- Я иду с тобой.


   Эван и Марис облачились во все черное.
   Не прошли они по  дороге  и  десяти  минут,  как  к  ним,  запыхавшись,
бросилась маленькая подружка Эвана, которая  опрометью  бежала  из  Тосси,
чтобы предупредить о том, что к ним направляются шесть стражников.
   Через полчаса они встретились  со  стражниками,  выглядевшими  довольно
жалко. Вооружение их  составляли  палицы  и  луки,  грязноватая  форменная
одежда насквозь пропотела от долгой ходьбы, и вид у них был измученный. Но
с Марис и Званом они обошлись весьма  учтиво  и,  казалось,  нисколько  не
удивились, встретив их на дороге.
   - Нам приказано  сопровождать  вас  в  крепость  Правителя,  -  сказала
молодая женщина, командовавшая ими.
   - Вот и хорошо, - ответила Марис, прибавив шагу.


   За час до того, как они вошли  в  уединенную  долину  Правителя,  Марис
наконец-то впервые увидела черных летателей.
   Издалека они напоминали мошек - темные пятнышки, кружащие в небе,  хотя
ни одна мошка не могла бы двигаться с такой чувственной медлительностью. И
с той минуты, как Марис разглядела их почти у самого горизонта, они уже не
исчезали из вида: едва одного заслоняло дерево или скала, как на его месте
тут же возникал другой. Они плавно скользили друг за  другом  нескончаемой
вереницей, и Марис знала, что воздушная процессия уносится на много миль к
Порт-Тайосу, а затем возвращается к крепости Правителя и к морю,  где  над
волнами замыкается в гигантский круг.
   - Посмотри, - обратилась она к Эвану, указывая рукой вверх.
   Он кивнул, улыбнулся, и  их  пальцы  переплелись.  Почему-то  при  виде
летателей Марис сразу стало легче на душе, они  словно  придали  ей  новые
силы. Движущиеся пятнышки обретали более четкие  очертания,  увеличивались
на глазах, и вот уже стал виден серебряный блеск их крыльев, и можно  было
различить, как они лавируют в воздушных потоках.
   Когда путники свернули на  широкий  тракт,  ведущий  из  Порт-Тайоса  в
крепость, летатели оказались прямо над ними, и до самых ворот они шли  под
их скользящей чередой. Теперь Марис хорошо их видела. Некоторые  держались
в вышине, где сильнее  ветер,  но  остальные  едва  не  задевали  верхушки
деревьев, и их  черные  одежды  на  серебряном  фоне  крыльев  производили
зловещее впечатление. Каждую минуту новый летатель нагонял Марис с  Эваном
и их охрану, а затем уносился дальше; тени от крыльев набегали  на  них  с
регулярностью бесшумных волн, накатывающих на пляж.
   Стражники,  как  заметила  Марис,  старательно  избегали  смотреть   на
летателей, но становились все угрюмее и раздражительнее, а один из  них  -
юнец с мучнистым лицом, изрытым оспой, - всякий раз вздрагивал,  едва  его
накрывала очередная тень.
   Перед закатом они поднялись по  склону  к  первой  заставе.  Их  охрана
миновала ее, не замедляя шага, и почти тут же дорога резко нырнула вниз, а
перед ними открылась широкая долина.
   Марис ахнула и почувствовала, как пальцы Эвана крепко сжали ее руку.
   В дрожащем красном мареве заката краски блекли и  растворялись,  а  дно
долины резко прочертили тени. Мир внизу казался залитым кровью, а крепость
- скорченным искалеченным зверем, созданным из черноты. От  костров  в  ее
стенах теплый воздух чуть колебался и  возникало  впечатление,  что  зверь
содрогается от ужаса.
   А над крепостью Правителя кружили летатели.
   Их было множество. Марис насчитала полтора десятка и сбилась со  счета.
От нагретых скал поднимались вертикальные  воздушные  потоки,  и  летатели
планировали в них,  набирая  высоту,  а  потом  соскальзывали  в  сторону,
снижаясь красивыми спиралями. И кружили, кружили  в  зловещем  молчании  -
черные стервятники, с нетерпением поджидающие, когда  скорчившийся  черный
зверь под ними издохнет. Притягательное и пугающее зрелище!
   - Понятно, почему он дрожит от страха, - сказала Марис.
   - Останавливаться не положено, - проворчала начальник охраны, и  Марис,
в последний раз окинув взглядом небо и землю, начала спускаться в  долину,
где, храня молчание, над покрытой мраком крепостью описывали грозные круги
скорбящие по Тайе летатели, а Правитель Тайоса  затаился  внутри  холодных
каменных стен, страшась открытого неба.


   - Думаю, я повешу вас всех троих, - сказал Правитель.
   Он сидел на  деревянном  троне  в  парадной  зале,  поглаживая  тяжелый
бронзовый нож у себя на коленях. В лучах масляных светильников  серебряная
цепь - символ его власти -  мягко  поблескивала  на  фоне  белой  шелковой
рубашки. Лицо Правителя  выглядело  бледным,  изможденным  и  конвульсивно
подергивалось.
   В зале толпились стражники; их немые  невозмутимые  шеренги  вытянулись
вдоль всех  четырех  стен.  Окон  в  зале  не  было.  Возможно,  потому-то
Правитель ее и выбрал: ведь снаружи среди вечерних  звезд  кружили  черные
летатели.
   - Колль получит свободу, - сказала Марис, стараясь скрыть напряжение.
   Правитель нахмурился и взмахнул ножом.
   - Приведите певца, - приказал он, и один из стражников торопливо  вышел
из залы. - Твой брат причинил мне много хлопот, - продолжал  Правитель.  -
Его песни - измена, и я не вижу причины отпустить его.
   - Но мы заключили договор, - быстро возразила Марис. - Я пришла,  и  ты
должен отпустить Колля.
   Губы Правителя задергались.
   - Не смей мне указывать, что делать. Какая спесь внушила тебе, будто ты
можешь ставить мне условия? Договор между нами? Здесь  я  Правитель.  Я  -
Тайос! А ты и твой брат мои пленники.
   - С'Релла знает о твоем обещании, - ответила Марис. - Она сразу поймет,
что ты его нарушил, и скоро Правители и летатели всей Гавани Ветров  будут
извещены об этом. Твое слово станет прахом. Как же  ты  будешь  править  и
заключать договора?
   Он прищурился.
   - Ах так? Что ж, пожалуй. - На его губах заиграла самодовольная улыбка.
- Но я не обещал освободить его  целым  и  невредимым.  Как  будет  петься
твоему брату, когда я прикажу вырвать его язык и отрубить пальцы на правой
руке, а?
   У  Марис  все  завертелось  перед  глазами,  будто  она   без   крыльев
покачнулась у края бездонного обрыва. Но  тут  она  почувствовала  пожатие
руки Эвана и быстро пришла в себя.
   - Ты не осмелишься, - сказала она. -  Даже  твои  стражники  устрашатся
такого приказания, а летатели разнесут весть о твоем  преступлении  всюду,
куда проникают ветры. И никакие ножи тебя тогда не спасут!
   - Я намерен отпустить  твоего  брата,  -  сказал  Правитель  как  можно
громче, - не потому, что меня пугают его друзья или твои пустые угрозы,  а
из милосердия. Но ни ему, ни другим певцам больше не петь о Тайе  на  моем
острове! Он будет навечно выслан отсюда.
   - А мы?
   Правитель улыбнулся и провел большим пальцем по лезвию ножа.
   - Целитель - ничто. И даже меньше, чем ничто.  Пусть  убирается.  -  Он
наклонился и нацелился ножом в Марис. -  А  ты,  бескрылый  летатель...  я
проявлю милосердие даже к тебе и отпущу на все четыре стороны.
   - И какую ты назначишь цену? - холодно спросила Марис.
   - Я хочу, чтобы черные летатели исчезли с моего неба.
   - Нет! - сказала Марис.
   - Не-ет? - Он взвизгнул от бешенства и всадил нож в подлокотник  трона.
- Где ты, по-твоему, находишься? С меня хватит твоего высокомерия. Да  как
ты смеешь отказываться?! Если пожелаю, я повешу вас на заре. Всех троих.
   - Ты нас не повесишь, - сказала Марис.
   Его губы тряслись.
   - А? Ну так давай, говори! Объясни мне, что я сделаю и чего не  сделаю.
Мне не терпится услышать! - Он хрипел от ярости.
   - Ты бы и рад нас повесить, - сказала Марис, - но  не  посмеешь.  Из-за
черных летателей, от которых тебе так хочется избавиться с нашей помощью.
   - Я уже посмел повесить одного летателя,  -  крикнул  он.  -  Повешу  и
других. Твои черные летатели меня не пугают!
   - Да? Так почему  же  ты  теперь  не  покидаешь  крепости,  даже  чтобы
поохотиться? Даже не выходишь прогуляться по двору?
   - Летатели дали клятву не брать в небо оружия, - взвизгнул Правитель. -
Что они могут сделать? Пусть кружат там до скончания века!
   - Много столетий ни один летатель не брал с собой в небо даже  ножа,  -
сказала Марис, тщательно подбирая  слова.  -  Таков  закон  летателей,  их
традиция. Был у летателей и закон не вмешиваться в  политику  бескрылых  и
доставлять послания, не задумываясь над их смыслом. Но Тайя поступила, как
поступила. И  ты  убил-ее-за  это,  поправ  давнюю  традицию,  запрещавшую
Правителю судить летателей.
   - Она была изменницей, - крикнул  Правитель.  -  А  изменников  казнят,
носят они крылья или нет.
   Марис пожала плечами.
   - Я ведь только хотела сказать, что традиция в эти тревожные дни плохая
защита. Ты считаешь, что тебе ничего не грозит, так как летатели безоружны
и небе? - Она смерила его ледяным взглядом. -  Что  же!  Каждый  летатель,
приносящий тебе послание, будет в черном, а у некоторых и в  сердце  будет
черное горе. И, выслушивая их, ты всякий раз будешь  спрашивать  себя:  не
этот ли? А вдруг это новая Тайя, новая  Марис,  новый  Вэл-Однокрылый?  Не
будет ли сейчас древняя традиция утоплена в крови?
   - Этого не будет никогда, - перебил Правитель, но его голос сорвался.
   - Да, это немыслимо, - согласилась Марис. - Так же немыслимо,  как  то,
что ты сделал с Тайей. Повесь меня, и это произойдет очень скоро.
   - Я казню, кого пожелаю. Мои стражники защитят меня.
   - Могут они остановить стрелы, пущенные с неба? Ты поставишь решетки на
все свои окна? Не станешь впускать к себе летателей с посланиями?
   - Ты мне... угрожаешь?! - в ярости рявкнул Правитель.
   - Я тебя предостерегаю, - ответила Марис. - Возможно, с тобой ничего не
случится,  но  знать  этого  наверняка  ты  не  можешь.  Черные   летатели
позаботятся, чтобы у тебя не осталось ни минуты покоя. До конца дней твоих
они будут преследовать тебя, словно призрак Тайи. Ты взглянешь на звезды -
и увидишь крылья. Едва по тебе скользнет тень,  тебя  охватит  боязнь.  Ты
никогда больше не сможешь смотреть в окно или гулять под  открытым  небом.
Летатели будут вечно кружить над твоей крепостью, точно мухи над, падалью.
Ты увидишь их и на  своем  смертном  одре.  Твой  собственный  дом  станет
темницей, но и в нем тебе не будет покоя. Крепостные  стены  летателям  не
преграда, а стоит им снять крылья, и их уже не отличить от других людей.
   Глаза Правителя  забегали,  словно  ища  спасения  от  призрака  черных
летателей.
   Пока Марис говорила, Правитель сохранял  полную  неподвижность,  и  она
внимательно вглядывалась  в  его  лицо,  надеясь,  что  производит  нужное
впечатление.   В   его   опухших   глазах   сквозила   какая-то   дикость,
необузданность, пугавшие ее. Голос Марис оставался невозмутимым, но на лбу
выступили капельки пота, ладони стали влажными и липкими.
   Вдруг  глаза  Правителя  заметались,  словно  ища  спасения  от  черных
призраков, а потом остановились на одном из стражников.
   - Приведи моего летателя! - приказал Правитель. - И немедля!
   Видимо, летатель ждал за дверью, потому что вошел почти сразу же. Марис
узнала его, хотя и не была по-настоящему знакома с  этим  худым,  сутулым,
лысеющим мужчиной.
   - Сан! - позвала она громко, вспомнив его имя.
   Но он даже не взглянул на нее.
   - Мой Правитель... - произнес он дребезжащим голосом.
   - Она мне угрожает, - прохрипел Правитель. - Говорит:  черные  летатели
будут преследовать меня до моего смертного часа.
   - Она лжет, - поспешно сказал Сан, и Марис, вздрогнув,  вспомнила  все,
что  знала  о  нем.  Сан  с  Тайоса,  прирожденный  летатель,   убежденный
ретроград. Два года назад он проиграл крылья дерзкой однокрылой, а  теперь
получил их назад после ее смерти. - Черные летатели совсем не опасны.  Они
ничто!
   - Она говорит, что они никогда не оставят меня в покое!
   - Неправда! - ответил Сан все с той  же  угодливостью.  -  Тебе  нечего
страшиться. Скоро они улетят. У  них,  мой  Правитель,  есть  обязанности,
семьи,  заботы,  они  должны  переносить  послания.  Надолго  они  тут  не
останутся.
   - Их сменят другие, - перебила  Марис.  -  В  Гавани  Ветров  летателей
много. И тебе никогда не освободиться от тени их крыльев.
   - Не слушай ее вздор, господин, -  настаивал  Сан.  -  Ее  поддерживает
только горстка однокрылых. Мусор, запорошивший небо. Когда они улетят,  их
никто не сменит. Тебе надо лишь немного выждать, мой Правитель.
   Чем-то  интонации  его  голоса  уязвили  и  ошеломили   Марис   сильнее
произнесенных им слов.  Внезапно  она  поняла:  Сан  говорил,  как  раб  с
господином, а не как равный. Он боялся Правителя и был обязан ему крыльями
- его тон свидетельствовал, что он верит  в  это.  Впервые  летатель  стал
прислужником Правителя, покорным слугой!
   Правитель снова повернулся к ней, в его глазах был лед.
   - Так я и думал, - сказал он. - Тайя  лгала  мне,  и  я  ее  изобличил.
Вэл-Однокрылый тщился запугать меня никчемными угрозами. А теперь вот  ты.
Все вы лжецы, но я умнее, чем вы думаете. Твои черные летатели ничего  мне
не сделают, они бессильны сделать что-либо. Однокрылые! Настоящие летатели
и думать забыли про Тайю. Совет показал, как они к ней относились.
   - Да, - подтвердил Сан, усердно кивая.
   На мгновение Марис задохнулась  от  бешенства.  Ей  хотелось  броситься
через залу, вцепиться в щуплого летателя и трясти его, пока он  не  рухнет
без чувств. Но Эван больно сжал ее руку и  покачал  головой.  Тогда  Марис
мягко произнесла:
   - Сан!
   Он неохотно повернулся к ней, и она увидела, что его  сотрясает  дрожь.
Уж не стыдится ли он того, чем стал? И Марис подумалось, что и в нем  есть
частица всех летателей, которых она знала. "На что мы не идем ради  неба!"
Она продолжила:
   - Сан! Джем не однокрылый, но он там, с черными летателями.
   - Да, - растерянно признал Сан. - Но он близко знал Тайю.
   - Если ты ходишь в советчиках своего Правителя, объясни ему, кто  такой
Доррель с Лауса.
   Сан замялся.
   - О ком она? - резко спросил Правитель,  переводя  взгляд  с  Марис  на
своего летателя. - Ну?
   - Доррель с Лауса, - с неохотой заговорил Сан, - западный летатель, мой
Правитель.  Происходит  из  древнего  рода.  Замечательный  летатель,  мой
ровесник.
   - Ну и что? Какое мне дело до него? - нетерпеливо спросил Правитель.
   - Сан, - сказала Марис, -  что,  по-твоему,  произойдет,  если  Доррель
присоединится к черным летателям?
   - Этого не будет! - торопливо воскликнул он. - Доррель  не  однокрылый.
Он никогда...
   - Ну а если?
   - Он пользуется большим уважением.  К  нему  прислушиваются  и  за  ним
многие последуют, - через силу ответил Сан.
   -  Доррель  с  Лауса  прилетит  с  сотней  западных  летателей,   чтобы
присоединиться к кругу, - произнесла Марис грозно. (Сотни,  скорее  всего,
не наберется, но они-то не узнают!)
   Губы Правителя задергались.
   - Это правда? - спросил он у своего послушного летателя.
   Сан боязливо кашлянул.
   - Доррель... мне... Трудно судить, господин. Он влиятелен, но... но...
   - Прикуси язык! - приказал Правитель, - не то я найду  кого-нибудь  еще
для твоих крыльев.
   - Не слушай его! - резко сказала Марис. - Сан, у  Правителя  нет  права
давать или отнимать крылья. Летатели объединились, чтобы никто не  нарушал
это правило!
   - Тайя умерла, нося крылья, - пробормотал Сан. -  И  я  получил  их  от
него...
   - Но прежде они были твоими. И тебя никто не осуждает, - сказала Марис.
- А вот Правитель поступил незаконно. Если для  тебя  это  что-то  значит,
если ты согласен, что казнь Тайи - преступление, присоединяйся  к  нам!  У
тебя есть черная одежда?
   - Черная? Я... Есть.
   - Ты ополоумел? - Правитель ткнул ножом в сторону Сана. -  Взять  этого
дуралея!
   Стражники нерешительно шагнули вперед.
   - Прочь! - крикнул Сан. - Я летатель, слышите?
   Они остановились, поглядывая на Правителя.
   Тот снова ткнул ножом, губы у него  тряслись.  Казалось,  язык  ему  не
повинуется.
   - Вы... вы... заберете Сана и...
   Он не договорил, так как двери распахнулись и двое стражников втащили в
залу Колля и швырнули перед троном. Он упал на четвереньки, потом с трудом
поднялся. Правая сторона его лица распухла, синяки под глазами были чернее
одежды.
   - Колль! - в ужасе вскрикнула Марис.
   Он сумел улыбнуться.
   - Я сам виноват, сестрица. Но ничего страшного.
   Эван подошел к нему и начал осматривать лицо.
   - Я не приказывал применять к нему насилие, - возмутился Правитель.
   - Ты приказал, чтобы он не смел петь, - ответил один из стражников, - а
он пел и пел.
   - Кости целы, - объявил Эван, - а опухоль пройдет.
   Марис с облегчением вздохнула. Что бы  она  ни  говорила  о  готовности
умереть, разбитое лицо Колля вызвало у нее шок.
   - Я устала от пустых разговоров, - сказала она Правителю. - Если хочешь
узнать наши условия - слушай!
   - Условия?.. - Он, казалось, не верил  своим  ушам.  -  Я  -  Правитель
Тайоса, а ты никто и ничто. Ты не можешь ставить мне условия!
   - Могу, и я их ставлю! Лучше выслушай меня. Не  то  пострадаешь  не  ты
один. По-моему, ты просто не понимаешь, в какое положение поставил себя  и
Тайос. По всему острову люди поют песню Колля, другие певцы  переезжают  с
ней с острова на остров, так что скоро весь мир узнает,  как  ты  приказал
убить Тайю.
   - Она была лгуньей и изменницей.
   - Летатели не подданные и изменниками быть не могут, - возразила Марис.
- А солгала она, чтобы предотвратить бессмысленную войну. Нет, она  всегда
будет предметом споров, но ты выставишь себя глупцом, если отмахнешься  от
того, чего могут добиться певцы. Тебя уже начинают повсюду ненавидеть.
   - Молчать! - крикнул Правитель.
   - Твои люди никогда тебя не любили, - упрямо продолжала Марис. - Сейчас
они напуганы черными  летателями,  тем,  что  певцов  бросают  в  темницы,
летателей вешают; торговля замерла, война, которую  ты  начал,  обернулась
фарсом - даже твои стражники разбегаются. И причина всего этого - ты! Рано
или поздно люди решат избавиться от тебя. Они ведь уже начинают  понимать,
что только это заставит черных летателей покинуть небо Тайоса.
   Марис перевела дух и продолжила:
   - О  чем  только  не  говорят!  Что  Тайос  проклят,  что  его  ожидают
бессмысленные беды. Что призрак  Тайи  бродит  по  крепости,  а  Правитель
помешался. От тебя все отшатнутся,  как  от  первого  безумного  Правителя
Кеннехата. И твои люди долго терпеть такого не станут. Они знают, как  все
исправить. Они поднимут восстание. Певцы высекут  искру,  черные  летатели
раздуют ее в пламя, и ты будешь испепелен.
   Правитель улыбнулся хитрой, жутковатой улыбкой.
   - Нет, - отрезал он. - Я убью вас всех - и дело с концом.
   Марис тоже улыбнулась.
   - Эван - целитель, посвятивший себя Тайосу, тысячи  людей  обязаны  ему
жизнью; Колль слывет одним из лучших певцов Гавани  Ветров,  его  знают  и
любят на сотне островов; а я - Марис  с  Малого  Эмберли,  та,  о  которой
слагают песни, та, что изменила мир. Люди, никогда меня не видевшие,  чтут
меня, как героиню. Ты убьешь нас троих? Прекрасно! Черные летатели  узнают
и разнесут весть об этом повсюду, певцы сложат  песни.  И  надолго  ли  ты
останешься Правителем после этого? Следующий Совет Летателей будет един  в
своем решении - и Тайос уподобится Кеннехату, станет мертвым островом.
   - Лгунья! - Правитель поигрывал ножом.
   - Мы не хотим зла твоим людям, - продолжала Марис.  -  Тайя  мертва,  и
ничто ее не воскресит. А ты примешь мои условия, или произойдет все то,  о
чем я тебя предупредила. Во-первых, ты  выдашь  тело  Тайи,  чтобы  ее  по
обряду летателей погребли в море. Во-вторых, ты  заключишь  мир,  которого
желала она, и откажешься от своих притязаний  на  рудник,  из-за  которого
начал воевать с Тройном. В-третьих, каждый год ты будешь посылать  ребенка
из бедной семьи в Эйрхоум, учиться летательскому  искусству.  Думаю,  Тайя
этого хотела бы. И, наконец... - Марис замолкла, видя, как потемнели глаза
Правителя