олько
зла за ее спиной? Я сам с  ней сталкивался несколько раз! С ее  подачи
срывались наши операции, она... она верно прислуживала Завулону...
    - Ты забыл добавить, что  она была подстилкой Завулона, -  мертвым
голосом сказал  Игорь.  -  Что глава  московских  Темных  очень  любил
заниматься с ней  сексом в  сумеречном облике, что  она участвовала  в
шабашах с жертвоприношениями и в групповых оргиях. Что молчишь? Скажи,
я ведь все равно это знаю. Гесер дал мне полное досье... постарался на
славу. Знаю я все это.
    - И  все равно  ее  любишь? -  тупо  спросил Антон.  Игорь  поднял
голову, и  они посмотрели  друг другу  в глаза.  Потом Игорь  протянул
руку, осторожно коснулся руки Антона:
    - Не злись на  меня, брат-Светлый. Не презирай.  А если не  можешь
понять - то лучше уйди. Погуляй по Праге...
    - Я пытаюсь понять, -  прошептал Антон. - Честное слово,  пытаюсь.
Алиса Донникова была самой  обыкновенной ведьмой. Не  лучше и не  хуже
других. Умной, красивой и жестокой ведьмой. Оставляющей за собой зло и
боль. Как ты можешь ее любить?
    - Для  меня  она  была  другой, -  ответил  Игорь.  -  Дерганой  и
несчастной девчонкой, которая очень хочет кого-то полюбить. Которая  в
первый раз  полюбила сама.  Девочкой, которую,  на нашу  беду,  первой
заметили Темные. И подобрали для инициации тот момент, когда в ее душе
было больше  Тьмы, чем  Света.  С девочками-подростками  это  проходит
очень легко -  ты же знаешь.  А дальше все  было очень просто.  Сумрак
выпил из нее всю доброту. Сумрак превратил ее в то, чем она стала.
    - Ты любишь не саму Алису, - сказал Антон, не замечая, что говорит
о Донниковой в  настоящем времени -  Ты любишь ее  идеализированный...
нет, альтернативный, образ! Ту Алису, которой не было и нет!
    - Теперь уж  точно нет.  И все-таки ты  не совсем  прав, Антон.  Я
люблю  ее   такой,  какой   она  стала,   потеряв  способности   Иной.
Освободившись, пусть на миг, от этой серой паутины. Скажи, разве  тебе
не приходилось прощать?
    - Приходилось, - помолчав, ответил Антон. - Да. Но не такое.
    - Тебе повезло, Антошка. Игорь снова разлил водку.
    - Тогда  ответь. -  Антон не  старался щадить  Игоря, но  все-таки
слова дались с трудом. - Зачем ты ее убил?
    - Потому что она  была ведьмой, - очень  спокойно сказал Игорь.  -
Потому что она несла зло и  боль. Потому что "работник Ночного  Дозора
защищает людей от Темных всегда и везде, на любой территории, невзирая
на личное  отношение к  ситуации". Ты  никогда не  задумывался о  том,
почему в Уставе  есть это  уточнение? О личном  отношении к  ситуации?
Следовало бы сказать "личное отношение к Темным", но это как-то  жалко
звучит. Вот и обошлись эмве... эмфе..
    - Эвфемизмом, - зачарованно сказал Антон.
    - Эвфемизмом. - Игорь усмехнулся.  - Именно. Помнишь, когда  брали
вампиршу на крыше,  ты расстреливал ее  в упор, но  тут появился  твой
сосед-вампир. И ты опустил пистолет.
    - Я был не  прав, - пожал  плечами Антон. -  Ее надо было  судить.
Поэтому я и остановился...
    - Да нет, Антон.  Ты бы ее расстрелял.  И любого другого  вампира,
кинувшегося защищать преступницу, тоже. Но перед тобой встал не просто
вампир, а  твой  друг...  ладно,  пусть не  друг,  а  приятель.  И  ты
остановился. А представь,  что выбор  был бы -  опустить пистолет  или
отпустить преступницу на свободу.
    - Я бы стрелял, - резко сказал  Антон. - И в Костю - тоже.  Выбора
не было. Мне было бы очень горько, согласен, но я...
    - А  если  это  был  бы  не  хороший  знакомый,  а  твоя  любимая?
Человеческая женщина или волшебница-Иная любой раскраски?
    - Я бы стрелял... - прошептал Антон. - Все равно стрелял.
    - И что дальше?
    - Я бы не допустил такой ситуации. Просто не допустил!
    - Конечно. У нас даже мысли  не возникнет полюбить, если мы  видим
ауру Тьмы. А  у Темных  - если  они видят  ауру Света.  Но мы-то  были
застигнуты врасплох, Антон. Лишенные всех сил. И выбора не было...
    - Скажи,  Игорь.  -  Антон  перевел дыхание.  Водка  не  брала,  а
разговор,  пусть  и  вышел  за  предел  доверительности,  не  приносил
облегчения. -  Скажи, а  почему  тогда ты  просто  не выгнал  Алису  с
территории лагеря? Не запросил помощи и совета у Гесера? Ты бы защитил
людей и при этом...
    - Она бы не ушла,  - резко сказал Игорь.  - Она ведь находилась  в
"Артеке" на законных  основаниях. Знаешь, что  самое страшное,  Антон?
Право на ее восстановление было выторговано Завулоном у Гесера в обмен
на право восстановить  силы магу  третьей категории! Мне  то есть!  Ты
понимаешь, как все завязалось?
    - А ты уверен, что  она бы не ушла?  - спросил Антон. Игорь  молча
поднял рюмку. Они впервые за вечер  чокнулись, но так и не  произнесли
никакого тоста.
    - Не уверен, Антон. В том-то и беда, что не уверен. Я сказал ей...
велел убираться  прочь. Но  это было  в первый  миг, когда  мы  только
поняли, кто есть кто. Когда не было никаких мозгов, один адреналин...
    - Если она любила  тебя, - сказал  Антон, - то  она бы ушла.  Надо
было только найти слова...
    - Наверное. Кто теперь может на это ответить?
    - Игорь, мне очень  жалко, - прошептал Антон.  - Не ведьму  Алису,
нет... об этом меня не проси. Я не смогу пролить о ней ни слезинки. Но
мне очень жалко тебя. И я очень  хочу, чтобы ты остался с нами.  Чтобы
выдержал, не сломался.
    - Мне незачем больше жить, Антон. - Игорь виновато развел  руками.
- Пойми, не-за-чем! Знаешь, я ведь, наверное, тоже полюбил первый  раз
в жизни.  У меня  была жена...  когда-то. Я  стал Иным  в сорок  пятом
году... вернулся с фронта, молодой капитан, грудь в орденах, ни  одной
царапины... и вообще мне  везло, я только  потом понял, что  латентные
способности Иного  меня  выручали. И  тут  правда о  Дозорах...  Новая
война, понимаешь?  Причем уж  совсем  справедливая, дальше  некуда!  Я
ничего толком и  не умел, кроме  как воевать, а  тут понял, что  нашел
себе работу на всю жизнь. На очень  долгую жизнь. И еще, что для  меня
не будет каких-то человеческих  горестей, досадных болезней,  очередей
за  продуктами...  ты  ведь  и  не  представляешь,  что  такое   самый
обыкновенный голод, Антон,  что такое по-настоящему  черный хлеб,  что
такое по-настоящему паленая водка... что такое - впервые  ухмыльнуться
в сытую харю особиста из СМЕРШа и лениво зевнуть в ответ на вопрос:
    "Почему вы пробыли на вражеской  территории два месяца, если  мост
был взорван уже на третий день после десантирования?"
    Игоря немного развезло, и говорил  он теперь быстро, яростно...  и
вовсе не так, как обычно говорил молодой маг из Ночного Дозора...
    - Я вернулся  и посмотрел  на Вилену,  на свою  Леночку-Виленочку,
молодую и красивую,  которая мне  каждый день писала  письма, не  вру,
каждый день, и ты бы знал, какие письма! И увидел, что она очень  рада
моему возвращению -  ведь я целый,  не покалеченный, да  еще и  герой!
Редкой бабе  тогда  такое  счастье  выпадало.  Но  очень  боится,  что
завистливые стервы-соседки  расскажут  про  всех мужиков,  что  у  нее
бывали за четыре года, про  то, что она горя  не знала не из-за  моего
офицерского  аттестата...  ты   ведь  и  сейчас   не  понимаешь   меня
наполовину, верно? А я вдруг увидел.  Все, сразу. И чем больше на  нее
смотрел, тем больше видел. В деталях, в подробностях. И не только всех
ее мужичков -  от гнид-спекулянтов  до таких  же, как  я, вояк,  через
госпитальный забор  в самоволку  сиганувших...  И как  она  полковнику
одному шепчет: "Да  он, небось,  давно уже  в земле  гниет..." -  тоже
услышал... Кстати, полковник тот оказался человеком. Настоящим.  Встал
с кровати, врезал ей по морде, оделся и ушел.
    Он налил водки, быстро, не дожидаясь Антона, выпил, снова наполнил
рюмки. Сказал:
    - Вот с тех пор я такой и стал. Как ушел из своего дома - под звон
медалей и рев Вилены:  "Они тебе все наврали,  сучки, я верной  была!"
Шел по улице, и что-то в душе выгорало. Это май был, Антон. Май  сорок
пятого, меня Гесер сразу после капитуляции Германии с фронта выдернул,
сказал: "Нынче твой фронт здесь, капитан Теплов". А люди тогда были...
другие они были, Антон. Лица светились  у всех. Темных тварей было  до
черта, что уж скрывать! Только и Света было много. И когда я по  улице
шел, вокруг ребятишки сновали, на мой иконостас нагрудный  заглядывали
и спорили, какая медаль за что. Мужики руки жали, звали выпить с ними.
Девчонки подбегали... и целовали. Просто так, ничего особого в уме  не
имея.  Целовали,  как  своих  парней,  не  вернувшихся  еще  или   уже
сгинувших. Как своих отцов, как братьев своих. Иногда ревели, целовали
и дальше шли.  Понимаешь? Нет, вряд  ли... Вот ты  ведь тоже о  стране
болеешь, думаешь,  как  все  плохо  сейчас, в  какой  мы  все  дыре...
Переживаешь, почему Светлые в глобальных масштабах России не  помогут.
А ты ведь настоящей дыры и не знаешь, Антон. Мы - знаем!
    Игорь выпил снова. Антон  молча поднял рюмку, кивнул,  поддерживая
непроизнесенный, но понятный без слов тост.
    -  Вот  тогда   я  стал   таким,  -  повторил   Игорь.  -   Магом.
Оперативником. Вечно молодым. Который любит всех... и никого. Я уже  и
решил для себя, что никого не полюблю. Никогда. Подруги - одно, любовь
- другое. Человека нельзя любить - человек слаб, Иного нельзя любить -
Иной либо враг,  либо боевой  товарищ. Вот такой  жизненный принцип  я
себе составил, Антошка. И следовал ему как мог. Вроде как я до сих пор
тот молодой парнишка, с фронта вернувшийся, которому влюбляться совсем
еще рановато. Одно дело - с девчонкой на танцульке покрутиться... - он
тихо  засмеялся,  -   или  на  дискотеки   в  кислотном  прикиде   под
ультрафиолетовой лампой  попрыгать... какая  разница -  джаз, рок  или
трэш, какой длины юбка  и из чего чулки  сделаны... Это - все  хорошо.
Это можно,  это  правильно. Видел  такой  американский мультик  -  про
Питера Пэна? Ну,  так я  стал вроде него.  Только не  глупый малец,  а
глупый юнец. И было мне хорошо...  долго было. Тот срок, что  человеку
отпущен, я уже вроде как прожил. Жаловаться грех - не было ни старости
беспомощной, ни прочих проблем. Так что не переживай зря, Антон. Антон
сидел, держась за голову. Молчал. Будто  отворил дверь - и увидел  там
что-то... нет,  не  запретное... нет,  не  постыдное...  Совсем-совсем
чужое. И понял, что за каждой дверью, если не приведи Свет, удастся ее
открыть, увидит что-то столь же чужое... личное.
    - Я свой путь  прошел, Антон, - почти  ласково сказал Игорь. -  Не
грусти ты  так.  Я понимаю,  ты  ехал с  надеждой  меня  растормошить,
глупости из головы выкинуть, наказы исполнить. Только не получится.  Я
и впрямь влюбился сдуру в Темную. Убил ее. И себя, выходит, тоже.
    Антон молчал. Пусто все было. Накатила чужая тоска, чужое горе,  и
выходило так, что не передачу больному другу он принес, а сидит с  ним
на его же поминках...
    - Антон, ты  не уходи  сегодня, - попросил  Игорь. -  Я все  равно
спать не буду... скоро насовсем отосплюсь. У меня там еще три  бутылки
водки в холодильнике... если честно. Да и ресторан пятью этажами ниже.

    - Тогда за столом уснем.
    - Ничего, мы  же Иные.  Выдержим. Я  поговорить хочу.  Поплакаться
кому-нибудь в жилетку. Я стал бояться темноты. Веришь, нет?
    - Верю. Игорь кивнул:
    - Спасибо. У  меня тут гитара  есть, споем что-нибудь.  Или я  сам
спою. Знаешь, для себя самого петь - все равно что... ну, понимаешь. И
еще.
    Антон посмотрел  на  Игоря  - голос  того  вдруг  стал  собраннее.
Сильнее.
    - Я все-таки дозорный. Этого я не забыл - можешь не сомневаться. И
мне кажется,  что я  во всей  этой заварушке  - просто  пешка...  нет,
наверное, не  пешка... Офицер,  который сбил  чужую фигуру  и стал  на
простреливаемое поле.  Только  я  в отличие  от  фигуры  умею  думать.
Надеюсь, что ты тоже  не разучился. Мне уже  все равно, Антон. Но  вот
чья будет партия - для меня небезразлично! Давай подумаем вместе.
    - С чего  начнем? -  спросил Антон.  Спросил, внутренне  поражаясь
себе самому. Неужели  он принял  слова Игоря?  Согласился считать  его
снятой с доски фигурой...  ну, пусть не снятой,  но уже обреченной,  к
которой тянется рука невидимого игрока...
    - Со Светланы.  С Мела  Судьбы. - Игорь  внимательно смотрел,  как
меняется лицо Антона. Довольно рассмеялся:  - Что, и впрямь угадал?  У
тебя те же мысли?
    - И у Гесера те же... - прошептал Антон.
    - Гесер - голова, - согласился  Игорь. - А мы? Ну что,  попытаемся
разок не своими руками, а собственной головой подумать?
    - Попытаемся, -  кивнул Антон.  - Только... Он  нашарил в  кармане
амулет, который дал ему  Гесер. Сдавил маленький шарик,  почувствовал,
как кольнули кожу тонкие  костяные иглы. Ничто  не дается без  боли...
Сказал:
    - В течение двенадцати часов нас никто не увидит и не услышит.
    - Уверен? - уточнил Игорь. - А отсутствие информации Инквизицию не
насторожит?
    - Отсутствия не будет, - сказал Антон. - Насколько я понимаю, если
здесь есть их наблюдательные  приборы или следящие  заклятия - по  ним
пойдет фальшивка. Очень качественная липа.
    - Гесер - голова, - с улыбкой повторил Игорь.

    Эдгар  сидел  у  окна,  курил  и  медленно  потягивал  из  стакана
выдохшееся шампанское. Все равно вкусно...
    Его подруга,  умиротворенная  и  удовлетворенная,  мирно  спала  в
соседней комнате. Славная  девочка оказалась.  Немецкая студентка,  да
еще с  какими-то  скандинавскими корнями,  в  меру страстная,  в  меру
веселая. На  взгляд Эдгара,  впрочем, слишком  затейливая в  сексе.  В
отличие от большинства своих коллег  Эдгар был весьма консервативен  в
этом вопросе. Не участвовал в оргиях, не заводил малолетних подруг,  а
из всех поз предпочитал классическую, "католическую".
    Зато в ней - нельзя было не признать - достиг совершенства.
    Сладко потянувшись, Эдгар осторожно приоткрыл раму. Встал,  вдыхая
холодный, морозный воздух. Начался новый день, и возможно, уже сегодня
вечером Трибунал вынесет приговор. Тогда можно будет спокойно провести
праздники, не забивая голову интригами.
    И все-таки, чья же это интрига... Дневного или Ночного Дозора?
    А самое главное - какая роль  отведена ему? Неужели и впрямь,  как
намекал Юрий, та же самая роль жертвы, что и Алисе?

    - Вот, гляди...  - Игорь  раскинул на столе  большой лист  бумаги,
достал из  кармана пачку  фломастеров-маркеров. -  Я такие  схемы  уже
чертил... и кое-что сходится. Это у нас - Светлана.
    Антон задумчиво  посмотрел на  круг, нарисованный  толстой  желтой
линией. Сказал:
    - Не слишком-то похожа. Игорь усмехнулся:
    - Ладно... не остри.  Гляди, каков расклад. У  нас с Темными  было
равновесие, пусть шаткое,  но было. Вот  маги первого-третьего  уровня
Силы с нашей стороны... вот равноценные им Темные... И действующие,  и
те, кого можно легко мобилизовать на службу.
    Бумага быстро покрывалась мелкими кружками. Размашистым  движением
Игорь перечеркнул лист напополам. Над одной половиной написал "Гесер",
над другой - "Завулон". Объяснил:
    - По сути, они вне игры. Они шахматисты, а нас интересуют  фигуры.
Посмотри, что изменилось с появлением Светланы?
    - Смотря за какую фигуру ее  считать, - осторожно сказал Антон.  -
Сейчас она волшебница первого уровня... была ею, точнее.
    - Ну и? Посмотри, сколько магов имеет близкий к ней уровень!
    - Она  пешка,  -  сказал  Антон, сам  удивляясь  своим  словам.  -
Светлана не  более чем  пешка, еще  долгие и  долгие годы!  Наращивать
Силу, учиться управлять своими способностями, приобретать опыт...  Она
сильнее меня... была.
    Но я бы с ней справился, если бы стоял по другую сторону фронта.
    - Именно,  Антон.  - Игорь  ловко  плеснул себе  водки  из  второй
бутылки, первая давно уже  была под столом.  - Именно! Светлана  очень
значительно усилила Ночной  Дозор. И  в будущем вполне  может стать  в
один ряд с Гесером. Но это вопрос десятков, а то и сотен лет!
    - Тогда  к  чему  такая  активность  Темных?  Они  почти  нарушали
Договор, лишь бы извести Свету.
    - Подумай. -  Игорь заглянул  ему в  глаза. -  Давай уж  шахматные
аналогии до конца доведем...
    - Пешка, дошедшая до конца доски...
    - ...превращается в любую фигуру. Антон развел руками:
    - Игорь, это и так  ясно. Все мы пешки,  но у некоторых есть  шанс
стать ферзем. У  Светланы - есть.  У тебя  нет, у меня  нет, у  Семена
нет... Но путь  до конца  доски очень долог,  и Темным  нет нужды  так
спешить, устраняя Светлану!
    - Мел Судьбы, - сказал Игорь.
    - И что - Мел?  Гесер собирался использовать мальчика без  судьбы,
Егора, чтобы сотворить из него...
    - Кого?
    Антон пожал плечами:
    - Пророка, философа, поэта, мага... Не знаю. Кого-то, кто  поведет
за собой  человечество  к  Свету.  А может  быть,  Зеркало?  Такое  же
Зеркало, как Виталий Рогоза, но только пришедшее на нашу сторону?
    - Но Светлана не захотела  вмешиваться, - кивнул Игорь. -  Мальчик
Егор оставлен наедине со своей судьбой.
    - Зато... - Антон  осекся. Он не знал,  вправе ли говорить  Игорю,
пусть даже под защитой амулета, ту правду, которая ему открылась.
    - Зато  Ольга  второй  половинкой Мела  Судьбы  переписала  чью-то
судьбу, - усмехнулся Игорь. - Это уже секрет полишинели...
    - Полишинеля, - машинально поправил Антон.
    - Пускай. Главное то,  что операция все-таки  удалась. Не вышло  у
Светланы - вышло у Ольги.  Да еще попутно Гесер сумел  реабилитировать
Ольгу.
    - Попутно? - Антон покачал головой. - Ладно, пускай попутно...  Но
это второй слой правды. Уверен, что есть и третий.
    - Третий - чью судьбу переписала Ольга. Как только Завулон узнал о
ее реабилитации, он понял, что его провели. Что он попался на  обычный
отвлекающий маневр. И Темные стали искать. Егорку, беднягу, раз десять
проверяли - вдруг ему дважды Книгу Судьбы переписали...
    - А ты откуда знаешь?
    - Я  присматривал за  мальчиком. Гесер  поручил -  ясно было,  что
Темные станут искать подвох.
    - Ну и?
    - Нет, с Егором все честно. Судьбу переписывали не ему.
    - Кому тогда?
    Игорь молчал,  глядя в  глаза Антону.  Ждал. Будто  не имел  права
произнести этих слов сам.
    - Светлане? - воскликнул Антон,  прозревая. И тут же подумал,  что
любой Темный на его месте завопил бы: "Мне?"
    - Похоже на то. Гениально  красивый ход. Вокруг нее бушевал  такой
океан Сил,  что  заметить операции  с  ее Книгой  Судьбы  было  просто
невозможно. И проверить  Книгу ее  Судьбы Темные  не могут  - это  все
равно, что объявление войны.
    - Гесер хочет ускорить превращение Светланы в Великую Волшебницу?
    - Исключено. Это нарушает  Договор. Копай глубже. Антон  посмотрел
на  кружочки.  Взял  фломастер  и  провел  ярко-алую  линию  вверх  от
Светланы, завершив ее еще одним кружочком. Пустым.
    - Да, - сказал Игорь. - Именно. Ты понимаешь, какое сейчас время?
    - Конец тысячелетия...
    - Две  тысячи лет  со  дня рождения  Иисуса Христа,  -  усмехнулся
Игорь.
    - Иешуа был величайшим  Светлым магом, - сказал  Антон. - Даже  не
знаю, можно ли тут говорить "магом"... был самим Светом... но... Гесер
хочет нового прихода мессии?
    - Это ты сказал, не я, - ответил Игорь. - Давай... за Свет.
    В полном остолбенении Антон выпил полную рюмку. Покачал головой:
    - Нет, но это...  Игорь, это же игра  с чистыми силами! С  основой
мироздания! Как можно рисковать?
    - Антон, я уверен, что все задумывалось именно так. Посуди сам - в
мире всплеск  религиозных  верований,  все  так  или  иначе  с  равной
вероятностью ждут и конца света,  и нового пришествия... впрочем,  это
одно и то же.
    - Да не все... - отмахнулся Антон. - Не передергивай!
    - Не все,  но достаточно, чтобы  поток человеческих ожиданий  стал
перекраивать реальность.  И  если чуть-чуть  помочь,  если  переписать
чью-то судьбу... Гесер пошел ва-банк. Гесер хочет получить в наши ряды
Иного,