   разрушали
целостность колпака.
     Люди поели подогретого хлеба и сушеного  мяса  -  это  все,  что  еще
оставалось у них. Лошади  съели  свои  обычные  порции  и  были  привязаны
покрепче, чтобы они не вырвались за пределы  колпака.  Воды  не  было,  но
куредцы предупредили Тируса и Эрейзана  не  есть  снег.  Для  того,  чтобы
получить воду, они наполнили бурдюки хлопьями  снега  и  растопили  его  у
костра. Снаружи колпака продолжалось бесконечное завывание. Люди не видели
этих подданных Бога Смерти, но эти звуки были такими же жуткими, как и все
здесь, в этой проклятой стране. Взволнованные люди спали плохо, все  время
подскакивая при новых душераздирающих криках, раздающихся во мраке. Ярость
людей почти довела их до безумия. Джателла сидела,  крепко  закрыв  глаза,
стараясь не обращать внимания на вой и рев.
     Внутри колпака было тепло, там царила  жизнь.  Но  никакая  магия  не
могла избавить их  от  этих  жутких  криков  в  ночи,  которые  издавались
союзниками самого Бога смерти, неподвластному никакому колдовству.
     Эрейзан опустился рядом с Тирусом и прошептал:
     - Врадуир будет смеяться над нами, если увидит в таком положении.  Мы
же не  сможем  уснуть,  пока  продолжается  этот  концерт.  А  тебе  нужно
сохранять свои силы и беречь магию.
     - Мне кажется, я смогу набросить на них покрывало, - рассеянно сказал
Тирус, удрученный столь многочисленными требованиями к его магии.
     - Зачем? Этого не требуется. - Эрейзан  напряг  свои  мышцы  и  Тирус
понял, что Эрейзан хочет делать. - Я хочу сразиться с ними  и  Врадуир  не
поймет, что это пришелец. Он подумает, что это просто другой зверь.
     - Ты не должен... - протестовал Тирус.
     - Разве они настоящие звери? - спросил Эрейзан. Он  уже  решил  и  не
принимал никаких возражений. - Ты лучше следи за  кознями  Врадуира,  а  я
займусь этими.
     - Нет! - воскликнул Тирус. - Ты даже не знаешь, сколько их.
     Эрейзан проказливо улыбнулся.
     - Ты меня  недооцениваешь.  Их  четверо.  Он  посмотрел  на  мрак  за
колпаком, почесывая свою, покрытую льдом, рыжую бороду. Затем  он  сбросил
плащ. Эрейзан искоса смотрел на Джателлу и говорил:
     - Мне достаточно убить только двоих и остальные  сожрут  их  и  будут
довольны своим ужином. Ты... ты сделай так, чтобы королева... не...
     Тирус кивнул, но все еще пытался отговорить Эрейзана от его затеи.
     - Чересчур холодно. Не нужно тебе делать этого.
     - Открой  колпак  для  меня,  -  не  обращая  внимания  на  последнее
предупреждение Тируса Эрейзан выскользнул во мрак.
     Подняв брошенный плащ, Тирус крепко сжал его. Тепло тела  Эрейзана  и
запах его  пота,  пропитавшего  шерсть,  помогали  колдовству  Тируса.  Он
почувствовал, как Эрейзан легко прижался к экрану. С легким вздохом  Тирус
сделал щель, через которую акробат легко выскользнул.
     Его мысль пошла вместе с Эрейзаном, сопровождая его.  Тирус  не  стал
глубоко проникать в мозг Эрейзана, но тем не менее он оставался с ним, как
это было тогда, когда они сидели в одной камере в тюрьме не  острове.  Его
собственное тело напряглось, когда Эрейзан принял облик зверя. У  акробата
не было ножа и меча, но он  был  вооружен  страшными  клыками  и  когтями,
одежду  ему  заменял  густой  мех.  Он   был   тигром-человеком,   опасным
зверем-убийцей с человеческим разумом.
     Странные ощущения владели Тирусом. Он  был  Эрейзаном,  несущимся  на
четырех ногах, теперь замедлившим бег,  крадущимся.  Он  видел  все  очень
хорошо и в этом ему помогал  странный  светящийся  снег.  Перед  ним  было
клыкастое отвратительное существо. Оно повернулось, чтобы броситься.
     Слишком поздно! Тирус, вместе с  Эрейзаном  прыгнул!  Клыки  и  когти
вонзились в чужую шкуру. Кости трещали под его зубами, и  он  почувствовал
вкус...
     Тирус поспешно вернулся назад в себя, прижав  ладони  ко  рту,  чтобы
унять приступ тошноты. В снежном мраке один источник воя  затих,  испустив
предсмертный крик агонии. На мгновение замолчали и все  остальные.  Затем,
почуяв запах крови, звери завыли еще громче.
     Обняв  себя  руками,  Тирус  сидел  у  костра  и   дожидался   нового
столкновения зверей. Оно  произошло  без  промедления.  На  этот  раз  вой
остальных  зверей  не  возобновился,  вместо  этого   послышались   жуткие
чавкающие звуки, хруст костей, как будто один хищник пожирал другого.
     Охваченный страхом, Тирус снова вошел в свой  мозг  и  с  облегчением
соприкоснулся с Эрейзаном. Акробат был  жив  и  уже  снова  превратился  в
человека после того, как выполнил свою жестокую миссию.
     Едва передвигая ослабевшие ноги, Тирус двинулся прочь  от  волшебного
огня. Отойдя во мрак, он наткнулся на  разбросанную  одежду  Эрейзана.  Он
стал ждать возвращения друга. Тирус покопался в мешке, который  носил  все
время с собой, и достал кусочек корня  для  восстановления  сил  Эрейзана.
Корень промерз насквозь, как и все здесь.  Тирус  достал  кинжал  и  начал
измельчать его, стараясь занять руки, чтобы отвлечь  мысли  от  того,  что
произошло - от кровавого убийства.
     Даже при свете снега он едва  заметил  приближение  Эрейзана.  Но  он
ощутил снова мягкое прикосновение к колпаку и приоткрыл его, чтобы Эрейзан
мог пройти внутрь и оказаться в безопасности. Тирус  загораживал  Эрейзана
от света костра, пока тот одевал свою одежду. Акробат с  усилием  растирал
лицо и руки снегом, пока они не отошли от мороза и  не  стали  гореть.  Он
раздраженно оттолкнул протянутый ему  корень  и  сказал,  что  превращение
происходило по его собственной воле и никаких страданий ему не  доставило,
так что лекарство ему не требуется. Вместе они пошли к  костру  и  Эрейзан
тяжело опустился у огня.
     Все остальные  люди  были  настолько  уставшими,  что,  казалось,  не
заметили  их  отсутствия.  Довольные  тем,  что  ужасные  звуки   в   ночи
прекратились, они погрузились в глубокий сон.  Никто  не  выразил  желания
встать на посту, как часовой: они все полностью доверяли защитному  экрану
Тируса. Хотя Эрейзан и объявил, что он  не  нуждается  в  лекарстве,  было
ясно, что он очень утомлен прогулкой наружу, слабость быстро охватила его,
и он уснул сразу,  как  только  опустил  голову  на  седло,  служащее  ему
подушкой. Тирус накрыл своего друга плащом, который тот сбросил,  и  решил
заняться магией. Его волновал вопрос - обнаружил ли их Врадуир?
     Он провел  рукой  по  груди  и  почувствовал  завернутое  в  шелковую
тряпочку стекло у своего сердца. Стекло пульсировало, его ритм совпадал  с
биением его собственного сердца. Ошибки в ощущении не было. Это  было  уже
настоящее биение, а не та, еле различимая пульсация, которую он ощущал  во
время путешествия по южным островам и в самом Куреде. Все ближе и ближе  и
вот теперь уже совсем близко, так близко, что его сердце и сердце Врадуира
бились в унисон.
     Тирус проследил колеблющуюся линию  линию  экрана  над  головой,  его
сияние заменяло  беззвездное  небо.  Изображение  Врадуира  было  на  нем,
извлеченное из его мозга.  Врадуир  -  в  своей  цитадели,  цитадели  Бога
Смерти. Цитадели, построенной на крови.  Чьей?  Крестьян?  Крови  капитана
Дрие и его команды? Певца? Или... Илиссы?
     Тирус очнулся от этих зловещих размышлений. Джателла сидела  рядом  с
ним и испытующе глядела на него. Он откашлялся, постарался принять  бодрый
вид и изобразил смущенную улыбку. Джателла заговорила:
     - Эрейзан очень много знает о твоем искусстве.  Ты  говорил,  что  вы
долго были пленниками колдовства Врадуира. Тогда Эрейзан и  приобрел  свои
знания? - спросила она.
     Тирус опять удивился ее  способности  быстро  схватывать  самую  суть
вещей.
     Она  распустила  свои  волосы  и   теперь   они   чудесными   волнами
выкатывались из-под капюшона и захлестывали грудь.  Холод  окрасил  яркими
красками ее щеки и губы. Тирус ласкал ее  своим  взглядом,  усталость  его
сняло как рукой.
     - Ты не можешь мне доверять? - вдруг спросила она. - Я верю тебе. Что
бы случилось, если бы я не поверила твоему рассказу там, в лугах Дрита?
     - Произошла бы резня, - угрюмо сказал Тирус.  -  Резня  между  твоими
людьми и нами, а бандиты Рофа подождали бы конца и  забрали  бы  все,  что
можно взять.
     - И ты не применил бы свою магию, чтобы победить нас?
     Он отвернулся прочь, ему не хотелось отвечать на этот вопрос.
     -  Я  никогда  не  применяю  своего  искусства,  чтобы  нанести  вред
непосвященным.
     - Но я не пошла на это, потому, что я поверила тебе, - напомнила она.
Затем, после некоторого колебания, она добавила: - Принц Тирус.
     Он принял этот титул, так как и в самом деле был принцем, но  все  же
поместил себя и Джателлу внутрь небольшого колпака, который скрывал их  от
чужих глаз и ушей. Они остались вдвоем в замороженной равнине,  окруженные
измученными спящими людьми.
     - Врадуир - твой родственник, - предположила Джателла. В  ее  глазах,
однако, было не предположение, а уверенность.
     - Мой учитель, - сказал Тирус. Его слова с  трудом  выдавливались  из
него. Он так долго хранил их внутри себя, и  до  сих  пор  только  Эрейзан
разделял с ним тщательно скрываемую тайну. - Он научил меня  магии  и  как
использовать мои способности в ней. Я  очень  хотел  походить  на  него  и
старался перенять от него все. И так было до тех пор, пока он не  повернул
на те пути, по которым колдун  не  может  ходить.  И  все,  что  случилось
дальше, мой остров, смерти, похищенные сокровища... это моя вина. Если  бы
он не чувствовал во мне соперника...
     - Зло в его сердце - это его зло, -  сказала  нежно  Джателла.  -  Он
должен ответить перед  богами  за  свои  собственные  прегрешения.  Ты  не
позволял мне обвинять себя в похищении Илиссы или смерти  Дорче.  И  я  не
позволяю тебе казнить себя за черную душу и святотатство твоего отца.
     Тирус с трудом проглотил комок в горле и сжал кулаки.
     - Только я могу остановить его. Только я имею могущество, достаточное
для того, чтобы победить. И если я проиграю...
     - Ты не проиграешь. У тебя сильные друзья, - сказала она,  смеясь.  -
Мы идем с тобой и поможем тебе победить его. Ты не должен  брать  на  себя
всю тяжесть. Позволь своим  друзьям  разделить  ее  с  тобой.  -  Джателла
помолчала, глядя на нашего акробата. Затем она осторожно спросила: - Зачем
Эрейзан уходил куда-то?
     Прижатый к стене прямым вопросом, Тирус со вздохом сказал:
     - Я не могу вам сказать этого. Он сам сможет, если пожелает.
     - Я думаю, что уже знаю. Я надеюсь  также,  что  он  тоже  будет  мне
доверять. Почему он это скрывает? Роф дразнит его и я  не  дура,  мне  все
понятно. Если Роф знает тайну Эрейзана, то почему я не могу?  Чем  я  хуже
этого бандита?
     Тирус был как в дурмане. Затем он прочел теплое чувство на ее лице.
     - Не хуже. Лучше. Много лучше. Это потому, что он очень уважает вас и
обожает вашу сестру. Он стыдится этого и поэтому скрывает от вас.
     - На нем лежит заклятье Врадуира, - сказала  Джателла,  кивнув.  -  Я
подозревала это. Но он неправильно думает обо мне и об Илиссе. Ни она,  ни
я не можем его презирать за то, что он стал жертвой Врадуира. Мы сестры из
рода Фер-Со. В нашей  крови  нет  грубости,  черствости  и  жестокости.  -
Джателла с нежностью посмотрела на спящего Эрейзана. - А  это...  это,  от
чего он гак страдает, не может быть устранено твоей магией?
     Тирус покачал головой.
     - Нет. Я пытался сделать это много раз, когда мы были в  заточении  и
потом тоже. Врадуир взял могущество  от  дьявола  для  этого,  и  я  не  в
состоянии снять заклинание. Это рана, которая никогда не  будет  залечена.
Эрейзан живет для того, чтобы отомстить за себя  и  освободить  Илиссу.  С
того дня, как он впервые встретил ее, его жизнь подчинена  этой  цели.  Он
все еще жаждет мести, но теперь на первое место вышло освобождение Илиссы.
Вы же можете не сомневаться в его верности и мужестве, Джателла. Он пойдет
вперед, что бы ему не угрожало.
     - Я это все время чувствую, - ответила Джателла. - Это очень странно.
Он встречался с ней всего три раза, но влюбился в нее с первого взгляда  и
даже рисковал свой жизнью, когда  бросился  ее  спасать,  прыгнув  на  шею
лошади воина-скелета. Он совсем забыл о том, что может погибнуть сам и  не
отомстить своему врагу.
     - Он готов отдать жизнь за Илиссу, - сказал Тирус,  надеясь,  что  не
предает его дружбу. Затем он вдруг ощутил, что эти слова относятся и к его
состоянию. Он не мог сопротивляться Джателле, ее красоте, уму и воле.  Они
были одно целое.
     Джателла наклонилась к  нему,  отвечая.  Ее  голос  вывел  Тируса  из
Ледяного Леса. Теперь ее  прикосновение  было  огнем,  огнем,  который  не
обжигал, а бежал по жилам, волшебная сеть, в которой они  оба  находились.
Ее губы были совсем рядом, и Тирус поддался жару огня, бежавшего по жилам,
воспламенявшего его душу, он обнял ее. Это случилось помимо их воли, и тем
не менее это случилось. Сразу же они отпрянули друг от друга,  испугавшись
силы своей страсти.
     Тирус понял, что колпак очень сильно ослаб, когда  он  позволил  себе
поддаться человечески желаниям. Поспешно он восстановил экран и  проверил,
нет ли признаков  нападения  Врадуира.  Когда  он  обнаружил,  что  они  в
безопасности, и что Врадуир еще  не  подозревает,  кто  они  такие,  он  с
облегчением вздохнул.
     Джателла была очень смущена.
     - Я прошу прощения. Я... я вовсе не хотела подвергать всех опасности.
     - Ничего страшного не произошло.
     Тирус опять потянулся к ней, желая поцеловать еще раз. Но она держала
свои чувства в узде, не давая им овладеть собой снова.
     - Мы не должны... Будем благоразумными, - сказала Джателла.
     Голос Тируса был хриплым.
     - Да. Если бы против нас была магия  послабее,  я  мог  бы  разделить
разум и сердце. Против Врадуира это невозможно, связано с большим риском.
     Джателла кивнула и прикусила губу.
     -  Я  понимаю.  Не  сейчас.  Мы  не  должны  поддаваться  слабости...
умиротворяться. Пока наш враг не побежден и Илисса не освобождена.
     Когда она говорила, Эрейзан заворочался  во  сне  и  пробормотал  имя
Илиссы. В этом слове,  произнесенном  в  глубоком  сне  было  очень  много
чувства, чувства, которое  Тирус  и  Джателла  знали  очень  хорошо.  Плащ
соскользнул с Эрейзана, когда он ворочаются  и  Джателла  пошита  к  нему,
чтобы снова накрыть его. Тирус снял свой маленький колпак, скрывающий их с
Джателлой, и снова оказался вместе с остальными. Джателла встала на колени
перед  Эрейзаном  и  надежно  укрыла  его  плащом,  проявив   нежность   к
влюбленному в ее сестру акробату, которую она не могла проявить к сестре.
     Она оглянулась на Тируса и ее взгляд сказал ему все, что было  у  нее
на сердце и в  голове.  Понятая  Тирусом,  она  легла  у  костра  рядом  с
Эрейзаном, укрылась своим  меховым  плащом  и  вскоре  уснула,  охраняемая
Тирусом и его магией.
     Тирус еле оторвал  глаза  от  спящей  Джателлы.  Он  не  должен  себе
позволять даже самых мельчайших человеческих удовольствий.  Он  смотрел  в
небо, но не видел черных облаков. Он ходил по  тонкой  паутине,  отыскивая
резервы своего могущества, которых он еще не черпал. Теперь он  уже  дошел
до своих пределов. Завтра должно рушиться все - его  жизнь  и  жизни  тех,
кого он любил.
     Джателла... нет! Никаких чувств! Никакой слабости! Она  и  Эрейзан  -
это его конечности в этой  борьбе.  Тирус  должен  оставаться  мозгом,  он
должен забыть обо всем, кроме своего искусства. Он знает  свой  долг.  Все
могут спать. Он не имеет права.  Тирус  снова  стал  колдуном,  собранным,
спокойным.
     Завтра, после долгих  поисков  и  скитаний,  он  вновь  встретится  с
Врадуиром. И он встретится с новым союзником Врадуира  -  богом,  которого
смертные боятся больше всего. Завтра Тирус из Камата, принц-колдун, должен
победить. Выбора нет. Врадуир вознесся очень высоко, погубил очень  многих
и он должен умереть, в противном случае должен умереть Тирус.



                           13. РАЗБИТОЕ СТЕКЛО

     Несмотря на все клятвы, данные ими по выходе из Ледяного Леса,  утром
люди были объяты ленью. Никто не хотел покидать тепло  волшебного  костра.
Растаявший снег образовал лужи  вокруг  мест,  где  они  спали,  превратив
пространство под колпаком в топкое болото. И все же  люди  поднимались  из
болота медленно, кряхтя и растирая спины. Джателла ругала  их  за  лень  и
делала больше всех, седлая лошадей и  собирая  вещи  в  тюки.  Иногда  она
посылала Тирусу улыбку, говорящую о том, что  их  связывает  общая  тайна,
которой они поделились вчера ночью друг с другом.
     Наконец, разбойники и солдаты заметили два обглоданных скелета зверей
Бога Смерти. Они были очень удивлены тем, что кто-то смог убить их.  Тирус
и Джателла безразлично пожали плечами, а  Эрейзан  вообще  отказался  даже
смотреть на их замороженные останки. Зловония никакого не  было,  так  как
все то, что оставили хищники не съеденным, превратилось в лед.  И  все  же
путешественники поторопились отправиться в путь и оставить между  собой  и
местом, где разыгралась ночная трагедия, как можно больше пространства.
     Затем, к их изумлению, Тирус повел их прямо по  направлению  к  груде
замороженных камней,  где  ждало  их  другое,  живое  создание.  Раздались
нерешительные протесты, но они были слишком слабы, чтобы открыто выступить
против колдуна. Медленно они приближались к ужасному  зверю,  похожему  на
дракона. Когда они подошли совсем близко, Тирус  сделал  какой-то  жест  и
загадочно улыбнулся. Тотчас же дракон начал  таять  -  нет,  не  таять,  а
дрожать, они увидели, что ужасное  существо,  только  что  стоявшее  перед
ними, было не что иное, как иллюзия, сотворенная из камней.
     - Я... я думал, что это опять какое чудовище, - сказал пораженный сэр
Микит.
     - Нет, это был часовой, оставленный на посту нашим врагом, - объяснил
Тирус. - Ночью я спрятал нас от него, а сейчас уничтожил  магию  Врадуира.
Оно ему ничего не сообщит. И нам тоже не сможет угрожать больше.
     Послышались  возгласы,  восхваляющие  могущество  Тируса,   а   затем
взрослые люди с азартом начали играть в снежки, как дети, используя только
что растаявшее чудовище в качестве материалов для своих снарядов.
     - Ха! Наш колдун сильнее твоего, четырехголовое чудовище,  -  кричали
они. - Сиди здесь и мерзни под ветром!
     Воодушевленные этой маленькой победой, они  двинулись  дальше,  забыв
все свои жалобы.
     Несмотря на то,  что  по  времени  был  день,  вокруг  была  сплошная
серость, спускавшаяся с неба, покрытого черными облаками. Воздух  был  еще
холоднее, чем раньше. Температура намного понизилась с тех  пор,  как  они
проникли во владения Бога Смерти.  Пока  они  двигались  вдоль  следующего
хребта, их подстерегали в укрытиях за камнями различные чудовища. Но  этот
путь наверх был гораздо проще, чем предыдущие. Никто из людей не падал, да
и лошади добрались до вершины без особых неприятностей. Но  хотя  и  менее
опасный, но этот подъем был более утомительным. Тирус хотел поторопить их,
но  не  стал,  понимая  их  состояние.  Он   уничтожил   других   стражей,
выставленных Врадуиром, спрятал отрад от  ужасных  творений  Бога  Смерти.
Колдовство срабатывало  легко,  на  это  тратилась  малая  часть  энергии,
большая часть которой устремлялась за хребты, к  злейшему  врагу,  который
был теперь совсем рядом. Больше не было необходимости экономить силы, и он
не экономил. Все было им собрано, все силы. Это должно было  сработать,  а
если нет, то день следующий уже для него не наступит.
     Помня потери предыдущего  дня,  путешественники  были  осторожны.  На
равнинах и в тех местах,  где  они  предполагали  появление  чудовищ,  они
завязывали глаза лошадям и вели их под уздцы. Животные  могли  чувствовать
опасность, но они ее не видели, поэтому их можно было вести,