о это задание мне? - тихонечко спросил Гарик.
   Атмосфера  разрядилась мигом. То, что Гарик в амурных делах  потрясающе
невезуч, ни для кого не было секретом. Кто-то засмеялся.
   -  Игорь, Гарик, вы продолжаете работать на  поиске  вампирши,  -   шеф
будто отнесся к предложению серьезно. - Ей нужна кровь.  Ее  остановили  в
последний момент, сейчас она сходит с ума от голода и возбуждения. В любой
миг жди новых жертв! Антон, а вы с Ольгой ищите мальчишку.
  Понятно.
  Снова - самое пустое и неважное задание.
   В  городе - назревающий прорыв инферно, в  городе  -  молодая,   дикая,
голодная вампирша! А я  должен  искать  пацана,  потенциально  обладающего
сильными магическими способностями...
  - Разрешите выполнять? - спросил я.
  - Да, конечно, - шеф проигнорировал мой тихий демарш. - Выполняйте.
   Я  развернулся  - и, обозначая свой протест, вышел  из   сумрака.   Мир
вздрогнул, наполняясь красками и звуками. Теперь я торчал, идиот  идиотом,
посреди скверика. Для стороннего наблюдателя это выглядело бы дико.  А  уж
отсутствие следов... я  стоял  в  сугробе,  а  вокруг  нетронутая  снежная
целина.
   Вот  так и рождаются мифы. Из нашей неосторожности,  из  наших   рваных
нервов, из неудачных шуток и показушных жестов.
  - Ничего страшного, - сказал я и пошел напролом к проспекту.
  - Спасибо... - тихо и мягко шепнули мне в ухо.
  - За что, Оль?
  - Что вспомнил обо мне.
  - Для тебя и впрямь важно хорошо выполнить задание?
  - Очень, - после паузы ответила птица.
  - Тогда мы будем очень стараться.
   Перепрыгивая через сугробы и какие-то камни - ледник тут  прошел,   что
ли, или кто-то в сад камней играл - я выбрался на проспект.
  - У тебя есть коньяк? - спросила Ольга.
  - Коньяк... что? Есть.
  - Хороший?
  - А он плохим не бывает. Если это коньяк.
  Сова фыркнула.
  - Пригласите даму на кофе с коньяком.
   Представив мысленно сову,  пьющую  из  блюдечка  коньяк,  я   едва   не
захохотал.
  - С удовольствием. Поедем в таксо?
  - Шутите, парниша! - мгновенно отозвалась Ольга.
   Так.  Когда же она оказалась запертой в птичье тело? Или это не  мешает
ей читать книги?
  - Существует такая штука, как телевизор, - шепнула птица.
  Тьма и свет! Я был уверен, что мои мысли надежно закрыты!
   -  А  вульгарную телепатию прекрасно заменяет жизненный опыт... большой
жизненный опыт, - лукаво продолжила Ольга. - Антон, твои  мысли  для  меня
закрыты. К тому же ты мой партнер.
   -  Да я вовсе... - я махнул рукой. Глупо отрицать очевидное. - А что  с
мальчишкой? Или плюнем на это задание? Несерьезно ведь...
   -  Очень серьезно! -  возмущенно  отозвалась  Ольга.  -  Антон...   шеф
признал, что поступил некорректно. И сделал нам  поблажку,  которой  стоит
воспользоваться. Вампирша нацелена на мальчика, понимаешь? Он  для  нее  -
ненадкушенный бутерброд, вынутый изо рта. И он на поводке.  Сейчас  она  в
силах приманить его в свое убежище с любого конца города. Но  это  плюс  и
для нас. Нет нужды искать тигра  в  джунглях,  когда  можно  привязать  на
поляне козленка.
  - В Москве таких козлят...
   -  Этот мальчик - на поводке. Вампирша неопытна. Налаживать контакт   с
новой жертвой - сложнее, чем притянуть старую. Уж поверь.
   Я  вздрогнул,  прогоняя  дурацкое  подозрение.  Поднял  руку,   тормозя
машину, мрачно сказал:
  - Верю. Верю сразу и навсегда.

                                                           ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Сова  вышла из сумрака, едва я переступил порог. Вспорхнула - на миг  я
почувствовал легкий укол когтей, и устремилась на холодильник.
  - Может, тебе насест соорудить? - спросил я, запирая дверь.
   Первый  раз я увидел, как Ольга разговаривает.  Клюв  задергался,   она
выталкивала слова с явным усилием. Честно говоря, все  равно  не  понимаю,
как птица способна разговаривать. Да еще и столь человеческим голосом.
  - Не надо, а то я примусь откладывать яйца.
  Видимо, это была попытка пошутить.
   -  Если обидел, извини, - на всякий случай предупредил  я.  -  Я   тоже
пытаюсь снять неловкость.
  - Я понимаю. Все нормально.
   Зарывшись  в холодильник я обнаружил  там  кое-что  из  закуски.   Сыр,
колбаса, соления...  Интересно,  как  соотнесется  сорокалетний  коньяк  с
малосольным огурцом? Наверное, они испытают взаимную неловкость. Как  я  с
Ольгой.
  Я достал сыр и колбасу.
   -  Лимонов нет, извини, - я понимал всю абсурдность приготовлений,   но
все же... - Зато коньяк приличный.
  Сова молчала.
  Из отведенного под бар ящика стола я извлек бутылку "Кутузова".
  - Доводилось пробовать?
  - Наш ответ "Наполеону"? - сова издала смешок. - Нет, не пробовала.
   Абсурдность происходящего нарастала. Сполоснув два коньячных  бокала  я
поставил их на стол. С сомнением  посмотрел  на  комок  белых  перьев.  На
*`(".) короткий клюв.
  - Ты не сможешь пить из бокала. Может быть, принести блюдечко?
  - Отвернись.
   Я  подчинился. За спиной послышался шорох  крыльев.  Потом  -   легкое,
неприятное шипение, напоминающее то ли разбуженную змею, то ли подтекающий
из баллона газ.
  - Ольга, извини, но... - я обернулся.
  Совы больше не было.
   Да,  я ожидал чего-то  подобного.  Надеялся,  что  ей  позволено   хоть
иногда принимать человеческий облик. И мысленно нарисовал  портрет  Ольги,
заточенной в птичье тело  женщины,  помнящей  еще  восстание  декабристов.
Почему-то  представлялась  княжна  Лопухина,  убегающая  с  бала.   Только
постарше, посерьезнее, с мудростью в глазах, чуть осунувшаяся...
   А  на табуретке сидела молодая, внешне  совсем  молодая  женщина.   Лет
двадцати пяти. Коротко, по-мужски  стриженная,  щеки  грязные,  словно  из
пожара выбралась. Красивая, и черты лица аристократически тонкие.  Но  эта
гарь... грубая уродливая стрижка...
  Одежда шокировала окончательно.
   Грязные  армейские  штаны,  образчика  сороковых  годов,   расстегнутый
ватник, под ним - серая от грязи гимнастерка. Ноги босые.
  - Красивая? - спросила женщина.
   -  Все-таки, да,  -  ответил  я.  -  Свет  и  тьма...  почему  ты   так
выглядишь?
   -  Последний раз я принимала человеческий  облик  пятьдесят  пять   лет
назад.
  Я кивнул:
  - Понимаю. Тебя использовали во время войны?
   -  Меня используют во время всех войн, - Ольга мило улыбнулась.  -   Во
время серьезных войн. В иное время мне  запрещено  принимать  человеческий
облик.
  - Сейчас войны нет.
  - Значит, будет.
   На  этот раз она не улыбалась. Я сдержал проклятие, лишь  сделал   знак
отрицания беды.
  - Хочешь принять душ?
  - С удовольствием.
  - Женской одежды у меня нет... джинсы и рубашка устроят?
   Она  кивнула.  Поднялась  -  неловко,  смешно  поведя  руками,   -    с
удивлением посмотрела на свои босые ноги. И пошла в ванную - как будто  не
в первый раз принимала у меня душ.
  Я кинулся в спальню. Вряд ли у нее много времени.
   Джинсы  - старые, зато на размер поменьше, чем ношу сейчас. Все   равно
велики будут... Рубашка? Нет, лучше тонкий свитер. Белье... н-да. Три раза
н-да.
  - Антон!
   Я  сгреб  одежду в кучу, подцепил чистое полотенце и бросился  обратно.
Дверь в ванную была открыта.
  - Что у тебя за краны?
  - Импортные, шаровые... сейчас.
   Я  вошел.  Ольга стояла в ванне, спиной ко мне,  обнаженная,  задумчиво
поворачивала рычаг крана налево и направо.
   -  Вверх, - сказал я. - Поднимаешь вверх, это напор. Влево -   холодная
вода, вправо - горячая.
  - Ясно. Спасибо.
   Она совершенно меня не стеснялась. Понятное дело, учитывая ее возраст и
ранг... пусть даже бывший ранг.
  А вот я смутился. И от этого стал циничен.
  - Вот тряпки. Может быть, что-то подберешь. Если это нужно, конечно.
   -  Спасибо,  Антон...  -  Ольга  посмотрела  на  меня.  -  Не   обращай
внимания. Я сотню лет провела в птичьем  теле.  Большую  часть  времени  в
спячке. Но все равно, мне хватило.
  Глаза у нее были глубокие, затягивающие. Опасные глаза.
   -  Я  больше не воспринимаю себя ни человеком, ни  Иной,  ни  женщиной.
Совой, впрочем, тоже. Так... злая, старая, бесполая дура, иногда способная
говорить.
   Из  душа  ударила вода. Ольга медленно  подняла  руки,  с  наслаждением
повернулась под тугими струями.
   -  Смыть  копоть для  меня  куда  важнее...  чем  смущать  симпатичного
юношу.
   Проглотив  юношу без всяких пререканий, я  вышел  из  ванной.   Покачал
головой, взял коньяк, раскупорил бутылку.
   По  крайней мере ясно одно - она не оборотень. Оборотень  не   сохранил
бы одежду на теле. Ольга - маг. Маг, женщина, возраст около  двухсот  лет,
сотню лет назад была  наказана  лишением  тела,  надежда  на  реабилитацию
остается,   специалист   по   силовым   взаимодействиям,   последний   раз
привлекалась к работе пятьдесят пять лет назад...
   Достаточно данных, чтобы  поискать  в  компьютерной  базе.   К   полным
файлам у  меня  доступа  нет,  не  тот  уровень.  Но,  к  счастью,  высшее
начальство и не  подозревает,  сколько  информации  может  дать  косвенный
поиск.
  Конечно, если я и впрямь хочу выяснить личность Ольги.
   Разлив  по бокалам коньяк я стал ждать. Ольга  вышла  из  ванны   минут
через пять, на ходу вытирая волосы полотенцем. Она  надела  мои  джинсы  и
свитер. Нельзя сказать, что полностью  преобразилась...  и  все  же  стала
симпатичнее на порядок.
  - Спасибо, Антон. Ты не представляешь, какое это удовольствие...
  - Догадываюсь.
   -  Догадываться мало. Запах, Антон... запах гари. Я почти  привыкла   к
нему за полвека, - Ольга неловко  села  на  табуретку.  Вздохнула:  -  Это
плохо, но я рада нынешнему кризису. Пусть даже меня не помилуют,  но  зато
возможность вымыться...
   -  Ты  можешь  оставаться  в  этом  облике,  Ольга.  Я  схожу  и  куплю
нормальную одежду.
  - Не стоит. У меня лишь полчаса в день.
  Скомкав полотенце Ольга бросила его на подоконник. Вздохнула:
   -  Следующей возможности вымыться я могу и не дождаться.  Так  же   как
возможности выпить коньяка... Твое здоровье, Антон.
  - Твое здоровье.
   Коньяк  был хорош. Я пригубил его с удовольствием, несмотря на   полный
сумбур в голове. А Ольга выпила залпом, поморщилась, но вежливо сообщила:
  - Неплохой.
   -  Почему шеф не разрешает тебе принимать нормальный облик? Хотя бы  на
полчаса в день?
  - Это не в его власти.
  Ясно. Значит, наказало ее не региональное бюро, а высшие чины.
   -  Я желаю тебе удачи, Ольга. Что бы ты ни  совершила...  уверен,   что
твоя вина давно искуплена.
  Женщина пожала плечами.
   -  Хотела бы верить. Я  понимаю,  что  легко  вызываю  сочувствие,   но
наказание справедливо. Впрочем... давай серьезно.
  - Давай.
  Ольга потянулась ко мне через стол. Сказала таинственным шепотом:
   -  Скажу честно - мне надоело. У  меня  крепкие  нервы,  но  так   жить
нельзя. Мой шанс - выполнить миссию такой важности, что у  руководства  не
будет выхода, кроме как помиловать меня.
  - Где взять такую миссию?
   - Она уже есть. И состоит из трех этапов. Мальчишка - мы защитим его, и
перетащим на сторону света. Вампирша - мы ее уничтожим.
   Тон  у  нее  был  уверенный,  и  я  вдруг  поверил  Ольге.  Защитим   и
уничтожим. Без проблем.
   -  Только это все мелочи, Антон. Тебе подобная акция поднимет  уровень,
но меня не спасет. Главное - девушка с черной воронкой.
  - Ей уже занимаются, Ольга. Меня... нас от задания отстранили.
  - Ничего. Им не справиться.
  - Да? - с иронией спросил я.
   - Не справиться. Борис Игнатьевич - сильный маг. Но в иных  областях, -
Ольга  насмешливо прищурилась. - А я  занималась  прорывами  инферно   всю
жизнь.
  - Вот почему война! - сообразил я.
   -  Конечно. Таких  выплесков  ненависти  в  мирное  время  не   бывает.
Cаденыш Адольф... у него было много  поклонников,  но  его  спалили  бы  в
первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина  ситуация  была
иной, чудовищно много обожания... мощный щит. Антон,  я,  простая  русская
женщина... - мимолетная  улыбка  показала  все  отношение  Ольги  к  слову
"простая", - всю последнюю войну занималась  тем,  что  прикрывала  врагов
своей страны от проклятий. За  одно  лишь  это  я  заслужила  помилования.
Веришь?
  - Верю, - мне показалось, что она захмелела.
   -  Сволочная  работа... всем нам приходится  идти  против  человеческой
природы, но  заходить  настолько  далеко...  Так  вот,  Антон.  Они  -  не
справятся. Я - могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня.
  - Ольга, если все так серьезно, ты должна подать рапорт...
  Женщина покачала головой, оправила мокрые волосы:
   - Не могу. Мне запрещено общаться с кем-либо кроме Бориса Игнатьевича и
партнера  по заданию. Ему я  сказала  все.  Теперь  могу  лишь  ждать.   И
надеяться, что мне удастся справиться - в самый последний момент.
  - А шеф этого не понимает?
  - Думаю, что наоборот, понимает.
  - Вот оно что... - прошептал я.
   -  Мы  были любовниками. И вдобавок друзьями, что  встречается  реже...
Итак, Антон. Сегодня решаем вопрос с мальчиком  и  психованной  вампиршей.
Завтра ждем. Ждем, пока не прорвется инферно. Согласен?
  - Мне надо подумать, Ольга.
  - Славно. Думай. А сейчас мне пора. Отвернись...
   Я  не  успел. Наверное, Ольга сама  виновата  в  этом.  Не  рассчитала,
сколько времени ей отпущено.
   Это  действительно выглядело отвратительно. Ольга задрожала,  выгнулась
дугой. По телу прошла волна -  кости  изгибались,  будто  резиновые.  Кожа
лопалась, обнажая кровоточащие мышцы. Через мгновение женщина превратилась
в смятый комок плоти, бесформенный шар. И шар все съеживался и съеживался,
обрастал мягкими белыми перьями...
   Полярная   сова  вспорхнула  с  табуретки,  с  криком  -   полуптичьим,
получеловеческим. Метнулась к облюбованному месту на холодильнике.
  - Дьявол! - закричал я, забывая все правила и наставления. - Ольга!
  - Красиво? - голос женщины был задыхающимся, еще искаженным болью.
  - Почему? Почему именно так?
  - Это часть наказания, Антон.
  Я протянул руку, коснулся расправленного, трепещущего крыла.
  - Ольга, я согласен.
  - Тогда за работу, Антон.
   Кивнув,  я вышел в прихожую. Распахнул шкаф со снаряжением, перешел   в
сумрак - иначе просто не увидишь ничего, кроме одежды и старого хлама.
  Крошечное тело опустилось на мое плечо:
  - Что у тебя есть?
  - Ониксовый амулет я разрядил. Ты можешь его наполнить?
   -  Нет. Я лишена почти всех сил. Оставлено лишь то, что необходимо  для
нейтрализации инферно.  И  память,  Антон...  еще  оставлена  память.  Как
собираешься убить вампиршу?
  - Она без регистрации, - сказал я. - Только народными средствами.
  Сова издала хохочущий клекот.
  - Осинка до сих пор в ходу?
  - У меня ее нет.
  - Понятно. Из-за твоих друзей?
  - Да. Я не хочу, чтобы они вздрагивали, переступая порог.
  - Тогда что?
   Из  выдолбленного в кирпичах гнезда я достал  пистолет.  Покосился   на
сову - Ольга внимательно изучала оружие.
  - Серебро? Для вампира очень болезненно, но не смертельно.
   -  Там разрывные пули, - я  выщелкнул  из  "Desert  Eagle"  обойму.   -
Разрывные серебряные пули. Калибр  -  ноль  сорок  четыре.  Три  попадания
нашпигуют вампира так, что он станет беспомощен.
  - А далее?
  - Народные средства.
   -  Я  не верю в технику, - с сомнением отозвалась Ольга.  -  Я  видела,
как восстановился оборотень, разорванный на клочки снарядом.
  - И быстро он восстановился?
  - За трое суток.
  - А я о чем говорю?
  - Хорошо, Антон. Если ты не доверяешь своим собственным силам...
   Она  осталась недовольна, я  это  понимал.  Но  я  не  оперативник.   Я
штабной работник, которому поручили поработать в поле.
   -  Все будет хорошо, - успокоил я. - Поверь. Давай  сосредоточимся   на
поисках приманки.
  - Пошли.

  - Вот здесь все и произошло, - сообщил я Ольге.
   Мы  стояли  в  подворотне. Разумеется, в сумраке. Порой мимо  проходили
люди, смешно огибая меня, пусть и невидимого.
   -  Здесь ты убил вампира, - тон Ольги был донельзя деловым.  -   Так...
понимаю, друг мой. Зачистил мусор плохо... впрочем, не важно...
   На мой взгляд никаких следов от упокоившегося вампира не осталось. Но я
не спорил.
   -  Тут  была вампирша... здесь ты  ее  чем-то  ударил...  нет,  плеснул
водкой... - Ольга тихонько засмеялась. -  Она  ушла...  Наши  оперативники
совсем потеряли хватку. След четкий до сих пор!
  - Она обернулась, - мрачно ответил я.
  - В летучую мышь?
  - Да. Гарик сказал, что она успела в последний момент.
  - Плохо. Вампирша сильнее, чем я надеялась.
   -  Она же дикая. Она пила живую кровь и убивала. Опыта у  нее  нет,   а
вот сил - хоть отбавляй.
  - Уничтожим, - жестко сказала Ольга.
  Я промолчал.
   - А вот и след мальчишки, - в голосе Ольги послышалось одобрение. - А и
впрямь... хороший потенциал. Пошли, посмотрим, где он живет.
   Мы  вышли из подворотни, двинулись  по  тротуару.  Двор  был   большой,
окруженный домами со всех сторон. Я тоже  чувствовал  ауру  мальчишки,  но
очень слабую и спутанную - он тут ходил регулярно.
   -  Вперед, - командовала Ольга.  -  Сверни  налево.  Дальше.   Направо.
Постой...
   Я   остановился  перед  какой-то  улицей,  по  которой  медленно   полз
трамвай. Из сумрака я так и не выходил.
  - В этом доме, - сообщила Ольга. - Вперед. Он там.
   Дом  был чудовищный. Плоский, высоченный, да вдобавок еще  стоящий   на
каких-то  ножках-опорах.  При  первом  взгляде  он   казался   исполинским
памятником  спичечному  коробку.  При  втором  -  воплощением  болезненной
гигантомании.
  - В таком доме хорошо убивать, - сказал я. - Или сходить с ума.
   -  Займемся и тем, и другим, - согласилась Ольга. - Знаешь, у  меня   в
этом большой опыт.

   Егор  не хотел выходить из дома. Когда родители ушли на работу,   когда
хлопнула дверь, он немедленно почувствовал страх. И в то же время  знал  -
за пределами пустой квартиры страх превратится в ужас.
   Спасения  не было. Нигде и ни в чем. Но дом создавал хотя  бы   иллюзию
безопасности.
   Мир  сломался, мир рухнул вчера ночью. Егор всегда  честно   признавал,
ну, не при всех, а для себя самого,  что  он  не  храбрец.  Но  и  трусом,
пожалуй, тоже не был. Были вещи, которых можно  и  нужно  бояться:  шпана,
маньяки, террористы, катастрофы, пожары, войны, смертельные болезни. Все в
одной куче - и все одинаково далеко. Все это реально существовало, и в  то
же время оставалось за гранью повседневного. Соблюдай простые правила,  не
броди по ночам, не лезь в чужие районы, мой руки перед едой, не прыгай  на
рельсы. Можно бояться неприятностей, и в то же время понимать, что шанс  в
них влипнуть - весьма невелик.
  Теперь все изменилось.
   Существовали  явления,  от  которых  невозможно  спрятаться.   Явления,
которых нет и не может существовать в мире.
  Существовали вампиры.
   Все  помнилось четко, он не лишился памяти от  ужаса,  на  что   смутно
- $%o+ao вчера, когда бежал домой, против обыкновения перебегая улицу  без
оглядки. И робкие чаянья, что к утру случившееся покажется сном,  тоже  не
оправдались.
  Все было правдой. Невозможной правдой. Но...
  Это случилось вчера. Это случилось с ним.
   Он  возвращался поздно, да,  но  ему  случалось  приходить  домой   еще
позднее. Даже родители, которые по твердому убеждению Егора до сих пор  не
понимали, что ему почти тринадцать лет, относились к этому спокойно.
   Когда  он с ребятами вышел из бассейна... да,  уже  было  десять.   Все
вместе они завалились в "Макдональдс" - и просидели  там  минут  двадцать.
Это тоже было обычно, все, кому позволяли финансы, шли после тренировки  в
"Мак". Потом... потом они все вместе дошли до метро. Недалеко. По  светлой
улице. Ввосьмером.
  Тогда еще все было нормально.
   В  метро он почему-то начал волноваться. Глядел на часы,  озирался   на
окружающих. Но ничего подозрительного не было.
  Разве что, Егор услышал музыку.
  И началось то, чего быть не может.
   Он  зачем-то свернул в темную, вонючую подворотню. Подошел к девушке  и
парню, которые ждали его... которые его подманили. И сам подс